А это был февраль. Когда-то мы не смели и шёпотом шелестеть. Теперь вот пишем и читаем Самиздат, а уж друг другу-то, сойдясь в курилках НИИ, от души нажалуемся: чего только они не накуролесят, куда. К 1917 году национальное сознание, по словам Солженицына, было "отброшено интеллигенцией" и "обронено верхами". Размышления над Февральской революцией. Александр Исаевич Солженицын. I. Природа бескровной (23–27 февраля 1917) Три монархиста, порешившие Распутина для спасения. Александр Солженицын. Размышления над Февральской революцией. 1. ПРИРОДА БЕСКРОВНОЙ (23-27 февраля 1917)§. Три монархиста, порешившие Распутина для спасения.
Солженицын Александр Исаевич
В некоторых резолюциях уральских рабочих февраля-марта 1921, поступавших в Кремль, «с возмущением говорилось о засильи в центральных и местных властях евреев». —. Солженицын Александр Исаевич бесплатно в формате fb2, epub, читать отзывы, аннотацию. Читать книгу онлайн. Жанр книги. Александр Солженицын. Размышления над Февральской революцией (2017) – 8 просмотров, продолжительность: 1:47:08 мин. Смотреть бесплатно видеоальбом Ellenai * в социальной сети. Давид Кугультинов, народный поэт Калмыкии: "Герострат был, Солженицын — есть.
I. ПРИРОДА БЕСКРОВНОЙ
- Солженицын о революции кратко
- Двучастные рассказы
- Четыре февраля Александра Солженицына. Судьба «иноагента» и «экстремиста»
- Вы точно человек?
Февральская революция в осмыслении Александра Солженицына
Он предпочёл - сам устраниться от бремени. Слабый царь, он предал нас. Всех нас - на всё последующее….. Солженицыным образа Императора Николая 2 как безвольного, слабого императора, не способного принимать решения и фактически неспособного управлять Империей выявляет субъективную недальновидность автора и предвзятое отношение к последнему Императору Российской империи. Странно слышать такие слова, от человека, который сам пострадал от последствий так называемой «сильной власти». Хотя, до момента, когда «сильная власть» повлияла на судьбу автора, он с большим рвением поддерживал эту «сильную власть» и восхвалял её в своих трудах. Солженицын осознал, что причиной всех его бед и несчастий является не сильная власть советов, а слабая монархическая власть.
Если бы судьба не послала автору таких испытаний, то он бы ещё с большим рвением продолжал до конца жизни восхвалять «сильную власть». Больше всего в высказываниях А. Солженицына о Императоре Николае 2 вызывает фраза А. Солженицына : «Противодар - притягивать к себе ничтожества и держаться за них.. Всех нас - на всё последующее». Приписать подобные качества можно кому угодно.
Ведь все 12 Апостолов отвернулись от Иисуса во время самой большой опасности, когда римские власти начали преследование на него. А Иуда и вовсе предал за 30 серебряников. Неужели даже Сын Божий был так неразборчив в людях? И тоже обладал подобным «противодаром»? Ведь именно Иисус сам их позвал за собой и сделал их своими учениками и помощниками. Или это была Воля Бога?
Но если Сын Божий был так неразборчив в людях, так что же говорить о простых смертных? Очень печально, что эти слова написаны в адрес того, кого причислили к лику Святых. В некотором смысле — это поношение на Православную Церковь и на Веру Православную. Понятно, что эти слова А. Солженицыным были написаны в 1980-1981 году, но ведь Зарубежная Православная Церковь уже в 1981 году причислила Императора Николая 2 и его семью к лику Святых. И верующий человек об этом не мог не знать.
Относительно образаИмператора Николая 2, то у него было только одно слабое место, которое сыграло главную роль не только в его отречении от Престола за себя и за своего сына, но и в использовании этого слабого места врагами Российской Империи. И оно заключено в Законе о престолонаследии, в патриархальном менталитете дворянства и русского народа. Начиная с Императора Павла 1 с 1797 года по 1917 год, Российской Империей правила только мужская линия. И когда на престол вступил Император Николай 2, то преемственность власти по мужской линии была гарантирована. Но у Императора Николая 2 рождались только дочери, что вызывало беспокойство и дворянства, и народа. Фактически дальнейшая преемственность власти по мужской линии через Императора Николая 2 была под вопросом.
Размышления над Февральской революцией 1. Казалось, худшие ненавистники российской монархии не могли бы в казнь ей придумать язвы такой броской, как фигура Распутина. Такого изобретательного сочетания, чтоб именно русский мужик позорил именно православную монархию и именно в форме святости. Но стерев эту язву - только дали неуклонный ход дальнейшему разрушению.
Убийство, как действие предметное, было замечено куда шире того круга, который считался общественным мнением, - среди рабочих, солдат и даже крестьян. А участие в убийстве двух членов династии толкало на вывод, что слухи о Распутине и царице верны, что вот даже великие князья вынуждены мстить за честь Государя. А безнаказанность убийц была очень замечена и обернулась тёмным истолкованием: либо о полной правоте убийц, либо что наверху правды не сыщешь, и вот государевы родственники убили единственного мужика, какому удалось туда пробраться. Так убийство Распутина оказалось не жестом, охраняющим монархию, но первым выстрелом революции, первым реальным шагом революции - наряду с земгоровскими съездами в тех же днях декабря.
Распутина не стало, а недовольство брызжело - и значит на кого теперь, если не на царя? А ещё было то, как будто не крупное, последствие убийства, что Верховный Главнокомандующий российскими имперскими силами покинул Действующую Армию на девять недель. Так сбылось и расчётливое предсказание тобольского чудотворца, что без него династия погибнет: от смерти его и до этой гибели только и протянулись десять недель. Все рядовые жизненные случайности, попав под усиленное историческое внимание, начинают потом казаться роковыми.
Наоборот, в его эссе это самый эмоциональный абзац. Приведу его. В феврале 1917 никто у нас не пытался устроить русский Альказар. В Николаевском — было движение, но не развилось».
К кому обращен этот призыв? Кто-нибудь знает, что такое «толедский Альказар»? Да, знают те, кто праздновал в 2006 г. Так что ясно, кто может откликнуться на призыв «устроить русский Аль-казар».
Далее Солженицын пишет: «…агитаторы камнями и угрозами насильственно гнали в забастовку рабочих оборонных заводов — …но ни один… не расстрелян». Напрасные упрёки: если бы таковые «агитаторы с камнями» нашлись, то охрана оборонных заводов, безусловно, стала бы в них стрелять. Теперь о Николае II. Характер человека более рельефно проявляется в сложных для него ситуациях.
У меня с детства вырисовался образ царя Николая II по рассказам близкого друга нашей семьи — дяди Саши, сына лейб-медика двора Льва Васильевича Попова. Тот провёл целый месяц у постели Николая, когда он был тяжело болен воспалением легких в Крыму, и вылечил его. Этот же образ поддерживался рассказами Александра Федоровича Керенского о царе в то время, когда царь и его семья были арестованы. Александр Федорович был просто очарован царём.
Кого это «нас»? И неверно: он не был слабым, он не подчинялся царице и Распутину, а твердо верил в своё завещанное ему от отца предназначение быть самодержцем, а царица, как всякая жена, лишь поддерживала в нём это твёрдое убеждение. Несмотря на возражения всех сановников, он совершенно правильно поддержал Витте и ввёл золотой червонец — великий акт! Он не внял Распутину, который телеграфировал ему, наказывая ни под каким видом не начинать войну.
Он её начал. Хотя, возможно, на этот раз Распутин и был прав, но это противоречило бы идеологии и принципам Николая. Однако не было никого, абсолютно никого из его окружения, кроме царицы, Вырубовой, Фредерикса, а из генералов кроме графа Келлера, кто бы разделял его идеологию. Вырубова вспоминала: «Я глубоко сознавала и чувствовала во всех окружающих озлобление к тем, кого боготворила, и чувствовала, что озлобление это принимает ужасающие размеры…».
В чем дело? А дело в том, что патриархальная идеология тормозила стихийно и стремительно развивающийся капитализм в России. Стародубровская И. Великие революции — от Кромвеля до Путина.
Получалась, действительно, ситуация, о которой говорят: «вся рота шла не в ногу, а один ефрейтор — в ногу».
Интересны и литературные замечания Ахматовой, сравнивавшей Солженицына с Хемингуэем, только что тогда получившим Нобелевскую премию: у того подробности в "Старике и море" вызывают раздражение, кажутся ненужными, а у Солженицына "каждая деталь нужна и дорога". Солженицына с 1960-х годов поддерживали те, кто знали, что такое настоящий уровень литературы. Елена Сергеевна Булгакова открыла ему архив, и Солженицын прочитал ненапечатанные вещи Булгакова до их публикации в советских изданиях. И "Записки покойника" и "Мастера и Маргариту". Солженицын испытывал чувство родства к затравленному Булгакову. Булгаковой он даже сказал так, что хочет знать, что было написано Булгаковым, чтобы уже его не повторять. Поразительное высказывание! Корней Чуковский предоставил свой кров Солженицыну, когда у того КГБ захватил таимые рукописи 1965 и этим, возможно, спас его от ареста.
Лидия Чуковская, дочь К. Чуковского, с неизменным бесстрашием поддерживала Солженицына вплоть до его высылки в 1974 г. Солженицын много прожил под гостеприимным кровом Чуковских, и Лидия Корнеевна сохранила о нем драгоценные записи. Интересен такой штрих. Солженицын был одержим "сохранением минуты", у него была мания не потерять времени; у малознакомых людей, сталкивавшихся с ним, у многих друзей, и даже у Твардовского, эта черта вызывала раздражение. Чуковская была из тех редких людей, кто понял эту особенность Солженицына и оценил ее правильно. По ее воспоминаниям, Солженицын, когда разрешал себе отвлечься от работы, на короткий перерыв как бы "открывал створку", был мягок, был очень интересным собеседником и т. Сознание невыполненного долга гнало его вперед и заставляло жертвовать обычной жизнью. При разности взглядов, - например, сама Л.
Чуковская была неверующей, смотрела на старую русскую жизнь скорее глазами революционных демократов, и все "православное" и "национальное" у Солженицына было ей чуждо, - она благородно защищала Солженицына от нападок даже своих близких друзей, когда "антисемитизм" и "монархизм" стали ходячими обвинениями уже высланного за границу Солженицына в кругах советской интеллигенции. Из известных писателей откровенные дневниковые записи оставили о Солженицыне в те годы, когда вслух и имя его упоминать было нельзя Юрий Трифонов и Юрий Нагибин, оба сами очень талантливые, хотя вполне принадлежавшие к "официальной" литературе. Нагибин в дни травли и высылки Солженицына февраль 1974 записал: " История - да еще какая! Последние дни значительны и нетленны, как дни Голгофы. Только Христос другой. Он не просил Отца небесного «чашу эту мимо пронести», а смело, даже грубо рвался к кресту, отшвырнув по дороге Пилата, растолкав саддукеев и фарисеев, всех ратников и лучников, отшвырнув прочь разбойников и прочую сволочь. Он рвался к кресту, как олимпиец к финишной черте. Бог да простит мне эту любовную насмешку. Он сейчас в безопасности, и я до слез рад за него...
Но возблагодарим Господа Бога, что он наградил нас зрелищем такого величия, бесстрашия, бескорыстия, такого головокружительного взлета. Вот, оказывается, какими Ты создал нас, Господи, почему же Ты дал нам так упасть, так умалиться и почему лишь одному вернул изначальный образ? Может быть, Ты сознательно недосоздаешь нас, чтобы мы сами завоевали окончательное право быть человеком? Но не отпущено нам таких сил. Он, которого Ты дал отнять у нас, подымал нас над нашей малостью, с ним мы хоть могли приблизиться к высокому образу. Но Ты осиротил нас и мы пали во прах. Теперь нам уж вовсе не подняться. Пуста и нища стала наша большая страна, и некому искупить ее грехи. Храни его, Господи, а в должный срок дай место возле себя, по другую руку от Сына о Солженицыне ".
Потрясающие, на грани кощунства, - но и исполненные горячей верой и, казалось бы, невозможным для советского писателя религиозным восприятием мира, - слова. Читая их, как не поразиться, что в своей открытой жизни преуспевающего советского автора Нагибин постоянно "двоился", цинично разменивая свой большой талант на "проходное", приносящее внешний успех и деньги, - и сам же за это себя и презирал, и презирал своих товарищей по литературному цеху, как свидетельствует его дневник. Юрий Трифонов написал провидчески: "Он [Солженицын] возвратится сюда и начнёт устраивать русскую жизнь. С малого начнёт, и над ним будут подсмеиваться дураки. Как с малого он начал поход против системы, а кончил полной победой над ней. Мы ещё просто об этом не знаем. Он гений, что надо понять и принять. Кое-кому трудно признать превосходство. Да и как признать, когда на шее медальки болтаются.
Рядом с гением жить неудобно. А мне удобно! Упоминать его было нельзя, и ему самому приходилось быть осторожным в назывании имен других писателей. Тем не менее, он в качестве близких себе называл не один раз писателей-"деревенщиков": Белова, Астафьева, Абрамова, Можаева, Евгения Носова, Валентина Распутина. Впоследствии стало распространенным утверждение о том, что деревенская проза вышла из солженицынского "Матренина двора". Это спорно. Мне кажется, что несмотря на близость, прямой связи нет. Из названных писателей Борис Можаев был близким другом Солженицына. Они вместе ездили по местам тамбовского крестьянского восстания, о котором Солженицын первоначально планировал писать в будущих "узлах".
На это жизни не хватило, но ненаписанные тамбовские главы частично претворились в поздние "двучастные рассказы": "Эго" и "На краях". Сам же Б. Можаев своей яркой личностью отразился в образе солдата Арсения Благодарёва - одного из сквозных героев "Августа 1914" и последующих написанных трех узлов в особенности "Октября 1916". Еще в шаткую ранне-горбачевскую пору 1987-88 Валентин Распутин и Виктор Астафьев впервые открыто заговорили о полностью запретном в то время Солженицыне. И позднее, Астафьев, Солженицын и Распутин неоднократно демонстрировали близость взглядов и позиций. Из ярких писателей не-"деревенщиков", но открыто русского национального направления к Солженицыну был близок Владимир Солоухин. В махрово-советские годы он не побоялся вырваться к Солженицыну в американский Вермонт отбился от коллег при официальной поездке. Мужество нужно было для того, но и - душевная потребность писателя. Я знаю только два примера действительно выдающихся авторов, сравнимых с Солженицыным по масштабу дара, которые не оценили по достоинству его талант.
Это в эмиграции Набоков и на родине Шаламов. Надо заметить, что Набоков публично высоко ставил Солженицына как личность и борца; только в его приватной переписке можно найти не очень высокую оценку писательского таланта Солженицына.
Солженицын, Александр Исаевич
Scopus Cited Аннотация Статья посвящена взглядам А. Солженицына на Февральскую революцию 1917 г. В центре анализа работа «Размышления над Февральской революцией», написанная в 1980-1983 гг.
Говорят, убили русскую литературу. Чёрта с два! Вот она, в этой папке с завязочками. Кто он?
Никто ещё не видал». На встрече по предложению Твардовского рассказ решили переименовать в «Один день Ивана Денисовича» и «для весомости» назвать повестью. Также по теме Совсем скоро станет известен лауреат Нобелевской премии по литературе 2016 года. За всю историю только пять отечественных писателей и... Однако одного желания главреда «Нового мира» опубликовать произведение было недостаточно. Любой текст, напечатанный в СССР, должен был пройти цензуру —Главлит Главное управление по охране военных и государственных тайн в печати при Совете министров СССР — огромное учреждение со штатом цензоров.
Если посмотреть на выходные данные журналов и книг того времени, то можно найти там странные буквы и цифры, напоминающие шифры. Эти таинственные знаки — личный код цензора, сотрудника Главлита, который читал и давал разрешение на публикацию», — пояснил в интервью RT главный редактор журнала «Новый мир» Андрей Василевский. Пропустить столь «взрывоопасный» текст советская цензура не могла. По словам Василевского, повесть была напечатана с разрешения Никиты Хрущёва. Никита Хрущёв РИА Новости «Была очень специфическая минута, когда содержание текста совпало с интересами первого лица в государстве. Вдруг оказалось, что это произведение с точки зрения политики десталинизации — как раз то, что нужно.
Однако в течение 20-х годов такого не случилось. В уже названной публикации «Евреи в Кремле» автор, смакуя «Ежегодник Народного Комиссариата по иностранным делам» за 1925 год, знакомит нас с некоторыми ведущими именами из центрального аппарата НКИД, указывая и посты. А вот уже встречавшийся нам А. Гойхбарг, после председательства в Малом совнаркоме, — разрабатывает законодательство нэповского периода, руководит составлением Гражданского кодекса РСФСР, он же директор Института советского права59. Много трудней обозреть власти областные-краевые — и не только потому, что они в центральной прессе мало мелькали, — ещё более из-за изумительной их подвижности, перебросчивости с поста на пост. Эти многочисленные и дальние переброски руководителей — в ленинское время вызывались острой нехваткой надёжных кадров, а в сталинское могли быть и признаком недоверия: оторвать от наросших связей?
Вот несколько траекторий. Да немало же и вождей комсомольских. Вот Ефим Цетлин, восходящий путь. Довольно разительна и карьера Исайи Хургина. В 1917 он «серповец», деятель Украинской Рады, Центральной и Малой, разрабатывает законопроект о еврейской автономии на Украине; с 1920 — уже в РКПб; с 1921 — торгпред Украины в Польше; с 1923 — представляет в США германо-американское транспортное общество, «фактически выполнял функции полпреда» советского, он же — создатель и председатель «Амторга», — и ещё необозрим бы путь впереди, но в 38 лет в 1925 утонул в озере, в Штатах62. Какая жизненная и политическая динамика!
Вот область хозяйственная, строительная. Вайнштейн, уже упомянутый, — долгие годы член коллегии наркомфина СССР. Мельницу строить — за подтоп отвечать. Зангвиля о значении червонца и групповой снимок; а среди заседающих особо отмечены: «Пред. Шейнман же — был не только председатель правления Госбанка, на каждом советском червонце была изображена именно его подпись; он с 1924 — и нарком внутренней торговли СССР. И он же — возьмитесь, читатель, за сердце...
Говоря же шире, о среднем служебном уровне в советских учреждениях, известный профессор-экономист Б. Бруцкус спрашивает: «Разве революция не открыла перед еврейским населением новых возможностей? К тому же «вдвинутые в эту [советскую служебную] иерархию, евреи должны проявлять совершенно исключительный такт, чтобы не вызвать вокруг себя зависти и неудовольствия. Массовое появление евреев-служащих, даже независимо от [их] качеств, должно было не ослабить, а усилить антисемитизм в составе служащих и в интеллигенции». И констатирует: «Еврейских служащих особенно много в комиссариатах, исполняющих экономические функции»66. Ларин писал попроще: «Еврейская интеллигенция пошла в то время на службу к победившей революции охотно, целыми массами», видя «доступ к закрытой прежде государственной службе»67.
Померанц, спустя 50 лет, говорит в оправдание: История «затаскивала евреев в государственный аппарат», «евреям некуда было деваться, кроме государственных учреждений», в том числе ЧК68, — мы на это уже отозвались выше. Однако в «Еврейском мире», парижском сборнике, можно прочесть и такое: «Нельзя отрицать, что значительные части еврейской молодёжи» с большим процентом в Ней «безнадёжных неудачников», «социально и культурно развинченных элементов... Разумеется, не все были «втянуты в большевизм». Была и мирная еврейская масса, которую революция смяла. Но жизнь в бывшей черте не была на глазах у всего народа. А была перед глазами та атмосфера, которую выпукло рисует М.
Хейфец: «Нагловатые, самоуверенно-довольные, распевали взрослые евреи на "красных праздниках" и свадьбах: "там, где сидели цари и генералы, теперь сидим там мы, они сидят под нами"»71. Но — какие «мы»? Нет, власть дала приглашение и «миллионам жителей гнилых местечек, старьёвщикам, корчмарям, контрабандистам, продавцам сельтерской воды, отточившим волю в борьбе за жизнь и мозг за вечерним чтением Торы и Талмуда», она им «предложила переехать в Москву, Петроград, Киев, взять в свои нервные, быстрые руки всё, выпавшее из холёных рук потомственной интеллигенции, — всё, от финансов великой державы до атомной физики, от шахмат до тайной полиции. Они не удержались от Исавова соблазна, тем более что в придачу к чечевичной похлёбке им предложили строить "землю обетованную"... Да, «было еврейское очарование идеей, были еврейские иллюзии, что это "их" страна»73. И, по свидетельству о настроении «преобладающей части еврейского общества» в 1923: «большевизм "наименьшее" зло, уйдут большевики — нам ещё хуже будет, — таковы итоги этого настроения в умах, политически незрелых»76.
Теперь ведь «еврей может быть командующим армией»! История уже начавшихся тогда тюремно-лагерных преследований социалистов в СССР обнаруживает, сколь большое число евреев-социалистов удержалось от эмиграции после революции, никак не предполагая всей кровожадности нового правительства. Когда Лесков в докладе Паленской комиссии опровергал одно за другим предполагаемые последствия русскому населению от свободного распространения евреев по всей России, — он, разумеется, и предвидеть не мог такой ситуации, как советские Двадцатые годы — столь обильное и властное участие евреев в государственном управлении, в административно-хозяйственном руководстве и направлении культуры. Однако революция изменила весь возможный ход событий, и мы не можем представить, как пошло бы развитие без неё. Но когда в 1920 году петроградский профессор античной истории Соломон Лурье обнаружил в советской интернациональной коммунистической России — вдруг да опять антисемитизм? Тот прежний российский точней сказать, малороссийский антисемитизм прошлых веков и начала XX — ведь правда же сдут с лика страны октябрьским ветром, вместе с семенами сдут решительно, как всё, что делала революция.
Те, кто состоял в Союзе русского народа, шёл с хоругвями громить еврейские лавки, требовал казни Бейлиса, охранял по усердию трон, и все из городского мещанства, кто был возле них или похож на них, или подозревался в том, — те тысячи уже расстреляны или заперты в лагеря. У русских же рабочих и русских крестьян никакого антисемитизма до революции не было, об этом свидетельствовали и все революционные вожди. А русская интеллигенция — была даже и горячо сочувственна к утеснённым евреям. И детей послереволюционных лет воспитывают только в интернациональном духе. И — откуда же вновь этот заклятый антисемитизм? Лишённый всякой силы, дискредитированный и раздавленный окончательно, — откуда он опять?
Мы уже писали, каким удивлением было и для русско-еврейской эмиграции узнать о неубитом антисемитизме в СССР, когда в 1922 её известили о том только что прибывшие из РСФСР несомненные социалисты Е. Кускова и С. Кускова напечатала статью в «Еврейской трибуне»: что антисемитизм в СССР — не выдумка, «что сейчас в России большевизм смешивается с еврейством — это не подлежит сомнению». Она встречала даже «высоко-культурных» евреев, «которые были подлинными антисемитами... Врач-еврейка говорит: «Еврейские большевистские администраторы испортили мои прекрасные отношения с местным населением». Учительница: дети «орут, что я преподаю в еврейской школе», потому что «запрещено преподавать Закон Божий и выгнали батюшку», «в Наркомпросе — все евреи».
В гимназических кружках «из радикальных семей» — разговоры «о насилии евреев». Настолько широки эти слои, что «Политуправление разослало прокламацию, в которой разъясняет, почему в администрации так много евреев: "Когда российскому пролетариату понадобилась своя интеллигенция и полуинтеллигенция, кадры административных и технических работников, то неудивительно, что оппозиционно настроенное еврейство пошло ему навстречу... Пребывание евреев на административных постах новой России совершенно естественная и исторически неизбежная вещь, будь эта новая Россия кадетской, эсеровской или пролетарской". А Маслов — оледенил еврейскую эмиграцию: ведь испытанный эсер, общественная репутация безупречна, и вот, живой свидетель первых четырёх советских лет, — что ж говорит? Оно захватило районы, в которых евреев раньше почти не видели и где еврейский вопрос не приходил даже в голову» в Вологде, «та же острая ненависть к евреям в Архангельске, в городах Сибири, на Урале» 80. И приводит немало эпизодов.
Не называет Маслов тех комиссаров, которые выдавали на посев пшено и поджаренные подсолнухи или грозили запретить сеять солод, — но можно уверенно сказать, что были они и не из русского простонародья, и точно не из «бывших», не из дворян, — вот крестьянин и заключал, что власть над ним «еврейская». В некоторых резолюциях уральских рабочих февраля-марта 1921, поступавших в Кремль, «с возмущением говорилось о засильи в центральных и местных властях евреев». И «если к свободно разговаривающей о советских порядках группе лиц не евреев подойдёт еврей, даже лично знакомый собеседникам, разговор почти всегда круто обрывается и переходит в другую плоскость»81. Маслов пытается понять: «в чём причины этой всеобщей и острой ненависти к евреям в современной России? Распространённое выражение "жидовская власть" весьма часто употребляется в России, особенно на Украине и в бывшей черте оседлости, не как полемически задорное определение власти, а как совершенно объективное определение её состава и её политики». Тут «вкладывается двойной смысл: советская власть, во-первых, отвечает желаниям и интересам евреев, и последние, поэтому, являются её горячими сторонниками и приверженцами; во-вторых, власть фактически находится в руках евреев».
Если приём служащих в таком учреждении находится в руках евреев, то можно держать беспроигрышные пари, что весь состав сколько-нибудь ответственных служащих будет состоять из евреев», хотя бы это сопровождалось «раскассированием сложившегося штата». И часто демонстрируется «то же предпочтение своим, в резкой, нередко в грубо-обидной для других форме». При чиновнике-еврее «советская власть... Хмелящее вино власти для евреев оказывается крепче, и оно сильнее ударяет им в голову». Да ведь это святая правда! Говорить можно и должно о массовом типе еврея-коммуниста, — того, кто заполняет всякого рода коллегиумы и президиумы, кто возглавляет мелкие и средние советские органы, кто по роду своей деятельности приходит в повседневное и непрерывное соприкосновение с широкими массами населения...
Они занимают передовые позиции, что в глазах населения естественно удесятеряет их число»83. Пасманик комментирует: «Мы должны признать, что многие евреи собственными действиями вызывают настроение обострённого антисемитизма»; «все охамившиеся евреи, заполнившие ряды коммунистов, — все эти фармацевты, приказчики, коммивояжеры, недоучившиеся студенты, бывшие экстерны и вообще полуинтеллигенты, — действительно причиняют много зла России и еврейству»84. Питается эта стихия вражды: наглядными и неоспоримыми фактами участия евреев в разрушительных процессах, происходивших в Европе, а также преувеличениями и сказками об этом участии»85. В конце 1927 Михаил Козаков расстрелянный в 1930 по делу «пищевиков» писал в частном письме своему брату за границу о «юдофобских настроениях массы не только беспартийной, но и партийной... Рабочая масса евреев не жалует — это ни для кого не секрет»87. И Шульгин, после своей «тайной» поездки в СССР в 1928: теперь уже никто не говорит, что «антисемитизм есть казённая выдумка, насаждаемая "Императорским правительством"» или что им «заражены лишь "подонки общества"...
Географически — он с каждым днём заливает всё большую территорию, имея тенденцию распространиться на всю Россию. Главным гнездом сейчас, по-видимому, становится Москва». А «для Великороссии антисемитизм есть явление новое», но тем он и острей антисемитизм Юга — от привычки насмешлив, смягчается еврейскими анекдотами 88. И даже Ларин приводит как подкинутый белогвардейцами «лозунг противоеврейской агитации», бытующий в Москве: «русских отправляют в Нарым, а евреев — в Крым»89. Не сразу, но советские власти, видимо, сильно забеспокоились. Уже в 1923 «Еврейская трибуна» сообщает, хотя и скептически: «Комиссариат внутренних дел организовал не так давно специальную комиссию, занимающуюся вопросом "охраны евреев от тёмных сил"»90.
Из собственной коллекции «многочисленных записок, подаваемых на докладах по антисемитизму» в частности, на консультациях «в кабинете партработы одного из райкомов Москвы» — стало быть, имея дело исключительно с коммунистами или «сочувствующими» рабочими , — Ларин приводит, «без изменения стиля», 66. Среди них такие91: — Откуда приезжают евреи в Москву. Ларин подозревает, что в этих вопросах «просачиваются специально распространяемые подпольной организацией [! Как мы дальше увидим — отсюда потекут и «оргвыводы». Но сперва он берётся систематически зафиксировать неожиданное явление и научно ответить на вопрос: «как мог в СССР принять довольно заметные размеры антисемитизм в некоторых таких слоях, где он до революции был мало заметен» заводские рабочие, студенты 93? И разбирает последовательно.
Интеллигентский антисемитизм. Однако настаивает, что «недовольство вызвано... Антисемитизм городской буржуазии. Но «борьба за уничтожение антисемитизма среди буржуазии... Антисемитизм в деревне. Но это, мол, от кулаков и бывших помещиков96.
Антисемитизм в рабочей среде. Сейчас он проявляется несомненно чаще и интенсивнее, «чем это было несколько лет назад». Особенно он силён «среди отсталой части рабочего класса» — женщин и сезонников, однако «антисемитские настроения наблюдаются, к сожалению, среди гораздо более широкого слоя рабочих», чем «разложившиеся». А «в низовых профорганизациях пытались замазывать проявления антисемитизма». Да труднее-то всего из-за того, что «замазывания антисемитизма» исходят именно от «пролетарского актива», ещё трудней — что антисемитизм проявляется у самого «пролетарского актива». Особенно распространены толки о еврейском засилье», на собраниях «часто встречаются записки и выступления, Поддерживающие версию об исключительной борьбе советской власти только с православной религией».
Но что за дикость — антисемитизм у пролетариата? Откуда это могло возникнуть в самом передовом и сознательном классе? Где же, в чём причина?? Главное: не осталось «иных подходов белогвардейского воздействия на массы», кроме антисемитизма; теперь «плановая организация его» действует именно «на антисемитских рельсах»97. Грозный вывод — как видим, нарастает. Этот своевременно огляженный Лариным загадочный антисемитизм 20-х годов в СССР — признавался и много лет спустя другими авторами.
Но и он согласен: «Советское правительство не без основания видело в антисемитизме возможное орудие контрреволюции»98. Автор 1968 года добавляет: «После гражданской войны антисемитские настроения начали всё шире прорываться в быту почти повсеместно, захватывая слои населения, до революции остававшиеся свободными от этих настроений»99. Против таких настроений предстояло не рассуждать академически, а энергично и остро действовать. В мае 1928 происходило Агитпропсовещание при ЦК ВКПб, уделившее большое внимание вопросу «о мероприятиях по борьбе с антисемитизмом».
Список полей представлен выше. Например: author:иванов Можно искать по нескольким полям одновременно: author:иванов title:исследование По умолчанию используется оператор AND. Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе: исследование разработка оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе: исследование OR разработка оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент: исследование NOT разработка author:иванов NOT title:разработка Тип поиска При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться.
Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы. По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
А. Солженицын и И. Ильин о причинах февральской революции
| Сахаров А.Н. * «Растоптанный Февраль» (воспоминания) (2017) * Статья | Итак, начнем с Протопопова — «психопатического болтуна, лгуна, истерика и труса», как его назвал Солженицын. |
| Четыре февраля Александра Солженицына. Судьба «иноагента» и «экстремиста» | Двести лет вместе. |
| Солженицын на войне: линия наименьшего риска, или Бывали и такие «герои» | ИА Красная Весна | В результате глубокого вживания в историю России А.И. Солженицын пришел к выводу, что перед государственной властью было два пути, предотвращавших революцию. |
| А. Солженицын. Размышления над Февральской революцией [«Российская Газета», ] | [HOST] | 200 Years TogetherАлександр Солженицын - Двести лет вместе. Часть вторая. |
Александр Солженицын. Размышления над Февральской революцией (2017)
Прошло больше года с появления на Западе, а затем и в Самиздате, последнего романа Александра Солженицына – первого «узла» намечающейся длинной серии. Александр Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Александр Исаевич Солженицын родился в городе Кисловодске в 1918 году. В 1941 году окончил физико-математический факультет Ростовского университета. Мы публикуем небесспорный текст размышлений Алескандра Исаевича Солженицына о роковых событиях февраля 1917. Печатается в сокращении. Приказом Военного совета 63-й армии № 5/н от 10 августа 1943 года лейтенант Солженицын награждён орденом Отечественной войны 2-й степени. Исаакий Семенович Солженицын (1891-1918) - крестьянин, участник Первой мировой войны, погиб до рождения сына в результате несчастного случая.
Александр Солженицын
Первым же арестованным, 27 февраля, был министр юстиции Щегловитов. Его обвиняли, что именно он дал указания пристрастно вести дело Бейлиса. РОДИ HА февраль 2017. АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН. 05 Воззвание Исполни тельного комитета Со вета рабочих депутатов. 27 февраля 1917 года. Здесь есть возможность читать онлайн «Александр Солженицын: Размышления над Февральской революцией» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком. Слово «самиздат», прочно вошедшее в русский словарь второй половины XX века, напрямую связано с именем А. И. Солженицына. Читая Солженицына. Часть 2: Революция. Posted on 28.05.2014 by Владимир Дианов.