Дорогие друзья! Просьба подписываться на наш канал и не забывать ставить лайки и комментировать. Пересылать ссылку на канал друзьям в мессенджере WhatsApp. В присутствии последнего Плевако заключил с Морозовым пари, что всего за одну минуту произнесёт защитительную речь и присяжные тут же оправдают священника. Все судебное следствие Плевако молчал. Что такое риторика Риторика это теория ораторского искусства, наука красноречия. Под риторикой в современном значении и широком смысле понимают учебную дисциплину, где изучают историю направления.
Рыцарь правосудия (вступительная статья к книге «Ф. Н. Плевако. Избранные речи»)
Очень подходит к Плевако афо-ризм Ф. Ларошфуко: «В звуке голоса, в глазах и во всем облике говоряще-го заключено не меньше красноречия, чем в выборе слов». Тексты своих речей Плевако никогда заранее не писал, но после суда по просьбе газетных репортеров или близких друзей иной раз «когда не ленился» записывал уже произнесенную речь. Эти записи принад-лежат, бесспорно, к лучшим текстам в его двухтомнике.
Плевако-оратор был подчеркнуто как никто другой индивиду-ален. Далеко не такой эрудит, как Спасович или Урусов а позднее 0. Грузенберг , он зато был силен житейской смекалкой и хваткой, «народностью» истоков своего красноречия.
Уступая Спасовичу в глу-бине научного анализа, Карабчевскому — в логике доказательств, Александрову — в дерзании, Урусову и Андреевскому — в гармонии слова, он превосходил их всех в заразительной искренности, эмоцио-нальной мощи, ораторской изобретательности. Вообще, по авторитет-ному мнению А. Кони, «в Плевако сквозь внешнее обличие защит-ника выступал трибун» , который, однако, идеально владел трояким призванием защиты: «убедить, растрогать, умилостивить».
Насколь-ко непредсказуемы были защитительные находки Плевако, видно из двух его выступлений, о которых в свое время ходили легенды: в защи-ту священника, отрешенного от сана за воровство, и старушки, украв-шей жестяной чайник. Первый случай со слов известного российского и советского адвока-та Н. Коммодова художественно описал не менее известный следова-тель и литератор, «классик» советского детектива Л.
Спустя три десятилетия, уже в наше время, МЛ. Аещинский, сославшись на то, что покойный Шейнин когда-то «рассказал» ему эту историю, дослов-но воспроизвел публикацию Шейнина на что ушло 15 страниц в сво-ем сочинении как бы от себя. Суть дела с проворовавшимся священником вкратце излагали так-же В.
Вересаев и В. Вина подсудимого в хищении цер-ковных денег была доказана. Он сам в ней признался.
Свидетели были все против него. Прокурор произнес убийственную для подсудимого речь. Плевако, заключивший пари с фабрикантом-меценатом С.
Мо-розовым при свидетеле Вл. Немировиче-Данченко о том, что он вместит свою защитительную речь в одну минуту и священника оправ-дают, промолчал все судебное следствие, не задал никому из свидетелей ни одного вопроса. Когда же наступила его минута, он только и сказал, обратясь к присяжным с характерной для него задушевностью: «Госпо-да присяжные заседатели!
Более двадцати лет мой подзащитный отпус-кал вам грехи ваши. Один раз отпустите вы ему, люди русские! В деле о старушке, укравшей чайник, прокурор, желая заранее па-рализовать эффект защитительной речи Плевако, сам высказал все воз-можное в пользу обвиняемой сама она бедная, кража пустяковая, жалко старушку , но подчеркнул, что собственность священна, нельзя посягать на нее, ибо ею держится все благоустройство страны, «и если позволить людям не считаться с ней, страна погибнет».
Поднялся Пле-вако: «Много бед, много испытаний довелось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, полов-цы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Мос-кву.
Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла от испытаний и росла. Но теперь, теперь... Старушка украла жестяной чайник ценою в 30 копеек.
Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она по-гибнет». Старушку оправдали. А вот малоизвестный случай.
Некий помещик уступил кресть-янам часть своей земли по договоренности с ними — за то, что они проложили удобную дорогу от его усадьбы к шоссе. Но помещик умер, а его наследник отказался принять договоренность и снова от-нял у крестьян землю. Крестьяне взбунтовались, подожгли помещи-чью усадьбу, порезали скот.
Бунтовщиков предали суду. Защищать их взялся Плевако. Суд был скорым.
Прокурор метал против обвиняемых громы и молнии, а Плевако отмалчивался. Когда же слово было да-но защите, Федор Никифорович обратился к присяжным заседателям сплошь из местных помещиков с такими словами: «Я не согласен с господином прокурором и нахожу, что он требует чрезвычайно мяг-ких приговоров. Для одного подсудимого он затребовал пятнадцать лет каторги, а я считаю, этот срок надо удвоить.
И этому прибавить пять лет... И этому... Чтобы раз и навсегда отучить мужиков верить слову русского дворянина!
Ряд уголовных процессов с участием Плевако обретал, главным об-разом благодаря именно его выступлениям, общероссийский резонанс. Первым из них по времени был митрофаньевский процесс, т. В миру баронесса Прасковья Гри-горьевна Розен, дочь героя Отечественной войны 1812 г.
Розена 1782—1841 , фрейлина царского двора, она в 1854 г. За 10 лет игуменья, опираясь на свои связи и близость ко дво-ру, наворовала посредством мошенничества и подлогов больше 700 тыс. Следствие по делу Митрофании начал в Петербурге А.
Кони в то время прокурор Петербургского окружного суда , а судил ее 5—15 ок-тября 1874 г. Московский окр уж На сенсационном процессе П. Качки в Московском окружном суде 22—23 марта 1880 г.
Плевако блеснул в более привычной для себя роли защитника подсудимой. Здесь — не в самом деле, а в сопутствую-щих ему обстоятельствах, — отчасти просматривался политический аспект. Дело в том, что 18-летняя дворянка Прасковья Качка была пад-черицей народника-пропагандиста Н.
Битмида и вращалась в «кра-мольной» среде. Гортынского в 1878 г. Суд квалифицировал дело как убийство из ревности.
Суд определил поместить Качку для лечения в больницу. Вероятно, лечение пошло ей на пользу. Спустя пять лет В.
Короленко видел ее на пристани в Нижнем Новгороде среди пассажиров — «нарумяненной и напудренной», жизнерадостной. Может быть, в самом сложном для себя положении Плевако как за-щитник оказался на процессе Александра Бартенева в Варшавском ок-ружном суде 7 февраля 1891 г. Корнет Бартенев 19 июня 1890 г.
Следствие установило, что убийца и его жертва любили друг друга. Бартенев ревновал Висновскую, а та не очень верила в его лю-бовь. По словам Бартенева, подтвержденным записками Висновской, они в последний вечер договаривались уйти из жизни: он убьет ее, а потом — себя.
Бартенев, однако, застрелив ее, стрелять в себя не стал. Сам факт убийства он не только не отрицал, но и добровольно сооб-щил о нем своему начальству сразу после случившегося. Бартенев был приговорен к 8 годам каторги, но Александр III заме-нил ему каторгу разжалованием в солдаты.
Пожалуй, наибольший общественный резонанс из всех уголовных дел с участием Плевако вызвало необычное, взволновавшее всю Рос-сию дело С. Мамонтова в Московском окружном суде с присяжными заседателями 31 июля 1900 г.
Он заявил: — Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается.
Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы у господина прокурора.
Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские. Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором? Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.
На суд Плевако пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причeм безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес: — Господа присяжные заседатели! В зале начал стихать шум. Плевако опять: — Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова: — Господа присяжные заседатели! В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять: — Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа.
Плевако опять: — Господа присяжные заседатели! В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова: — Господа присяжные заседатели! В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять: — Господа присяжные заседатели! Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова: — Господа присяжные заседатели! Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями.
И вот, наконец, Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?! Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами. Мужика оправдали. Защитником купца, который задолжал многим, был вызван Ф. Представим себе тогдашнюю Калугу второй половины XIXв.. Это русский патриархальный город с большим влиянием старообрядческого населения. Присяжные заседатели в зале — это купцы с длинными бородами, мещане в чуйках и интеллигенты доброго, христианского нрава. Здание суда было расположено напротив кафедрального собора. Шла вторая седмица Великого поста.
Послушать «звезду адвокатуры» собрался весь город. Федор Никифорович, изучив дело, серьезно приготовился к защитительной речи, но «почему-то» ему не давали слова. Наконец, около 5 часов вечера председатель суда объявил: — Слово принадлежит присяжному поверенному Феодору Никифоровичу Плевако. Неторопливо адвокат занимает свою трибуну, как вдруг в этот момент в кафедральном соборе ударили в большой колокол — к великопостной вечерне. По-московски, широким размашистым крестом Плевако совершает крестное знамение и громко читает: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности… не даждь ми. Дух же целомудрия… даруй мне…и не осуждати брата моего…». Как будто что-то пронзило всех присутствующих. Все встали за присяжными. Встали и слушали молитву и судейские чины. Тихо, почти шепотом, словно находясь в храме, Федор Николаевич произнес маленькую речь, совсем не ту, которую готовил: «Сейчас священник вышел из алтаря и, земно кланяясь, читает молитву о том, чтобы Господь дал нам силу «не осуждать брата своего».
А мы в этот момент собрались именно для того, чтобы осудить и засудить своего брата. Господа присяжные заседатели, пойдите в совещательную комнату и там в тишине спросите свою христианскую совесть, виновен ли брат ваш, которого судите вы? Голос Божий через вашу христианскую совесть скажет вам о его невиновности. Вынесите ему справедливый приговор». Присяжные совещались пять минут, не больше. Они вернулись в зал, и старшина объявил их решение: — Нет, не виновен. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника — Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако.
Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого.
Приемы и задачи прокуратуры …для интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать. Хорошая новость Воздействие на чувства является естественной принадлежностью красноречия в уголовном процессе, и само название судебного оратора едва ли может подойти к тому, кто говорит исключительно для ума. Судебное красноречие Как музыканту нельзя без музыкального слуха, так и людям, работающим со словом, нельзя без любовного отношения к слову, без живого чувства языка. Слово и штамп Книга написана лингвистом. Много раз я спрашивала себя, имею ли право давать юристам какие-либо советы по подготовке и произнесению судебных речей.
И пришла к убеждению, что имею. Целью курса «Культура речи юриста» было воспитание языкового вкуса будущих юристов, развитие коммуникативных навыков. Разработка программы и методов преподавания шла путем поисков. Были неудачи, были успехи. Проводили конференции с работниками прокуратуры и следственных органов, с судьями. Студенты выполняли курсовые, даже дипломные работы, хотя курс не был профилирующим; выступали с докладами на научных студенческих конференциях в городах Красноярске, Перми, Казани, Москве. В результате большой работы был накоплен материал для учебного пособия «Культура речи юриста» в двух частях, вышедшего в 1994 г.
Риторика: Практикум
| Вопрос 17 Особенности судебного красноречия Ф.Н. Плевако. | Выступления А. Ф. Кони, В.Д Спасовича, Ф. Н. Плевако представляют вид красноречия. |
| Лучшие речи гениального адвоката Федора Плевако | авторы многих работ по уголовному праву и уголовному судопроизводству, авторы учебников. |
| Великие ораторы России | Наука | Fandom | Ф. Н. Плевако — наиболее колоритная фигура среди крупнейших дореволюционных адвокатов, он резко выделялся своей яркой индивидуальностью среди не бедной талантливыми ораторами дореволюционной адвокатуры. |
| Анатолий Федорович Кони как оратор | Но большего расцвета судебное ораторское искусство достигло здесь в XIX в., его представляли настоящие мастера судебной речи: Жюль Фавр, Лашо, Беррье, братья Дюпен, Шэ д'Эст Анж, Лабори, Кремье, Морнар. |
| Тесты1. Тесты - Учебное пособие Томск 2008 г. Введение | Судебное ораторское искусство Франции Судебное красноречие в дореволюционной России Судоговорение в советский и постсоветский периоды 2. Назначение судебной речи. |
Риторика (стр. 8 из 57)
слову г) филологическая дисциплина, объектом которой является теория красноречия, ораторское искусство, способы построения. Читать страницу 1 онлайн. Annotation Выдающийся судебный деятель и ученый-юрист, блестящий оратор и талантливый писатель-мемуарист, Анатолий Федорович Кони был одним из образованнейших людей своего времени. Монография представляет собой опыт описания лексического богатства судебных выступлений известного русского юриста второй половины XIX века, основателя русской школы судебного красноречия Анатолия Федоровича Кони. В речи по делу об убийстве коллежского асессора Чихачева А.Ф. Кони сказал: «Судебное следствие развило перед вами существенные обстоятельства дела, в наших судебных прениях мы постараемся разъяснить перед вами их значение и характер».
Русское судебное красноречие.
В январе 1907 г. В 1910 г. Эта книга, выдержавшая три издания, служит хорошим пособием юристам при работе над судебной речью. Прежде всего, автор обращает внимание на ясность речи и приводит в свидетели Эпикура: «... Но мало сказать: нужна ясная речь. В каждой речи присутствуют три части: 1 объяснение дела; 2 законная и нравственная оценка преступления; 3 решение вопроса о виновности подсудимого. Цель судебного оратора - убедить суд, присяжных заседателей в своих доводах. Передача присяжным соответствующего настроения и есть та волшебная искра, которая одухотворяет дело и создает художественную ценность речи. Для совершенства языка, по Пороховщикову, «стоят два внешних условия: чистота и точность слога, и два внутренних: знание предмета и знание языка». Ратуя за чистоту слога, Пороховщиков обрушивается на употребление иностранных слое без всякой необходимости. Сюда же относятся и неправильные ударения, оскорбляющие слух присутствующих.
Одним да важнейших условий успеха оратора Пороховщиков считает знание языка. Это вырабатывает хороший слог: «Мы большей частью слишком небрежны к словам в разговоре и слишком заботимся о них на кафедре. Это коренная ошибка. Напротив, в обыкновенном разговоре изысканный слог выражает уважение к самому себе и к собеседнику. Услыхав в разговоре или прочтя непривычное вам русское слово, запишите его себе в память и спешите освоиться с ним. Ищите в простонародной речи... Председатель спрашивает свидетеля крестьянина: «Светло было? Вот как можно говорить. Здесь и неверное слово не засоряет, а украшает речь». Александров Петр Акимович 1838—1893.
Как защитник Александров обратил на себя внимание общественности, когда в Петербургском окружном суде слушалось дело по обвинению В. Засулич в покушении на убийство Петербургского градоначальника Трепова. Речь, произнесенная Александровым в защиту В. Александров был всегда сдержан в своих речах. Произносил он их тихо, убедительно, с большой внутренней силой. Он всегда тщательно продумывал свои речи. Андреевский Сергей Аркадьевич 1847 — 1918. Речь по делу Сарры Беккер в защиту Мироновича принесла ему репутацию одного из блестящих ораторов по уголовным делам. Большое значение он придавал личности подсудимого, анализу обстановки, в которой тот жил, и условий, в которых подсудимый совершил преступление. Психологический анализ действий подсудимого Андреевский давал всегда глубоко, живо, ярко и убедительно.
Его без преувеличения можно назвать мастером психологической защиты. В его речах много ярких образных сравнений, метких слов, детальных воспроизведений событий преступления. Его современники говорили, что слог Андреевского прост, ясен, хотя несколько напыщен. Речи его стройные, плавные, тщательно распланированные, полные ярких запоминающихся образов. Карабчевский Николай Платонович 1851 — 1925. Спасович Владимир Данилович 1829—1906. Оратор огромной эрудиции, энциклопедических знаний. Глубокий знаток истории и литературы. Спасович свои мысли всегда предварительно тщательно отделывал. В его речах никогда не встретишь напыщенных фраз, стиль речи прост, доходчив, логичен.
Свои речи он строил всегда в строгом логическом порядке, широко и умело используя богатство русского языка. Большим достоинством речей Спасовича является тщательно продуманный анализ собранных по делу доказательств. Будучи большим психологом, он всегда находит травильный тон. Одна из его лучших речей — речь по делу об убийстве Нины Андреевской. Эта речь показывает огромную подготовительную работу адвоката перед выступлением в суде. Урусов Александр Иванович 1843—1900. В одинаковой мере известен как талантливый защитник и как обвинитель. Этому выступлению А. Кони дал следующую оценку: «Посетители Московского суда того времени вспомнят неслыханный восторг присутствующих после защитительной речи по делу Волоховой, — речи сломившей силой чувства и тонкостью разбора улик тяжкое и серьезное обвинение». Юристы-ораторы во многом способствовали развитию русского красноречия.
Жена, Лебедева Галина Александровна, биолог. Такого Жириновского вы еще не видели! В Инюрколлегии Жириновский работает до 1983 года. В мае на учредительном съезде Демократического союза Владимир Вольфович избран членом Центрального координационного совета, однако в партию не вступает. При составлении программы партии использован текст программы Социал-демократической партии России, создать которую Жириновскому не удалось два года назад. В выборной гонке приходит третьим, собрав более 6 миллионов голосов избирателей. Впереди только Борис Ельцин и Николай Рыжков. Июнь 1992 года — избрание президентом теневого кабинета Национального правительства ЛДП. В первой половине 1990-х годов Жириновский активно пишет книги, выражая в них свою политическую позицию: «Последний бросок на Юг» 1993 , «Плевок на Запад», «Последний вагон на Север», «Каким быть государству Российскому», «С танками и пушками или без танков и пушек», «Идеологические основы Либерально-демократической партии России», «ЛДПР и военная политика России», «Нам нужны губернии одного Российского государства», «ЛДПР и национальная экономика России», «Политический ландшафт России», «Последний удар по России», «Наша цель - единое Российское государство» все в 1995 году, последняя — в соавторстве с В.
В этом же году политик принят в Союз Журналистов. Январь 1996 года — Жириновский выдвинут кандидатом в президенты России. Апрель 1998 года — переизбрание председателем ЛДПР сроком на 6 лет. Май 1999 года — Владимир Вольфович принимает участие в досрочных губернаторских выборах в Белгородской области занимает 3 место. Однако Кассационная коллегия Верховного Суда признает правоту Владимира Вольфовича, и он принимает участие в выборах. Можно отметить, что отношение россиян к Жириновскому существенно не меняется на протяжении последних двух лет. Результаты опроса Декабрь 2003 года — депутатское кресло в Госдуме IV созыва. Избрание заместителем Председателя Госдумы. Доктор философских наук в 1998-м защитил диссертацию по теме "Прошлое, настоящее и будущее русской нации".
Профессор международного права, профессор социологического факультета МГУ, почетный профессор Московского университета сервиса, почетный доктор Московского государственного лингвистического университета, академик Международной академии экологии и природопользования, действительный член Международной академии информатизации, почетный академик Академии естествознания, академик Академии социальных наук, член Академии безопасности и правопорядка, профессор Московского государственного открытого университета. В 2000 году указом Президента РФ Владимира Путина "за заслуги в укреплении российской государственности и активную законотворческую деятельность" В. Жириновскому присвоено звание "Заслуженный юрист Российской Федерации". Полковник запаса. Опубликовал свыше 500 книг, в том числе 100 томов своих произведений под названием "Политическая классика". Владимир Жириновский имеет звание полковника казачьих войск. Троцкий Бронштейн Лев Давидович 1879-1940 [ ] Профессиональный революционер, партийный и государственный деятель. Родился в семье зажиточного землевладельца-арендатора. В октябре - ноябре 1905 г.
Был арестован и осужден на "вечное поселение" в Сибири, но бежал с пути следования к месту назначения. В 1912 г. Ленина и большевиков. В начале Первой мировой войны издавал вместе с меньшевиком Л. Мартовым в Париже антивоенную газету "Наше слово". Был выслан из Франции. В 1916 в США издавал газету "Новый мир", в которой пропагандировал свою идею мировой революции. Летом 1917г. Участвовал во всех внутрипартийных дискуссиях.
Trotsky, discurso sobre las republicas sovieticas , 1918 Братский союз советских республик. Слово народного комиссара по морским и военным делам товарища Троцкого.
Требуются новые формы работы в аудитории, направленные на приобретение профессиональных навыков: - оттачивание мастерства публичного выступления; - выработка приемов логической аргументации; - знание основ судебного красноречия. По своей специфике юридическая риторика предполагает неординарный подход к изучению. По этой причине становится очевидным, что знаний, полученных на лекциях, явно недостаточно. Мастерству ритора необходимо учиться долго, обстоятельно и методично. В этой связи можно высказать предположение о том, что юридическая риторика требует выхода за рамки учебного плана.
Одним из основных умений будущего юриста является обладание мастерством публичного выступления. С античных времен ораторское искусство сопровождало деятельность правозащитника. Правильно и грамотно выражать свою точку зрения в различных ситуациях юридической коммуникации — чуть ли не главный показатель профессионализма юриста. В судебной практике адвокату, прокурору, судье нужно уметь точно, полно, корректно и аргументированно выстраивать свою речь, чтобы достичь целей высказывания — защитить, осудить, оспорить, доказать и т. Для этого необходимо в полной мере знать современные языковые нормы, законы риторики, систему аргументации. Кроме этого, необходимо владеть психологическими навыками работы с аудиторией и саморегуляцией, чтобы чувствовать себя уверенно, выступая публично. Непревзойденным образцом судебного красноречия остаются для молодых юристов ораторы Древней Греции и Рима.
Немало истинных мастеров ораторского искусства знает и российская судебная практика — С. Андреевский, Ф. Плевако, Н. Карабчевский, В. Спасович, А. Кони и др. Логика занимает одно из главных мест в профессиональной риторике.
Логика речи, зародившись в Древней Греции и в Древнем Риме, как самостоятельная наука сложилась около 2500 лет тому назад. Логика — это наука о правильном мышлении. Если мы посмотрим на основные коммуникативные качества речи, то заметим, что логика играет в этой области важную роль.
Но стоит немножко вдуматься в операцию оскопления, чтобы понять, что этот рассказ неправдоподобен. Не говоря о том, что то, что рассказывает молодой Горшков курской уголовной палате, невероятно с физической стороны, оно невероятно и с нравственной стороны. Оскопить таким образом человека вдруг, ни с того, ни с сего — это невозможно. Оскопить человека для того только, чтобы оскопить, значит совершить деяние без смысла и цели, даже со скопческой точки зрения.
Скопцы стремятся к тому, чтобы приобресть людей, которые сознательно принадлежали бы к скопчеству или, по крайней мере, выросли бы в нем. Поэтому оскоплению чуждою рукою взрослого человека предшествует известное внутреннее соглашение, всегда тот, кто оскоплен, еще до оскопления духовно сливался с скопчеством, но он был слаб, он был нерешителен относительно «принятия печати», и в этом ему помогла посторонняя рука. Если же это дети, то, без сомнения, ряд внушений, приказаний и принуждений предшествует этому акту — бессмысленному и бесчеловечному. Оскопить несчастного ребенка, накормив его каким-то пряником, и затем потерять его из виду — разве не все равно, что отрезать человеку нос или отрубить руку во время сна? Ведь это будет только увечье, которое само по себе не имеет ничего общего с учением скопчества. Посмотрите на эту операцию с физической стороны. Каждому лицу мужского пола известно, как чувствительны половые органы, как мало-мальски сильный толчок в них причиняет жестокие боли, а более сильный может вызвать смерть.
Всякое насилие над этими органами должно причинять тяжкие страдания, всякий разрез, произведенный грубо и торопливо, должен произвести сильную потерю крови, привести человека в ужасное нервное состояние, должен почти совершенно парализировать его движения. Сначала человек оскопленный не только не будет мочь идти, но долгое время будет на одном месте истекать кровью и только через значительный промежуток времени будет иметь возможность кое-как двигаться. Между тем мы видим тут ребенка, мальчика, который наутро после оскопления встал и явился в Курск. Он выздоровел так скоро, что чрез две недели, а мать даже говорила — чрез одну неделю его везут в Петербург, и притом не по железной дороге, а со всеми неудобствами былого времени, в тарантасе [4] или на перекладной до Москвы. По прибытии его в Петербург там тоже никто не замечает его страданий, никто не видит, что с ним сделалось. Но припомните анатомическое строение половых органов: сколько в них кровеносных сосудов, как чувствительны эти органы. Если уж обыкновенная рана нередко вызывает сильные страдания, сопровождается большим истощением вследствие потери крови и заживает медленно, то рана, нанесенная в такую часть тела, где скопляются кровеносные сосуды, скоро, на другой день, не заживет и не закроется.
Поэтому и с физической стороны заявление Горшкова несправедливо. Заявление матери его еще менее правдиво. Эта мать, узнав из слов сына, что его «испортили», не полюбопытствовала даже узнать, что именно с ним сделалось, не занялась его лечением, не расспросила его, а просто сказала какой-то неизвестной Пелагее Ивановой, которая чем-то и примачивала Василию больное место. Но отчего же по приезде в Петербург она не заявила об этом мужу? Отчего она не заявила никому на месте? Ведь в ней должно было прежде всего заговорить материнское чувство. Ведь тут на первом плане вред, болезнь, горе, причиненное сыну.
Тут произошло лишение на всю жизнь одной из существеннейших способностей, и она, женщина в летах, не могла этого не понимать. Она должна была быть лично огорчена и убита всем, сделанным с ее сыном. То, что произошло с ним, в самой вялой и апатичной матери, — если только она мать действительно, — должно было возбудить негодование, слезы… Она должна была идти в полицию, жаловаться, заявить, тем более, что все случилось тут же, около, на месте. Допустим, наконец, что она, как женщина, под влиянием горя, потерялась, не нашлась, что сделать. Но у нее есть муж, человек деловой, энергический; он бывший управляющий богатого помещика, который имеет связи, он пойдет к нему, попросит помощи, содействия, заступничества, поднимет на ноги полицию, и тогда разыщут лихого человека, тогда за сына отомстят. Однако она молчит перед мужем. Она, по ее словам, боялась, что он забранит ее.
За что же забранит? За то, что неизвестный человек оскопил ее сына, которого оттеснила от нее толпа на крестном ходу. Есть ли тут сколько-нибудь здравого смысла? Поэтому рассказ Горшковой лжив. Но такой рассказ встречается очень часто. Я нарочно здесь спрашивал одного из скопцов о том, как его оскопили, и он нам рассказал такую же историю, которая повторяется всеми: это старая история, но в устах скопцов она всегда остается новою. Скопцы не могут страдать все за участие в оскоплении того или другого лица, им необходимо сплотиться и держаться крепче друг за друга, для этого нужно принести одну, общую за всех, жертву, выставить кого-нибудь одного из своих, и в этом отношении у них существует особая система действий.
Всякий исследователь скопчества, всякий юрист, знакомый с делами старых времен, скажет вам, господа присяжные, что по временам в той или другой местности России, преимущественно в Орловской и Курской губерниях, появлялись люди, которые заявляли, что они оскоплены, показывали на известное лицо, которое иногда даже являлось вместе с ними и принимало на себя вину свершения над ними оскопления. По большей части это бывал какой-нибудь отставной солдат, дотоле питавшийся подаянием. Лицо это сажали в острог, и тогда-то начинали слетаться со всех концов «белые голуби», заявляя, что они были оскоплены, что их оскопил при таких-то обстоятельствах какой-то неизвестный солдат. Обстоятельства эти всегда были одни и те же: «Шел… напоил… оскопил…» и т. Им показывали содержавшегося в остроге, и он чистосердечно, иногда со слезами, сознавался, что действительно он оскопил всех этих лиц. Скопцы эти прибывали целыми массами, так что, наконец, целое стадо этих «белых овец» собиралось вокруг этого злого волка, который их изувечил… Его ссылали в Сибирь, а их, как невинно оскопленных, оправдывали. Эту систему можно с очевидностью проследить по делу Маслова.
Оно началось с 1865 года. Если вы будете перелистывать это огромное, лежащее ныне пред вами, старое дело, то увидите постоянное повторение одного и того же протокола: явился такой-то, заявил, «что оскоплен Масловым, Маслов сознался в том, что действительно оскопил это лицо», затем новоявившегося свидетельствовали, нашли малую печать, отдали на поруки и т. Потом явился другой, третий, и всего набралось — 114 человек!! Их всех в промежуток года с небольшим успел оскопить, по собственному признанию, Маслов… Таким образом, набрав на себя грехи 114 скопцов, он отправился в Сибирь, не пострадав сильнее от этого принятия на себя не одного, а целой сотни оскоплений потому, что наказание за оскопление полагается одно и то же, невзирая на число оскопленных. Все заявившие лица сделались свободными от суда и получили в том удостоверение. В числе этих лиц был Василий Горшков. Людей вроде Маслова было в последние годы несколько.
Пред Масловым был в том же Курске Чернов или Черных, на которого, как на оскопителя, сегодня перед вами сослался один из свидетелей скопцов. Он повинился, по вышеприведенному способу, в 106 оскоплениях; Маслова сменил ныне в курском остроге новый великодушный охранитель скопчества — Ковынев. Таким образом, рассказ Василия Горшкова представляется совершенно соответствующим этой системе. Тех ссылок, которые я сделал на дело Маслова, достаточно для того, чтобы признать, что рассказ Василия Горшкова и матери его несправедлив. Тогда остается один вывод: он оскоплен не Масловым и оскоплен не при матери, в Курске. Но если так, то где же он оскоплен? Ему было 11 лет, он только раз отлучался с матерью в Коренную пустынь, а все время жил в Петербурге, при отце.
Нельзя же допустить, чтобы 11-летний мальчик отлучался один на долгое время из Петербурга. Вы слышали из обвинительного акта, что, по словам Горшкова, он первоначально узнал об оскоплении сына тогда лишь, когда сын предъявил ему приговор палаты, т. Здесь, на суде, он изменил это показание и говорит, что он узнал об этом от жены, когда сын ушел с Пелагеею искать «того человека». Это изменение совершенно понятно, потому что иначе ему пришлось бы утверждать, что сын его, 13-летний ребенок, без ведома отца ездил один в курскую уголовную палату для выслушания приговора и дачи показания. Но слишком несообразно с здравым смыслом допустить, чтобы 13-летний ребенок один поехал в Курск выхлопатывать себе обвинительный или оправдательный приговор. Василий Горшков все время до получения приговора и потом года три жил в Петербурге, и жил при отце. Это мы знаем из дела и из свидетельских показаний.
Но если он не оскоплен в Курске, то он нигде не мог быть оскоплен, кроме Петербурга. Если допустить, что его оскопили в Курске, то невольно приходится спросить себя, как могло укрыться от отца, что он оскоплен, что он, особенно первое время по приезде из Курска, страдает? Как он мог скрыть это от отца, с которым жил, от тех детей, с которыми бегал, как мог он скрыть это в бане, в которую являлся с отцом? Он не мог бы скрыть следы заживавшей раны, не мог бы скрыть ту неровную походку, которая присуща скопцам. Мы должны предположить отсутствие у отца его всякой наблюдательности, всякого внимания к сыну, всякого отцовского чувства, когда он не замечает, что у малолетнего сына, при наступлении зрелости, голос не становится мужественным, а дребезжит и делается скопчески-писклив, когда он не замечает, что вместо того, чтобы, возрастая, румянеть и цвести, сын делается хилым, вялым и худеет, что глаза его не блестят, походка шатка и неровна и, наконец, что у сына нет ни детской веселости, ни шалостей, ни юношеского задора. Всего этого отец не мог не заметить, а если он не мог этого не заметить, то он и не мог не знать, что сын его оскоплен. Если же мы допустим, что он не мог этого не знать и признаем, что сын был оскоплен не в Курске, то следует признать, что совершить оскопление 11-летнего сына богатого и энергического человека в Петербурге невозможно без ведома этого человека.
Как можно, без ведома отца, нравственно оторвать ребенка от семьи и внедрить в него скопческие мысли, как можно оскопить его незаметно, неслышно для отца? Таков ответ на первый вопрос. Притом, мы знаем из показаний Васильева, данных здесь на суде, вдали от майора Ремера, которого он будто бы так боялся прежде, и вблизи от присяги, которой он так боится теперь, что малолетний Горшков проговаривался, что он оскоплен, и говорил что-то такое о распевцах и о радениях. Но если он знал о радениях, то, значит, он их и посещал. Но мог ли 12—13-летний ребенок посещать радения, которые бывают ночью, без ведома отца, потихоньку, самовольно? Мог ли отец не знать о том, что сын испытал, что такое радение?! Второй вопрос состоит в том: чужд ли Григорий Горшков скопческой секте?
Действительно ли он относился к ней с тем отвращением, с каким, по словам жены, относился к своему сыну, узнав, что его, оскопили. Я думаю, что если мы посмотрим хорошенько на дело, то найдем в нем несколько таких красноречивых фактов, из которых с ясностью увидим, что этот Горшков, который чуждается скопчества и гнушается родного сына, является ревностным комиссионером скопцов, внимательным корреспондентом их, что он им сочувствует и принимает их судьбы близко к сердцу, одним словом, — лицом, которое в своей деятельности близко подходит к скопцам. Вы знаете историю скопчества. Здесь находится портрет Александра Шилова, который считается предтечей «искупителя» Селиванова. Портрет этот есть святыня скопчества, скопцы его чтут как образ, как предмет священный, и так как у них стараются отбирать подобные портреты, то получение его для своего дома для скопца составляет известного рода ценное приобретение. И вот мы видим, что заказывать такой портрет является Григорий Горшков. Хотя сначала Горшков отрицал это обстоятельство, но потом, когда ему были предъявлены заказные книги, когда Кутилины уличили его в глаза, то он сознался, что заказывал такой портрет.
Такой же точно портрет со штемпелем Штейнберга найден в Казанской губернии, в Кадниках, у штурмайского штабс-капитана Неверова. Вы слышали здесь протокол допроса Неверова. Я думаю, что из этого допроса рисуется личность скопца от головы до ног. Тут все скопческое: и его история, которая состоит в том, что на него постоянно и повсюду доносили, что он скопил мальчиков, и в том, что он сам донес на умершую уже мать свою, обвиняя ее в своем оскоплении, и та обстановка, которая его окружает. Эта обстановка очень характеристична: тут и сухие крендельки, тщательно сберегаемые, которые некоторыми исследователями скопчества считаются скопческим причастием, тут и сухая земля будто бы для протирания очков, тоже внимательно хранимая, тут и всевозможные скопческие картины и книжки, и «распевцы», и выписки из истории скопчества в восьмом томе истории раскола Варадинова, тут, наконец, портрет Петра III, которого скопцы отождествляют с Селивановым… Посреди этой обстановки 70-летний скопец. У этого лица находят портрет Шилова, который, по его словам, он купил в Петербурге в 1850 году, а может быть, и в 1860 году, в какой-то фотографии за 3 руб. Из собственного его показания видно, в какой обстановке он живет, как скупо обставил он себя, как бережет он разорванный, замасленный кошель, в который «неизвестно откуда» попала вата и узда.
Мы знаем, что он, 70-летний болезненный старик, еще ищет в Казани работы по постройке барж… Неужели такой человек бросит 3 руб. Да и чем же ему понравился этот портрет? Ведь Кутилин очень оригинально говорит, что он взял со Скворцова дороже, потому что портрет был очень отвратителен! Вы видели портрет и признаете, что особой привлекательности он не представляет. Зачем же, наконец, он пошел в фотографию к художнику Штейнбергу? Почему он знает, что в этой фотографии есть такой портрет? И зачем Штейнберг будет держать для продажи подобные портреты?
Много ли таких Неверовых, которым может нравиться такая отвратительная, по мнению Кутилина, картина? Скорей всего он должен был купить такой портрет потому, что знал, чей он. Но Кутилины говорят, что у них Неверов не бывал и что не Неверов взял портрет, а Горшков. Итак, между Неверовым и Горшковым образуется связь посредством портрета «предтечи» Шилова. Горшков, а не кто-либо иной, мог доставить Неверову этот портрет. Таким образом, Горшков посылает святыню, чтимую скопцами, «ведомому» скопцу Неверову и падает этому скопческому старцу «земно в ноги со всею семьею своею» в то время, когда сын его должен жить вдали от дома, в отчуждении от семьи, потому что Горшков гнушается им, презирая скопцов… Это первое… Далее — Горшков старается оправдаться, указывая на то, что хотя он и заказывал портрет, но заказывал его в качестве снимка, в качестве копии с портрета родственника одного из знакомых своих Леонова и по его поручению. Но это объяснение неудачно.
Он ссылается на человека, который умер за год перед этим. Ссылка на мертвого свидетеля всегда есть мертвая ссылка. И затем на кого же он ссылается? Кто же этот Леонов? Тоже скопец. Не странно ли, что человеку, который не имеет ничего общего со скопчеством, даются такие важные поручения, исполнение которых имеет для скопцов особое значение, потому что портретопочитание развито в их секте очень сильно. Не странно ли, что скопец Леонов заказывает чрез Горшкова портрет своего родственника и портрет этот находится у скопца Неверова, который состоит в постоянных сношениях с Горшковым?
Почему скопцы собираются в лавку к Горшкову и, смотря на портрет, говорят: «Да, это он! Ведь он ничего общего с скопцами не имеет. Он говорит, что его сталкивали с ними торговые дела. Да, но когда человек сталкивается с другими — ему ненавистными — людьми вследствие торговой деятельности, то он ею только и ограничивается. Ведь не торговые дела заставляют Горшкова посылать портреты и не по торговым делам он ездил в Константинополь и переписывался с Неверовым. Да и какие торговые дела мог иметь он с бедным отставным штурманом, проживающим в Кадниках? Итак, Горшков окружен скопцами, он является исполнителем их поручений, не простых, как, например, покупка сахара или отсылка 10 руб.
Что Горшков знал, что это действие даже не совершенно безопасно, это нам также известно. Он сделал выговор госпоже Кутилиной, когда она приехала к нему получать деньги, заметив ей, что нельзя посылать такую важную вещь с кем-либо, а когда этот человек принес ему накануне портрет, то он сказал, что ничего не заказывал и что если госпожа Кутилина имеет до него какое-нибудь дело, то пускай сама приедет к нему. Таким образом, Горшков является исполнителем опасных, по-видимому, поручений скопцов и, следовательно, сам подвергается из-за них опасности, из-за них — из-за губителей своего сына! Посмотрите на его письма. Они чрезвычайно характеристичны, везде в них проглядывает рабское отношение к «почтенному старцу» Неверову; в них Горшков не просто сообщает новости, а доносит о положении дел. Как истинный последователь скопчества, он говорит в них далеко отсутствующему скопческому старцу, что «предстоит перемена погоды и очень скоро, потому что в Москве дела худы, а у нас пока спокойно, но бог знает, что будет дальше; вот в Царском Селе 65 чухон осудили старых и малых, добра ожидать нечего». Наконец, он сообщил, куда он ездил: «Ездил в Одессу, Киев и дальше, побывал и в Константинополе, чтобы посмотреть на тех людей, на тот конец, если кому из наших придется там жить».
Кто же это те люди? Мы знаем, что в Молдавии и Валахии [5] есть колонии русских скопцов, что еще в прошлом году в газетах писалось о том, какое негодование возбуждало в румынском народе распространение скопчества в его среде. Время поездки и краткость его ничего не значат. Чтобы посмотреть, как живут, не нужно изучать все подробности. Если кто-нибудь из близких живет в другой стране, то не для чего узнавать все подробности его быта, а достаточно воспользоваться иногда проездом, задать при кратком свидании вопрос: «Что, братия, как живется, хорошо ли, легко ли, свободно ли? Что хорошо для тех людей в Румынии, то будет хорошо для тех же людей, которые, в случае надобности, прибудут из России. Итак, господа присяжные заседатели, вот каков Горшков в отношениях своих к скопчеству.
Затем следуют некоторые побочные признаки принадлежности к секте, мелкие, почти неуловимые, как, например, неупотребление мясной пищи, о чем единогласно говорили свидетели, как вы слышали из их показаний, прочтенных перед вами. Если вы взглянете на этот дом — безлюдный и мрачный, — где никогда не едят мяса, где служат сестры скопцов, где прозябают придавленная страхом и трепетом жена и оскопленный сын — и в пользу хозяина которого являются свидетельствовать с своим вечным «не помню» и «не знаю» свидетели, все служащие у него, — то, быть может, вы признаете существование скопческого оттенка и на внутреннем быте Горшкова. Ответ на второй вопрос, мне кажется, может быть только один. Горшков тесно связан со скопчеством, он сочувствует ему, боязливо следит за его судьбой и находится в тесных, живых и прочных сношениях со скопцами. Верный исполнитель их важных поручений, он служит в своих письмах для отсутствующих скопцов точным барометром, который показывает, когда на скопческом небе «облачно» и когда предстоит «перемена погоды». Комиссионер, корреспондент и друг скопцов, меняла по занятиям, он в то же время отец сына, оскопленного в малолетстве… Теперь остается разрешить третий вопрос. Если этот человек таков, каким он представляется по его действиям, то могло ли оскопление его сына произойти без его ведома и содействия?
Если рассказ сына об оскоплении, как я старался доказать, ложен, то подсудимый знал, как был оскоплен его сын. Если бы он не был скопец в душе, то он навсегда бы с негодованием отвернулся от окружавших его скопцов. Если в один прекрасный день малолетний сын Горшкова, постоянно проживавший при отце в Петербурге, оказывается оскопленным; если рассказ его об оскоплении неправдоподобен; если отец его не ропщет, не жалуется, не негодует на то, что его сын навеки «испорчен»; если он поддерживает тесную связь с лицами, из среды которых вышли губители его сына; если, нимало не заботясь о судьбе исчезнувшего сына, он так интересуется теми людьми и скорбит о предстоящих скопчеству опасностях, то мы можем сказать, что этот человек пожертвовал своим сыном для скопческого дела. Для этого, для такого содействия скопчеству вовсе не нужно самому приложить нож к телу сына — это было бы слишком ужасно, — достаточно, пользуясь своим отеческим положением, обещаниями, ласкою, угрозами, гневом подействовать на слабую, неопытную натуру мальчика, подчинить его бессознательную волю своей воле и предать его скопцам, готового и нравственно убежденного для принятия малой печати, ни значения, ни последствий которой он не мог понимать! Таким образом, я думаю, что одного этого свода соображений было бы достаточно для признания Горшкова виновным в совращении сына своего в скопчество и в содействии его оскоплению. Но есть еще другое обстоятельство, подтверждающее то же обвинение. Сын Горшкова исчез, и где он находится, неизвестно, исчез бесследно, быстро.
Но когда же он исчез? Вскоре после его оскопления, после лечения? Нет, он жил после этого с отцом и ежедневно бывал в его лавке восемь лет, не думая исчезать. Он исчез в то время, когда в начале марта прошлого года у судебного следователя по особо важным делам, по сообщениям, которые были получены им из разных мест, началось дело о скопцах. Дело это принимало широкий размах, и Горшков не мог не сознавать, что и ему может грозить опасность; его имя еще не упоминалось, но вот-вот оно упомянется. Между тем известный исследователь скопчества — следователь Реутский разъезжал по всей России, сосредоточивая воедино скопческие дела, и был у Неверова, производил у него обыск. При тех постоянных сношениях, в которых находятся скопцы между собою, Горшков, конечно, знал об этом, знал о портрете Шилова, мог предвидеть, что его спросят, — возьмутся за его оскопленного сына и в нем, пожалуй, найдут грозного обличителя отца… И вот сын его начинает, с начала следствия, отлучаться подолгу из дому, не ночуя и где-то скитаясь, а, наконец, тогда, когда Горшкова 8 апреля призывают к допросу, когда его привлекают к делу, сын его исчезает.
Но отчего же он исчезает? Разве он боится за себя, что и его привлекут? Ведь он оправдан, его оскопил Маслов, он несчастный, а не виновный человек. Следовательно, за себя ему бояться нечего и не себя он спасает своим бегством, своим исчезновением из Петербурга и, вероятно, из России. Он был спасаем, может быть, против воли. Кому интерес в его исчезновении? Интерес его отцу, потому что когда не будет этого человека, тогда можно во многом не сознаваться; когда не будет того, который в отчаянии мог сказать на суде своему отцу: «Да, благодаря тебе меня оскопили, ты увлек меня такими-то обещаниями, такими-то угрозами» и т.
Поэтому исчезновение, бесследное, неожиданное и совпадающее с началом дела о Горшкове, является новою против него уликою. На основании всего, что я изложил пред вами, господа присяжные заседатели, я обвиняю Горшкова в том, что он совратил своего сына в скопчество и содействовал его оскоплению. В заключение мне остается сказать только несколько слов. Говорить о важности преступления распространения скопчества мне нечего. Всякое вредное заблуждение важно; когда же это вредное заблуждение распространяется человеком, у которого в руках относительно детей власть родительская, а относительно прочих слабых духом, несчастных, голодных и неразвитых людей, которые его окружают, власть денежная, то оно становится не только важным, но и опасным. Защищая своих слабых сочленов, общество должно ставить такому заблуждению препоны. Говорить о нравственной стороне настоящего дела тоже едва ли нужно.
Я думаю, господа присяжные заседатели, что вы, люди практической жизни, легко себе представите, что должен чувствовать тот человек, у которого в самых молодых летах отнята надежда на жизнь сообразно с законами природы. Вы поймете, как тяжела судьба человека, который искалечен и нравственно, и физически, и притом помимо ясного и свободного желания, для которого нет уже возврата назад, нет возможности исправить нанесенный ему вред и который может только оплакивать свое несчастье. Я полагаю, что вам станет ясно, какое злое дело совершил Григорий Горшков над своим сыном. Он исказил его природу, он отторгнул сына от людей, он вложил в его сердце скопческое отвращение от всего живого. Он лишил сына семьи и ее чистых радостей, он отнял у него то, чем, однако, считал себя вправе сам обладать: отнял счастие быть отцом. Защитник пришел к выводу, что человек, не принадлежащий к скопческой секте, никогда не принесет в жертву своего собственного сына, а если он и принадлежит к секте, то это еще не значит, что он участвовал в оскоплении. Решением присяжных заседателей подсудимый был признан невиновным.
По делу о лжеприсяге в бракоразводном деле супругов Зыбиных 14 мая 1873 г. Первые два обвинялись в том, что под присягой дали в суде ложные показания, будто бы в феврале 1870 г. Хороманский обвинялся в том, что подготовил Залевского и Гроховского к ложному показанию. Подобные судебные разбирательства не являлись в царской России единичными, так как бракоразводный процесс был сложным, затяжным и дорогим, а действовавшее законодательство о разводе не регулировало имущественных вопросов женщина, добивавшаяся развода, теряла право на содержание. Дела о разводе рассматривались в консисториях [6] , решения утверждались архиереями. С 1805 г.
Красноречие для юриста: 4 важных составляющих
Читать онлайн книгу «Судебные речи» автора Федор Плевако.«Плевако Федор Никифорович (1842–1908 гг.) – крупнейший дореволюционный русский адвокат, имя которого хорошо известно не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. Резким нападкам своих оппонентов на судебных процессах он противопоставлял спокойный тон, обоснованные возражения и подробный анализ улик. Все присутствовавшие на его выступлениях единодушно отмечали, что Плевако был оратором от Бога. Судебное красноречие – род красноречия по сфере употребления: речевое мастерство в области гласного публичного судопроизводства, направленное на вынесение законного и справедливого приговора по судебному делу.
Вопросы и ответы из теста по Риторике -
А некоторые писали стихи или прозаические произведения, очерки о русских писателях, сотрудничали в журналах. Так, А. Андреевский - поэт, литератор, критик. Арсеньев печатал статьи в «Русском вестнике», в «Отечественных записках». Спасович, «король адвокатуры», опубликовал 10 томов статей по истории русской и мировой литературы. Урусов много времени посвящал журналистской деятельности, выступал как литератор и театральный критик. Литературная деятельность позволяла многим из них стать «говорящими писателями», создателями литературного языка защитительной речи - мастерами живого слова.
Русские судебные ораторы XIX в. Показательны в этом плане речи Ф. Плевако по делу рабочих Коншинской фабрики, по делу люторических крестьян, по делу игуменьи Митрофаньи; речь П. Александрова по делу Веры Засулич; речи Н. Карабчевского по делу Сазонова, по делу Гершуни. Александров в речи по делу Сары Модебадзе сказал: «Я бы желал исполнить долг мой не только как защитника, но и как гражданина, ибо нет сомнения, что на нас как общественных деятелях лежит обязанность служить не только интересам защищаемых нами, но и вносить свою лепту, если к тому предоставляется возможность, по вопросам общественного интереса».
Значительный вклад в развитие русского красноречия внесли ораторы-практики XIX - нач. Правомерно говорить, например, о школе русского академического красноречия, хотя, к сожалению, ни его принципы, ни его специфика не были теоретически обобщены и описаны. Основоположником этого рода ораторского искусства в России считается профессор Московского университета историк Т. Грановский 1813-1855 , наиболее яркими представителями - В. Ключевский, К. Тимирязев, Д.
Судебный процесс - это разбирательство судом общей юрисдикции, судом с участием присяжных заседателей, арбитражным судом определенного, конкретного дела, исследование всех материалов, связанных с ним, и проходит он в обстановке напряженных поисков юридической истины, борьбы мнений процессуальных противников. Его назначение - защита прав и законных интересов граждан и организаций, потерпевших от правонарушения или преступления; защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Его конечная цель - принять законное и обоснованное решение. Прямое и косвенное доказательства. Чтобы обеспечить логичность рассуждения, следует помнить, что центральным пунктом каждого доказательства является тезис - положение, истинность которого следует доказать. Его обоснованию подчинено все содержание речи.
Однако тезис должен быть достоверным, иначе обосновать его не удастся. Четкостью формулирования тезисов отличались речи В. Спасовича: «Ставлю как тезис, который я должен доказать и который я надеюсь доказать, тезис, в полной истине которого я глубоко убежден и который для меня яснее белого дня, а именно: что Н. Андреевская, купаясь, утонула и что, следовательно, в смерти ее никто не виноват». Царев основной тезис обвинительной речи по делу братьев Кондраковых сформулировал так: …Я заявляю, что объективная истина по разбираемому нами делу установлена конкретно и точно: разбойное нападение на Кривошееву А. Обоснование тезиса может осуществляться путем прямого или косвенного доказательства.
Прямое доказательство ведется непосредственно с помощью аргументов, без привлечения каких-либо противоречащих тезису допущений: дается прямая ссылка на аргументы, факты, подтверждающие что-либо, ссылка на общепринятую норму. В речи судебного оратора прямое доказательство используется, когда роль аргументов выполняют показания свидетелей, письменные документы, вещественные доказательства.
Арсеньева, Н. Холева, мы находим всесторонний глубокий разбор обстоятельств дела, доказательств, глубину и ясность мысли, строгую логику рассуждений. Умелой полемикой с процессуальным противником и экспертом славились В. Спасович, Н.
Холев, К. Арсеньев, К. Хартулари, Н. Карабчевский, А. Урусов; их речи характеризуются строгой логичностью. В речах А.
Кони, К. Хартулари, С. Андреевского, Ф. Плевако, А. Урусова, В. Спасовича, М.
Казаринова, В. Жуковского видим тонкий психологический анализ действий подсудимого. Речи Ф. Плевако, С. Андреевского отличались необыкновенной образностью, выразительностью. Но объединяло их прежде всего уважение к своей профессии, широкая образованность, правовая и общая эрудиция, богатство и глубина мыслей, тщательный анализ собранных доказательств, сила слова, что делало их речи убедительными.
Многие русские судебные ораторы были одаренными людьми, деятельность юриста сочетали с литературной и научной работой. Спасович, К. Арсеньев, А. Лохвицкий, А.
Во всём блеске и самобытной силе сказалось ораторское дарование Плевако в деле игуменьи Митрофании , обвинявшейся в московском окружном суде 1874 в подлогах , мошенничестве и присвоении чужого имущества. В этом процессе Плевако выступил гражданским истцом , обличая лицемерие, честолюбие, преступные наклонности под монашеской рясой. Обращает на себя также внимание речь Плевако по слушавшемуся в том же суде в 1880 году делу 19-летней девушки, Качки, обвинявшейся в убийстве студента Байрошевского, с которым она находилась в любовной связи.
Некоторые из его выступлений обросли легендами. Так, в ходе защиты проворовавшегося священника, отрешённого за это от сана, Плевако промолчал всё судебное следствие и не задал ни одного вопроса свидетелям, заключил со своим приятелем пари о том, что его защитительная речь будет длиться ровно одну минуту, после чего священника оправдают. Когда наступило его время, он обратился к присяжным и сказал: «Господа присяжные заседатели, подзащитный мой больше двадцати лет отпускал вам ваши грехи. Отпустите их и вы ему разок, люди русские». Согласно легенде, священник был оправдан. В деле о старушке, укравшей чайник, прокурор, желая заранее парализовать эффект защитительной речи Плевако, сам высказал все возможное в пользу обвиняемой она бедная, кража пустяковая, жалко старушку , но подчеркнул, что собственность священна, нельзя посягать на нее, ибо ею держится все благоустройство страны, «и если позволить людям не считаться с ней, страна погибнет». Поднялся Плевако: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование.
Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... Старушка украла жестяной чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет». Согласно легенде, старушку оправдали.
Впрочем, в первоисточнике об оправдании ничего не сказано [12]. Плевако нередко выступал в делах о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, будил чувство сострадания к несчастным людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пелёнок в понятии добра и в полном достатке». В своих судебных речах он избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от противников «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Будучи оратором- импровизатором , полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил наряду с великолепными речами и относительно слабые. Иногда в одном и том же процессе одна речь его была сильна, другая — слаба например, по делу Меранвиля.
Вопросы и ответы из теста по Риторике - advertisement oltest. Ломоносов 3. Идеал речевого воздействия, по... Основной заслугой М. Лотмана, Ю. Рождественского, В. Вомперского 15. Риторика относится к... Риторический идеал может быть описан с помощью оппозиций по А. Ломоносова 19. В коммуникативном акте-диалоге между матерью и дочерью, приехавшими в Москву из пригорода: Дочь: Даже хорошо, что я не поступила в техникум в Москве, а то бы каждый день ездила туда-сюда. Мать: А вечером приезжала бы на бровях. Дочь: А почему на бровях? Мать: Так говорят... В речевом акте: А.
Особенности судебного красноречия А.Ф. Кони и Плевако.
Что такое риторика Риторика это теория ораторского искусства, наука красноречия. Под риторикой в современном значении и широком смысле понимают учебную дисциплину, где изучают историю направления. Размещено 3 года назад по предмету Другие предметы от Djhhgr5. Возьмите любую речь любого судебного оратора (они представлены в интернете). Это могут быть речи Ф.Н. Плевако, А.Ф. Кони. Необходимо отметить значение и судебного красноречия, которое достигло высокого совершенства как в практической сфере, так и в области разработки теории ораторского искусства. Его расцвет связан с судебной реформой 1864 года и введением суда присяжных. В учебном пособии рассматриваются назначение и характерные особенности судебной речи как жанра ораторского искусства, способы и методы аргументации, речевые средства логичности и воздействия судебной речи, этика речевого поведения судебного оратора. Резким нападкам своих оппонентов на судебных процессах он противопоставлял спокойный тон, обоснованные возражения и подробный анализ улик. Все присутствовавшие на его выступлениях единодушно отмечали, что Плевако был оратором от Бога. Обращает на себя также внимание речь Плевако по слушавшемуся в том же суде в 1880 году делу 19-летней девушки, Качки, обвинявшейся в убийстве студента Байрошевского, с которым она находилась в любовной связи. Некоторые из его выступлений обросли легендами.
Искусство речи А. Ф. Кóни. Автор к.и.н. Н. П. Ерошкин.
| Судебное красноречие в дореволюционной России — | Выступления А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако представляют вид красноречия. |
| А. Ф. КОНИ КАК СУДЕБНЫЙ ОРАТОР | 111. Выступления А. Ф. Кони, В.Д Спасовича, Ф. Н. Плевако представляют вид красноречия: • социально-политическое. 112. Для информационной речи, как правило, нехарактерно качество: • страстность. |
| Рыцарь правосудия (вступительная статья к книге «Ф. Н. Плевако. Избранные речи») | здравый смысл морали (забота о своей репутации); Особенности судебного красноречия А.Ф. Кони и Плевако. А.Ф. Кони родился в Санкт-Петербурге в 1844 году. |
Основы судебного красноречия (риторика для юристов). Учебное пособие 2-е издание 14 стр.
Как в голливудских фильмах или в историях о знаменитом адвокате Ф.Н. Плевако (вспомните его речь в защиту старушки, укравшей чайник). Но умение говорить красиво и убедительно требуется не только при публичных выступлениях. Практическими потребностями было обосновано и появление теории красноречия. В IV в. до н.э. Аристотелем была написана «Риторика», в которой он обобщил теоретические основы ораторского искусства. Знаменитых ораторов одаряли почестями. Выступления А. Ф. Кони, В.Д Спасовича, Ф. Н. Плевако представляют вид красноречия: • социально-политическое 112. Для информационной речи, как правило, нехарактерно качество: • страстность 113. К жанрам агитационной речи не относится: • парламентская речь 114. Читать страницу 1 онлайн. Annotation Выдающийся судебный деятель и ученый-юрист, блестящий оратор и талантливый писатель-мемуарист, Анатолий Федорович Кони был одним из образованнейших людей своего времени. Резким нападкам своих оппонентов на судебных процессах он противопоставлял спокойный тон, обоснованные возражения и подробный анализ улик. Все присутствовавшие на его выступлениях единодушно отмечали, что Плевако был оратором от Бога.
Риторика: Практикум
Определите, к какому роду красноречия относятся перечисленные виды (жанры) публичных выступлений: доклад на съезде, парламентское выступление, дебаты, политическое обозрение. В речи по делу об убийстве коллежского асессора Чихачева А.Ф. Кони сказал: «Судебное следствие развило перед вами существенные обстоятельства дела, в наших судебных прениях мы постараемся разъяснить перед вами их значение и характер». Речь Федора Плевако по делу Лукашевича. Речи легендарного адвоката Федора Плевако, который практиковал в XIX веке, считают образцом судебного красноречия и ораторского искусства. судебный. 2. Тип речи - это защитное слово. анализ языковой личности. Судебное красноречие в дореволюционной России Русское судебное красноречие начинает развиваться во второй половине XIX в., после судебной реформы 1864 г., с введением суда присяжных и с учреждением присяжной адвокатуры.
Анатолий Кони: Том 3. Судебные речи
Шульца о том, что «за поименованными лицами производится са-мое строгое наблюдение и употребляются всевозможные меры к полу-чению фактических данных, кои бы могли служить ручательством к об-наружению как лиц, составлявших тайное юридическое общество, так равно и всех его действий». В итоге, таких данных, «кои бы могли слу-жить ручательством... Дело о «тайном юридиче-ском обществе» было закрыто, его предполагаемые «действительные члены» избежали репрессий. Но Плевако с этого времени вплоть до 1905 г.
Единственный из корифе-ев отечественной адвокатуры, он ни разу не выступал защитником на политических в строгом смысле этого слова процессах, где судились народники, народовольцы, социал-демократы, эсеры, кадеты и т. Со-гласился он выступить несколько раз лишь на процессах по делам о разного рода «беспорядках» с политическим оттенком. Первым по времени из таких дел стало для него т.
Власти квалифицировали дело как «уличные беспорядки» и доверили его ми-ровому суду. Политический характер дела вскрыли на суде обвиняемые среди них был известный народник, с 1881г. Их активно поддержал присяжный поверенный Н.
Шубинский — сотоварищ Плевако по адвокатуре и в будущем по членству в партию октябристов. Федор Никифорович выступал на этом процессе осторожно , зная о том, что не только зал суда в Сухаревой башне , но и подходы к нему заполне-ны молодыми радикалами, а переулки и улицы окрест башни — отря-дами полиции. Гораздо смелее вступился он за бунтовщиков-крестьян в нашумевшем люторичском деле.
Весной 1879 г. Люторичи Тульской губернии взбунтова-лись против их закабаления соседним помещиком, московским губерн-ским предводителем дворянства в 1875—1883 гг. Бунт был подавлен силами войск, а его «подстрекатели» 34 человек преданы суду по обвинению в «сопротив-лении властям».
Дело рассматривала Московская судебная палата с со-словными представителями в декабре 1880 г. Плевако взял на себя не только защиту всех обвиняемых, но и «расходы по их содержанию в те-чение трех недель процесса». Его защитительная речь 1.
Определив поло-жение крестьян после реформы 1861 г. Хищнические по-боры с крестьян так возмутили его, что он воскликнул по адресу гр. Боб-ринского и его управляющего А.
Фишера: «Стыдно за время, в которое живут и действуют подобные люди! Я нашел их и с головой выдаю вашему правосудию. Они — подстрекатели, они — зачинщики, они После речи Плевако в зале суда, по свидетельству очевидца, «греме-ли рукоплескания взволнованных, потрясенных слушателей».
Суд вы-нужден был оправдать 30 из 34 подсудимых. Кони считал, что выступление Плевако на этом процессе «было по условиям и настрое-ниям того времени гражданским подвигом». Столь же смело и громко выступил Плевако на процессе по делу уча-стников исторической морозовской стачки рабочих Никольской ману-фактуры фабрикантов Морозовых у ст.
Орехово ныне г. Орехово-Зуево Московской обл. Эта самая крупная и самая организованная по тому времени стачка «страшный бунт десятка тысяч рабочих» с 7 по 17 ян-варя 1885 г.
Моисеенко, B. Волков и А. Иванов, а в числе требований стачечников, предъявленных губернатору, было «пол-ное изменение условий найма между хозяином и рабочими по изданно-му государственному закону» 1.
Дело о стачке слушалось на двух процес-сах во Владимирском окружном суде в феврале о 17 обвиняемых и в мае 1886 г. На первом из них, 7 февраля, главных обвиняе-мых — Моисеенко и Волкова — защищал Плевако. И на этот раз, как в люторичском деле, Плевако оправдывал подсуди-мых, квалифицируя их действия как вынужденный «протест против бес-правного произвола» со стороны эксплуататоров народа и стоявших за ними властей 1.
Вправе они уйти, отказаться от работы при наличии беззаконных действий хозяина, или должны замерзнуть геройской смертью? Хозяин, вопреки договору, дает не условленные работы, рассчитывает не по усло-вию, а по произволу. Должны ли рабочие тупо молчать, или могут врозь и вместе отказаться от работы не по условию?
Полагаю, что закон охра-няет законные интересы хозяина, против беззакония рабочих, а не берет под свою защиту всяческого хозяина во всяческом его произволе». Обри-совав положение морозовских рабочих, Плевако, по воспоминаниям П. Моисеенко, произнес слова, которые не вошли в опубликованный текст его речи: «Если мы, читая книгу о чернокожих невольниках, возму-щаемся, то теперь перед нами — белые невольники».
Суд внял доводам защиты. Даже Моисеенко и Волков, признанные вожаки стачки, были приговорены лишь к 3 месяцам ареста, 13 чело-век — к аресту от 7 дней до 3 недель, и 2 оправданы. В итоге суд и по этому делу определил подсудимым минимальные наказания.
Что касается процесса в Московской судебной палате весной 1904 г. Ба-ранова, то в этот процесс вносили политический смысл защитники, ли-беральные представители т. Муравьев, Н.
Тесленко, В. Маклаков, М. Вместе с ними, по их приглашению, защищал рабочих Плевако.
В отличие от своих коллег, ко-торые старались обратить судебный процесс в «первый урок политгра-моты, школу политического воспитания» подсудимых , Федор Никифо-рович выступал, по воспоминаниям Мандельштама , вне политики: «В его защите звучали не революционные, а «общечеловеческие» ноты. Он обращался не к рабочим массам. Он говорил с классами привилегиро-ванными, убеждая их из чувства человеколюбия протянуть руку помощи рабочим».
Мандельштаму показалось даже, что Плевако выступил вяло, что он «утомлен жизнью», «орел уже не расправляет своих крыльев». Но уже через шесть месяцев, в ноябре того же 1904 г. На этот раз процесс был явно политическим, хотя и без участия ка-ких-либо революционеров, а само обвинение формулировалось апо-литично: «клевета».
В качестве обвиняемого перед Петербургским окружным судом предстал редактор-издатель газеты «Гражданин» кн. Меьцерский, истцом был орловский предводитель дворян-ства М. Стахович близкий друг семьи А.
Толстого , а Плевако и В. Маклаков выступили в роли поверенных истца, поддерживая об-винение. Суть дела заключалась в том, что Стахович написал статью с протестом против истязаний, которым полиция подвергала свои жер-твы.
Эта статья, после того как ее отклонили три подцензурных орга-на, была напечатана в нелегальном журнале П. Струве «Освобожде-ние» с оговоркой: «без согласия автора». Речи Плевако и Маклакова по делу Мещерского произвели тем большее впечатление, что вся образованная Россия знала тогда: князь Мещерский не просто символизирует крайнюю реакцию, он — при всей одиозности его репутации в обществе 2 — слывет «ментором двух государей» Александра III и Николая II , которые благоволили к Ме-щерскому и субсидировали его газету как «царский орган», «настоль-ную газету царей».
Суд надо отдать ему должное не стал политикан-ствовать: он признал царского «ментора» виновным в клевете и при-говорил его к двухнедельному аресту на гауптвахте. Выступления Плевако на политических в той или иной мере про-цессах позволяют усмотреть в нем «демократа-разночинца» , как назвал его А. Кони, тем более что сам Федор Никифорович прямо юворил о себе: «Я человек 60-х годов».
Но, думается, В. Смолярчук преувеличи-вал, полагая, что не только «по складу своего характера», но и «по сло-жившемуся мировоззрению» Плевако был «глубоким демократом». Кони имел в виду не мировоззрение Плевако, а его демократически-раз- ночинскую «повадку», отзывчивость и простоту его общения «во всех слоях русского общества».
Мировоззренческий же демократизм Плева-ко был не глубоким, а скорее широким, не столько осознанным, сколь-ко стихийным. Незаконнорожденное дитя от смешанного брака, «изгой», по собственному выражению , он стал действительным стат-ским советником 4-й класс Табели о рангах, соответствующий воин-скому званию генерал-майора , получил доступ в высшие сферы, дружил с такими зубрами из сильных мира , как генеральный контролер Т. Фи-липпов «циник по нравственности и подлому подобострастию перед тем, кто мог быть ему полезен» и яростный ненавистник любой демок-ратии обер-прокурор Синода К.
Впрочем, дружба Плевако с Победоносцевым не имела под собой идейной опоры. Вольский видел собственноручно переписанную Плевако «злую» эпиграмму на Победоносцева: Победоносцев для Синода, Обедоносцев при дворе, Бедоносцев для народа И Доносцев он везде Победоносцев, со своей стороны, не зря, «когда увидел фотографию Плевако с молодыми адвокатами из «неблагонадежных».
Плевако по делу рабочих Коншинской фабрики, по делу люторических крестьян, по делу игуменьи Митрофаньи; речь П. Александрова по делу Веры Засулич; речи Н. Карабчевского по делу Сазонова, по делу Гершуни. Александров в речи по делу Сарры Модебадзе сказал: «Я бы желал исполнить долг мой не только как защитника, но и как гражданина, ибо нет сомнения, что на нас как общественных деятелях лежит обязанность служить не только интересам защищаемых нами, но и вносить свою лепту, если к тому предоставляется возможность, по вопросам общественного интереса». Мысль о выполнении функций судебного оратора выразил В. Спасович в речи по делу Крестовского: «Это такая же служба, как воинская повинность; ее можно исполнять двояко: как казенщину, формально или с усердием, влагая душу в дело, употребляя все усилия, чтобы подействовать на ум и сердца судей».
Русские юристы выполняли свою «службу» с усердием, влагая в нее душу и весь талант. Судебные речи талантливых русских юристов с полным правом можно назвать блестящими образцами судебного ораторского искусства. Речи лучших судебных ораторов характеризуют такие черты, как глубокое знание предмета , содержательность и оригинальность мысли, отказ и от вычурности, и от банальности. Выдающиеся судебные ораторы не только защищали и обвиняли, они вскрывали общественно-политические корни преступлений, открыто говорили о язвах и пороках общества, отстаивали высокие моральные принципы. Характерен в этом отношении следующий пример. В процессе по обвинению Веры Засулич в покушении на петербургского градоначальника Ф. Трепова защитник П. Александров произнес настолько убедительную и эмоциональную защитительную речь, что в зале судебного заседания многие плакали, а решение присяжных заседателей о невиновности В.
Засулич было встречено овацией. Публика на руках вынесла адвоката из зала заседания суда, и на улице его приветствовала тысячная толпа ликующих людей. Судоговорение в советский и постсоветский периоды Если в условиях дореволюционной России судебное красноречие имело целью не только объективное исследование обстоятельств дела, но и воздействие на чувства присяжных заседателей, то в условиях советского судопроизводства доказательственная сторона судоговорения приобрела гораздо большее значение, чем психологический анализ. Судебная речь стала значительно меньше по объему, ей в большей степени стали присущи формы логического развертывания и в гораздо меньшей - средства эмоционального воздействия. Юристами справедливо высказывалось мнение, что «в судебных процессах редко произносятся пышные фразы, длинные цитаты из художественных произведений». Искусство обвинительной речи в 20-30-е годы XX столетия было представлено в деятельности Н. В качестве государственного обвинителя он выступал на всех крупных политических процессах, а также на некоторых процессах, важных по своему общественному значению или посвященных борьбе с экономической разрухой; поэтому его речи - это хроника событий того времени. По замечанию самого Н.
Крыленко, «за те истекшие годы почти не было ни одной более или менее крупной стороны нашей общественной и политической жизни, которая не нашла бы отражения в судебных залах». Из речей Н. Крыленко по наиболее крупным политическим процессам следует отметить речи по делу бывшего старшего надзирателя Бутырской каторжной тюрьмы Бондаря; по делу контрреволюционной организации, так называемого тактического центра, ставившего целью свержение советской власти; по делу правых эсеров, организовавших покушение на Ленина, убивших Володарского , Урицкого. Каждая речь Н. Крыленко отличалась всесторонним и тщательным изучением дела, глубоким анализом доказательств, подробным психологическим анализом самого преступления и его причин. В развитии искусства обвинительной речи заметную роль сыграл Р. Руденко 1907-1981 , с 1953 по 1981 г. Высокая общая и правовая культура, глубокие знания, принципиальность характеризовали оратора.
Его обвинительные речи содержали всестороннюю аргументацию, убедительность, строгую логику изложения, глубокий психологический анализ. Всегда четко формулировался тезис, после разностороннего аргументированного анализа действий подсудимых делались четкие выводы. Прочитайте речь Р. Руденко по делу американского летчика-шпиона Пауэрса 1960 , чтобы убедиться в этом. Руденко был главным обвинителем от Советского Союза на Нюрнбергском процессе 1945-1946 гг. Царев - прокурор Владимирской области, теоретик судебной речи. Большой практический опыт, эрудиция, кропотливые, вдумчивые социологические исследования помогали ему при поддержании государственного обвинения вскрывать причины и условия, способствовавшие правонарушению. Выступления его в суде всегда отличались глубиной мысли, аргументированностью, хорошей формой изложения, образностью языка.
Большим достоинством их является широкое использование художественных образов. Одним из известных отечественных адвокатов был И. Брауде 1884-1955 , блестящий оратор, вдумчивый психолог, лектор и пропагандист юридических знаний. Его труды о советском суде, эрудиция, произнесенные им судебные речи принесли ему большую популярность не только в нашей стране. Для речей И. Брауде характерны доказательность, убедительность, логичность и мастерское владение словом. Написанная им книга «Записки адвоката» помогает судебным ораторам в овладении мастерством судебной полемики. Россельс, судебные речи которого принципиальны, содержат глубокий анализ действий и личности подсудимого, убедительную оценку доказательств.
Они легко читаются и воспринимаются; содержат разнообразные синтаксические конструкции. В них часто используется градация. Ленинградский адвокат Я. Киселев 1896-1984 был выдающимся судебным оратором, большим мастером судебной речи и слова, крупным теоретиком судебного красноречия, руководителем школы ораторского мастерства. Такие его работы, как «Этика адвоката», «Слово адвокату», «Речевая культура судебных прений», «Перед последним словом», «Некоторые вопросы психологии в речи адвоката», помогут начинающему адвокату стать хорошим специалистом и настоящим оратором. Судебные речи Я. Киселева читаются легко, с увлечением. Для оратора характерно глубокое знание материалов каждого дела, внимательное отношение к каждому подсудимому.
Защищал Я. Киселев настойчиво, решительно, но всегда - основываясь на фактах, исходя из них. Его речи отличаются логичностью, очень тонким, умелым анализом обстоятельств дела и доказательств , глубоким психологическим анализом и прекрасным языком. В судебных речах адвоката нередко поднимались вопросы этики. Юристы справедливо выражали мнение, что в судебных речах Я. Киселева есть все, что нужно для защиты, и ничего лишнего.
Вместе с тем и содержание судебных речей стало обусловливаться исключительно особенностями дела и его значением, что обеспечило дальнейшее развитие С. В XIX в. Гамбетта был, главным образом, политическим оратором; таким он оставался и в судебном заседании, пользуясь делом лишь как исходным пунктом для поддержания какого-либо общего принципа. Жюль Фавр, тоже политический деятель и оратор, отводил гораздо большее место адвокатской деятельности, на которую смотрел как на средство защиты права везде, где ему грозила опасность.
Его речи, тщательно отделанные, основаны на полном изучении материала. Он часто выступал по преступлениям печати и бракоразводным делам; может быть, в зависимости от этого его речи кажутся несколько однообразными, во многих из них не чувствуется вдохновения. Его лучшая С. Величайшим адвокатом в первой половине XIX в. Лашо был особенно искусен в воздействии на присяжных. Он не поднимался над средним уровнем морали, не возводил дела на степень общественного явления, но превосходно знал среду, в которой действовал, ее мировоззрения, симпатии и антипатии. В Англии лучшие силы отдавались всецело политическому и духовному красноречию, С. В Германии долго не было почвы для какого бы то ни было красноречия, кроме духовного. Развитие С. Исключение составляет один Лассаль, замечательный и как судебный оратор.
В России С. Уставами, с учреждением суда присяжных и присяжной адвокатуры. За истекшее тридцатипятилетие деятельности новых судов среди русских обвинителей и защитников выдвинулось несколько даровитых ораторов, успели сложиться некоторые типичные особенности, позволяющие говорить о русском С. Речи лучших русских ораторов отличаются простотой и искренним тоном, отсутствием риторики и театральных приемов, уважением к участвующим в процессе. В характеристиках нет стремления представить личность противника в дурном свете и тем дискредитировать его; целью характеристики ставится выяснение характера и образа действий данного лица, насколько это необходимо для процесса. Простота стиля, однако, не делает С. Самым выдающимся русским обвинителем является А. Кони см. Из русских адвокатов приобрели известность П. Александров С.
Андреевского, Ф. Плевако, А. Урусова, В. Спасовича, М. Казаринова, В.
Жуковского видим тонкий психологический анализ действий подсудимого. Речи Ф. Плевако, С. Андреевского отличались необыкновенной образностью, выразительностью. Но объединяло их прежде всего уважение к своей профессии, широкая образованность, правовая и общая эрудиция, богатство и глубина мыслей, тщательный анализ собранных доказательств, сила слова, что делало их речи убедительными.
Многие русские судебные ораторы были одаренными людьми, деятельность юриста сочетали с литературной и научной работой. Спасович, К. Арсеньев, А. Лохвицкий, А. Бобрищев-Пушкин - авторы многих работ по уголовному праву и уголовному судопроизводству, авторы учебников.
Кони, С. Андреевский, Н. Карабчевский, К. Арсеньев, A. Бобрищев-Пушкин, П.
Обнинский, А. Урусов, В. Пржевальский, Н. Холев, М. Казаринов писали стихи или прозаические произведения, очерки о русских писателях, сотрудничали в журналах.
Так, А.