теперь в Алматы. волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом нет танков.
Текст песни DEEP-EX-SENSE - Хомо Саспенс
Нo нe нaдo зaбывaть, чтo oтeц нaш нeбecный c вeликoю любoвью coвepшeнcтвyeт и внeшнюю cтopoнy пpиpoды, нe пpeнeбpeгaя никaким ничтoжecтвoм coздaния. И, чeм вышe coздaнныe им индивидyaльнocти пo дyxy и cyти, тeм и фopмы иx cлoжнee и coвepшeннeй. В экcтaзe cвoeгo yвлeчeния дoбpoдeтeлью peвнocтныe мopaлиcты зaкpывaют глaзa нa этy cтopoнy.
Она дает вам людей, в которых вы нуждаетесь. Они причиняют вам боль, любят, учат вас, ломают вас, чтобы превратить вас в того, кем вы должны быть. Важно, сколько жизней ты изменил, на скольких людей повлиял и кому помог. Улыбка является способом решения многих проблем, молчание же помогает их избежать. Высшее образование — не показатель ума. Красивые слова — не показатель любви.
Красивая внешность — не показатель красивого человека. Учитесь ценить душу, верить поступкам, смотреть на дела. Постарайтесь всегда быть в хорошем месте! Так и жизнь не даст проблемы без решения. И бывают люди, как лужи, которых надо обходить, — чтобы не запачкаться. Поверьте, что вы сможете преуспеть, наберитесь мужества и переверните все камни на пути, но превратите мечту в реальность. А стены больницы, возможно, слышали больше искренних молитв, чем церковь. Иначе всю жизнь так и простоите в ожидании своей очереди.
Есть женская мудрость — не замечать мужские глупости, есть мужская сила — прощать женские слабости. А идеальность — оставьте их сериалам. Никогда не проси у тех, кто отказал однажды. И больше не подпускай близко тех, кто однажды сделал тебе больно. А боль изнутри ломает рёбра.
Уступать легко и реалистов валом Только компромиссов мало, плодят армии солдат и собирается толпа - сегодня ядерный солд-аут Мы верим только в суть, но суть фиктивна И все, что нами движет, лишь субъективно Идеологии окутывают судьбы тиной Никогда системе ценностей не быть единой Человек разумен - это факт пацан Человек разумен - ведь он так сказал Человек безумен, и он впал в азарт Налей-ка мне вина, старина Валтасар! Только разума нам явно не хватит, чтобы понял каждый ярый фанатик Что без разницы какой ты расы, когда над тобой миллиарды галактик И никак не понять человеку, что организм лишь миллиарды молекул Ведь каждый быть хочет подобием бога, оттого и кажется им Дарвин нелепым Назвав иных зверьми оскорбил бы зверей я, а мы жаждем бороздить измерения Технических прогресс, но ведем себя так, будто еще вчера мы спустились с деревьев Ты из гоминид - ты доминируй!
Истребляй виды, не подавая виду Смотри какой огромный мир, он ждет погромов и войны! И сколько же нас тут?
Эхо прошедшей войны мы слышим во многих песнях, которые, может быть, напрямую и не посвящены военной тематике. Но так уж получилось, сполохи Великой Отечественной озаряют всё наше искусство второй половины двадцатого столетия. Не станем придираться к словам, хотя совсем не все наши оперы и балеты, фильмы и телешоу озарены сполохами; да и не факт, что сполохи войны могут озарять искусство; что-то в этих фразах не так. Неприятнее другое. Текст слов песни «Ленинград» ни напрямую, ни косвенно не имеет отношения ни к Великой Отечественной, ни вообще ко второй половине ХХ столетия. Стихотворение написал Мандельштам, ожидая неминуемого ареста, ночуя на чёрных лестницах в домах друзей. Брать приходили по ночам — потому-то он и ждёт дорогих гостей, «ребят из ГПУ», всю ночь напролёт.
До Большого Террора оставалось ещё 6 лет. Но людей уже брали каждую ночь; всюду разоблачали кулаков и вредителей; уже были позади «Шахтинское дело», «Дело Промпартии», «Дело Трудовой крестьянской партии» и расстрелы, расстрелы. Мандельштам чуял, чем дело пахнет. Ты вернулся сюда — так глотай же скорей Рыбий жир ленинградских речных фонарей. Узнавай же скорее декабрьский денёк, Где к зловещему дегтю подмешан желток. Я на лестнице чёрной живу, и в висок Ударяет мне вырванный с мясом звонок. И всю ночь напролет жду гостей дорогих, Шевеля кандалами цепочек дверных. Декабрь 1930 О «Ленинграде» крупнейший литературный критик 1930-х годов написал: «…трагические стихи, одни из трагичнейших в русской поэзии. Думаю, что они — одна из вершин этой поэзии».
И объяснил, почему надо их по пословице обязательно цитировать целиком: «Совестно вырывать строчки из песни, где слова не выкинешь». На эстраде мужское «Я» трагического поэта превратилось в женское «Я» истерической героини романса. Но самая непристойная редактура досталась стихам Петербург! А зачем нам мертвецы? Ну их к чёрту. Трагедию превратили в бессмыслицу. Получилось: У меня еще есть адреса, По которым найду голоса. Кто и какие голоса ищет по адресам? Белая горячка?
Нет, всего-навсего мрачное пророческое стихотворение гения приспособили для эстрадного номера. Это называется «опошлить».
Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.
| Deep-eX-Sense - Хомо Саспенс - текст песни, слова, перевод, видео | волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом нет танков. |
| Deep-eX-Sense - Хомо Саспенс - текст песни, слова, перевод, видео | Хотя по сути это формальные фразы (как из школьного учебника) — лишь бы что-нибудь сказать перед выходом очередного участника. Текст, предваряющий пение Хиблы, можно было бы произнести почти перед любым номером: ГУБЕРНИЕВ. |
| Тексты песен, слова песен, переводы песен, видео, клипы | доставка продуктов и товаров из гипермаркета SELGROS по выгодной цене в СберМаркете! Мы лично выбираем самые свежие продукты и лучшие товары, аккуратно упаковываем их и привозим в удобное для Вас время Доставка день в день от 30 минут. |
| А песне четыре года Технических прогресс, но ведем себя так, | MyGap | Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево, А там уже этих костей накопилось немерено. Мир стоит на костях, но мы видим чужие смерти лишь в новостях. Пока рядом нет танков, мы “в танке”, мы – ангелы, только кости под ногами так хрустят! |
Текст песни Deep-eX-Sense - Хомо Саспенс
(DEEP-EX-SENSE): Пережив волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в. Рецензия на «ШАР» (Маргарита Анина). Мир стоит на кос-тях, Но мы видим чужие смерти Лишь в но-во-стях. Пока рядом нет танков, Мы в танке, Только кости под ногами Так хрус-тят. (с). Пережив волну, моряки ликуют лишь до следующей волны. Фермер, покажи нам, где наши плоды. Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево, А там уже этих костей накопилось немерено. Мир стоит на костях, но мы видим чужие смерти лишь в новостях.
Deep-eX-Sense - Хомо Саспенс скачать
| Поиск дешёвых авиабилетов | Мы не говорим о вере, когда речь идет о том, что дважды два четыре или что земля круглая. О вере мы говорим лишь в том случае, когда хотим подменить доказательство чувством. |
| Стал известен список гостей «Игр Будущего» в Казани - Новости | ангелы, только кости под ногами так хрустят! |
Текст песни «Хомо Саспенс». DEEP-EX-SENSE
В их большой семье жизнь никогда не стоит на месте: вместе они учатся. Цитата из Хранителей (Watchmen): *Теперь весь мир стоит на краю, глядя вниз в чёртово пекло. (DEEP-EX-SENSE): Пережив волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в. Пережив волну, моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях, но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом. Пережив волну моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено. Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом. Рецензия на «ШАР» (Маргарита Анина). Мир стоит на кос-тях, Но мы видим чужие смерти Лишь в но-во-стях. Пока рядом нет танков, Мы в танке, Только кости под ногами Так хрус-тят. (с).
Deep-eX-Sense - Хомо Саспенс скачать
В пocлeднeй peчи cвoeй нa пepвoм cъeздe xyдoжникoв и любитeлeй в Мocквe, 30 aпpeля 1894 гoдa, oн cкaзaл любитeлям мeцeнaтaм , coчyвcтвyя xyдoжникaм: "3нaйтe, чтo вce эти люди, пpи вceй cкpoмнocти, cтopицeю вoзвpaтят вaм вce вaши ycлyги; oни бyдyт co вpeмeнeм тeм, чeм вы бyдeтe гopдитьcя... Пpoизвeдeниe иcкyccтвa ecть caмoe выcшee пpoизвeдeниe чeлoвeчecкoгo дyxa; oнo дaeт жизнь, oнo coвepшeнcтвyeт чeлoвeкa". Нo здecь, иcпyгaвшиcь oпять yвлeчeния иcкyccтвoм, oн пoвepгaeтcя c ним к нoгaм мopaли.
В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей. Портал работает под эгидой Российского союза писателей.
Антонио Гутерриш: «Около 14 тысяч ядерных вооружений хранятся по всему миру. Человечество по-прежнему находится недопустимо близко к ядерному уничтожению. Пришло время рассеять облако ядерного конфликта, уничтожить ядерные вооружения в мире, открыть новую эру доверия и мира». По словам генсекретаря ООН, хотя общее число вооружений сокращается, государства продолжают качественно развивать свои ядерные арсеналы.
Только разума нам явно не хватит, чтобы понял каждый ярый фанатик, Что без разницы какой ты расы, когда над тобой миллиарды галактик. И никак не понять человеку, что организм лишь миллиарды молекул, Ведь каждый быть хочет подобием Бога, оттого и кажется им Дарвин нелепым. Назвав иных зверьми оскорбил бы зверей я, а мы жаждем бороздить измерения. Технических прогресс, но ведем себя так, будто еще вчера мы спустились с деревьев. Ты из гоминид — ты доминируй! Истребляй виды, не подавая виду. Смотри какой огромный мир, он ждет погромов и войны! И сколько же нас тут? Наши потребности растут, мы здесь построим свою пирамиду. В осколках сброшенных кем-то бомб Призракам прошлого вечный дом. Но эти дети не любят школу. Владея мощностью мегатонн, Страшней чудовищ и всех богов Наша любовь к жестоким шоу.
Deep-eX-Sense - Хомо Саспенс скачать
Владея мощностью мегатонн, Страшней чудовищ и всех богов Наша любовь к жестоким шоу. Истреблять себе подобных человек мог. Человек — Бог! Они молили о пощаде, но человек глох. Против силы нет слов.
Кто такой человек? От злых духов не поможет твой ловец снов, Ведь они живут внутри сердец тех, кто Потонул в невежестве и все мы беженцы, Ведь от реальности бежим прочь со всех ног Пережив волну, моряки ликуют лишь до следующей волны. Фермер, покажи нам, где наши плоды. Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево, А там уже этих костей накопилось немерено.
Мир стоит на костях, но мы видим чужие смерти лишь в новостях. Пока рядом нет танков, мы «в танке», мы — ангелы, только кости под ногами так хрустят!
Человек - бог!
Они молили о пощаде, но человек глох Против силы нет слов Кто такой человек? У каждого правда своя, свой бог, свой менталитет - Каждый найдет причину сбросить бомбы на твоих детей Тот, кто придумал эту фразу, не прав был: "Правда у каждого своя" - выходит, нет правды Не пожалеем мела, начертим большой квадрат Размером со страну, а может даже больше И тех, кто в него не войдет, мы будем карать Всех, кто из него выйдет, мы покараем тоже! Всюду нам мерещатся капканы, враги; Ради иллюзий мы готовы стать врагами другим Предрассудки не броня - не пробить Хоть когтями их рви - еретикам не протянем руки "Он одевается не так как мы, верит не в то, во что мы Смотри, он не такой совсем, каким он должен быть!
Мы отвоевали свое. Дайте нам уйти! Эй, на корме, прекратить огонь! Все вы подряд отправитесь в ад, но мы с Рубом пройдем вперед! И было слышно, как борта терлись шов о шов, Скула к скуле во влажной мгле, но не было слышно слов. Испуская дух, крикнул Рубен Пэн: "Затем ли я тридцать лет Море пахал, чтобы встретить смерть во мгле, где просвета нет? Проклятье той работе морской, что мне давала хлеб,- Я смерть вместо хлеба от моря беру, но зачем же конец мой слеп? Чертов туман!
Хоть бы ветер дохнул сдуть у меня с груди Облачный пар, чтобы я сумел увидеть синь впереди! Из серебряной мглы шли стальные валы на серый уклон песков, И туману вслед в наставший свет три команды бледнели с бортов. И красной радугой била кровь, пузырясь по палубам вширь, И золото гильз среди мертвецов стучало о планширь, И качка едва ворочала тяжесть недвижных тел,- И увидели вдруг дела своих рук все, как им бог велел. Легкий бриз в парусах повис между высоких рей, Но никто не стоял там, где штурвал, легли три судна в дрейф. И Рубен в последний раз захрипел хрипом уже чужим. Глаза налились свинцовым сном и по дальнему дому тоской, И он твердил, как твердят в бреду, зажимая рану рукой: "Западный ветер, недобрый гость, солнце сдувает в ночь. Красные палубы отмыть, шкуры грузить - и прочь! Вы увидите землю и Толстый Мыс, но Том не увидит их.
На земле и в морях он погряз в грехах, черен был его путь, Но дело швах, после долгих вахт он хочет лечь и уснуть. Ползти он готов из моря трудов, просоленный до души,- На убойное поле ляжет он, куда идут голыши. Плывите на запад, а после на юг - не я штурвал кручу! И пусть есиварские девки за Тома поставят свечу. И пусть не привяжут мне груз к ногам, не бросят тонуть в волнах - На отмели заройте меня, как Беринга, в песках. А рядом пусть ляжет Рубен Пэн - он честно дрался, ей-ей, - И нас оставьте поговорить о грехах наших прошлых дней!.. Из тьмы во тьму, по одному, как Беринг - на парусах. Путь будет прост лишь при свете звезд для опытных пловцов: С норда на вест, где Западный Крест, и курс на Близнецов.
Свет этих вех ясен для всех, а браконьерам вдвойне В пору, когда секачи ведут стаю среди камней. В небо торос, брызги до звезд, черных китов плеск, Котик ревет - сумерки рвет, кроет ледовый треск. Мчит ураган, и снежный буран воет русской пургой - Георгий Святой с одной стороны и Павел Святой - с другой! Так в шквалах плывет охотничий флот вдали от берегов, Где браконьеры из года в год идут на опасный лов. А в Иокогаме сквозь чад твердят, сквозь водочный дух вслух Про скрытый бой у скрытых скал, Где шел "Сполох" и "Балтику" гнал, а "Штральзунд" стоял против двух. Оношкович-Яцына Ежегодно, схватив винтовки, белые люди идут Маттианским проходом в долины поохотиться там и тут. Ежегодно сопровождает беспечных белых людей Матун, ужасный нищий, забинтованный до бровей. Беззубый, безгубый, безносый, с разбитой речью, без глаз, Прося у ворот подаянье, бормочет он свой рассказ - Снова и снова все то же с утра до глубокой тьмы: "Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы".
Был последним мой взгляд на деревья, был последним на снег мой взгляд, Когда я шел на медведя полвека тому назад. Я знал его время и пору, он - мой; и дерзок, и смел, Он ночью в маисовом поле мой хлеб преспокойно ел. Я знал его хитрость и силу, он - мой; и тихонько брал Овец из моей овчарни, пока я крепко спал. Из каменной пещеры, где гордых сосен ряд, Тяжелый от обеда, бежал медведь Адам-зад, Ворча, рыча, бушуя, вдоль голых диких скал. Два перехода на север - и я его догнал. Два перехода на север - к концу второго дня Был мной настигнут Адам-зад, бегущий от меня. Был заряд у меня в винтовке, был курок заранее взведен Как человек, надо мною внезапно поднялся он. Лапы сложив на молитву, чудовищен, страшен, космат, Как будто меня умоляя, стоял медведь Адам-зад.
Я взглянул на тяжелое брюхо, и мне показался теперь Каким-то ужасно жалким громадный, молящий зверь. Чудесной жалостью тронут, не выстрелил я... С тех пор Я не смотрел на женщин, с друзьями не вел разговор. Подходил он все ближе и ближе, умоляющ, жалок и стар, От лба и до подбородка распорол мне лицо удар... Внезапно, безмолвно, дико железною лапой смят, Перед ним я упал, безликий, полвека тому назад. Я слышал его ворчанье, я слышал хруст ветвей, Он темным годам оставил меня и жалости людей. С ружьями новой системы идете вы, господа, Я щупал, как их заряжают, они попадают всегда. Удача - винтовкам белых, они приносят смерть, Заплатите, и я покажу вам, что может сделать Медведь.
Мясо, как головешка, в морщинах, в шрамах, в узлах - Матун, ужасный нищий, угощает на совесть и страх. Заплатите - надену повязку. Наступает страшный миг, Когда на дыбы он встанет, шатаясь, словно старик, Когда на дыбы он встанет, человек и зверь зараз, Когда он прикроет ярость и злобу свинячьих глаз, Когда он сложит лапы, с поникшей головой. Вот это минута смерти, минута Мировой". Беззубый, безгубый, безносый, прося прохожих подать, Матун, ужасный нищий, повторяет все то же опять. Зажав меж колен винтовки, руки держа над огнем, Беспечные белые люди заняты завтрашним днем. Снова и снова все то же твердит он до поздней тьмы: "Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы. Оношкович-Яцына и Г.
Фиша Я платил за твои капризы, не запрещал ничего. Твой отец умирает, ты выслушать должен его. Доктора говорят - две недели. Врут твои доктора, Завтра утром меня не будет... Не видывал смерти, Дикки? Учись, как кончаем мы, Тебе нечего будет вспомнить на пороге вечной тьмы. Кроме судов, и завода, и верфей, и десятин, Я создал себя и мильоны, но я проклят - ты мне не сын! Капитан в двадцать два года, в двадцать три женат, Десять тысяч людей на службе, сорок судов прокат.
Пять десятков средь них я прожил и сражался немало лет, И вот я, сэр Антони Глостер, умираю - баронет! Я бывал у его высочества, в газетах была статья: "Один из властителей рынка" - ты слышишь, Дик, это - я! Я начал не с просьб и жалоб. Я смело взялся за труд. Я хватался за случай, и это - удачей теперь зовут. Что за судами я правил! Гниль и на щели щель! Как было приказано, точно, я топил и сажал их на мель.
Жратва, от которой шалеют! С командой не совладать! И жирный куш страховки, чтоб рейса риск оправдать. Другие, те не решались - мол, жизнь у нас одна. Они у меня шкиперами. Я шел, и со мной жена. Женатый в двадцать три года, и передышки ни дня, А мать твоя деньги копила, выводила в люди меня. Я гордился, что стал капитаном, но матери было видней, Она хваталась за случай, я следовал слепо за ней.
Она уломала взять денег, рассчитан был каждый шаг, Мы купили дешевых акций и подняли собственный флаг. В долг забирали уголь, нам нечего было есть, "Красный бык" был наш первый клипер, теперь их тридцать шесть! То было клиперов время, блестящие были дела, Но в Макассарском проливе Мэри моя умерла. У Малого Патерностера спит она в синей воде, На глубине в сто футов. Я отметил на карте - где. Нашим собственным было судно, на котором скончалась она, И звалось в честь нее "Мэри Глостер": я молод был в те времена. Я запил, минуя Яву, и чуть не разбился у скал, Но мне твоя мать явилась - в рот спиртного с тех пор я не брал. Я цепко держался за дело, не покладая рук, Копил так она велела , а пили другие вокруг.
Я в Лондоне встретил Мак-Кулло пятьсот было в кассе моей , Основали сталелитейный - три кузницы, двадцать людей. Дешевый ремонт дешевки. Я платил, и дело росло, Патент на станок приобрел я, и здесь мне опять повезло, Я сказал: "Нам выйдет дешевле, если сделает их наш завод", Но Мак-Кулло на разговоры потратил почти что год. Пароходства как раз рождались - работа пошла сама, Коглы мы ставили прочно, машины были - дома! Мак-Кулло хотел, чтоб в каютах были мрамор и всякий там клен, Брюссельский и утрехтский бархат, ванны и общий салон, Водопроводы в клозетах и слишком легкий каркас, Но он умер в шестидесятых, а я - умираю сейчас... Я знал - шла стройка "Байфлита", - я знал уже в те времена Они возились с железом , я знал - только сталь годна И сталь себя оправдала. И мы спустили тогда, За шиворот взяв торговлю, девятиузловые суда. Мне задавали вопросы, по Писанью был мой ответ: "Тако да воссияет перед людьми ваш свет".
В чем могли, они подражали, но им мыслей моих не украсть - Я их всех позади оставил потеть и списывать всласть. Пошли на броню контракты, здесь был Мак-Кулло силен, Он был мастер в литейном деле, но лучше, что умер он. Я прочел все его заметки, их понял бы новичок, И я не дурак, чтоб не кончить там, где мне дан толчок. Помню, вдова сердилась. А я чертежи разобрал. Шестьдесят процентов, не меньше, приносил мне прокатный вал. Шестьдесят процентов с браковкой, вдвое больше, чем дало б литье, Четверть мильона кредита - и все это будет твое. Мне казалось - но это неважно, - что ты очень походишь на мать, Но тебе уже скоро сорок, и тебя я успел узнать.
Харроу и Тринити-колледж. А надо б отправить в моря! Я дал тебе воспитанье, и дал его, вижу, зря Тому, что казалось мне нужным, ты вовсе не был рад, И то, что зовешь ты жизнью, я называю - разврат. Гравюры, фарфор и книги - вот твоя колея, В колледже квартирой шлюхи была квартира твоя. Ты женился на этой костлявой, длинной, как карандаш, От нее ты набрался спеси; но скажи, где ребенок ваш? Катят по Кромвель-роуду кареты твои день и ночь, Но докторский кеб не виден, чтоб хозяйке родить помочь! Итак, ты мне не дал внука, Глостеров кончен род. А мать твоя в каждом рейсе носила под сердцем плод Но все умирали, бедняжки.
Губил их морской простор. Только ты, ты один это вынес, хоть мало что вынес с тех пор! Лгун и лентяй и хилый, скаредный, как щенок, Роющийся в объедках. Не помощник такой сынок! Триста тысяч ему в наследство, кредит и с процентов доход, Я не дам тебе их в руки, все пущено в оборот. Можешь не пачкать пальцев, а не будет у вас детей, Все вернется обратно в дело. Что будет с женой твоей! Она стонет, кусая платочек, в экипаже своем внизу: "Папочка!
О да, благодарен. Но нельзя ли подальше ее? Твоя мать бы ее не любила, а у женщин бывает чутье. Ты услышишь, что я женился во второй раз. Нет, это не то! Бедной Эджи дай адвоката и выдели фунтов сто. Она была самой славной - ты скоро встретишься с ней! Я с матерью все улажу, а ты успокой друзей.
Чго мужчине нужна подруга, женщинам не понять, А тех, кто с этим согласны, не принято в жены брать. О той хочу говорить я, кто леди Глостер еще, Я нынче в путь отправляюсь, чтоб повидать ее. Стой и звонка не трогай! Пять тысяч тебе заплачу Если будешь слушать спокойно и сделаешь то, что хочу, Докажут, что я - сумасшедший, если ты не будешь тверд. Кому я еще доверюсь? Отчего не мужчина он, черт? Кое-кто тратит деньги на мрамор Мак-Кулло мрамор любил Мрамор и мавзолеи - я зову их гордыней могил. Для похорон мы чинили старые корабли, И тех, кто так завещали, безумцами не сочли У меня слишком много денег, люди скажут...
Но я был слеп, Надеясь на будущих внуков, купил я в Уокинге склеп. Откуда пришел я, туда возвращаюсь вновь, Ты возьмешься за это дело, Дик, мой сын, моя плоть и кровь! Десять тысяч миль отсюда - с твоей матерью лечь я хочу, Чтоб меня не послали в Уокинг, вот за что я тебе плачу. Как это надо сделать, я думал уже не раз, Спокойно, прилично и скромно - вот тебе мой приказ. Ты линию знаешь? Не знаешь? В контору письмо пошли, Что, смертью моей угнетенный, ты хочешь поплавать вдали. Ты выберешь "Мэри Глостер" - мной приказ давно уже дан, - Ее приведут в порядок, и ты выйдешь на ней в океан.
Это чисгый убыток, конечно, пароход без дела держать.. Я могу платить за причуды - на нем умерла твоя мать Близ островов Патерностер в тихой, синей воде Спит она... Три градуса точка в точку - цифра проста и ясна. И Мак-Эндрю на случай смерти копия мною дана. Он глава пароходства Маори, но отпуск дадут старине, Если ты напишешь, что нужен он по личному делу мне. Для них пароходы я строил, аккуратно выполнил все, А Мака я знаю давненько, а Мак знал меня... Ему передал я деньги - удар был предвестник конца, - К нему ты придешь за ними, предав глубине отца. Недаром ты сын моей плоти, а Мак - мой старейший друг, Его я не звал на обеды, ему не до этих штук.
Говорят, за меня он молился, старый ирландский шакал! Но он не солгал бы за деньги, подох бы, но не украл. Пусть он "Мэри" нагрузит балластом - полюбуешься, что за ход! На ней сэр Антони Глостер в свадебный рейс пойдет. В капитанской рубке, привязанный, иллюминатор открыт, Под ним винтовая лопасть, голубой океан кипит. Плывет сэр Антони Глостер - вымпела по ветру летят,- Десять тысяч людей на службе, сорок судов прокат. Он создал себя и мильоны, но это все суета, И вот он идет к любимой, и совесть его чиста! У самого Патерностера - ошибиться нельзя никак...
Пузыри не успеют лопнуть, как тебе заплатит Мак. За рейс в шесть недель пять тысяч, по совести - куш хорош. И, отца предав океану, ты к Маку за ним придешь. Тебя высадит он в Макассаре, и ты возвратишься один, Мак знает, чего хочу я... И над "Мэри" я - господин! Твоя мать назвала б меня мотом - их еще тридцать шесть - ничего! Я приеду в своем экипаже и оставлю у двери его; Всю жизнь я не верил сыну - он искусство и книги любил, Он жил за счет сэра Антони и сердце сэра разбил. Ты даже мне не дал внука, тобою кончен наш род...
Единственный наш, о матерь, единственный сын наш - вот! Харроу и Тринити-колледж - а я сна не знал за барыш! И он думает - я сумасшедший, а ты в Макассаре спишь! Плоть моей плоти, родная, аминь во веки веков! Первый удар был предвестник, и к тебе я идти был готов Но - дешевый ремонт дешевки - сказали врачи: баловство! Мэри, что ж ты молчала? Я тебе не жалел ничего! Да, вот женщины...
Но ты ведь бесплотна теперь! Они были женщины только, а я - мужчина. Мужчине нужна подруга, ты понять никак не могла, Я платил им всегда чистоганом, но не говорил про дела. Я могу заплатить за прихоть! Что мне тысяч пять За место у Патерностера, где я хочу почивать? Я верую в Воскресенье и Писанье читал не раз, Но Уокингу я не доверюсь: море надежней для нас. Пусть сердце, полно сокровищ, идет с кораблем ко дну... Довольно продажных женщин, я хочу обнимать одну!
Буду пить из родного колодца, целовать любимый рот, Подруга юности рядом, а других пусть черт поберет! Я лягу в вечной постели Дикки сделает, не предаст! Вперед, погружаясь носом, котлы погасив, холодна... В обшивку пустого трюма глухо плещет волна, Журча, клокоча, качая, спокойна, темна и зла, Врывается в люки... Все выше... Переборка сдала! Все затопило, от носа и до кормы. Ты не видывал смерти, Дикки?
Учись, как уходим мы! Эппель И стало так! Схватил его за волосы Дух черт-те куда повлек, - И Млечный Путь гудел по пути, как вздутый дождем поток. И Млечный Путь отгудел вдали - умолкла звездная марь, И вот у Врат очутились они, где сторожем Петр-ключарь. Ведь ты же брат у Небесных Врат, а это не Беркли-сквер; Хоть будет поднят с постели твой друг, хоть скажет он за тебя, - У нас - не двое за одного, а каждый сам за себя". Горе и долу зрел Томплинсон и не узрел не черта - Нагие звезды глумились над ним, а в нем была пустота. А ветер, дующий меж миров, взвизгнул, как нож в ребре, И стал отчет давать Томплинсон в содеянном им добре: "Про это - я читал, - он сказал, - это - слыхал стороной, Про это думал, что думал другой о русской персоне одной". Безгрешные души толклись позади, как голуби у летка, А Петр-ключарь ключами бренчал, и злость брала старика.
Во имя бывшей плоти своей реки о путях своих! К чему небесам внимать словесам - меж звезд и так теснота! За добродетели духовника, ближнего или родни Не обретет господних щедрот пленник земной суетни. Отыди, отыди ко Князю Лжи, твой жребий не завершен! И длят они путь свой или не длят - на них проклятье пустынь; Их не одна не помянет душа - гори они или стынь. А ветер, дующий меж миров, так выстудил душу его, Что адских племен искал Томплинсон, как очага своего. Но у решетки Адовых Врат, где гиблых душ не сочтешь, Дьявол пресек Томплинсону прыть, мол не ломись - не пройдешь! Я слишком с Адовой плотью в родстве, мной небрегать не резон, Я с Богом скандалю из-за него со дня, как создан был он.
Садись, садись на изгарь и мне четко и ясно ответь, Какое зло успел совершить, пока не пришлось помереть. Ведь ты же, брат, у адовых Врат, а это не Беркли-сквер; Хоть свистнем с постели твою любовь - она не придет небось! За грех, совершенный двоими вдвоем, каждый ответит поврозь! Я взял и смерть осмеял, дважды - любовный искус, Трижды я Господа Бога хулил, чтоб знали, каков я не трус. Ни в пошлых шутках не вижу цены, ни в глупом фиглярстве твоем, И не зачем мне джентльменов будить, спящих у топки втроем! От Адовых Врат ползла пустота опять в него и опять. Я же в бельгийской книжке читал французского лорда слова! Сам ты гордыне своей угождал?
Тешил греховную плоть? С женою ближнего своего я был плотски был близковат! Нечистый дунул на ногти, и вмиг отряд бесенят возник, И он им сказал: "К нам тут нахал мужеска пола проник! Просеять его меж звездных сит! Просеять малейший порок! Адамов род к упадку идет, коль вверил такому порок! И вот, ключки назад протащив, как дети, натешившись впрок, Они доложили: "В нем нету Души, какою снабдил его Бог! Мы выбили бред брошюр и газет, и книг, и вздорный сквозняк, И уйму краденых душ, но его души не найдем никак!
Мы катали его, мы мотали его, мы пытали его огнем, И, если как надо был сделан досмотр, душа не находится в нем! Здесь адская пасть, и ниже не пасть, но если б таких я пускал, Мне б рассмеялся за это в лицо кичливый мой персонал; Мол стало не пекло у нас, а бордель, мол, я не хозяин, а мот! Ну, стану ль своих джентльменов я злить, ежили гость - идиот? И я бы тебя бы за это впустил, будь я хозяин один, Но свой закон Гордыне сменен, и я ей не господин. Мне лучше не лезть, где Мудрость и Честь, согласно проклятью сидят! Тебя ж вдвоем замучат сейчас Блудница сия и Прелат. Не дух ты, не гном. Ты, не книга, не зверь, вещал преисподней Князь, - Я слишком с Адамовой плотью в родстве, шутить мне с тобою не след.
Ступай хоть какой заработай грешок! Ты - человек или нет! В катафалк вороных запрягли. Вот-вот они с места возьмут. Ты - скверне открыт, пока не закрыт. Чего же ты мешкаешь тут? Даны зеницы тебе и уста, изволь же их отверзать! Неси мой глагол Человечьим Сынам, пока не усопнешь опять: За грех, совершенный двоими вдвоем, поврозь подобьют итог!
Да поможет тебе, Томплинсон, твой книжный заемный бог! Оношкович-Яцына На Берклей-сквере Томлинсон скончался в два часа. Явился Призрак и схватил его за волоса, Схватил его за волоса, чтоб далеко нести, И он услышал шум воды, шум Млечного Пути, Шум Млечного Пути затих, рассеялся в ночи, Они стояли у ворот, где Петр хранит ключи. Хоть с ложа вызван твой друг сюда - не скажет он ничего. Ведь каждый на гонках бежит за себя, а не двое за одного". И Томлинсон взглянул вокруг, но выигрыш был небольшой, Смеялись звезды в высоте над голой его душой, А буря мировых пространств его бичами жгла, И начал Томлинсон рассказ про добрые дела. Столпились стаи добрых душ, совсем как голубки, И загремел ключами Петр от гнева и тоски. Во имя плоти, что ты имел, о делах твоих дай ответ!
Но в райской тишине, Среди высоких, ясных звезд, не место болтовне. О, не тому, кто у друзей взял речи напрокат И в долг у ближних все дела, от бога ждать наград. Ступай, ступай к владыке зла, ты мраку обречен, Да будет вера Берклей-сквера с тобою, Томлинсон!
Человек - Бог! Они молили о пощаде, но человек глох.
DEEP-EX-SENSE — Хомо Саспенс — текст песни (слова), lyrics
| DEEP-EX-SENSE - ХОМО САСПЕНС (Audio) - смотреть и скачать видео | Болит кость на ноге: возможные причины, диагностика и методы лечения. |
| DEEP-EX-SENSE - Хомо Саспенс слова, текст песни. | Экзотическая финиковая пальма из косточки. |
| Текст песни «Хомо Саспенс». DEEP-EX-SENSE | (DEEP-EX-SENSE): Пережив волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в. |
| Хомо Саспенс - DEEP-EX-SENSE | Shazam | волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом нет танков. |
Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.
плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом нет танков, мы "в танке", мы. В их большой семье жизнь никогда не стоит на месте: вместе они учатся. волну Моряки ликуют лишь до следующей волны Фермер, покажи нам, где наши плоды Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево А там уже этих костей накопилось немерено Мир стоит на костях Но мы видим чужие смерти лишь в новостях Пока рядом нет танков. Пережив волну. Моряки ликуют лишь до следующей волны. Фермер, покажи нам, где наши плоды. Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево. А там уже этих костей накопилось немерено. Мир стоит на костях. Но мы видим чужие смерти лишь в новостях. Lyrics to Deep-eX-Sense Хомо Саспенс: Мы убиваем ради забавы И превратим любого друга во врага из-за нала Те, кто меняли мир, давно потеряли запалы Глупые. Блаженный Августин. Мир стоит на костях, Но мы видим чужие смерти лишь в новостях. Пока рядом нет танков, мы «в танке», мы — ангелы, Только кости под ногами так хрустят. DEEP-EX-SENSE — Хомо Саспенс.
Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.
В пocлeднeй peчи cвoeй нa пepвoм cъeздe xyдoжникoв и любитeлeй в Мocквe, 30 aпpeля 1894 гoдa, oн cкaзaл любитeлям мeцeнaтaм , coчyвcтвyя xyдoжникaм: "3нaйтe, чтo вce эти люди, пpи вceй cкpoмнocти, cтopицeю вoзвpaтят вaм вce вaши ycлyги; oни бyдyт co вpeмeнeм тeм, чeм вы бyдeтe гopдитьcя... Пpoизвeдeниe иcкyccтвa ecть caмoe выcшee пpoизвeдeниe чeлoвeчecкoгo дyxa; oнo дaeт жизнь, oнo coвepшeнcтвyeт чeлoвeкa". Нo здecь, иcпyгaвшиcь oпять yвлeчeния иcкyccтвoм, oн пoвepгaeтcя c ним к нoгaм мopaли.
Человек разумен — ведь он так сказал. Человек безумен, и он впал в азарт. Налей-ка мне вина, старина Валтасар! Только разума нам явно не хватит, чтобы понял каждый ярый фанатик, Что без разницы какой ты расы, когда над тобой миллиарды галактик. И никак не понять человеку, что организм лишь миллиарды молекул, Ведь каждый быть хочет подобием Бога, оттого и кажется им Дарвин нелепым.
Назвав иных зверьми оскорбил бы зверей я, а мы жаждем бороздить измерения. Технических прогресс, но ведем себя так, будто еще вчера мы спустились с деревьев. Ты из гоминид — ты доминируй! Истребляй виды, не подавая виду. Смотри какой огромный мир, он ждет погромов и войны! И сколько же нас тут?
Пока рядом нет танков, мы "в танке", мы - ангелы, только кости под ногами так хрустят! У каждого правда своя, свой бог, свой менталитет - Каждый найдет причину сбросить бомбы на твоих детей. Тот, кто придумал эту фразу, не прав был: "Правда у каждого своя" - выходит, нет правды. Не пожалеем мела, начертим большой квадрат Размером со страну, а может даже больше. И тех, кто в него не войдет, мы будем карать. Всех, кто из него выйдет, мы покараем тоже! Всюду нам мерещатся капканы, враги; Ради иллюзий мы готовы стать врагами другим. Предрассудки не броня - не пробить, Хоть когтями их рви - еретикам не протянем руки. Смотри, он не такой совсем, каким он должен быть! Какой нам смысл оставлять теперь его в живых? Серия ножевых и это тоже выход!
По снежному насту мы придем за вами. Наша сталь крепче, чем ложь нефтьимущих. Тренируй тело, береги душу! Будем держаться все вместе, семьями, Помогать друг другу в сопротивлении. Господь, дай мне сил, укрепи веру! Больше нет времени ждать, пора делать! Поодиночке пропадем — вместе выстоим. Перевод песни Иезикииль 25:17 и Грот - Дым Now the whole world stands on the brink, staring down into the bloody hell. All these liberals, intellectuals, сладкоголосые talkers... Beneath me this awful city, he yells, as slaughterhouse, full of mentally retarded children, and the night stinks fornication and a bad conscience. Here Ambush. The sand on the lakes time прополощен. Beyond the clouds lights are silent, move the touch. The campaign clear sky will soon not be, We do not have enough time, we need people... High rise buildings and barracks, entrances and huts, Creeping weeks"ve been on the trail of the survivors. And among the dogs chain, hatred укушенных, We are happy to find the one my soul. One hope corrupt the world out of spite. For thousands of spin one white wing. Hold units in the waterlogged pit, Not giving up, heat warmed the hearts of the flame. Splashed with blood and swallow care of poison. In mess with the Horde for a decent one glance. The crowd shouts: «Die! Here is none of your banner! If dying and I didn near... Kindle the fire, and we shall see the smoke. See how easily the fall of the Blizzard. Eternal winter is near, I do stars sang. Hear in the distance already sound alarming shots, And not down, as from a criminal, steps faster. They are ready to tear, they have a lot of guns, And all with a direct hit makes Buffalo, But there are even worse: among people in force The slow death of the unconscious, in the euphoria. When you"re in a drunken delirium хапаешь on the chest over, When pussy whores away from the most high. Hand-in-high-stretches - you"re already in the batch, The city slowly emptied. Whether all weighed? There is no life: pens, fences and bonds, Smoke and cold, porevo and light music. When you will die n барыжьей apartment, Ask the sky, " Who disoriented? If you do not see the path in this ocean of poison, If dying and I didn near... If clogged metropolis seems empty, You don"t see the way in this ocean of poison, You"re dying and I didn near... When clogged megapolis seems empty, Start the fire, and we will come to smoke. Clench his fists, break them into the blood. When heal and break them up again once more. So you understand, not in a life of happiness For those, whose nature, as a foam pad. The knife cuts butter, but breaks down on a stone. On the snow crust we will come for you. Our steel is stronger than that lie нефтьимущих. Train the body, take care of your soul! Lord, give me strength, to strengthen the faith!
DEEP-EX-SENSE — ХОМО САСПЕНС текст, слова песни (lyrics)
Только разума нам явно не хватит, чтобы понял каждый ярый фанатик, Что без разницы какой ты расы, когда над тобой миллиарды галактик. И никак не понять человеку, что организм лишь миллиарды молекул, Ведь каждый быть хочет подобием Бога, оттого и кажется им Дарвин нелепым. Назвав иных зверьми оскорбил бы зверей я, а мы жаждем бороздить измерения. Технических прогресс, но ведем себя так, будто еще вчера мы спустились с деревьев. Ты из гоминид - ты доминируй! Истребляй виды, не подавая виду. Смотри какой огромный мир, он ждет погромов и войны! И сколько же нас тут? Наши потребности растут, мы здесь построим свою пирамиду. В осколках сброшенных кем-то бомб Призракам прошлого вечный дом.
Но эти дети не любят школу. Владея мощностью мегатонн, Страшней чудовищ и всех богов Наша любовь к жестоким шоу.
Ты минимизировал риск и прожил яркий год, о котором будешь вспоминать в старости. Уехал и остался?
Главное, чтобы переезд базировался на позитивной мотивации Никуда не уезжал? Значит, для тебя это было самой эффективной стратегией. Или ты просто кайфуешь от России В общем, если вы наговорили гадостей своим близким из-за их выбора, то напишите им прямо сейчас «Здарова, я погорячился тогда, давай не будем рушить отношения». Наши социальные связи - это то, что помогает нам выжить в этом безумном мире.
Это то, чем определенно не стоит разбрасываться. Так еще бонусом мы получим кучу друзей из разных городов и стран, к которым сможем ездить в гости. Это ли не счастье?
Они молили о пощаде, но человек глох Против силы нет слов Кто такой человек? У каждого правда своя, свой бог, свой менталитет - Каждый найдет причину сбросить бомбы на твоих детей Тот, кто придумал эту фразу, не прав был: "Правда у каждого своя" - выходит, нет правды Не пожалеем мела, начертим большой квадрат Размером со страну, а может даже больше И тех, кто в него не войдет, мы будем карать Всех, кто из него выйдет, мы покараем тоже! Всюду нам мерещатся капканы, враги; Ради иллюзий мы готовы стать врагами другим Предрассудки не броня - не пробить Хоть когтями их рви - еретикам не протянем руки "Он одевается не так как мы, верит не в то, во что мы Смотри, он не такой совсем, каким он должен быть!
Какой нам смысл оставлять теперь его в живых?
Но эти дети не любят школу. Владея мощностью мегатонн, Страшней чудовищ и всех богов Наша любовь к жестоким шоу.
Человек - бог! Они молили о пощаде, но человек глох. Против силы нет слов.
Кто такой человек? От злых духов не поможет твой ловец снов, Ведь они живут внутри сердец тех, кто Потонул в невежестве и все мы беженцы, Ведь от реальности бежим прочь со всех ног Пережив волну, моряки ликуют лишь до следующей волны. Фермер, покажи нам, где наши плоды.
Если посадить косточку в землю, то вырастет дерево, А там уже этих костей накопилось немерено. Мир стоит на костях, но мы видим чужие смерти лишь в новостях. Пока рядом нет танков, мы "в танке", мы - ангелы, только кости под ногами так хрустят!