— Что вам угодно? — спросил актер басом, нелюдимо оглядывая Дымова. — Вам Ольгу Ивановну нужно? Погодите, она сейчас придет. Дымов сел и стал дожидаться. Один из брюнетов, сонно и вяло поглядывая на него, налил себе чаю и спросил. Читать страницу 2 онлайн. – Дай, я пожму твою честную руку! После обеда Ольга Ивановна ехала к знакомым, потом в театр или на концерт и возвращалась домой после полуночи. Так каждый день. По средам у нее бывали вечеринки. На этих вечеринках хозяйка и гости не. Определите предложение, в котором оба выделенных слова пишутся СЛИТНО. Раскройте скобки и выпишите эти два слова. (ПО)ЧЕМУ ты так долго не приходил, ЧТО(БЫ) сообщить эту радостную новость? Природе ТО(ЖЕ) необходима любовь, ТАК(ЖЕ) как и человеку. Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении! узнал её, и (ПО)ЭТОМУ сердце моё бешено заколотилось.
Чехов - Попрыгунья
Достоевский 5 Я ни о чём другом кроме уженья не мог ни думать ни говорить так что мать сердилась и сказала что не будет меня пускать потому что я от такого волнения могу захворать. Аксаков 6 Медведь так полюбил Никиту что когда он уходил куда-либо зверь тревожно нюхал воздух. Горький 2 шаг Спишем, расставляя знаки препинания. Выделим главное предложение и придаточные. Укажем, к какому виду сложноподчинённых предложений относится каждое сложное предложение. Симонов Сложноподчинённое предложение с последовательным подчинением.
Достоевский Сложноподчинённое предложение с однородным подчинением. Аксаков Сложноподчинённое предложение с последовательным подчинением. Горький Сложноподчинённое предложение с последовательным подчинением. Стрелка от глагола в главном предложении к первому придаточному, стрелка от сущ. Стрелка влево от главного к придаточному с союзным словом когда, стрелка вправо от гл. Стрелка от глагола в главном предложении ко всем придаточным.
Вот наняли музыкантов, а чем платить? Трофимов Пищику. Если бы энергия, которую вы в течение всей вашей жизни затратили на поиски денег для уплаты процентов, пошла у вас на что-нибудь другое, то, вероятно, в конце концов вы могли бы перевернуть землю. А вы читали Ницше? Мне Дашенька говорила. А я теперь в таком положении, что хоть фальшивые бумажки делай... Послезавтра триста десять рублей платить... Сто тридцать уже достал... Ощупывает карманы, встревоженно. Деньги пропали! Потерял деньги! Сквозь слезы. Где деньги? Вот они, за подкладкой... Даже в пот ударило... Входят Любовь Андреевна и Шарлотта Ивановна. Любовь Андреевна напевает лезгинку. Отчего так долго нет Леонида? Что он делает в городе? Дуняша, предложите музыкантам чаю... Торги не состоялись, по всей вероятности. Любовь Андреевна. И музыканты пришли некстати, и бал мы затеяли некстати... Ну, ничего... Садится и тихо напевает. Шарлотта подает Пищику колоду карт. Вот вам колода карт, задумайте какую-нибудь одну карту. Тасуйте теперь колоду. Очень хорошо. Дайте сюда, о мой милый господин Пищик. Ein, zwei, drei. Теперь поищите, она у вас в боковом кармане... Пищик достает из бокового кармана карту. Восьмерка пик, совершенно верно! Вы подумайте! Шарлотта держит на ладони колоду карт, Трофимову. Говорите скорее, какая карта сверху? Что ж? Ну, дама пик. Ну, какая карта сверху? Туз червовый. Бьет по ладони, колода карт исчезает. А какая сегодня хорошая погода! Ей отвечает таинственный женский голос, точно из-под пола: "О да, погода великолепная, сударыня". Вы такой хороший мой идеал... Голос: "Вы, сударыня, мне тоже очень понравился". Начальник станции аплодирует. Госпожа чревовещательница, браво! Пищик удивляясь. Вы подумайте. Очаровательнейшая Шарлотта Ивановна... Пожав плечами. Разве вы можете любить? Guter Mensch, aber schlechter Musikant. Трофимов хлопает Пищика по плечу. Лошадь вы этакая... Прошу внимания, еще один фокус. Берет со стула плед. Вот очень хороший плед, я желаю продавать... Не желает ли кто покупать? Ein, zwei, drei! Быстро поднимает опущенный плед. За пледом стоит Аня; она делает реверанс, бежит к матери, обнимает ее и убегает назад в залу при общем восторге. Любовь Андреевна аплодирует. Браво, браво! Теперь еще! Поднимает плед. За пледом стоит Варя и кланяется. Бросает плед на Пищика, делает реверанс и убегает в залу. Пищик спешит за ней. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении! Варя стараясь ее утешить. Дядечка купил, я в этом уверена. Трофимов насмешливо. Бабушка прислала ему доверенность, чтобы он купил на ее имя с переводом долга. Это она для Ани. И я уверена, бог поможет, дядечка купит. Ярославская бабушка прислала пятнадцать тысяч, чтобы купить имение на ее имя, - нам она не верит, - а этих денег не хватило бы даже проценты заплатить. Закрывает лицо руками. Сегодня судьба моя решается, судьба... Трофимов дразнит Варю. Вечный студент! Уже два раза увольняли из университета. Что же ты сердишься, Варя? Он дразнит тебя Лопахиным, ну что ж? Хочешь - выходи за Лопахина, он хороший, интересный человек. Не хочешь - не выходи; тебя, дуся, никто не неволит... Я смотрю на это дело серьезно, мамочка, надо прямо говорить. Он хороший человек, мне нравится. И выходи. Что же ждать, не понимаю! Мамочка, не могу же я сама делать ему предложение. Вот уже два года все мне говорят про него, все говорят, а он или молчит, или шутит. Я понимаю. Он богатеет, занят делом, ему не до меня. Если бы были деньги, хоть немного, хоть бы сто рублей, бросила бы я все, ушла бы подальше. В монастырь бы ушла. Варя Трофимову. Студенту надо быть умным! Мягким тоном, со слезами. Какой вы стали некрасивый, Петя, как постарели! Любови Андреевне, уже не плача. Только вот без дела не могу, мамочка. Мне каждую минуту надо что-нибудь делать. Входит Яша. Яша едва удерживаясь от смеха. Епиходов бильярдный кий сломал!.. Зачем же Епиходов здесь? Кто ему позволил на бильярде играть? Не понимаю этих людей...
Запишите сложноподчинённые предложения, расставляя знаки препинания. Составьте схемы предложений, определите вид подчинения придаточных последовательное, однородное, неоднородное. Я знаю что вечером к тебе придут те кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Булгаков 2. Моряки хорошо знают что море прекрасно только тогда когда у него есть берег.
Остались вопросы?
| Старик Юрий Трифонов читать Данинград | Запишите номера ответов. (ПО)ЧЕМУ ты так долго не приходил, ЧТО(БЫ) сообщить эту радостную новость? Природе ТО(ЖЕ) необходима любовь, ТАК(ЖЕ) как и человеку. (В)СЛЕД за тем главные ворота завода распахнулись, и (ОТ)ТУДА выкатились пять грузовиков. |
| А.П.Чехов. ПОПРЫГУНЬЯ (рассказ). | Читать страницу 2 онлайн. – Дай, я пожму твою честную руку! После обеда Ольга Ивановна ехала к знакомым, потом в театр или на концерт и возвращалась домой после полуночи. Так каждый день. По средам у нее бывали вечеринки. На этих вечеринках хозяйка и гости не. |
| Старик. Юрий Трифонов | Надежда, (1) я так долго собирался с мыслями, (5) чтобы написать вам это письмо, (8) что, (9) мне кажется, (10) уже и забыл, (12) с чего хотел начать. Для того, (1) чтобы позвонить мне, (3) просто наберите мой номер, (4) начинающийся с +7999 2. Продолжите предложение. |
Задание 14 ЕГЭ по русскому языку. Практика
Юля привезла дочку домой, показала место в одной из комнат, которое приготовили для неё. Сообщила радостную новость, скоро у неё родится родной братик или сестричка. Долгое время природа не ведала о радостной новости, которую я хотела ей сообщить. Заключив ее в своем сердце, я бережно хранила ее тайну, пока не пришло время раскрыть эту великую тайну, полную надежды и вдохновения. Первым о ревизоре сообщил сам городничий, с этого и начинается пьеса Гоголя "Ревизор". Помните, "Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие "? Городничий получил письмо от знакомого о приезде ревизора. Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении!
Отцы и дети
| Задание 14 ЕГЭ по русскому языку. Практика | Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении! |
| В. Сухомлинский - Почему ты вчера не искал мои очки? - YouTube | те,в которых допущены ошибки в употреблении деепричастных ите,почему так нельзя сказать. долго не виделись с Павлом,но,побывав в Москве,я решился ему позвонить. он назначается директором,работая в этой должности полтора года. |
| Почему ты пришел не вчера? (Сажидин Саидгасанов 4) / Стихи.ру | Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении! |
| Задание 402 § 33 Правописание союзов. Русский язык.7 класс Разумовская М.М. ГДЗ – Рамблер/класс | ЧТО(ЖЕ) ты так долго не приходил, мы ДА(ЖЕ) соскучились! Утро было ЧЕРЕС(ЧУР) туманное, (ПРИ)ЧЁМ температура воздуха не понизилась. Во вторник состоится (СУПЕР)ИГРА, (В)СВЯЗИ с этим надо готовить зал. |
Счастливый билет
2) Снег становился более, ярче, так что ломило глаза. 3) Гусь взял в клюв другую верёвочку и потянул её, отчего тотчас же раздался оглушительный выстрел. На странице можно читать онлайн книгу «Антиквар» автора Ольга Богатикова без регистрации и бесплатно начать чтение онлайн, а затем решить читать ли книгу полностью. Первым о ревизоре сообщил сам городничий, с этого и начинается пьеса Гоголя "Ревизор". Помните, "Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие "? Городничий получил письмо от знакомого о приезде ревизора. 2. Составьте схемы предложений, определите вид подчинения придаточных (последовательное, однородное, неоднородное). 1. Я знаю что вечером к тебе придут те кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит.
10 душевных стихотворений Валентина Гафта, которые попадают в самую точку
Дымова в гостиной не было, и никто не вспоминал об его существовании. Но ровно в половине двенадцатого отворялась дверь, ведущая в столовую, показывался Дымов со своею добродушною кроткою улыбкой и говорил, потирая руки: — Пожалуйте, господа, закусить. Все шли в столовую и всякий раз видели на столе одно и то же: блюдо с устрицами, кусок ветчины или телятины, сардины, сыр, икру, грибы, водку и два графина с вином. Господа, посмотрите на его лоб! Дымов, повернись в профиль. Господа, посмотрите: лицо бенгальского тигра, а выражение доброе и милое, как у оленя. У, милый! Гости ели и, глядя на Дымова, думали: «В самом деле, славный малый», но скоро забывали о нем и продолжали говорить о театре, музыке и живописи. Молодые супруги были счастливы, и жизнь их текла как по маслу.
Впрочем, третья неделя их медового месяца была проведена не совсем счастливо, даже печально. Дымов заразился в больнице рожей, пролежал в постели шесть дней и должен был остричь догола свои красивые черные волосы. Ольга Ивановна сидела около него и горько плакала, но, когда ему полегчало, она надела на его стриженую голову беленький платок и стала писать с него бедуина. И обоим было весело. Дня через три после того, как он, выздоровевши, стал опять ходить в больницы, с ним произошло новое недоразумение. И только дома я это заметил. Ольга Ивановна испугалась. Он улыбнулся и сказал, что это пустяки и что ему часто приходится во время вскрытий делать себе порезы на руках.
Ольга Ивановна с тревогой ожидала трупного заражения и по ночам молилась богу, но всё обошлось благополучно. И опять потекла мирная счастливая жизнь без печалей и тревог. Настоящее было прекрасно, а на смену ему приближалась весна, уже улыбавшаяся издали и обещавшая тысячу радостей.
Человек небогатый, одинокий, робкий, и, конечно, было бы грешно отказать ему в участии. Представь, после обедни венчанье, потом из церкви все пешком до квартиры невесты... Но, Дымов, в чем я пойду в церковь? Ни платья, ни цветов, ни перчаток... Ты должен меня спасти. Если приехал, то, значит, сама судьба велит тебе спасать меня.
Возьми, мой дорогой, ключи, поезжай домой и возьми там в гардеробе мое розовое платье. Ты его помнишь, оно висит первое... Потом в кладовой с правой стороны на полу ты увидишь две картонки. Как откроешь верхнюю, так там всё тюль, тюль, тюль и разные лоскутки, а под ними цветы. Цветы все вынь осторожно, постарайся, дуся, не помять, их потом я выберу... И перчатки купи.
Один держал несколько киосков, торгующих сувенирами с морской тематикой, а другой владел парой забегаловок быстрого питания.
И вот, когда гости стали расходиться, провожая нас у дверей, Лиза вновь посмотрела на меня, как мне показалось, несколько тоскливо. Честно сказать, после того, как Лиза стала встречаться с Михаилом, наши с ней отношения претерпели некоторые изменения. Нет, мы конечно, все еще дружили, но между нами не было былой теплоты. Однако после празднования их годовщины что-то подвигло меня встретиться с сестрой буквально на следующий день. Никто еще не знает. Не могу набраться смелости и рассказать об этом Мише. Тебе нет еще тридцати!
Может быть, врачи просто ошиблись? Сестра покачала головой. Но вот буквально позавчера на очередном приеме врач сказал, нельзя тянуть, нужна операция. Что же ты молчала? Почему не поделилась со мной? Лиза уткнулась в мое плечо и шмыгала носом. Тоже, как во времена нашего детства, когда каждая небольшая ранка вызывала ее слезы, а я пытался ее утешить.
Неприятно, но пройдет! Болезнь обнаружили вовремя, значит, лечение поможет, нужно просто потерпеть немного! Врач говорит примерно то же самое. Теперь мы созванивались с сестрой по нескольку раз на дню и виделись тоже довольно часто. Лиза уже начала сдавать анализы, но все тянула с тем, чтобы сообщить о своем состоянии мужу. Мне лично не было никакого дела до реакции Михаила на заболевание моей сестры, но даже я не ожидал того, что произошло, когда она все ему рассказала. В тот день я несколько раз безрезультатно пытался дозвониться до сестры.
В итоге не выдержал и поехал к ней домой. Некоторое время давил на кнопку звонка, а потом случайно нажал на ручку двери. Дверь оказалась не заперта, и я в недобром предчувствии без спроса вошел в квартиру. Лиза сидела на полу в углу спальни. Глаза ее были распахнуты, но она как будто меня не замечала. Сестра пожала плечами. Хотела побыть в тишине.
Мысли разные в голову лезут, как будто сговорились! Затем, помолчав немного, призналась, — Я рассказала обо всем Мише. Он против того, чтобы я делала операцию. Он что, врач? А в худшем случае удаление может быть полным. То есть после этой операции я уже не буду женщиной в полном смысле этого слова. Вполне естественно, Миша не желает подобных изменений во мне.
Вопрос стоит несколько иначе. Я не позволю ему принимать такие решения! И пока, я думаю, Миша прав. Что ты несешь? С чего этот твой, так называемый муж вообще решил, что ты перестанешь быть женщиной? Я читал об этом, люди после таких операций живут нормальной семейной жизнью! Мы еще долго спорили с сестрой, обсуждая, на мой взгляд, совершенно нелепые вещи.
В конце концов я пришел к выводу, что я был о муже Лизы еще довольно хорошего мнения. На самом деле Михаил деспотичный, самовлюбленный тиран! И он настолько запугал мою сестру, что она готова вовсе отказаться от лечения и пустить свою болезнь на самотек, лишь бы угодить ему. Исчерпав все аргументы, я прибегнул к последнему средству. Дороже твоего сына, дороже меня, дороже родителей? Лиза посмотрела на меня испуганным взглядом. Все вы для меня дороже!
Сестра сказала это, абсолютно не задумываясь, что вселило в меня надежду. Возможно, Лиза держится так не за самого Михаила, а за сохранность своей семьи. Многие женщины ведут себя подобным образом. Терпят не самое лучшее поведение мужа, лишь бы не разрушить свой брак. Лиза вскочила с пола и вцепилась в мою руку. Максимка не сможет без меня! А я хочу видеть, как он пойдет в первый класс!
Прости, я, наверное, сошла с ума! Просто нервы сдали, и я расклеилась! Здравствуй, Лиза! Давно не виделись! Я на самом деле давно не замечал такого блеска в глазах сестры!
По уходе его Ольга Ивановна долго лежала на кровати и плакала. Сначала она думала о том, что хорошо бы отравиться, чтобы вернувшийся Рябовский застал ее мертвою, потом же она унеслась мыслями в гостиную, в кабинет мужа и вообразила, как она сидит неподвижно рядом с Дымовым и наслаждается физическим покоем и чистотой и как вечером сидит в театре и слушает Мазини. И тоска по цивилизации, по городскому шуму и известным людям защемила ее сердце.
В избу вошла баба и стала не спеша топить печь, чтобы готовить обед. Запахло гарью, и воздух посинел от дыма. Приходили художники в высоких грязных сапогах и с мокрыми от дождя лицами, рассматривали этюды и говорили себе в утешение, что Волга даже и в дурную погоду имеет свою прелесть. А дешевые часы на стенке: тик-тик-тик… Озябшие мухи столпились в переднем углу около образов и жужжат, и слышно, как под лавками в толстых папках возятся прусаки… Рябовский вернулся домой, когда заходило солнце. Он бросил на стол фуражку и, бледный, замученный, в грязных сапогах, опустился на лавку и закрыл глаза. Чтобы приласкаться к нему и показать, что она не сердится, Ольга Ивановна подошла к нему, молча поцеловала и провела гребенкой по его белокурым волосам. Ей захотелось причесать его. Оставьте меня в покое, прошу вас.
Он отстранил ее руками и отошел, и ей показалось, что лицо его выражало отвращение и досаду. В это время баба осторожно несла ему в обеих руках тарелку со щами, и Ольга Ивановна видела, как она обмочила во щах свои большие пальцы. И грязная баба с перетянутым животом, и щи, которые стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта жизнь, которую вначале она так любила за простоту и художественный беспорядок, показались ей теперь ужасными. Она вдруг почувствовала себя оскорбленной и сказала холодно: — Нам нужно расстаться на некоторое время, а то от скуки мы можем серьезно поссориться. Мне это надоело. Сегодня я уеду. На палочке верхом? Да, да… Ну что ж, поезжай… — сказал мягко Рябовский, утираясь вместо салфетки полотенцем.
Поезжай, а после двадцатого увидимся. Ольга Ивановна укладывалась весело, и даже щеки у нее разгорелись от удовольствия. Неужели это правда, — спрашивала она себя, — что скоро она будет писать в гостиной, а спать в спальне и обедать со скатертью? У нее отлегло от сердца, и она уже не сердилась на художника. Ты у меня молодчина, Рябуша. В девять часов Рябовский на прощанье поцеловал ее для того, как она думала, чтобы не целовать на пароходе при художниках, и проводил на пристань. Подошел скоро пароход и увез ее. Приехала она домой через двое с половиной суток.
Не снимая шляпы и ватерпруфа, тяжело дыша от волнения, она прошла в гостиную, а оттуда в столовую. Дымов без сюртука, в расстегнутой жилетке сидел за столом и точил нож о вилку; перед ним на тарелке лежал рябчик. Когда Ольга Ивановна входила в квартиру, она была убеждена, что необходимо скрыть все от мужа и что на это хватит у нее уменья и силы, но теперь, когда она увидела широкую, кроткую, счастливую улыбку и блестящие, радостные глаза, она почувствовала, что скрывать от этого человека так же подло, отвратительно и так же невозможно и не под силу ей, как оклеветать, украсть или убить, и она в одно мгновение решила рассказать ему все, что было. Давши ему поцеловать себя и обнять, она опустилась перед ним на колени и закрыла лицо. Что, мама? Она подняла лицо, красное от стыда, и поглядела на него виновато и умоляюще, но страх и стыд помешали ей говорить правду. Ты проголодалась, бедняжка. Она жадно вдыхала в себя родной воздух и ела рябчика, а он с умилением глядел на нее и радостно смеялся.
VI По-видимому, с середины зимы Дымов стал догадываться, что его обманывают. Он, как будто у него была совесть нечиста, не мог уже смотреть жене прямо в глаза, не улыбался радостно при встрече с нею и, чтобы меньше оставаться с нею наедине, часто приводил к себе обедать своего товарища Коростелева, маленького стриженого человечка с помятым лицом, который, когда разговаривал с Ольгой Ивановной, то от смущения расстегивал все пуговицы своего пиджака и опять их застегивал и потом начинал правой рукой щипать свой левый ус. За обедом оба доктора говорили о том, что при высоком стоянии диафрагмы иногда бывают перебои сердца, или что множественные невриты в последнее время наблюдаются очень часто, или что вчера Дымов, вскрывши труп с диагностикой «злокачественная анемия», нашел рак поджелудочной железы. И казалось, что оба они вели медицинский разговор только для того, чтобы дать Ольге Ивановне возможность молчать, то есть не лгать. После обеда Коростелев садился за рояль, а Дымов вздыхал и говорил ему: — Эх, брат! Ну, да что! Сыграй-ка что-нибудь печальное. Подняв плечи и широко расставив пальцы, Коростелев брал несколько аккордов и начинал петь тенором «Укажи мне такую обитель, где бы русский мужик не стонал», а Дымов еще раз вздыхал, подпирал голову кулаком и задумывался.
В последнее время Ольга Ивановна вела себя крайне неосторожно. Каждое утро она просыпалась в самом дурном настроении и с мыслью, что она Рябовского уже не любит и что, слава богу, все уже кончено. Но, напившись кофе, она соображала, что Рябовский отнял у нее мужа и что теперь она осталась без мужа и без Рябовского; потом она вспоминала разговоры своих знакомых о том, что Рябовский готовит к выставке нечто поразительное, смесь пейзажа с жанром, во вкусе Поленова, отчего все, кто бывает в его мастерской, приходят в восторг; но ведь это, думала она, он создал под ее влиянием, и вообще благодаря ее влиянию он сильно изменился к лучшему. Влияние ее так благотворно и существенно, что если она оставит его, то он, пожалуй, может погибнуть. И вспоминала она также, что в последний раз он приходил к ней в каком-то сером сюртучке с искрами и в новом галстуке и спрашивал томно: «Я красив? Вспомнив про многое и сообразив, Ольга Ивановна одевалась и в сильном волнении ехала в мастерскую к Рябовскому. Она заставала его веселым и восхищенным своею в самом деле великолепною картиной; он прыгал, дурачился и на серьезные вопросы отвечал шутками. Ольга Ивановна ревновала Рябовского к картине и ненавидела ее, но из вежливости простаивала перед картиной молча минут пять и, вздохнув, как вздыхают перед святыней, говорила тихо: — Да, ты никогда не писал еще ничего подобного.
Знаешь, даже страшно. Потом она начинала умолять его, чтобы он любил ее, не бросал, чтобы пожалел ее, бедную и несчастную. Она плакала, целовала ему руки, требовала, чтобы он клялся ей в любви, доказывала ему, что без ее хорошего влияния он собьется с пути и погибнет. И, испортив ему хорошее настроение духа и чувствуя себя униженной, она уезжала к портнихе или к знакомой актрисе похлопотать насчет билета. Если она не заставала его в мастерской, то оставляла ему письмо, в котором клялась, что если он сегодня не придет к ней, то она непременно отравится. Он трусил, приходил к ней и оставался обедать. Не стесняясь присутствием мужа, он говорил ей дерзости, она отвечала ему тем же. Оба чувствовали, что они связывают друг друга, что они деспоты и враги, и злились, и от злости не замечали, что оба они неприличны и что даже стриженый Коростелев понимает все.
После обеда Рябовский спешил проститься и уйти. Он, морщась и щуря глаза, называл какую-нибудь даму, общую знакомую, и было видно, что это он смеется над ее ревностью и хочет досадить ей. Она шла к себе в спальню и ложилась в постель; от ревности, досады, чувства унижения и стыда она кусала подушку и начинала громко рыдать. Дымов оставлял Коростелева в гостиной, шел в спальню и, сконфуженный, растерянный, говорил тихо: — Не плачь громко, мама… Зачем? Надо молчать об этом… Надо не подавать вида… Знаешь, что случилось, того уже не поправишь. Не зная, как усмирить в себе тяжелую ревность, от которой даже в висках ломило, и думая, что еще можно поправить дело, она умывалась, пудрила заплаканное лицо и летела к знакомой даме. Не застав у нее Рябовского, она ехала к другой, потом к третьей… Сначала ей было стыдно так ездить, но потом она привыкла, и случалось, что в один вечер она объезжала всех знакомых женщин, чтобы отыскать Рябовского, и все понимали это. Однажды она сказала Рябовскому про мужа: — Этот человек гнетет меня своим великодушием!
Эта фраза ей так понравилась, что, встречаясь с художниками, которые знали об ее романе с Рябовским, она всякий раз говорила про мужа, делая энергический жест рукой: — Этот человек гнетет меня своим великодушием! Порядок жизни был такой же, как в прошлом году. По средам бывали вечеринки. Артист читал, художники рисовали, виолончелист играл, певец пел, и неизменно в половине двенадцатого открывалась дверь, ведущая в столовую, и Дымов, улыбаясь, говорил: — Пожалуйте, господа, закусить. По-прежнему Ольга Ивановна искала великих людей, находила и не удовлетворялась и опять искала. По-прежнему она каждый день возвращалась поздно ночью, но Дымов уже не спал, как в прошлом году, а сидел у себя в кабинете и что-то работал. Ложился он часа в три, а вставал в восемь. Однажды вечером, когда она, собираясь в театр, стояла перед трюмо, в спальню вошел Дымов во фраке и в белом галстуке.
Он кротко улыбался и, как прежде, радостно смотрел жене прямо в глаза. Лицо его сияло. Этим пахнет. Видно было по его блаженному, сияющему лицу, что если бы Ольга Ивановна разделила с ним его радость и торжество, то он простил бы ей все, и настоящее и будущее, и все бы забыл, но она не понимала, что значит приват-доцентура и общая патология, к тому же боялась опоздать в театр и ничего не сказала. Он посидел две минуты, виновато улыбнулся и вышел. VII Это был беспокойнейший день. У Дымова сильно болела голова; он утром не пил чаю, не пошел в больницу и все время лежал у себя в кабинете на турецком диване. Ольга Ивановна, по обыкновению, в первом часу отправилась к Рябовскому, чтобы показать ему свой этюд nature morte и спросить его, почему он вчера не приходил.
Этюд казался ей ничтожным, и написала она его только затем, чтобы иметь лишний предлог сходить к художнику. Она вошла к нему без звонка, и, когда в передней снимала калоши, ей послышалось, как будто в мастерской что-то тихо пробежало, по-женски шурша платьем, и когда она поспешила заглянуть в мастерскую, то увидела только кусок коричневой юбки, который мелькнул на мгновение и исчез за большою картиной, занавешенной вместе с мольбертом до пола черным коленкором. Сомневаться нельзя было, это пряталась женщина. Как часто сама Ольга Ивановна находила себе убежище за этой картиной! Рябовский, по-видимому очень смущенный, как бы удивился ее приходу, протянул к ней обе руки и сказал, натянуто улыбаясь: — А-а-а-а! Очень рад вас видеть. Что скажете хорошенького? Глаза у Ольги Ивановны наполнились слезами.
Ей было стыдно, горько, и она за миллион не согласилась бы говорить в присутствии посторонней женщины, соперницы, лгуньи, которая стояла теперь за картиной и, вероятно, злорадно хихикала. Художник взял в руки этюд и, рассматривая его, как бы машинально прошел в другую комнату. Ольга Ивановна покорно шла за ним. Значит, она ушла. Ольге Ивановне хотелось громко крикнуть, ударить художника по голове чем-нибудь тяжелым и уйти, но она ничего не видела сквозь слезы, была подавлена своим стыдом и чувствовала себя уже не Ольгой Ивановной и не художницей, а маленькою козявкой. Я бы на вашем месте бросил живопись и занялся серьезно музыкой или чем-нибудь. Ведь вы не художница, а музыкантша. Однако, знаете, как я устал!
Я сейчас скажу, чтоб дали чаю… А? Он вышел из комнаты, и Ольга Ивановна слышала, как он что-то приказывал своему лакею. Чтоб не прощаться, не объясняться, а главное, не зарыдать, она, пока не вернулся Рябовский, поскорее побежала в переднюю, надела калоши и вышла на улицу. Тут она легко вздохнула и почувствовала себя навсегда свободной и от Рябовского, и от живописи, и от тяжелого стыда, который так давил ее в мастерской. Все кончено!
Не брошенная, но никому не нужная.
Определите предложение, в котором оба выделенных слова пишутся СЛИТНО. Раскройте скобки и выпишите эти два слова. (ПО)ЧЕМУ ты так долго не приходил, ЧТО(БЫ) сообщить эту радостную новость? Природе ТО(ЖЕ) необходима любовь, ТАК(ЖЕ) как и человеку. Более 50 лет прошло с момента выхода культового фильма «Тихий Дон», где главный герой, казачок Григорий Мечкин, грустит: «Не долго не дожили мы сценарист и я. Одной из причин, по которой ты так долго не приходил, чтобы сообщить, может быть твоя забывчивость. Иногда мы просто забываем о важных обязательствах, о сроках и о том, что нужно сообщить кому-то важную информацию. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
В качестве существительного мужского рода в литературном языке закрепилось
| 5 причин, почему ты так долго не приходил, чтобы сообщить | Надежда, (1) я так долго собирался с мыслями, (5) чтобы написать вам это письмо, (8) что, (9) мне кажется, (10) уже и забыл, (12) с чего хотел начать. Для того, (1) чтобы позвонить мне, (3) просто наберите мой номер, (4) начинающийся с +7999 2. Продолжите предложение. |
| Расставить знаки препинания, запятые автоматически. Проверка пунктуации | Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении! |
| Почему ты так долго не приходил чтобы сообщить эту радостную новость егэ | От портнихи Ольга Ивановна обыкновенно ехала к какой-нибудь знакомой актрисе, чтобы узнать театральные новости и кстати похлопотать насчет билета к первому представлению новой пьесы или к бенефису. |
| Счастливый билет | последовательная. (1) (Почему он сказал неправду), (2) (почему продолжал жить во лжи), [ я понять никак не мог ]. - однородная. |
А.П.Чехов. ПОПРЫГУНЬЯ (рассказ).
2. Составьте схемы предложений, определите вид подчинения придаточных (последовательное, однородное, неоднородное). 1. Я знаю что вечером к тебе придут те кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Ищите ответ на свой вопрос? Он здесь! Ответил 1 человек на вопрос: Русский язык 50 баллов. Цитата из книги«Отцы и дети» Ивана Тургенева — ««Отчего ты так грустен? Верно, исполнил какой-нибудь священный долг?» Между обоими молодыми лю». (ПО)ЧЕМУ ты так долго не приходил, ЧТО(БЫ) сообщить эту радостную новость? Робко и не надеясь, что КТО(ТО) захочет принять незваных гостей, мы постучали в дверь, но хозяева нас приняли (ПО)СВОЙСКИ. Вот это и есть та простота, что, согласно народной мудрости, хуже воровства. 5) После самой Дарьи Михайловны Рудин ни с кем так часто и так долго не беседовал, как с Натальей.
Почему несказанная радостная новость так долго не дошла и до самой природы
Часто средства массовой информации ориентированы на новости сенсационного характера или проблематические ситуации, и положительные изменения в природе остаются незамеченными. Если не создавать специальные платформы и каналы для распространения радостных новостей, то они могут задерживаться и не доходить до широкой аудитории. Причины задержки прихода радостных новостей: Недостаток информации о положительных изменениях Сложность сбора и анализа данных Отсутствие платформы или канала для распространения положительных новостей Природные процессы, замедляющие радостные новости Хотя радостные новости для природы всегда приветствуются, некоторые природные процессы могут замедлить или затруднить их достижение. Вот несколько основных факторов, которые могут задержать положительные изменения в природной среде: Климатические изменения: Глобальное потепление и изменение климата могут существенно влиять на экосистемы и виды животных. Возможны изменения в распределении видов, вымирание определенных видов и снижение биоразнообразия.
Все это может замедлить наши радостные новости в плане восстановления природы. Потеря местообитаний: Уничтожение естественных местообитаний для сельскохозяйственных или строительных нужд может привести к потере жизненных условий для многих видов. Это также может замедлить радостные новости, так как восстановление природы потребует создание новых местообитаний. Загрязнение окружающей среды: Загрязнение воды, почвы и воздуха может негативно влиять на здоровье и жизнедеятельность различных видов.
Это может замедлить наши радостные новости, так как восстановление природы потребует очистки загрязненной среды.
Ты все еще не ушел, Семен? Какой же ты, право, неуважительный человек. Ступай отсюда, Дуняша. То на биллиарде играешь и кий сломал, то по гостиной расхаживаешь, как гость. С меня взыскивать, позвольте вам выразиться, вы не можете. Я не взыскиваю с тебя, а говорю. Только и знаешь, что ходишь с места на место, а делом не занимаешься. Конторщика держим, а неизвестно — для чего. Епиходов обиженно.
Работаю ли я, хожу ли, кушаю ли, играю ли на биллиарде, про то могут рассуждать только люди понимающие и старшие. Ты смеешь мне говорить это! Ты смеешь? Значит, я ничего не понимаю? Убирайся же вон отсюда! Сию минуту! Епиходов струсив. Прошу вас выражаться деликатным способом. Варя выйдя из себя. Сию же минуту вон отсюда!
Он идет к двери, она за ним. Двадцать два несчастья! Чтобы духу твоего здесь не было! Чтобы глаза мои тебя не видели! Епиходов вышел, за дверью его голос: «Я на вас буду жаловаться». А, ты назад идешь? Хватает палку, поставленную около двери Фирсом. Иди, я тебе покажу... А, ты идешь? Так вот же тебе...
В это время входит Лопахин. Покорнейше благодарю. Варя сердито и насмешливо. Покорно благодарю за приятное угощение. Не стоит благодарности. Отходит, потом оглядывается и спрашивает мягко. Я вас не ушибла? Нет, ничего. Шишка, однако, вскочит огромадная. Голоса в зале: «Лопахин приехал!
Ермолай Алексеич! Видом видать, слыхом слыхать... Целуется с Лопахиным. Коньячком от тебя попахивает, милый мой, душа моя. А мы тут тоже веселимся. Входит Любовь Андреевна. Это вы, Ермолай Алексеич? Отчего так долго? Где Леонид? Леонид Андреич со мной приехал, он идет...
Любовь Андреевна волнуясь. Ну, что? Были торги? Говорите же! Лопахин сконфуженно, боясь обнаружить свою радость. Торги кончились к четырем часам... Мы к поезду опоздали, пришлось ждать до половины десятого. Тяжело вздохнув. У меня немножко голова кружится... Входит Гаев; в правой руке у него покупки, левой он утирает слезы.
Леня, что? Леня, ну? Нетерпеливо, со слезами. Скорей же, бога ради... Гаев ничего ей не отвечает, только машет рукой; Фирсу, плача. Вот возьми... Тут анчоусы, керченские сельди... Я сегодня ничего не ел... Столько я выстрадал! Дверь в биллиардную открыта; слышен стук шаров и голос Яши: «Семь и восемнадцать!
Устал я ужасно. Дашь мне, Фирс, переодеться. Уходит к себе через залу, за ним Фирс. Что на торгах? Рассказывай же! Продан вишневый сад? Я купил. Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит. Я купил!
Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу... Пришли мы на торги, там уже Дериганов. У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч, а Дериганов сверх долга сразу надавал тридцать. Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок. Он сорок пять. Я пятьдесят пять. Он, значит, по пяти надбавляет, я по десяти... Ну, кончилось. Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной. Вишневый сад теперь мой!
Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется... Топочет ногами. Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется... Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности... Поднимает ключи, ласково улыбаясь. Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь...
Звенит ключами. Ну, да все равно. Слышно, как настраивается оркестр. Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь... Музыка, играй! Играет музыка, Любовь Андреевна опустилась на стул и горько плачет. С укором. Отчего же, отчего вы меня не послушали?
Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь. Со слезами. О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь.
Гнусливая дробь Эрастовича, голосок Веры и буханье Русланова баса остались за спиной. И чуть только Павел Евграфович спустился с крыльца на землю — крыльцо высокое, для Павла Евграфовича это всегда задача, — тут же стал думать о письме Аси. Перечитывать его решил позже, после похода в санаторий. Когда сделает дело.
После обеда. Пройти надо было немалый путь, километра полтора по асфальтовой дороге через весь поселок; можно идти и речкой, там дольше, зато есть скамейки и возможны краткие остановки с отдыхом. День затевался такой же, как предыдущие, жара несусветная. Черный пес Арапка, обычно сопровождавший Павла Евграфовича в путешествии, сегодня идти отказался: разморенный жарой, лежал в тени веранды и не двигался, хотя услышал знакомое звяканье. Пес едва шевельнул хвостом, но даже морды, опущенной на лапы, не поднял. Тысячи молодых с музыкой, с шарами, в купальниках валили навстречу с троллейбусного круга на пляжи. Никого и ничего не замечал Павел Евграфович, думал о письме, и что-то вдруг недодуманное, недочитанное до конца неприятно стало свербить.
Чепуха какая-то. Чушь ничтожная, фразочка: «Не понимаю, почему написал именно ты». Отчего же не понимает? Глупо не понимать. Да и все письмо какое-то, прости господи, немного, что ли, старушечье, глуповатое. Дни мои все более переливаются в память. И жизнь превращается в нечто странное, двойное: есть одна, всамделишняя, и другая, призрачная, изделие памяти, и они существуют рядом.
Как в испорченном телевизоре двойное изображение. И вот задумываюсь: что же есть память? Благо или мука? Для чего нам дана? После смерти Гали казалось, что нет лютее страдания, чем страдание памяти, хотел уйти вслед за ней или превратиться в животное, лишь бы не вспоминать, хотел уехать в другой город, к какому-нибудь товарищу, такому же старику, как я, чтобы не мешать детям в их жизни и чтобы они не терзали меня вечным напоминанием, но товарищей не осталось, ехать не к кому и некуда, и я решил, что память назначена нам как негасимый, опаляющий нас самосуд или, лучше сказать, самоказнь, но через какое-то время, может, года через четыре или лет через пять я почувствовал, что в страданиях памяти есть отрада, Галя оставалась со мной, ее неисчезновение продолжало приносить боль, но я радовался этой боли. Тогда подумал, память — это отплата за самое дорогое, что отнимают у человека. Памятью природа расквитывается с нами за смерть.
Тут и есть наше бедное бессмертие. Я не знал, была ли жива Ася, моя соученица по пригодинской школе, подруга по Южному фронту, ее не было ни вблизи, ни вдали, нигде, ее засыпало и похоронило время, как рудокопа хоронит обвал в шахте, и теперь как мне спасать ее? Она еще жива, еще дышит спустя пятьдесят пять лет где-то под горючими сланцами, под глыбами матерой руды, в непроглядных, без воздуха катакомбах… Она еще дышит. Но мне кажется, умерла. Первое, что вижу, вбежав в дом: неподвижная белизна на полу, груда чего-то белого, круглого. Ранний рассвет, сумеречная тьма, и я не могу понять, что на полу голый человек. Совершенно нагая женщина.
Не сразу вижу что это снеговое, застывшее странным горбом, вовсе не белое; оно грязное, в кровоподтеках, ссадинах. Но в темноте ничего, кроме белизны, и, когда притрагиваюсь рукой, холод. Подымаю женщину, кричу, зову, не откликается, несу ее на руках и пока еще не догадываюсь, кого несу. Потому что лицо запрокинуто, мертвое лицо. От тела женщины — запах сивухи. В какую-то секунду показалось, что смертельно пьяна. И очень тяжелая.
Но потом вдруг — еще держу на руках, не знаю, куда нести и зачем, — страшная догадка, и понимаю внезапно, кто у меня на руках. Все, все понимаю мгновенно, весь ужас того, что произошло ночью и что теперь, спустя пятьдесят пять лет, кажется гораздо большим ужасом, чем казалось тогда. Были дни омертвения чувств. Слишком много смертей, насилий, сокрушающего напряжения, изо дня в день. Понимаю умом, что ужас, но понимание не леденит кровь, не подгибает колени, какие-то трезвые мысли в голове: «Достать спирт. Сначала согреть, если жива. Убили ребенка».
И при этом удивление, тоже умственное: впервые в жизни держу на руках нагую женщину. И кого? Страшная мысль, еще страшнее первой, но ведь все перевернуто и искажено — мне восемнадцать лет, а я уже столько видел и столько познал. Ничего не видел, ничего не познал. Все это бредовое, секундное подавлено умственным ужасом, и вот колени мои действительно подгибаются от непомерной тяжести, и поверх всего злобное, ослепляющее: «Стрелять их всех, как волков! И Шура с ними. Мигулин выхватывает у меня из рук мою ношу, вырывает грубо, властно, бурку на пол, заворачивает в нее.
Тогда впервые догадываюсь — по его лицу, по свирепым движениям… Бедный Володя! Но Володи нет. Той же ночью. Зажгли свет. Навсегда запомнил, как возвращается жизнь: не глазами, не стоном, а икотой… Это февраль девятнадцатого, станица Михайлинская. Северный Дон. Мигулин двумя кавдивизиями гонит красновцев на юг.
Фронт в двухстах верстах южнее. А в Михайлинскую Мигулин прискакал с четырьмя сотнями, прознав о банде Филиппова. Опоздал на несколько часов. И мы бы с Шурой, не заночуй мы в Соленом, лежали бы теперь на снегу в темной крови. Володя и восемнадцать ревкомовцев, среди них четверо латышей из 4-го латышского полка и трое питерских рабочих, остальные местные, лежат на дворе друг на дружке, внакидку, уже застыли, руки-ноги вразброс. Все босые. Заиндевели мертвые лица, заиндевели голые, залубеневшие ноги и темна кровь пятнами на снегу.
Тошнотный на морозе запах крови. Налет был в полночь. Зарублены все, кто находился в ревкоме. А там как раз сидели допоздна, спорили яростно — нас с Шурой хоть и не было, но знаем, споры шли всю неделю, — как быть с заложниками. Под замком сидели человек семьдесят. Филиппов освободил всех. Ревкомовцам скрутили руки, вытащили во двор и — по всем правилам казачьей рубки… Женщина рассказывает: длилось минут десять, было слышно, вой стоял нечеловеческий.
И старого казака Мокеича, семьдесят восемь лет, зарубили ни за что, спехом, просто за то, что сидел в ревкомовской избе, дремал. И мальчонку тринадцати лет, сына одного питерского, тот его повсюду таскал с собой. Так и лежит, вижу, рядом с отцом, обхватил отцову босую ногу. Сапоги содраны со всех. Вот Володя — зажимает рукой перерубленое горло. Рот открыт и перекошен уродливо, отчего Володя на себя не похож, но в глазах застыло его, Володино, отчаянное, заледеневшее навсегда изумление… «Как же можно невинных людей без суда, без следствия казнить? Не знали они, как Володя насмерть за них стоял, какой бой принял, как Шигонцев, Бычин и другие ревкомовцы его потрошили и клеймили, называли меньшевиком, «трухлявым интеллигентом», а Шигонцев сказал, что не будь Володя «молокососом», он бы его предал суду, как в Ростове в восемнадцатом предал суду Егора, каторжанина и старого друга, за то, что тот распустил меньшевистские нюни.
А теперь с перерубленным горлом, и изумление в мертвых глазах. Я всегда чуял драму, кровь и внезапность в его судьбе. Он и к большевикам-то примкнул, внезапно изумившись идее. Я любил их обоих: его и Асю. Детство прошло с ними. Вот он лежит с перерубленным горлом, а Асю унесли в теплый дом, она будет жить, Мигулин возьмет ее к себе, она станет его женой. А потом вот что: спустя год, Ростов, дом на Садовой, какая-то нелепая, холодная, полутемная зала нежилого вида, стекла выбиты, кое-как закрыты фанерой, а на улице мороз, небывалый для здешних мест, и я стою перед дверью в соседнюю комнату, откуда должна появиться Ася.
Там что-то греется, оттуда тянет дымом. Вместо Аси выходит Елена Федоровна. Я столько раз бывал у них дома в Питере, пил чай в гостиной, где чугунный рыцарь держал лампу на бронзовых подвесках, ел самодельное мороженое, пахнущее молоком, и Елена Федоровна говорила мне: Павлик. Она в пальто, голова закутана чем-то белым, наподобие чалмы. Узнать ее почти нельзя. Взгляд полон такого холода, что я отшатываюсь. Она не приглашает войти, не говорит «Здравствуй, Павлик!
Не измывайтесь над ней». Она давным-давно говорила мне «ты». Хочет затворить дверь. Но я успеваю вставить ногу между створками и кричу: «Ася! Я все забыл. Кто такая Елена Федоровна? От меня все отскакивает: слезы, ненависть и то, что меня не называют больше Павликом, и говорят мне «вы».
Мне надо увидеть Асю, и, глядя поверх чалмы, я кричу громче: «Ася! Ты здесь? Я должен сообщить ей, что прошлой ночью в Богаевке арестован Мигулин вместе со всем штабом. Ася приподнимается на подушке, вытягивает шею, голова ее обрита после тифа, в каком-то цыплячьем пуху, в глазах смятение. Ничего не случилось? Но язык не поворачивается, и я лгу: «Ничего, тебе приветы, беспокоятся о твоем здоровье… Вот! Как же так?
Неужели ничего не написал? Продолжаю врать: у него не было свободной минуты. И вообще ничего не было под рукой, ни бумаги, ни карандаша. Бормочу, бормочу. Ей нельзя ничего знать. Она ужаснет» плоха, и мать стоит в дверях и целится в меня щелевидными, набухшими глазками, вот-вот спустит курок. Но меня это совершенно не трогает.
Я боюсь, что мать догадывается и, может, даже рада тому, что случилось, тем более молчу. Продолжаю вранье. Потом мне это не простится так же, как то, что в Балашове я был назначен секретарем суда. Она не понимала, что я всегда делал то, что мог. Я делал лучшее из того, что мог. Я делал самое лучшее из того, что было в моих силах. И практически я первый, когда появилась возможность, начал борьбу за реабилитацию.
Да и в ту пору, пятьдесят лет назад, я делал, как секретарь суда, все, что мог. Я устраивал его встречи с адвокатом. А ее последнее свидание с ним? После этого она удивляется: «Не понимаю, почему написал именно ты». Как странно, что я ее так долго любил. Она не понимала меня. И я, догадываясь о непонимании, мучаясь им, так долго не мог от нее освободиться.
Даже в те времена, когда возникла Галя, в первые несколько лет, мы жили в Новороссийске, и я не мог забыть навсегда… Никогда не мог уйти от нее сам. И тогда, в Ростове, морозным февралем, когда все было сказано, все наврано и совершенно нечего было делать в той квартире, где тосковали о другом человеке, где ее мать меня ненавидела, я не мог заставить себя подняться и уйти. Жгучая жалость к некрасивой, худой, с цыплячьим пухом на голове, со смертельным страхом — не за меня, за другого в глазах, смотревших пронзительно и пусто, как смотрят на почтальона, на телеграфный столб, наполняет тяжестью и приковывает к земле. Я, как шахматная фигура со свинцом в ногах, не могу оторваться. Мне кажется, что-то еще будет сказано, что-то произойдет. А они чересчур хорошо воспитаны, чтобы меня прогнать, Елена Федоровна приносит чайник, мы пьем горячую бурду непонятного вкуса. Шматок сала немного смягчил Елену Федоровну.
Но начинается спор, не могло быть без спора, сначала рассказ со слезами, о том, как умирал отец Аси Константин Иванович, в этой же квартире, в ноябре, как погиб старший Асин брат Алексей во время отступления добровольцев, как они бедствуют, нечем жить, все продано, Асина старшая сестра Варя зарабатывает тем, что дежурит у сыпнотифозных, а ее муж, литератор, сотрудничал в «Донской волне», теперь без всяких средств и не может получить абсолютно никакой работы, потому что относится к дворянскому классу паразитов, ему так и было объявлено в одной конторе: «Вы, как паразит трудящихся масс, получите самую тяжелую физическую работу. И скажите спасибо». Он бы сказал «спасибо», но и физической работы нет. На что же его толкают? Что он должен делать? Как жить? И какой он паразит, если с юных лет жил своим трудом, у него не было ни поместий, ни капиталов?
Одна слава, что дворянин… Вспоминаю, что сама Елена Федоровна может быть с полным правом отнесена к паразитам: у нее акции, ценные бумаги. Впрочем, сейчас, наверное, все пропало. Оттого и озлобление. Мама, видя мою привязанность к дому Игумновых, не раз говорила: «Ты все-таки не забывай, что Игумновы — типичные буржуа. Она очень богатая дама, а он из обслуживающего персонала». Богатая дама пьет бурду из жестяной кружки и сидит дома в шубе. Мне ее жаль, но не потому, что она все потеряла, голодает, а потому, что — мать Аси.
Стараюсь говорить с нею спокойно и веско. Ведь ни один общественный переворот не проходит без потрясений. Наивно предполагать, что имущие классы отдадут позиции без боя. А времена Робеспьера? Почитайте виконта де Брока. Любимое чтение мое и Шигонцева. Шигонцев приучил: чуть что — обращаться к истории.
Пока есть враги, революция будет продолжаться: «А враги у вас будут всегда! Она пострадала. Я понимаю. Но с человеком непримиримым разговаривать тяжко. Мне бы немедленно уйти, самое время, просто необходимо, но я, как глупая собака, привязанная к месту, не распоряжаюсь собой. Нет ничего долговечней и обманней детских Любовей. Ну, что в ней было?
Что осталось от девочки, когда-то поразившей насмерть? После всего, что с нею стряслось, что стряслось со мной, после Володи, после Мигулина, который годился в отцы… А на Садовой, хорошо помню, она ведь истинная уродка. И я ощущаю ее невероятную любовь к другому, о ком она думает, не видя меня, не слыша моих споров с матерью. Ей и говорить трудно, она молчит, слабо улыбается, иногда машет рукой на мать, протестуя, но мысли ее далеко и она чует несчастье… А мы с Еленой Федоровной уже ругаемся вовсю, пошли резкости, употребляются слова «уголовники», «убийцы», «преступление». Елена Федоровна злорадно смеется. Предать суду трибунала. Так это называется?
Ведь вы комиссар, Павел? Вы имеете право арестовать меня тут же, на месте? Вы стопроцентный комиссар, я вижу по вашему лицу, по тужурке. У вас комиссарская тужурка». Они говорят, что в городе стрельба. Какие-то части добровольцев прорвались к предместьям, идет настоящий бой. И правда, часа два уже слышны выстрелы, буханье орудий, но никто не обращает внимания.
Все привыкли к этой музыке. Елена Федоровна с видом веселой безнадежности машет рукой. Отобьетесь…» — это мне и Асе. Но Варя взволнованно возражает: «Нет, мама, что-то серьезное. На Садовой строят баррикаду. Господи, дай-то бог». Она крестится устало и похожа на монашку в своем длинном сером платье, закрытом до горла.
Варя неприятная, фальшивая, она мне никогда не нравилась. Елена Федоровна знакомит: «Викентий Васильевич, литератор, ныне безработный по причине неудачной родословной… Павел, наш петербургский друг, ныне комиссар… Кстати, может помочь… Большие связи в комитетах… Не правда ли, Павел? Жалкие, бессильные. Муж Вари немногим старше меня, он бледен, худ, как и я, но всем обликом говорит о том, что другого мира, другого возраста, все другое. Бородка, усы, голос тихий, взор легкий, немужской, отлетающий, пух какой-то, а не взор. У вас башмаков нет! Я ни о чем не прошу.
Человек, умевший услышать внутренний голос, не нуждается в том…» — далее странный лепет, похожий на бред, на проповедь религиозника, толстовца, о каком-то Обществе Истинной Свободы в память Льва Толстого, о делании добра, о курсах свободно-религиозных знаний, где он только что читал лекцию, и еще, бог ты мой, о каком-то вновь созданном «Бюро защиты противников насилия»… «Но вы обивали пороги советских учреждений? И вам было отказано? Но делал это для вас». Что вы сегодня ели, несчастный человек? Между тем стрельба усилилась. Снаряд грохнул рядом, лопнуло и посыпалось со звоном стекло в соседней комнате. Теперь уж мне и подавно надо бежать, но я медлю.
Представить себе не могу такую дикость — деникинцы в городе. Ведь фронт далеко. И положение Деникина незавидное. Куда ему пускаться в авантюры? Однако пустился, рискнул, генерал Гнилорыбов, прорвав фронт, достиг ростовских окраин и завязал бой в городе. Я ничего не знаю, поэтому спокоен. Стрельба — уничтожают какую-нибудь банду.
Происходит ежедневно. Артиллерийские залпы немного настораживают, но не настолько, чтобы я тут же бросился на улицу. Битва за город. На улице кричат. Внезапно озаряется небо, желто-розовый свет наполняет комнату — горит соседний дом. Нам дома не видно, но зарево полыхает рядом. И слышно, как трещит дерево, что-то глухо ударяется о землю, кричат люди.
Запах гари вползает в комнату. Вдруг Варя кричит: «Я вижу русское знамя! Несут русское знамя! И она, схватив мои пальцы горячей рукой, шепотом спрашивает: «Павлик, скажи правду, с Сергеем Кирилловичем беда? Он погиб? Фронт прорван? Утром третьего дня на линии, которую занимает корпус, было полное спокойствие.
Деникин мог пробить фронт южнее. Я чувствую. Я вижу! Что-нибудь из-за убийства Шигонцева? Ее мать, умеющая соображать быстро, говорит: «Придут добровольцы и узнают, что здесь жена Мигулина. Что они с нами со всеми сделают, как вы думаете? Ни сказать, ни решить что-либо, ни уйти не» успеваю.
В комнате появляются совершенно неожиданно, как в театре, будто впрыгивают из-за кулис, три человека: офицер и два солдата. Офицер бросается к Елене Федоровне, объятия, слезы. Какой-то старый знакомый. Тут же рассказывает — кажется, для того и прибежал — о том, как погиб Алексей. Солдаты подходят к окну, один хладнокровно, мощным ударом вышибает прикладом раму, рама летит на улицу, внизу звон, солдаты устраиваются на подоконнике и открывают стрельбу. Но стреляют недолго. Непонятно, что они там видят — улица полна дыма.
В тужурке у меня «смит-и-вессон», я спокоен. Держу руку в кармане. Вот это отчетливо и замечательно помню: я спокоен. Не знаю, почему. Может, потому, что тут Ася. Мы вместе: она и я. Офицер смотрит на меня сначала беглым, потом все более внимательным взглядом.
Он небрит, желтолиц, желтоватые белки воспаленных глаз. Его взгляд меняется в течение двух секунд. Насторожила кожаная, «комиссарская» тужурка и, наверное, что-то еще: может быть то, что в моем лице нет ни радости, ни волнения. Елена Федоровна и Варя плачут, обняв друг друга. Я вижу внезапно засиявшие очи поборника Истинной Свободы. Викентий Васильевич не может скрыть сладострастной улыбки. Но мать Аси говорит сквозь слезы: «Это Павлик, наш друг…» Через два дня деникинцев вышибают из города.
Когда это было? В феврале.
В каком предложении оба выделенных слова пишутся слитно? В каком предложении оба выделенных слова пишутся слитно 29 И КАК БЫ вы ни торопились поскорей дойти до воды, всё равно на спуске с холма вы несколько раз остановитесь, ЧТО БЫ взглянуть на дали по ту сторону реки. В каком предложении оба выделенных слова пишутся слитно 30 И ТАК , лирический герой Пастернака чувствует, что любовь помогает преодолеть суету и пошлость мира, и ПО ТОМУ вспоминает о погасшей когда-то искре любви с сожалением. От права выбора или от ответственности за исход экспедиции? Его сын ТО ЖЕ был азартным болельщиком. Толстой оставался создателем абсолютных ценностей в сфере художественного творчества.
Остались вопросы?
Ответ: Номер: 462A4A Впишите правильный ответ. Ответ: Номер: 206F47 Впишите правильный ответ. Толстой увидел в личности Наполеона проявление несвободы, ТАК КАК подлинная свобода, по мнению классика, предполагает добровольное подчинение «высшей цели». Вынашиваемая И. Ответ: Номер: C8C208 Впишите правильный ответ. Ответ: Номер: 65C40C Впишите правильный ответ. Ответ: Номер: 8C7607 Впишите правильный ответ. Ответ: Номер: 774270 Впишите правильный ответ.
Ответ: Номер: E48573 Впишите правильный ответ. Ответ: Номер: 63227E Впишите правильный ответ. Радищева современному читателю, необходимо оценить его философские взгляды ТАК ЖЕ , как и литературное творчество. Ответ: Номер: 7803B6 Впишите правильный ответ. Левитан, очень любил цветы, сажал их у себя в имении и ДА ЖЕ просил найти ему место садовника.
Необходимо активнее привлекать государственные и частные организации, а также общественность и меценатов к финансированию и поддержке таких проектов.
Только взаимодействие всех заинтересованных сторон и направленные усилия могут обеспечить успешную реализацию природоохранительных проектов и сохранение нашей природы для будущих поколений. Необходимость повышения осознанности общества о необходимости заботиться о природе Сегодня, в период растущей экологической угрозы, когда земные ресурсы и окружающая среда подвергаются серьезным деструктивным воздействиям, необходимо повысить осознанность общества о необходимости заботиться о природе. Это важно не только для сохранения ее богатства, но и для обеспечения устойчивого развития всего человечества. Повышение осознанности о значимости охраны природы требует не только государственных программ и действий, но и активного участия каждого человека. Необходимо, чтобы каждый осознал свою ответственность за судьбу природы и принял надлежащие меры для ее защиты. Одним из эффективных способов повышения осознанности общества является образование.
Учреждения образования должны активно вовлекать учащихся в изучение проблем энергоэффективности, отходов и загрязнения окружающей среды. Студенты должны быть осведомлены о своих возможностях для внесения вклада в сохранение природы и получения навыков, необходимых для устойчивого развития. Также важно проведение информационных кампаний и разных мероприятий, направленных на просвещение общества. Выступления специалистов, выставки экологической тематики, конференции и другие мероприятия способствуют формированию правильных ценностей и навыков в отношении природы. Общество должно принять на себя ответственность за устойчивое использование природных ресурсов. Необходимо сократить потребление энергии, воды и других ресурсов.
Важно развивать и применять экологически чистые технологии и методы производства. Люди должны осознать значение сохранения биоразнообразия и прилагать усилия для его защиты.
Их сбивает злым ветром, и они теряются где-то в снегах, пропадают бесследно.
Лексический анализ. Замените разговорное слово «брякнулся» из предложения 2 стилистически нейтральным синонимом. Напишите этот синоним.
Ответ: упал "брякнулся на пол" - упал на пол, а не ударился или стукнулся тогда бы было "об пол"! Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «И ей почему-то стало очень жалко, что эти письма не дойдут до своего адресата…» 9. Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение.
Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что значит быть добрым? Отца своего, который погиб на фронте, Авалбёк... AE1986 1 Отца своего, который погиб на фронте, Авалбёк не помнил.
Певица поделилась трагической новостью в соцсетях. Исполнительница хитов «Улыбайся» и «Одно и то же» призналась, что посчитала нужным выговориться в этот тяжелый момент, а не закрываться от мира. Я думала, что закроюсь от всех и буду наблюдать за тем, как умирает часть меня. Одно мое крыло. Говорят, что папа и мама — это крылья.