Новое состояние мира, образовавшееся после Второй Мировой войны, быстрее других и осознал Черчиль, провозгласив “холодную войну”. 5 марта Черчилль прибыли в Фултон, где ему была устроена триумфальная встреча.
"Холодная война" Фултонская речь Уинстона Черчилля
5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в городе Фултон (штат Миссури, США) бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль произнес ставшую знаменитой речь, в которой он положил начало «холодной войне». Обвинения Черчилля в «англо-саксонском» расизме стали общим местом в советской пропаганде второй половины 1940-х — начала 1950-х годов. Для всего мира эта мартовская неделя стала началом «холодной войны». В своей речи он объявил Советский Союз в том, что они создают “занавес из железа” над всей Европой. Отправной точкой или сигналом к началу «холодной войны» считается знаменитая речь бывшего премьер-министра Великобритании У. Черчилля в Фултоне (штат Миссури, США). Отправной точкой или сигналом к началу «холодной войны» считается знаменитая речь бывшего премьер-министра Великобритании У. Черчилля в Фултоне (штат Миссури, США).
Холодная война (1945 – 1990)
75 лет тому назад — 5 марта 1946 года — великий политик ХХ века, бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в американском университетском городке Фултоне произнёс речь, из которой, по словам 40-го президента США Рональда Рейгана, родился. 75 лет тому назад — 5 марта 1946 года — великий политик ХХ века, бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в американском университетском городке Фултоне произнёс речь, из которой, по словам 40-го президента США Рональда Рейгана, родился. 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже (Фултон, штат Миссури, США) Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь (Sinews of Peace), которая считается сигналом для начала «холодной войны». Так Черчилль объявил о начале "холодной войны" Запада против СССР. Сейчас мы рассмотрим известнейшую речь Черчилля в Фултоне, которую он говорил не как политический деятель, а как известная личность. Так что же было сказано такого, что могло спровоцировать “холодную войну”? войну и тиранию, которые уже привели к разрушению Европы в огне Второй мировой.
ПАМЯТЬ И НАДЕЖДА
Организацию Объединенных Наций необходимо немедленно начать оснащать международными вооруженными силами. В таком деле мы можем продвигаться только постепенно, но начать должны сейчас. Я предлагаю, чтобы всем государствам было предложено предоставить в распоряжение Всемирной Организации некоторое количество военно-воздушных эскадрилий. Эти эскадрильи готовились бы в своих собственных странах, но перебрасывались бы в порядке ротации из одной страны в другую. Летчики носили бы военную форму своих стран, но с другими знаками различия. От них нельзя было бы требовать участия в военных действиях против своей собственной страны, но во всех других отношениях ими руководила бы Всемирная Организация. Начать создавать такие силы можно было бы на скромном уровне и наращивать их по мере роста доверия. Я хотел, чтобы это было сделано после Первой мировой войны, и искренне верю, что это можно сделать и сейчас.
Однако было бы неправильным и неосмотрительным доверять секретные сведения и опыт создания атомной бомбы, которыми в настоящее время располагают Соединенные Штаты, Великобритания и Канада, Всемирной Организации, еще пребывающей в состоянии младенчества. Было бы преступным безумием пустить это оружие по течению во все еще взбудораженном и не объединенном мире. Ни один человек, ни в одной стране не стал спать хуже от того, что сведения, средства и сырье для создания этой бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках. Не думаю, что мы спали бы сейчас столь спокойно, если бы ситуация была обратной и какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство монополизировало на некоторое время это ужасное средство. Одного страха перед ним уже было бы достаточно тоталитарным системам для того, чтобы навязать себя свободному демократическому миру. Ужасающие последствия этого не поддавались бы человеческому воображению. Господь повелел, чтобы этого не случилось, и у нас есть еще время привести наш дом в порядок до того, как такая опасность возникнет.
Но даже в том случае, если мы не пожалеем никаких усилий, мы все равно должны будем обладать достаточно разительным превосходством, чтобы иметь эффективные устрашающие средства против его применения или угрозы такого применения другими странами. В конечном счете, когда подлинное братство людей получило бы реальное воплощение в виде некоей Всемирной Организации, которая обладала бы всеми необходимыми практическими средствами, чтобы сделать ее эффективной, такие полномочия могли бы быть переданы ей. Теперь я подхожу ко второй опасности, которая подстерегает семейные очаги и простых людей, а именно — тирании. Мы не можем закрывать глаза на то, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не действуют в значительном числе стран; некоторые из них весьма могущественны. В этих государствах власть навязывается простым людям всепроникающими полицейскими правительствами. Власть государства осуществляется без ограничения диктаторами либо тесно сплоченными олигархиями, которые властвуют с помощью привилегированной партии и политической полиции. В настоящее время, когда трудностей все еще так много, в наши обязанности не может входить насильственное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны.
Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать великие принципы свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира и которые в развитие Великой Хартии, Билля о правах, закона Хабеас Корпус, суда присяжных и английского общего права обрели свое самое знаменитое выражение в Декларации Независимости. Они означают, что народ любой страны имеет право и должен быть в силах посредством конституционных действий, путем свободных нефальсифицированных выборов с тайным голосованием выбрать или изменить характер или форму правления, при котором он живет; что господствовать должны свобода слова и печати; что суды, независимые от исполнительной власти и не подверженные влиянию какой-либо партии, должны проводить в жизнь законы, которые получили одобрение значительного большинства населения либо освящены временем или обычаями. Это основополагающие права на свободу, которые должны знать в каждом доме. Таково послание британского и американского народов всему человечеству. Давайте же проповедовать то, что мы делаем, и делать то, что мы проповедуем. Итак, я определил две главные опасности, угрожающие семейным очагам людей. Я не говорил о бедности и лишениях, которые зачастую тревожат людей больше всего.
Но если устранить опасности войны и тирании, то, несомненно, наука и сотрудничество в ближайшие несколько лет, максимум несколько десятилетий принесут миру, прошедшему жестокую школу войны, рост материального благосостояния, не виданный в истории человечества. В настоящее время, в этот печальный и оцепеняющий момент, нас угнетают голод и уныние, наступившие после нашей колоссальной борьбы. Но это все пройдет, и может быть, быстро, и нет никаких причин, кроме человеческой глупости и бесчеловечного преступления, которые не дали бы всем странам без исключения воспользоваться наступлением века изобилия. Я часто привожу слова, которые пятьдесят лет назад слышал от великого американского оратора ирландского происхождения и моего друга Берка Кокрана: «На всех всего достаточно. Земля — щедрая мать. Она даст полное изобилие продовольствия для всех своих детей, если только они будут ее возделывать в справедливости и мире». Итак, до сих пор мы в полном согласии.
Сейчас, продолжая пользоваться методикой нашей общей стратегической концепции, я подхожу к тому главному, что хотел здесь сказать. Ни эффективное предотвращение войны, ни постоянное расширение влияния Всемирной Организации не могут быть достигнуты без братского союза англоязычных народов. Это означает особые отношения между Британским Содружеством и Британской империей и Соединенными Штатами. У нас нет времени для банальностей, и я дерзну говорить конкретно. Братский союз требует не только роста дружбы и взаимопонимания между нашими родственными системами общества, но и продолжения тесных связей между нашими военными, которые должны вести к совместному изучению потенциальных опасностей, совместимости вооружений и военных уставов, а также обмену офицерами и курсантами военно-технических колледжей. Это также означало бы дальнейшее использование уже имеющихся средств для обеспечения взаимной безопасности путем совместного пользования всеми военно-морскими и военно-воздушными базами. Это, возможно, удвоило бы мобильность американского флота и авиации.
Это намного повысило бы мобильность вооруженных сил Британской империи, а также, по мере того как мир успокоится, дало бы значительную экономию финансовых средств. Уже сейчас мы совместно пользуемся целым рядом островов; в близком будущем и другие острова могут перейти в совместное пользование. США уже имеют постоянное соглашение об обороне с доминионом Канада, которая глубоко предана Британскому Содружеству и империи. Это соглашение более действенно, чем многие из тех, которые часто заключались в рамках формальных союзов.
Наступит такое время — а я уверен, что оно наступит,— когда станет реальностью институт общего гражданства, но предоставим это решать будущему, чью протянутую руку многие из нас видят уже сейчас. Однако прежде всего мы должны задаться вопросом, не помешают ли особые отношения между Соединенными Штатами и Содружеством выполнению наших общих обязанностей перед Организацией Объединенных Наций, что должно быть нашей главной заботой? Мой ответ однозначен: такого рода отношения между любыми странами не только не помешают этому, но и, напротив, послужат надежнейшим средством, с помощью которого такая всемирная организация, как ООН, достигнет по-настоящему высокого статуса и действенного влияния. Уже сейчас существуют особые отношения между Соединенными Штатами и Канадой, о чем я уже упоминал, и в то же время Соединенные Штаты установили такие же отношения с южноамериканскими республиками. Мы, британцы, заключили договор о сотрудничестве и взаимопомощи сроком на 20 лет с Советской Россией, и я вполне согласен с мистером Бевином, министром иностранных дел Великобритании, что этот договор может быть продлен до 50 лет — мы, по крайней мере, готовы на это. Нашей единственной целью в таких договорах являются именно взаимопомощь и сотрудничество.
Союз Британии с Португалией не прерывается с момента его заключения, то есть с 1384 года, и особенно плодотворным наше сотрудничество с этой страной было в критические моменты недавно окончившейся войны. Ни одно из названных мной соглашений не противоречит общим интересам каких-либо стран, являющихся субъектами международных договоров, или деятельности какой-либо всемирной организации — напротив, они только способствуют им. Недаром ведь сказано: "В доме Отца Моего обителей много" Союзы, предполагающие особые, двусторонние отношения между государствами-членами Организации Объединенных Наций, но не имеющие агрессивной направленности против каких-либо других стран и не таящие в себе каких-либо скрытых замыслов, несовместимых с уставом ООН, не только никому не приносят вреда, но и являются очень полезными — я бы даже сказал, просто необходимыми. Ранее я говорил о Храме Мира. Храм этот должны воздвигать строители со всех концов света. Если двое строителей хорошо знают друг друга, если они в добрых отношениях, если их семьи общаются между собой, если у них есть взаимная "вера друг в друга, надежда на лучшее будущее друг друга и терпимость к недостаткам друг друга" пользуюсь удачным выражением, которое прочел на днях в какой-то из ваших газет , то почему бы им не работать вместе, решая общие задачи в качестве друзей и партнеров? Почему бы им не пользоваться общими орудиями труда, повышая тем самым продуктивность своей работы? И в самом деле, почему бы им не делать этого? Ибо в ином случае Храм Мира не будет построен, а если и будет, то в скором времени развалится на куски, так что мы опять убедимся, что так ничему и не научились, и нам придется вновь, уже в третий раз, обучаться в жестокой школе войны, и наука эта будет нам стоить во сто крат больше, чем та, которую мы недавно прошли. И тогда вернется темное средневековье, вернется на сверкающих крыльях науки каменный век, а те достижения мысли, которые сулили человечеству неизмеримые материальные блага, могут обернуться его полным уничтожением.
Знайте же, говорю я вам: времени у нас остается совсем немного. Мы не можем допустить, чтобы события развивались самотеком и чтобы наступил такой час, когда что-то изменить будет уже слишком поздно. Если для этого нужен братский союз, о котором я говорил, со всеми преимуществами, что он может нам дать, среди которых главное — укрепление взаимной безопасности наших двух стран, то давайте сделаем так, чтобы об этом великом событии узнало все человечество и чтобы этот союз сыграл свою заметную роль в возведении фундамента прочного мира. Давайте выберем дорогу мудрости. Лучше заранее предупредить болезнь, чем лечить ее. Сегодня на сцену послевоенной жизни, еще совсем недавно сиявшую в ярком свете союзнической победы, легла черная тень. Никто не может сказать, чего можно ожидать в ближайшем будущем от Советской России и руководимого ею международного коммунистического сообщества и каковы пределы, если они вообще существуют, их экспансионистских устремлений и настойчивых стараний обратить весь мир в свою веру. Я лично восхищаюсь героическим русским народом и с большим уважением отношусь к моему товарищу по военному времени маршалу Сталину. В Британии — как, я не сомневаюсь, и у вас в Америке тоже — с глубокой симпатией и искренним расположением относятся ко всем народам Советской России. Невзирая на многочисленные разногласия с русскими и всяческого рода возникающие в связи с этим проблемы, мы намерены и в дальнейшем укреплять с ними дружеские отношения.
Нам понятно желание русских обезопасить свои западные границы и тем самым устранить возможность новой германской агрессии. Мы рады тому, что Россия заняла принадлежащее ей по праву место среди ведущих стран мира. Мы рады видеть ее флаг на широких просторах морей. А главное, мы рады, что связи между русским народом и нашими двумя родственными народами по обе стороны Атлантики приобретают все более регулярный и прочный характер. В то же время считаю своим долгом обратить ваше внимание на некоторые факты, дающие представление о нынешнем положении в Европе, излагая их перед вами такими, какими их вижу, против чего, мне хочется надеяться, вы не станете возражать. Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы — государств, чья история насчитывает многие и многие века,— оказались по другую сторону занавеса. Варшава и Берлин, Прага и Вена, Будапешт и Белград, Бухарест и София — все эти славные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих их городов и районов попали, как я бы это назвал, в сферу советского влияния. Влияние это проявляется в разных формах, но уйти от него не может никто. Более того, эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы.
Одним лишь Афинам, столице древней и вечно прекрасной Греции, была предоставлена возможность решать свое будущее на свободных и равных выборах, проводимых под наблюдением Великобритании, Соединенных Штатов и Франции. Польское правительство, контролируемое Россией и явно поощряемое ею, предпринимает по отношению к Германии чудовищные и большей частью необоснованно жесткие санкции, предусматривающие массовую, неслыханную по масштабам депортацию немцев, миллионами выдворяемых за пределы Польши. Коммунистические партии восточноевропейских государств, никогда не отличавшиеся многочисленностью, приобрели непомерно огромную роль в жизни своих стран, явно не пропорциональную количеству членов партии, а теперь стремятся заполучить и полностью бесконтрольную власть. Правительства во всех этих странах иначе как полицейскими не назовешь, и о существовании подлинной демократии в них, за исключением разве что Чехословакии, говорить, по крайней мере в настоящее время, не приходится. Турция и Персия не на шутку встревожены предъявляемыми им Москвой территориальными претензиями и оказываемым ею в связи с этим давлением, а в Берлине русские пытаются создать нечто вроде коммунистической партии, с тем чтобы она стала правящей в контролируемой ими оккупационной зоне Германии, и с этой целью оказывают целому ряду немецких лидеров, исповедующих левые взгляды, особое покровительство. А между тем, когда в июне прошлого года завершились последние бои, американские и британские войска, в соответствии с ранее достигнутой договоренностью, отошли к западу на глубину вплоть до 150 миль, причем по всей линии фронта, протяженность которой составляет почти 400 миль, тем самым уступив эту огромную территорию нашим русским союзникам, хотя она и была завоевана армиями западных стран. И если теперь Советское правительство попытается, вопреки желанию Запада, построить в своей оккупационной зоне прокоммунистическую Германию, то это приведет к возникновению в британской и американской зонах новых и очень серьезных проблем, поскольку проигравшие войну немцы увидят в этом возможность стать предметом торгов между Советами и странами западной демократии. Какие бы выводы ни были сделаны из изложенных мною фактов — а ведь это реальные факты, а не мои досужие домыслы,— мы видим сегодня не ту демократическую Европу, ради построения которой сражались в войне. И это не та Европа, которая может стать гарантом прочного мира. Послевоенный мир не может стать по-настоящему безопасным без построения новой, единой Европы, ни одна из наций которой не должна чувствовать себя напрочь отвергнутой из европейской семьи народов.
Причиной обеих мировых войн, свидетелями которых мы были, как и любых других войн прежних времен, были распри между крупнейшими и древнейшими европейскими народами. Уже дважды за последние четверть века мы видели, как Соединенные Штаты, вопреки своей воле и своим традициям, вопреки вполне объяснимому нежеланию участвовать в любого рода конфликтах, были все же втянуты в войну объективными силами, которым противостоять они не могли, и американская помощь в обоих случаях во многом обеспечила победу нашего правого дела, доставшуюся, увы, ценой огромнейших жертв и разрушений. Уже дважды Америка вынуждена была посылать миллионы своих сынов за Атлантический океан, где они находили войну и хаос, но отныне война и хаос сами будут находить ту страну, где хотели бы воцариться, в какой бы точке Земли она ни находилась — там ли, где солнце восходит, там ли, где оно заходит, или где-то в промежутке между этими точками.
Она стала одним из факторов, которые способствовали развитию Холодной войны и усилению противостояния между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Речь Фултона также вдохновила других политиков и лидеров на принятие жесткой позиции по отношению к коммунизму и поддержку антикоммунистических движений. Значение и наследие Фултонской речи Фултонская речь, произнесенная Винстоном Черчиллем 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в Фултоне, Миссури, имела огромное значение и оставила глубокий след в истории. Речь Фултона стала одним из ключевых событий, которые сформировали политическую и геополитическую картину мира в послевоенный период. В своей речи Черчилль предупредил о нарастающей угрозе со стороны Советского Союза и выразил свою озабоченность по поводу распространения коммунизма в Восточной Европе. Значение Фултонской речи заключается в том, что она являлась первым явным заявлением о возможности новой войны — Холодной войны, между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Речь Фултона стала символом противостояния двух идеологических систем — капитализма и коммунизма.
Наследие Фултонской речи ощущается до сегодняшнего дня. Она стала отправной точкой для формирования антикоммунистической политики Соединенных Штатов и их союзников. Фултонская речь также имела важное значение для развития международных отношений. Она подчеркнула необходимость диалога и сотрудничества между странами, независимо от их идеологических различий. Речь Фултона стала одним из факторов, которые способствовали формированию политики сдерживания и созданию НАТО — военного союза Западных стран для противостояния Советскому Союзу. В заключение, Фултонская речь Винстона Черчилля имела огромное значение и оставила глубокий след в истории.
А тут Черчилль толкает их к новой войне. Значительная часть американского общества отнеслась к Фултонской речи крайне негативно, а то и враждебно, полностью отвергая все главные тезисы Черчилля. Умеренные либералы также не поддержали Черчилля. Так, "Атланта Конститюшн" назвала свою передовую статью "Абсолютно нет! Реакция сторонников американского изоляционизма, куда входили многие республиканцы, а также демократы со Среднего Запада и Юга страны, была наиболее негативной. Черчилль, по сути, предлагал им сменить англофобию на русофобию "Чикаго Трибьюн" написала, что Черчилль "больше, чем любой другой англоговорящий индивидум, ответственен за худшие ошибки в международных отношениях". Крайне правые консерваторы юга страны, представители деловых кругов, целый ряд религиозных и этнических организаций были категорически против любой внешнеполитической активности. Первоначальная реакция Конгресса также была крайне негативной. Ситуацию переломили два фактора. Черчилль обвинялся даже в расизме по отношению к русским. Критика фултонской речи быстро переросла в критику капитализма.
Фултонская речь
Он противопоставил «свободу» британских граждан «диктатуре» ряда стран, в том числе и «весьма могущественных», указав при этом, что Запад не должен «закрывать на это глаза». Но в то же время он отметил, что и вмешиваться во внутренние дела этих стран Запад без войны не может. National Archives and Records Administration Черчилль и Трумэн отправляются в Фултон Тогда, поскольку классическая война с такими странами — не метод, нужны другие способы. Нужен «братский союз англоязычных народов» — США и Великобритании — со всей его военной мощью, нужна и бдительность. И, наконец, он добрался до сердцевины своего выступления — демарша против СССР. Дипломатично отдав должное «доблестному русскому народу» и «товарищу военного времени маршалу Сталину», Черчилль заявил: «На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям». Сделав еще один реверанс в адрес Москвы «мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав» , Черчилль произнес историческую фразу: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес». По одну сторону железного занавеса, в советской сфере оказались Центральная и Восточная Европа, по другую — Запад. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София «подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и всё возрастающему контролю Москвы», а польское правительство проводит промосковскую политику «массового изгнания миллионов немцев в прискорбных и невиданных масштабах».
Ситуация в мире Несмотря на проведение летом 1945 года Потсдамской конференции и завершение к 1 сентября 1945 года Второй мировой войны, обстановка в мире была сложная, и противоречия между СССР и американо-британским лагерем становились всё заметнее. Уинстон Черчилль. Например, в Греции началась гражданская война между коммунистами, участниками партизанского движения, и их противниками, которых поддерживали британцы и американцы. Советская сторона тянула с выводом войск из Ирана и требовала территории, уступленные Турции в 1921 году. Американский генерал Эйзенхауэр подготовил план «Тоталити», предполагавший войну с СССР с использованием ядерного оружия. Великобритания постепенно теряла статус главной европейской державы и колониальной империи. В Западной Европе, особенно во Франции и Италии, распространялось коммунистическое влияние. США были наименее пострадавшей от войны державой и первой экономикой мира.
Город Фултон был родным для президента США Трумэна — представителя партии демократов, занимавшего этот пост с апреля 1945 года. Президент и бывший премьер-министр прибыли поездом 5 марта 1946 года.
На совещание приглашались также представители государств Восточной Европы, однако по настоянию советского правительства, усмотревшего в этом угрозу своим интересам, руководители восточноевропейских стран отказались от этого приглашения. При этом сам Советский Союз под действие плана не подпадал по чисто формальной причине — в связи с заявленным отсутствием у СССР бюджетного дефицита.
План Маршалла начал осуществляться с 4 апреля 1948 г. Общая сумма ассигнований по плану Маршалла составила около 12,4 млрд. При этом американцы, в качестве предварительного условия предоставления помощи, потребовали выведения коммунистов из состава правительств стран, подписавших договор. К 1948 году ни в одном правительстве Западной Европы коммунистов не было.
План Маршалла был свёрнут во второй половине 1960-х гг. К 1971 году все страны, получавшие американскую помощь, отказались от доллара. Результатом стала девальвация американской валюты и, в итоге, отказ США от золотого стандарта доллара, а также частичный выход Франции из НАТО Франция покинула военную структуру Североатлантического альянса в 1966 году, но сохранила членство в его политической организации. Начало «холодной войны» Холодная война — глобальная геополитическая, военная, экономическая и информационная конфронтация между СССР и его союзниками, с одной стороны, и США и их союзниками — с другой, длившаяся с середины 1940-х до начала 1990-х годов.
Название «холодная» здесь условно, так как эта конфронтация была войной в прямом смысле. Одной из главных составляющих войны была идеология. Главная причина «холодной войны» — противоречие между капиталистической и социалистической системами. Две сверхдержавы-победительницы во Второй мировой войне пытались перестроить мир согласно своим идеологическим установкам.
Именно это имел в виду премьер — министр Англии Черчилль. Обвиняет в создании "железного занавеса"; внедрении коммунизма в страны Европы и Азии; создании коммунистических колонн. Предлагает, ограничить распространение коммунизма; оказывать любую "помощь" странам, которые подвергаются "опасности". Остальные ответы андрей тобольский Гений 52695 3 года назад Смысл в том, что СССР пришел в Восточную Европу и насадил там подконтрольные себе правительства которые делали ровно тоже самое что и сталинское правительство в самом СССР: пытали, убивали, сажали в концлагеря. С точки зрения Черчилля, СССР собирался проделать тоже самое и с остальным миром и единственное что может остановить советское руководство - это явное превосходство военных сил демократических стран.
Что мир потерял со смертью Рузвельта
- Новости и события Российского исторического общества
- Not his finest hour: The dark side of Winston Churchill
- Фултонская речь: как Черчилль в 1946 начал холодную войну
- Как долго «общечеловеческие ценности» будут совпадать с национальными интересами США?
«Втянутые в ужасный смерч»: Кто воплотил фултонские кошмары Черчилля?
Вернувшись же в Лондон в сентябре, Черчилль в своем выступлении в палате общин не жалел ярких слов, чтобы выразить свое восхищение Сталиным. Хотя Черчилль не раз поздравлял Сталина и Красную Армию с одержанными победами, англичане и американцы вновь нарушили свои обязательства об открытии «второго фронта» в 1943 г. И все же, несмотря на это, а также попытки Черчилля на Тегеранской конференции ослабить будущий «второй фронт» операциями на Балканах, которые планировались им с целью не допустить вступления Красной Армии в Западную Европу, наши войска к концу 1944-го вошли в Польшу, Румынию, Чехословакию, Венгрию, Болгарию и Югославию. Черчилль вспоминал, что в ходе переговоров со Сталиным «я взял пол-листа бумаги и написал: Румыния. Хотя Сталин не стал комментировать эти цифры, и соглашения о разделе сфер влияния в Европе не было достигнуто, поездка Черчилля в СССР вновь подтвердила прочность англо-советского боевого союза. Такое впечатление укрепилось после Ялтинской конференции 4 - 11 февраля 1945 г. Однако уже 1 апреля Черчилль писал Рузвельту: «Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять». Черчилль не ограничился сетованиями по поводу успехов Красной Армии. В те дни фельдмаршал Б.
Монтгомери, командовавший британскими войсками в Европе, получил директиву от Черчилля: «Тщательно собирать германское оружие и складывать его, чтобы его легко можно было раздавать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжилось». Однако, разработанная тогда Черчиллем тайная операция против советского союзника, получившая название «Немыслимое», не была реализована из-за нежелания США в то время воевать против СССР в Европе. Американцы ожидали, что Красная Армия поможет им в войне против Японии. И все же тайная директива Черчилля для Монтгомери относительно немецких солдат и их оружия не была отменена. Об этом свидетельствовал обмен мнений между Сталиным и Черчиллем на Потсдамской конференции. В ходе обсуждения темы о нехватке угля и недостатка рабочей силы для его добычи в Западной Европе, Сталин сказал, что в СССР сейчас используется труд военнопленных для работы в шахтах, а затем заметил: «400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила». Осознав истинный смысл заявления Сталина, Черчилль тут же стал оправдываться: «Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил.
Во всяком случае, я наведу справки». Однако Сталин не ограничился своим замечанием, а в конце заседания передал Черчиллю меморандум относительно имеющихся в Норвегии не разоруженных германских войск. Черчилль вновь стал оправдываться: «Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска». Ответ Сталина: «Не сомневаюсь» был очевидно произнесен с ироничной интонацией, а потому вызвал смех. Продолжая оправдываться, Черчилль заявил: «Мы не держим их в резерве, чтобы потом выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу». Лишь через 10 лет, когда Черчилль вновь стал премьер-министром, он признал, что лично отдал распоряжение не разоружать часть немецких войск, а держать их готовыми на случай возможного вооруженного столкновения с СССР в Европе летом 1945 года. Поворот Вашингтона к конфронтации Хотя в политической деятельности Черчилль постоянно демонстрировал свою верность традиционному для британских политиков вероломству, поворот к холодной войне не был только следствием действий «коварного Альбиона». Важнейшим фактором в этом сыграла позиция главного союзника Великобритании. В тот же день президент и министр подготовили меморандум, в котором, в частности, говорилось: «В настоящее время мы единолично контролируем ресурсы, с помощью которых США могут создавать и применять это оружие, и никакая другая страна не сможет добиться этого в течение ряда лет… Сохранение мира на Земле при настоящем уровне морального развития общества, который значительно ниже уровня технического развития, окажется в конце концов в зависимости от этого оружия… Мы не должны отказываться от определенной моральной ответственности, возникшей в результате нашей руководящей роли в войне и в создании этого оружия… Если проблема правильного использования этого оружия может быть решена, мы смогли бы обеспечить мир во всем мире, и наша цивилизация была бы спасена».
После бомбардировок в Хиросиме и Нагасаки 6 и 9 августа 1945 года правительство США пришло к решению, что советский союзник им больше не нужен. Уничтожение с помощью атомных бомб двух японских городов показало всему миру, что США обладают самым мощным оружием, которое когда-либо имелось в мире. Эти высказывания перекликались с официальными правительственными декларациями.
Хэрбат, - что Трумэн выдал Черчиллю лицензию на публичную апологетику - в узаконивающем присутствии президента - тесного и глобального военного союза между Англией и Америкой, единственной целью которого могло быть сдерживание советской мощи вплоть до ее последующего уничтожения». Мотивы Трумэна станут понятнее, если обратиться к той скрытой метаморфозе, которую претерпевала политика США в отношении СССР как раз в те «предфултонские» недели.
В начале января Трумэн сделал резкий выговор Бирнсу за чрезмерное «потакание» русским в Восточной Европе, на Дальнем Востоке и в вопросе о международном контроле над атомной энергией в ходе Московского совещания министров иностранных дел в декабре 1945 года: «Я устал нянчиться с Советами! За этим последовали скандал, разразившийся вокруг советской разведдеятельности в Канаде и речь Сталина от 9 февраля, воспринятая на Западе как призыв к новому противоборству с капитализмом. Депеша попала на уже хорошо удобренную почву и произвела фурор в Вашингтоне, усилив позиции сторонников «жесткой» линии. Через несколько дней в Белом доме принимаются пока еще не объявленные решения о назначении Баруха представителем США в Комиссии по атомной энергии, - что, как понимали посвященные, означало конец сотрудничества с СССР в этом вопросе, - и об отправке в Стамбул крупнейшего американского линкора «Миссури». Предлогом была доставка тела турецкого посла, скончавшегося накануне, а на самом деле это была демонстрация поддержки Турции в трудный для нее момент противостояния советским требованиям в вопросе о проливах и территориальных претензиях по Карсу и Ардагану.
Трумэн по секрету поведал об этом Черчиллю между покером и виски по пути в Фултон. В те же дни под завесой глубокой секретности военное командование США разрабатывало первый комплексный план войны с Советским Союзом под кодовым названием «Пинчер». Впервые нажим на СССР осуществлялся сразу по всем болевым направлениям. Публичный намек на эту новую линию содержался в программной речи Бирнса в Нью-Йорке 28 февраля, когда он, пока никого не называя по имени, предупредил «потенциальных агрессоров», что США будут противодействовать им всеми средствами, в том числе и военными, невзирая на применение ими вето в Совете Безопасности ООН. Сведения о пересмотре подхода к СССР и причастности к этому Черчилля начинали проникать в печать через близких к администрации журналистов.
В этой обстановке пересмотра своей политики Трумэну было крайне важно прозондировать реакцию со стороны СССР - не уступит ли он, в частности, по Ирану уже на ранней стадии, столкнувшись с перспективой появления англо-американского блока? Не случайно именно на 5 марта - как бы в аккомпанемент черчиллевскому предупреждению в адрес СССР - Белый дом запланировал серию новых наступательных шагов: требование предоставить копии всех экономических соглашений СССР со странами Восточной Европы, протест против советского экономического вмешательства в Маньчжурии, требование объяснения причин задержки советских войск в Иране и официальное объявление о визите в Стамбул линкора «Миссури». Не менее важно для Трумэна было прощупать и настроения американской общественности, готовность которой к столь серьезному повороту в отношениях со вчерашним союзником оставалась под вопросом. В этом плане для Трумэна, как пишет известный американский историк Б. Бернстейн, фултонская речь стала «частью стратегии его администрации по переориентации американского общественного мнения в русло «жесткой политики» в отношении СССР».
Теплым весенним днем, 5 марта, после исполнения американского и английского гимнов и приветственных слов Черчилль произнес свою речь в переполненном спортзале Вестминстерского колледжа. Ее полностью транслировали крупнейшие радиокомпании США, подробно излагали ведущие западные газеты и телеграфные агентства. Особое внимание уделялось наиболее запоминающемуся, пожалуй, пассажу о «железном занавесе». Хотя сам этот термин был изобретен не Черчиллем и появился еще в начале ХХ века, но только теперь, прозвучав на весь мир из уст сэра Уинстона, он вошел в широкий оборот. Как и предвидел Трумэн, речь экс-премьера наделала немало шума по обе стороны Атлантики.
Однако публичная реакция в США, Западной Европе и даже в самой Англии оказалась противоречивой, отражая неготовность западной общественности сразу пойти так далеко в англо-американском противодействии СССР, как предлагал Черчилль. Особенно много возражений в США вызвала идея создания англо-американского военного союза, грозившего втянуть Америку в чужие конфликты. Это побудило Трумэна к публичному отстранению от спорной речи: на пресс-конференции 8 марта президент заявил о своем предварительном «неведении» относительно ее содержания.
В нем Сталин сказал следующее: «Капитализм всегда порождает кризисы и конфликты. Это всегда создает угрозу войны, что является угрозой для СССР. Поэтому мы должны ускоренными темпами восстанавливать советскую экономику.
Мы должны отдать приоритет тяжелой промышленности, а не товарам народного потребления». Эта речь Сталина переворачивалась и именно на нее опирались все западные лидеры, говорившие о желании СССР начать войну. Но, как видите, в этой речи Сталина не было даже намека на милитаристское расширение советского государства. Реальное начало войны Говорить, что начало холодной войны связано с речью Черчилля — немного нелогично. Дело в том, что на момент 1946 года это был просто бывший премьер-министр Великобритании. В действительности все было иначе, и выступление Черчилля это просто удобный предлог, на который впоследствии было выгодно все списать.
Реальное же начало холодной войны следует отнести минимум к 1944 году, когда уже было понятно, что Германия обречена на поражение, и все союзники тянули одеяло на себя, понимая, что очень важно заполучить господство над послевоенным миром. Если пытать провести более точную линию начала войны, то первые серьезные разногласия на тему того «как жить дальше» между союзниками случились на Тегеранской конференции. Холодная война Специфика войны Для правильного понимания процессов, проходивших во время холодной войны, нужно понять чем это война была в истории. Сегодня всё чаще говорят о том, что это было фактически третья мировая. И это огромная ошибка. Дело в том, что все войны человечества которые были до этого, в том числе и включая наполеоновские войны и 2 мировые войны, это были войны капиталистического мира за права доминировали в определённом в регионе.
Холодная война была первой глобальной войной, где шло противостояние двух систем: капиталистической и социалистической. Здесь мне могут возразить, что в истории человечества были войны, где во главе угла был не капитал, а религия: христианство против ислама и ислам против христианства. Отчасти это возражение верная, но только от счастья. Дело в том, что любые религиозные конфликты охватывают только часть населения и часть мира, в то время как глобальная холодная война охватила весь мир. Все страны мира можно было четко разделить на 2 основные группы: Социалистические. Признавали доминирование США и получали финансирование из Вашингтона.
Были еще и «неопределённые». Таких стран было немного, но они были. Главная их специфика заключалась в том, что внешне они никак не могли определиться к какому лагерю присоединиться, поэтому получали финансирование из двух источников: и из Москвы и из Вашингтона. Кто начал войну Одна из проблем холодной войны это вопрос — кто же ее начал. Действительно, здесь нет армии, которая пересекает границу другого государства, и тем самым объявляет войну. Но с доказательной базой у этой гипотезы беда.
Не буду помогать нашим «партнерам» и искать какие у СССР могли быть мотивы для войны, но приведу факты, почему Сталину обострение отношений были не нужны по крайне мере не прямо в 1946 году : Ядерное оружие. Вы можете себе представить, чтобы сверхрасчетливый Сталин желал обострения отношений с США, когда у противника в рукаве козырь — ядерное оружие. При этом, напомню, был еще и план атомной бомбардировки крупнейших городов СССР. США и Великобритания, по большому счету, на Второй мировой войне заработали, поэтому у них экономических проблем не было.
Оказывается, наш апологет «свободного мира» опасается не советского вторжения, а советской идеологии, допуская, что в противостоянии идей англосаксы могут и проиграть. И заявляет, что «мы не должны этого допустить», для чего англосаксонские державы в первую очередь США должны укреплять свое могущество.
Это очень любопытно звучит, особенно в свете всего трепа последних десятилетий про «советский тоталитаризм» и западный «свободный мир». Так как же насчет свободной борьбы идей, якобы составляющей органическую сущность Западной цивилизации? Нет, Черчилль предпочитает в данном случае говорить без обиняков: «Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем позволить себе, насколько это в наших силах, действовать с позиций малого перевеса, который вводит в искушение заняться пробой сил». Сталин, Рузвельт и Черчилль на Тегеранской конференции Соответственно, по мнению Черчилля, необходимо в соответствии с «добросовестным соблюдением Устава Организации Объединенных Наций и на основе военной силы англоязычного содружества найти взаимопонимание с Россией.
Тогда главная дорога в будущее будет ясной не только для нас, но для всех, не только в наше время, но и в следующем столетии». Или, как говорили американские гангстеры, «добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним только добрым словом». Для потомка герцога Мальборо это, конечно, звучит несколько вульгарно, но, учитывая, что выступал он именно перед американской аудиторией, Черчилль мог быть уверен, что его поймут правильно. Далее он призвал крепить единственный оплот мировой перед «тиранией» т. СССР — «братскую ассоциацию англоязычных народов. Это означает специальные отношения между Великобританией и Соединенными Штатами Америки».
Любопытно, что свою страну Черчилль чаще предпочитал называть не Великобританией, а Британской империей. В те годы как раз начался ее демонтаж, а Черчилль надеялся сохранить ее с американской помощью — почему и взывал к «братской ассоциации» и «специальным отношениям». Он не мог забыть, как еще один его «друг», Рузвельт, пытался протолкнуть идею всеобщей деколонизации. Разумеется, не от избыточной любви к народам, находящимся в «колониальном рабстве», а для того, чтобы открыть рынки и сырьевые ресурсы бывших колониальных империй для масштабного проникновения американского капитала. Забавно, но и новый американский друг Черчилля Трумэн, несмотря на все восхищение Фултонской речью, в целом продолжил эту же линию, не считаясь с чувствами ревнителей Британской империи. Разумеется, Фултонская речь Черчилля вызвала у его «товарища военного времени» И.
Сталина совсем иные чувства, чем у Гарри Трумэна. Уже 14 марта 1946 года Сталин в своем интервью газете «Правда» однозначно поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР, а также обвинил его в расизме. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию.
Фултонская речь Черчилля — претензия на глобальное доминирование англосаксов
Сталин считал, что победитель в войне имеет право на территориальные приобретения. Он намерен был создать вокруг Советского Союза пояс дружественных государств. Все территории, на которые вступила Красная армия, должны были войти в советскую сферу влияния. На Западе видели, что Сталин установил прокоммунистические правительства во всех странах, где была Красная армия, и что свободными выборами в Восточной Европе и не пахнет. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ, устранив любую возможность германской агрессии. Мы рады, что Россия заняла законное место среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем ее флаг на морях. Но я не могу не сказать о том, что происходит в Европе.
На мир, озаренный победой союзников, пала тень. Понятие "железный занавес" Черчилль впервые употребил не в Фултоне, а раньше, в письме президенту Трумэну 12 мая 1945 года: "Железный занавес опустился над их фронтом. Мы не знаем, что за ним происходит". Но письмо прочитал один Трумэн, а фултонская речь прогремела на весь мир: - От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике железный занавес опустился на наш континент. Все эти знаменитые города и их население оказались в советской сфере… Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, в них нет подлинной демократии… Это явно не та свободная Европа, ради которой мы сражались. Я не верю, что Советская Россия жаждет войны. Она жаждет неограниченного расширения своей власти и идеологии.
Из того, что я наблюдал в годы войны, я заключаю, что наши русские друзья и соратники ничем не восхищаются больше, чем силой, и ничего они не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость. Историю холодной войны принято отсчитывать от фултонской речи Черчилля, хотя в реальности она началась раньше. Вот главный вопрос: холодная война была неизбежной? Что мир потерял со смертью Рузвельта 12 апреля 1945 года на теплых источниках в штате Джорджия от кровоизлияния в мозг скончался президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт. Ему было всего 63 года. Подписывая срочные бумаги, он пожаловался на невыносимую головную боль. И рухнул на пол.
Американского посла в Москве Аверелла Гаррина привезли к Сталину. Мы окажем президенту Трумэну поддержку всеми своими силами". Сталин связывал с Рузвельтом немалые надежды. Судьба послевоенного мира во многом зависела от позиции президента Соединенных Штатов. Рузвельт считал, что после войны предстоит создать систему коллективной безопасности, избегая соперничества среди победителей. Рузвельт говорил, что после войны останутся четыре полицейских, которые будут следить за остальными странами - Англия, США, Советский Союз и Китай. Этим четырем странам только и будет позволено иметь оружие.
К американскому президенту в Москве относились заметно лучше, чем к Черчиллю. В военные годы выступления Рузвельта печатались в советской прессе и комментировались самым благоприятным образом.
В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек.
Иначе говоря, Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты Америки, вместе взятые. Возможно, что кое-где склонны предать забвению эти колоссальные жертвы советского народа, обеспечившие освобождение Европы от гитлеровского ига. Но Советский Союз не может забыть о них.
Спрашивается, что же может быть удивительного в том, что Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к Советскому Союзу? Как можно, не сойдя с ума, квалифицировать эти мирные стремления Советского Союза как экспансионистские тенденции нашего государства? Господин Черчилль утверждает, что «Польское правительство, находящееся под господством русских, поощрялось к огромным и несправедливым посягательствам на Германию».
Заказать работу Здесь что ни слово, то грубая и оскорбительная клевета. Современной демократической Польшей руководят выдающиеся люди. Они доказали на деле, что умеют защищать интересы и достоинство родины так, как не умели это делать их предшественники.
Какое имеется у господина Черчилля основание утверждать, что руководители современной Польши могут допустить в своей стране «господство» представителей каких бы то ни было иностранных государств? Не потому ли клевещет здесь господин Черчилль на «русских», что имеет намерение посеять семена раздора в отношениях между Польшей и Советским Союзом?.. Было время, когда во взаимоотношениях между Польшей и СССР преобладали элементы конфликтов и противоречий.
Он говорил и о том, что коммунисты принуждают государства к принятию своей политики, а также не постеснялся сказать то, что СССР пытается взять силой все народы. Помимо таких некрасивых выражений в сторону победителя во Второй Мировой, Черчилль активно признавал то, что именно США та англоязычная держава, которая лидирует среди всех остальных и становится культом. Бывший правитель Великобритании применял в своей речи такую терминологию, которая раньше была присуща только при разговорах о нацистской Германии. Этими словами он буквально сравнивал политический устрой Союза с побежденным нацизмом.
Она предусматривала активное выдвижение Западом более привлекательной идеологической и политической альтернативы в сочетании с военным давлением на СССР. С другой стороны, происходило ужесточение внешнеполитических позиций СССР.
В связи с фултонской речью Черчилля отдел внешней политики ЦК ВКП б дал строгое указание «резко усилить работу по разоблачению антисоветских замыслов англо-американцев». Еще ранее, 9 февраля 1946 г. Советский лидер выдвинул задачу увеличения втрое советского промышленного производства во избежание «всяких случайностей». Неким аналогом «длинной телеграммы» Кеннана стала аналитическая записка советского посла в Вашингтоне К. Новикова о внешней политике США в послевоенный период, подготовленная им в сентябре 1946 г. Новиков подчеркивал: «Внешняя политика США, отражающая империалистические тенденции американского монополистического капитала, характеризуется в послевоенный период стремлением к мировому господству.
Именно таков истинный смысл неоднократных заявлений президента Трумэна и других представителей американских правящих кругов о том, что США имеют право на руководство миром». Записка советского посла подводила к мысли о необходимости жесткого отпора далеко идущим военно-политическим усилиям США. Тем самым сложилась система представлений, характерная для «холодной войны»: глобальное и тотальное противостояние двух сверхдержав, враждебная риторика с обеих сторон. Фултонская речь открыла новую эпоху.
Новости и события Российского исторического общества
Речь Черчилля о «железном занавесе» на русском языке. Начало холодной войны между СССР и Западом. Рональд Рейган говорил, что из Фултонской речи Уинстона Черчилля родился не только современный Запад, но и мир на нашей планете. Из неё же родилась и холодная война. Отправной точкой или сигналом к началу «холодной войны» считается знаменитая речь бывшего премьер-министра Великобритании У. Черчилля в Фултоне (штат Миссури, США). Уже в 1946 г. началась новая война – «холодная». Точкой отсчета этой войны традиционно считается речь, которую произнес давний недруг Советов и ярый антикоммунист Уинстон Черчилль. 5 марта 1946 года Уинстон Черчилль, в то время – лидер оппозиции, произнёс свою знаменитую речь в Фультоне, штате Миссури, которую считают началом «холодной войны».