Прибывший отряд, пополненный офицерами, в сопровождении броневика «Ахтырец» был направлен к телефонной станции 1 Пользуясь знанием пароля, отряд юнкеров захватил без боя Центральную телефонную станцию между 7 и 8 часами утра.
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой: 100 лет мятежу юнкеров в Москве
московского юнкера в дни февральских событий 1917 года. В ноябре организация была раскрыта. Революционный трибунал, рассматривавший это дело, установил наличие связей заговорщиков с донским атаманом А. М. Калединым, закупку оружия, вербовку офицеров и юнкеров, планы вооруженного выступления в Петрограде. Этот день, вошедший в историю Москвы как «Похороны юнкеров», является также днем памяти обо всех учащихся военных юнкерских и кадетских училищ, студентах и гимназистах, погибших в Москве с 26-го октября по 3 ноября 1917 года. За счет выучки и организации офицерам и юнкерам удалось захватить центр города в пределах Бульварного кольца, помимо этого, небольшой белый островок был в Лефортово, где полковник Рар силами старших кадетов и юнкеров организовал оборону Алексеевского училища.
Последняя осада Кремля
Капитуляция юнкеров в Москве. 1917 Как-раз из пушек, выставленных юнкерами на Арбатской площади, попали снаряды в доме №6 по Тверскому бульвару, ставшие губительными для него. 41 Фотография юнкеров во дворе Александровского военного училища, 1917 год. По сообщению М.С. Урицкого 20 октября на заседании ЦК РСДРП (б) «большинство делегатов в Москве высказалось против вооруженного восстания» [31, 106-107]. Из дневника Яна Пече, члена Центрального штаба Красной гвардии в Москве: "Кремль был окружен 4-й и 6-й ротами юнкеров 5-й школы прапорщиков. 27-го красногвардейцы решили прорваться. Полковник, командир батальона л.-гв. Волынского полка. Один из руководителей антибольшевистского сопротивления в Москве, затем пробрался в Добровольческую армию во главе юнкеров Александровского военного училища. По данным газеты «Новая жизнь», при осаде погибли 200 юнкеров, 71 стал жертвой самосудов, 20 впоследствии были расстреляны у Петропавловской крепости. Практически одновременно такое же сражение развернулось и в Москве. Узнав о выступлении юнкеров-александровцев против красных, строевая рота Третьего московского Императора Александра II корпуса присоединилась к юнкерам и заняла позицию вдоль реки Яузы, в то время, как строевая рота Первого московского корпуса прикрывала.
Александр Шубин: Бои за Москву 1917 года – никто не хотел умирать
Отряды, верные Временному правительству и Московским властям, взяли Кремль обратно под свой контроль. Так началась «Кровавая неделя» в Москве и Гражданская война в России. Юнкера, офицеры Московского гарнизона, студенты, кадеты, москвичи — они словно увидели грядущие потрясения. Древняя, консервативная, гостеприимная, златоглавая, деловая и богатая Москва решила дать бой самозванцам. Под сень Александровского военного училища стекались все, кто хотел защитить Россию и её сердце — Москву. По извилистым улицам ещё бежали трамваи, москвичи внимательно и тревожно листали утренние газеты. Дворники вечером крепко замыкали на замки ворота дворов. Город замирал в ожидании чего-то жуткого, того что навсегда поменяет его жизнь. А потом звонко затрещали винтовки, рассыпались картечные снаряды. День и ночь на Арбате, у Никитских ворот, на Тверском бульваре, Дорогомиловском мосту, Лубянке гремели жестокие бои. До сих пор старые здания кое-где испещрены пулями, свистевшими в те страшные дни.
Получалось, что вооруженная борьба началась по инициативе Рябцева. Усиевич рассказывал по окончании событий, что уже после столкновения юнкеров с «двинцами» поступила информация: «Рябцев объявляет на военном положении Москву и предъявляет нам ультиматум сдаться в течение 15 минут», то есть эти действия Рябцева стали ответом на атаку «двинцев» и начало вооруженной борьбы. Трагедия в Кремле Рубикон был перейден, в городе развернулись бои. Юнкера расширили зону своего контроля, заняв Бульварное кольцо от Крымского моста до Смоленской площади, а также Бородинский мост, позволявший обеспечить связь с Брянским ныне Киевский вокзалом — возможным направлением прибытия подкреплений в Москву. Силы ВРК перешли к обороне, укрываясь за баррикадами. Обсуждался вопрос об оставлении здания Моссовета на Скобелевской площади, оказавшегося в полуокружении. Вон они человека испортили…» В это время произошел первый с февраля 1917 года акт массового уничтожения невооруженного противника, акт террора. Случилось это 28 октября 10 ноября , после захвата Кремля юнкерами. Кремль был блокирован, и его гарнизон не знал толком, что происходит. Силы Рябцева контролировали телефонную связь.
Позвонив коменданту Кремля поручику О. Берзин поверил и под давлением части солдат открыл ворота. В плен попали солдаты 56-го полка, занимавшие Кремль и поддержавшие Совет. Причем юнкеров было меньше, чем просоветских солдат Кремлевского гарнизона. Некоторые солдаты не смирились с капитуляцией, и при входе юнкеров в Кремль произошла перестрелка. Это сопротивление было быстро подавлено. Начальник артиллерийского склада Кремля генерал-майор Кайгородов докладывал 8 21 ноября о дальнейших событиях: «Юнкера заняли Кремль, поставили у Троицких ворот 2 пулемета и автомобиль и стали выгонять из казарм склада 56-го пехотного запасного полка солдат, понуждая прикладами и угрозами. Солдаты склада в числе 500 человек были построены без оружия перед воротами арсенала. Несколько юнкеров делали расчет. В это время раздалось откуда-то несколько выстрелов, затем юнкера открыли огонь из пулеметов и оружия от Троицких ворот.
Выстроенные без оружия солдаты склада падали как подкошенные, раздались крики и вопли, все бросились обратно в ворота арсенала, но открыта была только узкая калитка, перед которой образовалась гора мертвых тел, раненых, потоптанных и здоровых, старающихся перелезть в калитку; минут через пять огонь прекратился. Оставшиеся раненые стонали, лежали обезображенные трупы». Что вызвало эту трагедию? Юнкеров было меньше, чем солдат, которых удалось внезапно, наудачу захватить. Юнкера сами были перепуганы, у них были основания бояться, что пленные их самих возьмут в плен. Прозвучавшие внезапно выстрелы могли послужить катализатором неадекватной реакции испуганного юнца, который держался за гашетку пулемета. Так часто бывает при спонтанном насилии, даже если стороны вооруженного конфликта пока не ожесточены и опасаются широкомасштабного кровопролития. А дальше логика конфликта может вести к усилению ожесточения, мести. Но это не снимает с политиков ответственности за поиск путей прекращения кровопролития. Кольцо сжимается Захватив Кремль, противники советской власти получили оружие.
Но и красногвардейцы нашли на железнодорожных путях вагоны с 40 тыс. Важнейшее преимущество просоветских сил заключалось в наличии у них артиллерии. Офицерам удалось захватить два орудия на Ходынском поле. Но почти все орудия гарнизона были в руках солдат, ориентировавшихся на Советы. Как говорил Ногин, докладывая о событиях в Москве Совнаркому 3 ноября, «отсутствие пушек у юнкеров спасло положение».
Убрать винтовки! Я не встречал его больше никогда. А я узнал бы его среди десятков и сотен людей". Из дневника Сергея Эфрона, юнкера Московского Александровского военного училища 1917 года: "С каждым часом хуже.
Наши пулеметы почти умолкли. Сейчас вернулись со Смоленского рынка. Мы потеряли еще одного. Теперь выясняется, что помощи ждать неоткуда. Мы предоставлены самим себе. Но никто, как по уговору, не говорит о безнадежности положения. Ведут себя так, словно в конечном успехе и сомневаться нельзя. А вместе с тем ясно, что не сегодня-завтра мы будем уничтожены. Для чего-то всех спешно сзывают в актовый зал.
Зал уже полон. В центре — стол. Вокруг него несколько штатских — те, которых мы вели из городской думы. На стол взбирается один из штатских. Положение наше безнадежно. Помощи ждать неоткуда. Патронов и снарядов нет. Каждый час приносит новые жертвы. Дальнейшее сопротивление грубой силе — бесполезно.
Комитет общественной безопасности подписал сейчас условия сдачи. Условия таковы: офицерам сохраняется присвоенное им оружие, юнкерам оставляется лишь то оружие, которое необходимо им для занятий, всем гарантируется абсолютная безопасность. Эти условия вступают в силу с момента подписания. Представитель большевиков обязался прекратить обстрел занятых нами районов, чтобы мы немедленно приступили к стягиванию наших сил. Сергей Прокопович, министр продовольствия ВП В ответ тягостная тишина. Чей-то резкий голос: — Кто вас уполномочил подписать условия капитуляции? Сдаться на волю победителей? Исступленные крики: — Позор! Опять предательство.
Они только сдаваться умеют! Они не смели за нас подписывать! Мы не сдадимся! Прокопович стоит с опущенной головой. Вперед выходит молодой полковник, георгиевский кавалер, Хованский. Я беру смелость говорить от вашего имени. Никакой сдачи быть не может! Если угодно — вы, не бывшие с нами и не сражавшиеся, вы, подписавшие этот позорный документ, вы можете сдаться. Я же, как и большинство здесь присутствующих, — я лучше пушу себе пулю в лоб, чем сдамся врагам, которых считаю предателями Родины.
Я только что говорил с полковником Дорофеевым. Отдано приказание расчистить путь к Брянскому вокзалу. Драгомиловский мост уже в наших руках. Мы займем эшелоны и будем продвигаться на юг, к казакам, чтобы там собрать силы для дальнейшей борьбы с предателями. Итак, предлагаю разделиться на две части. Одна сдается большевикам, другая прорывается на Дон с оружием. Речь полковника встречается ревом восторга и криками: — На Дон! Долой сдачу! Одним из снарядов пробиты часы на Спасской башне, другой повредил Арсенал, еще несколько попали в соборы.
Вечером полковник Рябцев принимает решение о капитуляции войск Комитета общественной безопасности. Юнкера, офицеры и студенты разоружаются. Некоторых из них убивают на месте, но большинство рассеивается по городу. Полковника Рябцева и городского голову Руднева большевики берут под стражу. Точные цифры потерь обеих сторон за неделю боев неизвестны. В ночь на шестой день нашей "Никитской осады" мы все, небритые и охрипшие от холода, сидели, как всегда, на ступеньках дворницкой и гадали, когда же окончится затяжной бой. Он как бы топтался на месте. Мы сидели, оцепенев. Мы ждали следующих выстрелов.
Мы осторожно вышли на Тверской бульвар. В серой изморози и дыму стояли липы с перебитыми ветками. Вдоль бульвара до самого памятника Пушкину пылали траурные факелы разбитых газовых фонарей. Весь бульвар был густо опутан порванными проводами. Они жалобно звенели, качаясь и задевая о камни мостовой. На трамвайных рельсах лежала, ощерив желтые зубы, убитая лошадь. Около наших ворот длинным ручейком тянулась по камням замерзшая кровь. Дома, изорванные пулеметным огнем, роняли из окон острые осколки стекла, и вокруг все время слышалось его дребезжание. Во всю ширину бульвара шли к Никитским воротам измученные молчаливые красногвардейцы.
Красные повязки на их рукавах скатались в жгуты. Почти все курили, и огоньки папирос, вспыхивая во мгле, были похожи на беззвучную ружейную перепалку. У кино "Унион" к фонарному столбу был привязан на древке белый флаг. Около флага под стеной дома шеренгой стояли юнкера в измятых фуражках и серых от известки шинелях. Многие из них дремали, опираясь на винтовки. К юнкерам подошел безоружный человек в кожаной куртке. Позади него остановилось несколько красногвардейцев. Юнкера Московского военного училища Человек в кожаной куртке поднял руку и что-то негромко сказал юнкерам. От юнкеров отделился высокий офицер.
Он снял шашку и револьвер, бросил все это к ногам человека в кожаной куртке, отдал ему честь, повернулся и медленно, пошатываясь, пошел в сторону Арбатской площади. После него все юнкера начали по очереди подходить к человеку в кожаной куртке и складывать к его ногам винтовки и патроны. Потом они так же медленно и устало, как и офицер, шли по Никитскому бульвару к Арбату. Некоторые на ходу срывали с себя погоны. При сдаче был заколот штыками мой командир полка — полковник Пекарский, так недавно еще бравший Кремль. Училище оцеплено большевиками. Все выходы заняты. Перед училищем расхаживают красногвардейцы, обвешанные ручными гранатами и пулеметными лентами, солдаты… Когда кто-либо из нас приближается к окну — снизу несется площадная брань, угрозы, показываются кулаки, прицеливаются в наши окна винтовками. Внизу, в канцелярии училища, всем офицерам выдают заготовленные ранее комендантом отпуска на две недели.
Выплачивают жалованье за месяц вперед. Предлагают сдавать револьверы и шашки. А так есть надежда гуртом отстоять. Получите уже у большевиков. Своего револьвера я не сдаю, а прячу так глубоко, что, верно, и до сих пор лежит ненайденным в недрах Александровского училища. Потрескивает воск, склонились стриженые головы. А когда опустились на колени и юнкерский хор начал взывать об упокоении павших со святыми, как щедро и легко полились слезы, прорвались!
И тогда один из офицеров, по некоторым данным это был поручик Лейб-гвардии Литовского полка, вызвался похитить боеприпасы у большевиков. Ночью он и еще несколько юнкеров переодевшись рабочими оправились в опасный путь через всю Москву. На каждом революционном посту поручик разыгрывал один и тот же спектакль: он ругался, взывал к «революционной сознательности», и что «пока его товарищи гибнут под пулями белогвардейцев, он вынужден добывать какие-то бумаги». Так им удалось добраться и до Симоновских складов, большевики грузовик везде пропускали. Растерявшийся заведующий складом сам помогал грузить ящики с патронами в машину. С помощью этой уловки юнкерам удалось доставить к Александровскому училищу целых два грузовика патронов. Но во время третьей поездки безстрашный офицер погиб. По личному распоряжению Ленина «на подмогу» московским большевикам прибыло около 12000 хорошо вооруженных солдат, матросов и рабочих Центрально-промышленного района. Одним из этих отрядов командовал будущий советский военачальник Михаил Фрунзе. В это же время в Москве находились тысячи офицеров русской армии. Некоторые историки называют даже цифру — 30000. Из них только 700 человек поддержали выступление юнкеров, остальные заняли выжидательную позицию. Отказался возглавить анти-большевистское выступление и проживавший тогда в Москве генерал Брусилов. По мнению историков, большинство офицеров просто не хотело сражаться за правительство Керенского, которое устраивало политические чистки в армии и дискредитировало командный состав. Доктор исторических наук Сергей ВОЛКОВ: «Лишь очень немногие понимали, какое зло несут с собой большевики и, сделав над собой какое-то усилие, все-таки решились выступить на защиту Временного Правительства. Но о том, кто такие «большевики» и какие у них цели, практически никто из офицерства не знал. Офицеры были служилый элемент, воспитанные уже в демократическом обществе, они даже представить себе не могли, что могут быть такие люди, такая партия которая России вообще не нужна , целью деятельности которой был не захват власти в стране, а вообще ликвидация страны, устройство «Мировой революции». После революции Ярославский-Губельман возглавил «Союз безбожников», составляя пятилетки по уничтожению христианства в России, а заодно и по уничтожению русских православных людей. Им лично были написаны сотни книжонок, призывающих разрушать церкви, глумиться над священниками, убивать верующих. Накануне этот полк «прославился» тем, что переколол штыками своих офицеров, отдыхавших в общежитии. В Кремле к ним присоединились взбунтовавшиеся солдаты 56-го запасного полка. Комиссар Ярославский сбежал сразу, а оставшийся один комендант Берзин, испугавшись штурма, капитулировал. Открыв Троицкие ворота, солдаты, увидев кучку молоденьких юнкеров, и с криком «измена» открыли по ним огонь. В ответ открылись пулеметные очереди из подошедших к юнкерам броневиков. С обеих сторон были убитые и раненые. Впоследствии эта перестрелка была названа советскими историками «страшным кремлевским расстрелом». Но этот штурм провалился. Среди юнкеров было две девушки — сестры Вера и Мария Мерсье. Их пулеметы находились на Кремлевской стене, недалеко от Спасской башни. Вечером 29 октября, когда большевики начали штурм Кремля со стороны Красной Площади все офицеры на этом участке обороны были убиты, и многие юнкера, растерявшись, стали покидать позиции. Только сестры Мерсье продолжали вести прицельный огонь, а одна из них крикнула, чтобы те успокоились и принесли боеприпасы.
1917: хроника революции в Москве
Предполагалось, что в мятеже примут участие юнкера ряда училищ (Павловского и Владимирского военных, Николаевского кавалерийского, Михайловского и Константиновского артиллерийских, Николаевского инженерного), ударники из дворца М. Ф. Кшесинской. В ноябре организация была раскрыта. Революционный трибунал, рассматривавший это дело, установил наличие связей заговорщиков с донским атаманом А. М. Калединым, закупку оружия, вербовку офицеров и юнкеров, планы вооруженного выступления в Петрограде. По его указанию в Иваново-Вознесенск, Кострому, Владимир, Тулу, Брянск, Н. Новгород, Рязань, Смоленск и др. близлежащие к Москве города (всего 21) были разосланы условные телеграммы, служившие сигналом к выступлению. По данным газеты «Новая жизнь», при осаде погибли 200 юнкеров, 71 стал жертвой самосудов, 20 впоследствии были расстреляны у Петропавловской крепости. Практически одновременно такое же сражение развернулось и в Москве. Отчасти выступлению 24 октября (6 ноября по новому стилю) способствовал не только налёт юнкеров на типографию, где издавались большевистские газеты, но и сообщения о том, что Керенский вызвал войска с фронта. В частности, солдаты Преображенского, Семеновского, Измайловского, Егерского, Московского, Гренадерского и Финляндского запасных полков воздержались 25 октября от открытого выступления на стороне большевиков.
Подготовка к восстанию
- Восстание в Москве
- Ход восстания
- Ход восстания
- А что было в октябре 1917 года в Москве?
- "Кто угодно мог убить офицера безнаказанно..."
- Рост популярности партии большевиков
Великая российская революция. Октябрь 1917 г.
На этом совещании большевики якобы признали себя побежденными и просили приостановить военные действия. Но перемирие не было заключено даже в столь трагической для Белых ситуации из-за его несправедливых и сомнительных условий для анти-большевистских сил, среди которых были: полное разоружение красных и белых, роспуск ВРК и КОБ-а тогда оставалась-бы только Московское отделение РСДРП б , подчинение всех военных сил командующему округа он, скорее всего, был-бы большевиком и, самое главное, возвращение оружие большевикам. Падение московской "Белой гвардии" В результате наступлений 30-31 октября капитулировали 3 кадетских корпуса, было захвачено Алексеевское училище и здание Городской думы, где заседал КОБ попало под угрозу расстрела со стороны артиллерии красных. В те же дни как к красным, так и к белым пришло подкрепление: на помощь КОБ-у прибыл 7-ой ударны батальон из Брянска, а к ВРК поступили на службу 500 петроградских матросов. Большевики требовали немедленной и безотговорочной сдачи всех сил сопротивляющихся, угрожая начать обстреливать здание Городской думы. После обстрела здания Московской думы 1 ноября все силы "Белой гвардии", включавшие в себя КОБ и юнкеров, отступили до Кремля и здания Исторического музея на Красной площади. Уже на следующий день в результате усиленного артиллерийского обстрела был повреждён кремль и юнкера покинули Исторический музей. Красные обстреливали Кремль в течении всего дня, многие люди просто не могли смотреть на то, как многовековые святые реликвии и здания уничтожаются с целью того, чтобы просто "выкурить" оставшиеся силы сопротивляющихся. У Боровицких ворот наши бросали под ворота бомбы, наша артиллерия стреляла тоже в эти ворота.
На Красной площади наших войск много, трезвые все, пьяных нет. Охотный ряд охраняется патрулем. В 5 часов вечера того же дня руководство КОБ-а принимает решение подписать мирный договор с большевиками, осознавая всю трагичность своего положения. Условие большевиков касательно мирного договора было лишь одно: полное разоружение в обмен на сохранение жизней солдат "Белой гвардии". Но были и юнкера несогласные с заключенным мирным договором. Они продолжили, хоть и очень недолгое, но сопротивление большевистским силам, засев в Кремле и Александровском училище. Они вели бои в течении всего дня, но в результате всё равно были вынуждены покинуть как училище, так и Кремль. Возможной причиной продолжения сопротивления со стороны юнкеров могло стать полное недоверие к большевикам, укрепившееся после того, как многих разоружённых юнкеров приговаривали к расстрелу.
Я узнала, что в Александровском училище два дня все не ели, а пробраться туда не было никакой возможности. Как львы, кряду восемь дней дрались герои-патриоты, которых оказалось так мало в России.
Сейчас гостиница «Метрополь» обстреливается нашими орудиями. Оттуда отвечают пулеметным огнем очень сильно, широко, вся наша сторона к театрам, орудия не достает обстрел. Сейчас наши несколько перешли в гостиницу «Континенталь» и оттуда ружейным огнем обстреливают «Метрополь». Прикрытия у орудия мало.
С линии Торговых рядов наши пулеметы обстреливают зубцы Кремля. У Боровицких ворот наши бросали под ворота бомбы, наша артиллерия стреляла тоже в эти ворота. На Красной площади наших войск много, трезвые все, пьяных нет. Охотный ряд охраняется патрулем. Охотный ряд под обстрелом с колокольни в Кремле, все время стреляют из пулемета, и по этой колокольне бьет наше орудие от Большого театра, и артиллеристы говорят, пока не сшибут пулемет с церкви, не перестанут стрелять. По Театральной площади свободно ходит публика.
В книге «10 дней, которые потрясли мир», автор очень живо описал тогдашнюю атмосферу. В центре города занесенные снегом улицы затихли в безмолвии, точно отдыхая после болезни. Редкие фонари, редкие торопливые пешеходы. Ледяной ветер пробирал до костей. Мы бросились в первую попавшуюся гостиницу, где горели две свечи. Если господа не возражают против свежего воздуха...
На Тверской окна магазинов были разбиты, булыжная мостовая была разворочена, часто попадались воронки от снарядов. На главных улицах, где сосредоточены банки и крупные торговые дома, были видны зияющие следы работы большевистской артиллерии. Как говорил мне один из советских работников, «когда нам не удавалось в точности установить, где юнкера и белогвардейцы, мы прямо палили по их чековым книжкам». Провалив захват власти силовым методом, большевики начали политические действия. Была развернута мощная агитация, призывы к забастовкам и стачкам. Как следствие, большая часть войск перешла на сторону большевиков, и блокировала центр Москвы.
Положение сторон опять выровнялось. Копались окопы, строились баррикады, Кремль обстреливался из артиллерийских орудий. К вечеру дня, после ожесточенных боев, большевики заняли практически весь город и вышли к Кремлю. Об остроте борьбы можно судить по такому вот донесению из стана юнкеров. Получил приказание от полковника Трескина немедленно с отрядом ударников и студентов выступить к Никитским воротам, откуда наступали большевики на Арбатскую площадь. Проходя по Малой Кисловской, был обстрелян из 2-го этажа дома, находящегося на углу Б.
Никитской и Леонтьевского пер. Из Кисловского пер. Оставив 6 человек во 2-м этаже для обстрела противолежащего дома, занятого большевиками, с остальными разместился во дворе этого дома. В 2 часа дня к нам прибыл отряд офицеров с пулеметом. Половина заняла театр «Унион», а половина с пулеметом осталась в нашем доме. Пулемет поставили во 2-м этаже и открыли по дому, занятому большевиками, стрельбу.
Перестрелка продолжалась все время. Было убито 3 офицера и 1 ударник. Решено было взять большевистский дом атакой. Через выбитые окна в колбасной и книжном магазине и проломав черный вход, ворвались во двор.
Понимая, что переломить ситуацию собственными силами будет весьма проблематично, обе стороны обращаются к своим столичным руководителям с просьбой прислать к ним подкрепление. Под их знамёна, как констатировал полковник Леонид Трескин, встали студенты — добровольцы, назвавшие себя «белой гвардией», позже этот термин станет неотъемлемой частью кровавой истории того периода. К вечеру, получив подтверждение из Ставки о высылки военной подмоги, они объявили в Москве военное положение и выдвинули большевикам ультиматум: в течение 15 минут оставить Кремль, разоружиться и распустить ВРК. Революционеры, несмотря на шаткость положения и потерю нескольких десятков солдат-двиновцев при попытке штурма Моссовета, отказались выполнять требования противников. Юнкера, желая довести дело до победного конца, в 2:00 принимают решение атаковать Кремль. Отбивавшийся вместе с солдатами 56 запасного полка командир кремлёвского гарнизона Берзин в 6:00, не имея понятия о численности штурмующего его подразделения, принял решение о прекращении огня и сдаче.
Казалось, что кровопролитие на этом должно было остановиться, но в реальности всё вышло наоборот. Выстроившиеся перед зданием Арсенала солдаты-большевики в ожидании прихода войск противника сложили перед строем свои винтовки, но когда обнаружилось, что их разоружили всего две роты юнкеров, некоторые революционеры предприняли попытку вернуть своё оружие. По воспоминаниям юнкера В. Арсеньева, в начавшейся суматохе кто-то открыл огонь из пулемета, и разразилась жуткая перестрелка, в которой по разным оценкам погибло от 50 до 200 солдат.
Пришел старик, убеленный сединами, лет 70, и просит выдать ему винтовку... После визита старика пришел находившийся в Москве довольно популярный генерал Я. Моя настойчивая просьба возглавить мой отряд и. Наличие боевых припасов подходило к концу, и этот вопрос начал сильно нас волновать. То, что снималось с убитых и пленных большевиков, была капля в море. Склады огнестрельных припасов находились у Симонова монастыря, на противоположном конце города, у большевиков, сильно ими охраняемые.
И вот один поручик лейб-гвардии Литовского полка вызвался их оттуда похитить по подложному ордеру. Дважды ему удалось привести два полных грузовика патронов и снарядов, но на третий раз он был обнаружен и погиб смертью храбрых. Продовольственный вопрос был также разрешен в положительном смысле. В течение 7 дней население окружающих улиц само доставляло все, что только могло. Помню одну даму средних лет, госпожу А. Она буквально не покладая рук добывала продукты, принося их нам пудами, так что мы часто подкармливали юнкеров, находящихся в училище. Санитарный вопрос также не заставил волноваться, были реквизированы в 2 аптеках медикаменты и перевязочный материал и в полуподвальном этаже был устроен перевязочный пункт с соответствующим медицинским персоналом. Наступило утро 4-го дня. Как-то почувствовалось, что большевики в этот день будут особенно активны. После 12 часов дня они действительно начали наступать по всем направлениям, и им удалось сделать прорыв со стороны Армянского переулка и занять колокольню англиканской церкви, на которой, поставив пулемет, они начали владеть близлежащей местностью, что также сильно угрожало не только Художественному электротеатру, но и самому Александровскому училищу.
Надо было во что бы то ни стало ликвидировать этот прорыв. В резерве был всего 21 человек, только что смененных после трехдневной непрерывной боевой работы. Училище, как всегда, отказало, несмотря на критический момент. И вот вызывается прапорщик л. Весь этот день был очень тяжелым на всех уязвимых местах. В 6 часов вечера разведчики донесли, что в 5 верстах от Москвы высадился прибывший из Брянска 7-й ударный батальон под командой поручика Зотова, который прибыл в распоряжение командующего войсками. Таким образом, мы получили сразу серьезный резерв в 150 штыков с пулеметами. Итак, борьба продолжалась и принимала все более ожесточенный характер. По полученным агентурным сведениям из некоторых источников, большевики намеревались использовать перемирие с целью нанесения нам предательского удара, что мною и было учтено. С утра я объездил на автомобиле все наши позиции и посты, предупредив бойцов, чтобы они без моего приказания никаких иных распоряжений не принимали и в случае давления со стороны неприятеля оказывали ему самое упорное сопротивление.
Особенно было обращено внимание на приведение в оборонительное положение дома Коробкова в самом начале Тверского бульвара, так как, по сведениям, большевики, пользуясь перемирием, должны были обрушиться на нас главными силами со стороны угла бульвара, с тем чтобы захватить Никитские Ворота, с захватом которых на плечах ворваться через Никитский бульвар на Арбатскую площадь и таким маневром ликвидировать борьбу. Как предполагалось, так и вышло. Как раз в этом месте и разгорелся сильный бой, окончившийся благодаря героическим усилиям в нашу пользу, причем большой дом Коробкова сгорел до основания, равно как и приспособленная к обороне аптека между Тверским и Никитским бульварами. На этом совещании большевики якобы признали себя побежденными и просили приостановить военные действия. Оно было буквально забито бойцами, столь необходимыми нам и в которых нам все время отказывали.
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой: 100 лет мятежу юнкеров в Москве
И вот один поручик лейб-гвардии Литовского полка вызвался их оттуда похитить по подложному ордеру. Дважды ему удалось привести два полных грузовика патронов и снарядов, но на третий раз он был обнаружен и погиб смертью храбрых. Продовольственный вопрос был также разрешен в положительном смысле. В течение 7 дней население окружающих улиц само доставляло все, что только могло. Помню одну даму средних лет, госпожу А. Она буквально не покладая рук добывала продукты, принося их нам пудами, так что мы часто подкармливали юнкеров, находящихся в училище. Санитарный вопрос также не заставил волноваться, были реквизированы в 2 аптеках медикаменты и перевязочный материал и в полуподвальном этаже был устроен перевязочный пункт с соответствующим медицинским персоналом. Наступило утро 4-го дня. Как-то почувствовалось, что большевики в этот день будут особенно активны.
После 12 часов дня они действительно начали наступать по всем направлениям, и им удалось сделать прорыв со стороны Армянского переулка и занять колокольню англиканской церкви, на которой, поставив пулемет, они начали владеть близлежащей местностью, что также сильно угрожало не только Художественному электротеатру, но и самому Александровскому училищу. Надо было во что бы то ни стало ликвидировать этот прорыв. В резерве был всего 21 человек, только что смененных после трехдневной непрерывной боевой работы. Училище, как всегда, отказало, несмотря на критический момент. И вот вызывается прапорщик л. Весь этот день был очень тяжелым на всех уязвимых местах. В 6 часов вечера разведчики донесли, что в 5 верстах от Москвы высадился прибывший из Брянска 7-й ударный батальон под командой поручика Зотова, который прибыл в распоряжение командующего войсками. Таким образом, мы получили сразу серьезный резерв в 150 штыков с пулеметами.
Итак, борьба продолжалась и принимала все более ожесточенный характер. По полученным агентурным сведениям из некоторых источников, большевики намеревались использовать перемирие с целью нанесения нам предательского удара, что мною и было учтено. С утра я объездил на автомобиле все наши позиции и посты, предупредив бойцов, чтобы они без моего приказания никаких иных распоряжений не принимали и в случае давления со стороны неприятеля оказывали ему самое упорное сопротивление. Особенно было обращено внимание на приведение в оборонительное положение дома Коробкова в самом начале Тверского бульвара, так как, по сведениям, большевики, пользуясь перемирием, должны были обрушиться на нас главными силами со стороны угла бульвара, с тем чтобы захватить Никитские Ворота, с захватом которых на плечах ворваться через Никитский бульвар на Арбатскую площадь и таким маневром ликвидировать борьбу. Как предполагалось, так и вышло. Как раз в этом месте и разгорелся сильный бой, окончившийся благодаря героическим усилиям в нашу пользу, причем большой дом Коробкова сгорел до основания, равно как и приспособленная к обороне аптека между Тверским и Никитским бульварами. На этом совещании большевики якобы признали себя побежденными и просили приостановить военные действия. Оно было буквально забито бойцами, столь необходимыми нам и в которых нам все время отказывали.
В большом сборном зале происходил митинг; какой-то генерал призывал всех прекратить напрасную борьбу, так как по имеющимся у него сведениям, большевики захватили в Петрограде власть в свои руки. Этот генерал буквально был стащен со стула и, кажется, избит. За генералом влез на стул революционный министр Прокопович, который, ударяя себя в грудь, с большим пафосом начал также с призыва прекращения борьбы, ввиду признания большевиками себя побежденными, что дальнейшая борьба приведет к напрасному пролитию крови учащейся молодежи, к разрушению памятников старины и пр. Не успел Прокопович закончить своей речи, как у верхнего окна зал двусветный разорвалась большевистская шрапнель — эффект получился замечательный. Прокопович говорил о заключенном мире, а большевики продолжают стрельбу, да еще из орудий! Видя царящее здесь безобразие и митинговое настроение, я поспешил к своему отряду, по дороге меня многие упрашивали взять всю власть в свои руки и продолжать борьбу, выведя всех за город и вести на Дон, откуда имелись сведения, что Донской атаман дает нам поддержку по освобождению России от красной нечисти.
Соловьева от этих трех органов и Е. Ярославского и Б.
В б час. На нем большинством в 394 голоса против 106 при 23 воздержавшихся была принята большевистская резолюция по текущему моменту и избран ВРК из 7 членов и 6 кандидатов, из которых 8 - большевиков, 2 меньшевика и 3 объединенца. Сначала борьба шла с попеременным успехом. Штурма его юнкерами, о котором пишет Р. Взятие Кремля и другие успехи окрылили юнкеров. Критические обстоятельства вынудили ВРК прибегнуть к применению чрезвычайных мер.
На жизнь простых москвичей это практически никак не повлияло. Они ходили по улицам по своим делам, спрашивая на юнкерских постах, что происходит. Баррикада у Центральной телефонной станции в Милютинском переулке. Баррикада из обозов и дров у Филипповской булочной на Тверской улице. Красногвардейцам оказали сопротивление сами пекари, но силы были неравными. Баррикада Общества вспоможения приказчиков Охотного ряда. Угол Леонтьевского и Тверской. Арбатская площадь К боям готовились не только в центре Москвы. В Алексеевском юнкерском училище в Лефортово находился склад оружия, и юнкеры готовились оборонять его. Вместе с преподавателями они весь день строили укрепления. В первой половине дня 27 октября ситуация особо не изменилась. Обе стороны собирали под свои знамена добровольцев и ждали подкрепления. Студенческие отряды, принявшие сторону КОБа, начали называть себя "белой гвардией" в противовес красногвардейцам. А в Лефортово большевикам все-таки удалось захватить артиллерийские мастерские. Фотоснимок известного русского и советского фотографа Петра Адольфовича Оцупа. Вид от Лубянского пассажа через площадь. Около 18:00 силы КОБа получили подтверждение, что им на выручку с фронта отправили подкрепление. После этого они объявили в Москве военное положение и начали активное наступление на большевиков в районе Крымского моста, Смоленского рынка и Кудринской площади. В результате наступления красные были отброшены за Садовое кольцо, около сотни красногвардейцев было взято в плен. Тогда белогвардейцы начали наступление на Кремль. Они обстреливали из пулеметов зубцы стен. В этот день было убито около 50 человек. Во дворе казарм на Садовой-Кудринской улице Утром 28 октября белые продолжили наступление на Кремль. Осажденный там красный полк решил сдаться, но в тот момент, когда юнкеры входили в ворота Кремля, его солдаты снова схватились за оружие. Юнкеры открыли ответный огонь и расстреляли красных солдат. По разным оценкам, тогда было убито от 50 до 300 человек. Сторожевой пост юнкеров у Никольских ворот Кремля В здании Моссовета расстроенные боевыми неудачами большевики уже ждали ареста. Но руководство КОБа решило проявить милосердие и предложило им возобновить переговоры, чтобы избежать новых кровопролитий. Большевики согласились и начали тянуть время. А в это время с окраин города к ним начало подтягиваться подкрепление. Свежие силы быстро отбросили белых к Бульварному кольцу на Остоженке, Пречистенке и Тверской улице. Белые оказались заблокированы в центре Москвы. Окопы и баррикады на Остоженке 29 октября белые помимо Кремля все еще удерживали гостиницу "Метрополь", театр у Никитских ворот и позиции на Остоженке, Пречистенке и Тверском бульваре.
Не наша вина, что эсеры и меньшевики ушли. Им предлагали разделить власть, но они хотят подождать, пока кончится борьба с Керенским. К участию в правительстве мы приглашали всех; левые эсеры заявили, что они хотят поддерживать политику советского правительства. О несогласовании с программой нового правительства они не решались даже заявить. Если они не хотели совместной работы, тем хуже для них. За меньшевиками и эсерами солдатские и крестьянские массы не пойдут. Пусть юнкера пеняют на себя. Мы взяли власть почти без кровопролития. Если были жертвы, то только с нашей стороны. Весь народ именно той политики желал, которую ведет новое правительство. Оно взяло ее не у большевиков, а у солдат на фронте, у крестьян в деревне и у рабочих в городах. Я принимал участие в японской войне, в турецкой и в настоящей. А в мирное время я изучал военное искусство. Моя диссертация — история революционных войн. Наша картина партизанской войны — повторилось то, что и во время Французской революции. Та же дезорганизация, та же неопределенность, недоверие к офицерам. Обе стороны сражаются обыкновенно не особенно сильно. Надо покорить противника нашей воле. У нас есть неопределенность, усталость, а у них она еще в большей степени. Мы знаем, что наше дело право, что сопротивление не может быть очень устойчивым. Пример — корниловское восстание. Офицеры, которые ведут корниловские войска, не верят в свое дело, солдаты их не убеждают. Они подавляют дисциплиной. Их ждет крик в спину: «Предатели». Наши офицеры стоят в особенных условиях.
Москва 1917-го: Кто послал на смерть юнкеров?
Юнкерский мятеж 1917 года в Петрограде, контрреволюц. выступление юнкеров воен. уч-щ, являвшееся частью Керенского-Краснова мятежа 1917. Речь пойдет о юнкерском восстании в Москве сразу после Великой Октябрьской Революции. Октябрьская революция в Москве Октябрьская революция, Москва, Борис Юлин, Мир24, Юнкер, Искажение, Видео, Длиннопост. 100 лет назад здесь в братской хоронили юнкеров – тех, которые были против революции. Тогда на церемонии прощания присутствовал и Александр Вертинский. Как раз в эти дни он был в Москве на гастролях. Показательна малочисленность участников боев в Москве. Белые силы насчитывали несколько тысяч человек, в основном юнкеров и студентов, офицеров было несколько сотен, при том, что в тот момент в городе имелось, по оценке Мельгунова, 30 тыс. офицеров.