Эрзерумская операция 1916, наступательная операция войск российской Кавказской армии в Первой мировой войне 1914–1918 гг. Проведена 28 декабря 1915. «В ночь на 30 января (12 февраля) 3-й батальон и две роты 4-го батальона 153-го пехотного полка под командованием полковника Даниельбека Пирумова овладели ночным штурмом фортом Далангез.
Кавказский фронт Великой войны
Армия располагала 372 орудиями и 20 аэропланами», — рассказывает издание «Русское оружие». У находившейся в районе Эрзурума 3-й турецкой армии под командованием Махмуда Камиль-паши было примерно 60000-ое войско, включающее до 10000 вооруженных курдов. У турок было 122 орудия, 40 эскадронов конницы. Юденич спланировал операцию из двух этапов. Первый: захват перевалов в Кеприкее и крепости Гасан-кала, второй — овладение крепостью Эрзурум, откуда открывалась дорога к Месопотамии, к долинам Тигра и Евфрата, а также в центральную Турцию. Штурм Кеприкейских позиций начался 10 января силами одной только пехоты.
Сын коллежского советника Николая Ивановича Юденича 1836—1892. В 1881 году окончил Александровское военное училище в Москве. Служил в лейб-гвардии Литовском полку. В 1887 году окончил Академию Генерального штаба по первому разряду и был произведен в штабс-капитаны гвардии. Цензовое командование ротой отбывал в лейб-гвардии Литовском полку 2 ноября 1889 — 12 декабря 1890. С 27 января 1892 — старший адъютант штаба Туркестанского военного округа. Подполковник ст. В 1894 году участвовал в Памирской экспедиции в должности начальника штаба Памирского отряда. Полковник 1896. С 20 сентября 1900 — штаб-офицер при управлении 1-й Туркестанской стрелковой бригады. В 1902 году назначен командиром 18-го стрелкового полка. Командовал этим полком во время Русско-японской войны. Принимал участие в сражении при Сандепу, где был ранен в руку и Мукденском сражении, в котором был ранен в шею. Был награждён золотым оружием «за храбрость» и произведён в генерал-майоры. С 10 февраля 1907 — генерал-квартирмейстер штаба Кавказского военного округа. Генерал-лейтенант 1912. С 1912 — начальник штаба Казанского, а с 1913 — Кавказского военного округа. Принял под командование 2-ю стрелковую бригаду 5-й стрелковой дивизии. Произведен 06. Участник Первой Мировой войны: начальник штаба Кавказской армии.
Наступавшим удалось прорвать фронт, однако 21 июня, понеся большие потери, турки были вынуждены приостановить наступление. Несмотря на новое поражение, турецкие войска предприняли ещё одну попытку наступления на огнотском направлении. Русское командование выдвинуло на правый фланг значительные силы, которые наступательными действиями с 4 по 11 августа восстановили положение. В дальнейшем русские и турки попеременно предпринимали наступательные действия, и успех склонялся то в одну, то в другую сторону. На некоторых участках удалось продвинуться русским, но на других им пришлось оставить позиции. Без особенно крупных успехов с обеих сторон бои шли до 29 августа, когда в горах выпал снег и ударил мороз, заставивший противников прекратить боевые действия. Итоги кампании 1916 года на Кавказском фронте превзошли ожидания русского командования. Русские войска продвинулись вглубь Турции, овладев важнейшими и крупнейшими городами — Эрзерумом, Трапезундом, Ваном, Эрзинджаном и Битлисом. Кавказская армия выполнила свою основную задачу — защиту Закавказья от вторжения турок на огромном фронте, протяжённость которого к концу 1916 года превышала 1000 верст. На занятых русскими войсками территориях Западной Армении был установлен оккупационный режим, были созданы подчинённые военному командованию военно-административные округа. В июне 1916 года российское правительство утвердило «Временное положение об управлении областями, завоёванными у Турции по праву войны», согласно которому занятая территория объявлялась временным генерал-губернаторством Турецкой Армении, непосредственно подчинённым главному командованию Кавказской армии. При благополучном завершении войны для России армяне, покинувшие свои дома во время геноцида, вернулись бы на свою родную землю. Уже в середине 1916 года началось экономическое освоение турецкой территории: построены несколько ветвей железных дорог!
Это была одна из крупнейших побед России в Первой мировой войне. Rambler-почта Mail. Очередному вооруженному конфликту между державами предшествовала агрессия турецких войск в акватории и на российском побережье Черного моря. Наиболее значительным событием начальной фазы Первой мировой войны на Кавказском фронте была Сарыкамышская операция, в результате успешного окончания которой русским войскам удалось сорвать планы неприятеля по захвату русского Закавказья и перенести боевые действия на турецкую территорию. Считается, что русские добились успеха, несмотря на неудачные действия сразу нескольких высших военачальников. Итогом Сарыкамышской операции явилось занятие частями генерала Петра Огановского района современной границы Турции, Ирана и Ирака. Реклама С 9 июля по 3 августа по нов. В ее начальной стадии частям генерала Огановского пришлось отступать под натиском турок. После прихода подкрепления русские перешли в контрнаступление и одержали победу. В плен попали свыше 10 тыс. Были созданы благоприятные условия для проведения более масштабной Эрзерумской операции. В августе 1915 года произошли серьезные перемены: новым главнокомандующим всей Русской императорской армией РИА , несмотря на возражения многих министров и генералов, назначил себя император Николай II. Отставленный главковерх великий князь Николай Николаевич, весьма популярный среди военных и в аристократических кругах, был переведен на должность командующего Кавказским фронтом вместо престарелого графа Иллариона Воронцова-Дашкова. Непосредственное командование войсками в боевых операциях при этом продолжил осуществлять один из наиболее успешных русских генералов Первой мировой войны Николай Юденич. К концу 1915-го русские войска за небольшим исключением сохранили за собой территории, которые они отвоевали весной и летом того же года. Фронт Кавказской армии сократился на 300 км. Тем не менее, в представлениях Ставки Кавказский фронт продолжал играть второстепенное значение. Ввиду вступления в войну на стороне Центральных держав Болгарии и военных неудач Сербии Германия получила возможность наладить прямые поставки туркам. В свою очередь, Турция приступила к подготовке большого наступления на Кавказе, имея возможность подтянуть для этой задачи солидные силы. В командовании войсками Кавказского фронта решили сыграть на опережение. После анализа ситуации было принято решение перейти в наступление, несмотря на 30-градусные морозы и метели. Подготовка операции проходила в режиме высокой секретности. Солдатам выдали теплое обмундирование, валенки, белые маскировочные халаты и солнцезащитные очки. Кавказской армии предстояло сразиться в глубоких снегах с 3-й турецкой армией. Ее командующий Абдул Керим-паша был неплохо знаком Юденичу : русский генерал уже громил его в битве при Кара-Килисе в рамках Алашкертской операции.
Н.Н. Юденич - это второй русский Суворов А.В. Операция Эрзерум (ПОДРОБНО).
Победа при Сарыкамыше способствовала тому, что вскоре Юденич был назначен командующим Кавказской армией. Кроме того, его наградили орденом Святого Георгия 4‑й степени и произвели в генералы от инфантерии. Чтобы ликвидировать прорыв командование Кавказской армии создало ударную группировку под командованием генерал-лейтенанта ва (24 батальона, 31 эскадрон и сотня), в задачу которой входило отбросить турок. К ночи пал форт Чобан-деде, а на рассвете 3 февраля 1916 г., на пятый день операции, войска Кавказской армии подошли к Карским воротам города Эрзерума. 1 июля войска Кавказской армии перешли в общее наступление по всему фронту от побережья Черного моря до эрзерумского направления. К 3 июля 2-й Туркестанский корпус занял Байбурт, а 1-й Кавказский корпус опрокинул противника за р. Северный Евфрат. Чтобы ликвидировать прорыв командование Кавказской армии создало ударную группировку под командованием генерал-лейтенанта ва (24 батальона, 31 эскадрон и сотня), в задачу которой входило отбросить турок.
Кавказский фронт в середине 1916–1917 гг.
Вся 3-я турецкая армия с турецким и немецким командованием во главе устремилась в бегство. В 5 часов утра 16 февраля части Кавказской армии без боя вошли в Эрзерум. В ходе наступления русской армии было захвачено около 13 тыс. пленных, 9 знамен и 327 орудий. Одна из таких забытых страниц – Эрзерумское сражение под командованием генерала Юденича, состоявшееся в 1916 году. Эрзурумская операция — крупное зимнее наступление русской армии на Кавказском фронте во время Первой мировой войны. В 1914 – 1916 годах Юденич фактически руководил боевыми действиями Кавказской армии, войска которой добились ярких побед при Саракамыше, в Алашкертской операции, при Эрзеруме.
16.02.1916 года Кавказская армия Н.Н. Юденича разгромила турецкую армию и захватила город Эрзурум
Поражение турецкой армии в Эрзерумской операции и успешное наступление русских на трапезундском направлении принудили турецкое командование принять меры к усилению 3-й и 6-й турецких армий с целью перехода в контрнаступление. Весной 1916 г. эта армия, растянувшись по всей Анатолии, эшелон за эшелоном подтягивалась на Кавказский фронт. В состав пополненной 3-й армии входили 9-й, 10-й, 11-й, 5-й, 12-й армейские корпуса общей численностью в 150 тыс. штыков и сабель. Наступление было назначено на 29 января (11 февраля) 1916 г. В 14.00 часов началась мощная артподготовка, а в 23 часа русские войска пошли на штурм. Одетые в защитные маскхалаты войска не были видны в начавшейся метели. С начала Первой мировой войны Юденич стал начальником штаба Кавказской армии, ведшей бои с войсками Османской империи. На этом посту он наголову разбил турецкие войска под командованием Энвер-паши в Сарыкамышском сражении.
16.02.1916 года Кавказская армия Н.Н. Юденича разгромила турецкую армию и захватила город Эрзурум
Штурм он назначал на 19 апреля. Но турки по-своему воспользовались такой паузой. В ночь на 16 апреля они очистили город и отступили на юг. Славное дело! Трапезонд быстро превращался в основную базу снабжения русских войск. Встала острая необходимость создания вокруг него мощного оборонительного обвода. Сил Приморского отряда для этого явно не хватало. Юденич уже пользовался таким авторитетом в русской армии, что потребовал от Ставки немедленного направления сюда не менее двух пехотных дивизий и одной кавалерийской бригады. Ставка отреагировала быстро, передав герою Кавказа пусть и третьесортные дивизии. В конце мая они прибыли из Мариуполя прямо в Трапезонд и вместе с Приморским отрядом развернулись в 5-й кавказский корпус под командованием генерала Яблочкина.
Корпус обеспечивал все правое, приморские крыло Кавказской армии. А бои, пусть и частные, продолжались по всему Кавказскому фронту. В апреле турки безуспешно пытались атаковать наши войска в направлении Байбурт - Эрзерум. Мы же в районе Уйралского озера наступали успешно, вошли в переделы Турции и к середине мая заняли город Ревандуз - важный узловой пункт на пути в южную Персию. В самой Персии продолжал активно действовать корпус генерала Баратова. Англичане, потеряв блокированный в Кут Эль-Амаре экспедиционный корпус генерала Таунсенда, собрали на Титре более четырех дивизий, но требовали помощи от Баратова. И этот скорее по названию корпус, имевший всего 7000 штыков и сабель с 22 орудиями, должен был отмахать 800 верст и решить задачу, неподдающуюся четырем английским, полнокровным дивизиям. И корпус пошел вперед. В апреле занимает Керинд, в мае - Касриширин и на Багдадском направлении выходит к иракской границе.
Англичане все молчат. Баратов посылает в английскую ставку сотню казаков, призывает к совместным действиям, но тщетно. И турки бросают против Баратова полнокровный корпус генерала Халил-паши 25 тысяч аскеров с 80 орудиями. Баратов очень медленно, с боями начинает отводить свой измученный походом и лихорадкой отряд в район Козвина. Любопытно, что за все время операции в Персии, Баратов потерял в боях только 460 человек, а от болезней - более 2 тысяч. В мае германо-турецкое командование задумало вернуть Эрзерум и Трапезонд, взять реванш у Кавказской армии. Для этого назначались сразу две армии. В то же время на правом фланге в долину Евфрата перевозилась по Багдадской железной дороге 2-я армия Дарданельского победителя генерала Ахмет-Изета-паши. А это четыре корпуса лучших турецких войск, окрыленных недавними победами.
Именно они должны были нанести главный рассекающий удар в стык между 1-м и 4-м Кавказскими корпусами на Гасан-Калу, выйти в тыл Эрзеруму и уничтожить главные силы Кавказской армии. Силы турок доходили до 200 батальонов. У нас было 180, но больше и лучше артиллерия. Знал ли турецких планах Юденич? Скорее догадывался, после того как в конце мая Вахиб-паша попытался ликвидировать Мамахатунский выступ. Юденич бросил против турок 39-ю пехотную дивизию, которая отразила пять турецких атак, и выстояла. В реляции на бой читаем: «В деле под Мамахатуном нами потеряно 2 орудия. В боях 21-23 мая 153-й пехотный Бакинский полк полковника Масловского опрокинул 17-ю и 28-ю пехотные турецкие дивизии и отразил две конные дивизии неприятеля, стреляя стоя и с колена, как на учении. Неприятеля было положено без счета, но и бакинцы лишились 21 офицера и 900 нижних чинов».
В это время в расположение 4-го Кавказского корпуса перебежал майор турецкого генерального штаба. Черкеса по национальности глубоко оскорбило презрительное отношение к нему германских и турецких генштабистов. Представленные им документы и показания полностью раскрыли планы турок, группировку их войск и тылов армий. Юденич был готов к этой атаке. Его приказ стоять насмерть выполнялся буквально. Особенно это касалось 19-го Туркестанского полка, который двое суток сдерживал натиск двух прославившихся в Галлиполи лучших турецких дивизий. И выстоял. Двое суток хватило Юденичу, чтобы подтянуть на фланги наступающих турок с одной стороны 123-ю пехотную дивизию, с другой - 3-ю Пластунскую бригаду, которые ударили навстречу друг другу, остановили, а потом и рассеяли рвущихся вперед «героев Галлиполи». В реляции читаем: « Из 60 офицеров и 3200 нижних чинов полковник Литвинов недосчитался 43 офицеров и 2069 нижних чинов.
В рукопашном бою стрелками был поднят на штыки начальник 10-й турецкой дивизии - сын султана Абдул-Гамида. В дальнейших боях 490-й Ржевский пехотный полк захватил знамя сводно-гвардейского турецкого полка». Сдержав 5-й и 12-й турецкие корпуса на трапезондском направлении, Юденич через сутки сам атакует 3-ю турецкую армию 1-м Кавказским корпусом все у того же Мамахатуна. Только один Бакинский полк взял в плен 63 офицера, 1500 аскеров и 2 орудия. Всего здесь было захвачено 4000 пленных. Не снижая темпа наступления, Юденич атакует Эрзидинжан - важнейший узел сообщения турок. Согласованный удар наших корпусов хваленые турецкие герои не выдержали. В этих боях взяли в плен 138 офицеров, в том числе 4 командира полка, 2100 аскеров, 6 орудий, 8 пулеметов и знамя одного из полков. В этот же день войска 1-го Кавказского корпуса, наступая фронтально, форсировали бурную реку Кара-су, и через неделю знакомая нам 39-я пехотная дивизия ворвалась в Эрзинджан.
Керсновский уточняет: «В Эрзинджан первыми ворвались дербентцы, форсировавшие Мурад-Чай по грудь в воде». И все-таки, каким бы впечатляющими не были наши победы на Кавказском фронте, судьба войны решалась на западе. Главный успех летней кампании, да и всего 1916 года, конечно, принес Брусиловский прорыв. Сразу отмечу, это признавалось, как в России, так и на Западе. Сражение, буквально встряхнувшее своей энергетикой нудную позиционную войну, проанализировано и разобрано по полочкам самым тщательным и подробным образом. В целом, реакция положительная, но споров и разногласий по отдельным вопросам масса. Если же внимательно присмотреться к разногласиям, то не трудно заметить - все оппоненты чувствуют какую-то незавершенность, не совершенность столь блестяще подготовленной и блестяще начатой операции. Вот и я позволю себе высказать свою точку зрения на перипетии главного сражения летней кампании, не вдаваясь в уже известные подробности. Начнем с того, что операция изначально входила составной частью в общий стратегический план летнего наступления союзников на Западном и Восточном фронтах.
План, как мы уже говорили, предусматривал почти одновременное наступление англо-французских войск на реке Сомма и русских войск в Белоруссии, Литве и Галиции. Подготовка реализации плана началась еще зимой и продолжалась несколько месяцев. Как чаще всего бывает, за это время жизнь внесла в первоначальные планы существенные изменения. Тут и битва за Верден, и наступление австрийцев в Альпах. Были и тысячи других, на первый взгляд незаметных моментов, изменивших всю картину летней кампании. Я хочу обратить внимание на один из них, вроде бы малозначительный, но, на мой взгляд, важнейший. Смена командования русским Юго-Западным фронтом. Именно назначение Брусилова главнокомандующим явилось той отправной точкой, у которой начался Брусиловский прорыв. Что мы до этого имели?
Бывший главком ЮЗФ генерал от артиллерии Н. Иванов полностью вписывался в концепцию подготовленную Ставкой для Юго-Западного фронта, в которой фронту отводилась второстепенная роль поддержки главного удара Западного и Северного фронтов. Иванов, как мы помним, еще год назад был готов отступать аж до самого Киева, неудачные операции фронта зимой 1916 года окончательно подорвали его веру в собственные войска. Даже планируемые вспомогательные удары своего фронта он считал ненужными и неосуществимыми. Другое дело Брусилов. Этот знал силу и слабость, прежде всего, своей 8-й армии и с удовлетворением отмечал - к весне войска полностью оправились от предыдущих неудач, хорошо доукомплектовались, вооружились, получили полный комплект артиллерии, в том числе тяжелой, и боеприпасов к ней. Люди хорошо отдохнули и имели высокий морально-боевой дух. После назначения главнокомандующим он лично проинспектировал некоторые части 7-й, 9-й и 11-й армий и убедился в их достаточной боеготовности, высоком моральном духе, и принял решение добиваться для своего фронта более решительных задач. Историки, мемуаристы, в том числе и сам Брусилов, чаще всего обсуждают передачу дел от одного главкома к другому на фоне дворцовой интриги, хотя важнее было бы обратить внимание именно на персоналии, от которых будет во многом зависеть ход и исход Брусиловского прорыва.
Во главе 8-й армии, осуществлявшей главный Луцкий прорыв, вопреки воли Брусилова поставлен генерал Каледин, в сущности, не готовый командовать армией, да еще в такой ответственный операции. Если бы во главе 8-й армии стоял человек уровня Брусилова, или командующего 9-й армией генерала Лечицкого, без всякого сомнения, Брусиловский прорыв получил бы другую окраску. Казалось бы мелочь, но, сколько в ней смысла. Брусилов А. Новизна состояла в том, что, по его мнению, фронт должен, способен и будет наступать всеми силами и с самыми решительными целями. На совещании присутствовали: государь император; главнокомандующий Северным фронта А. Н Куропаткин и его начальник штаба Ф. Сиверс; главнокомандующий Западным фронтом А. Эверт и его начальник штаба М.
Квицинский; главнокомандующий Юго-Западным фронтом А. Брусилов и его начальник штаба В. Клембовский; бывший главнокомандующий Юго-Западным фронтом Н. Иванов; военный министр Д. Шуваев; полевой генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович; начальник штаба верховного главнокомандующего М. Алексеев; начальник морского штаба верховного главнокомандующего адмирал А. Русин; генерал-квартирмейстер М. Запись вели дежурные офицеры управления генерал-квартирмейстера Н. Е Щепетов и Д.
Открыл совещание государь, но прениями не руководил, все время молчал. Фактически совещание вел практический главнокомандующий генерал от инфантерии Алекссев. Поскольку его доклад был хорошо известен присутствующим, он лишь вкратце охарактеризовал план и доложил о принятии им решения передать всю тяжелую артиллерию, имеющуюся в резерве в распоряжение Западного фронта, который и будет наносить главный удар в направлении на Вильно. Часть тяжелой артиллерии и войск резерва отдавалось Северному фронту, который должен наступать тоже на Вильно, но с северо-запада. Юго-Западному фронту предлагалось придерживаться обороны и активизировать действия только после успеха соседей. Далее начались удивительные прения. Обсуждался все-таки план наступления, но первый же выступавший Куропаткин прямо сказал, что на успех своего фронта не рассчитывает, предсказал огромные и безрезультатные потери, исходя из неудачного опыта зимних операций. К нему тут же присоединился Эверт, заявивший, что в успех наступления верить не приходится и лучше бы продолжать оборону, причем до тех пор пока войска не будут снабжены тяжелой артиллерией и снарядами к ней в изобилии. Высказывания военачальников поставленных возглавить и решить главную наступательную задачу кампании можно оценить, по меньшей мере, как странные.
Они не хотели и по большому счету не собирались наступать, а значит, и не готовили к этому войска. Алексеев всячески пытался урезонить сверх осторожных полководцев, и создавшуюся тяжелую атмосферу нарушил Брусилов. В мемуарах он напишет: «Я заявил, что, несомненно желательно иметь большее количество тяжелой артиллерии и тяжелых снарядов, необходимо также увеличить количество воздушных аппаратов, выключив устаревшие, износившиеся. Но и при настоящем положении дел в нашей армии я твердо убежден, что мы можем наступать. Не берусь говорить о других фронтах, ибо их не знаю, но Юго-Западный фронт, по моему убеждению, не только может, но и должен наступать и полагаю, что у него есть все шансы для успеха, в котором я лично убежден. На этом основании я не вижу причин стоять мне на месте и смотреть, как мои товарищи будут драться. Я считаю, что недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на врага сразу всеми фронтами, дабы прекратить противнику возможность пользоваться выгодами действий по внутренним операционным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате всегда оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом и в количественном отношениях. Поэтому я настоятельно прошу разрешения и моим фронтам наступательно действовать одновременно с моими соседями; если бы, паче чаяния, я даже и не имел бы никакого успеха, то по меньшей мере не только задержал бы войска противника, но привлек бы часть его резервов на себя и этим могущественным образом облегчил бы задачу Эверта и Куропаткина».
Алексеев вздохнул свободно, заулыбался и государь император. С Брусиловым согласились. Правда, не обещая ему никакой дополнительной помощи. Он ее и не просил. Я же хочу обратить ваше внимание на то, что Брусилов не требует переноса главного удара в полосу своего фронта. Он просто готовиться оказать действенную помощь своим соседям. Главное здесь - уверенная готовность наступать и победить. Тогда еще он не предполагал, что ему предстоит вскоре « партия первой скрипки». На мой взгляд, русская Ставка Алексеев - С.
Конечно, очень заманчиво было нанести поражение германской группировке и вновь выйти на границы Германии. Но объективно такую задачу выполнить не представлялось возможным. Все сражения зимней кампании 1916 года, включая побоище под Верденом, ни на йоту не ослабили оборонительный потенциал германской группировки на Восточном фронте. Ни одно соединение, ни одна часть оттуда не ушли. Против армий Куропаткина и Эверта по-прежнему стояли закаленные в боях дивизии 8-й армии Отто фон Белова, армейской группы Шольца, 10-й армии Эйхгорна и 12-й армии Гельвица, объеденные в «группу войск Гинденбурга». Да еще у Барановичей сосредоточилась группа войск принца Леопольда Баварского и армейская группа Войриша. Против Брусилова - группа немецких войск Линзингена, Южная германская группа Ботмера. Всего 87 пехотных и 21 кавалерийская дивизия, из которых две трети находились к северу от Полесья. Вся эта силища сумела зимой отбить все наши атаки и к лету увеличила свой оборонительный потенциал вдвое за счет огромного количества тяжелой артиллерии многополосной, бетонированной линии обороны.
Мы собрали для наступления почти 140 пехотных и 36 кавалерийских дивизий, но это был лишь перевес в живой силе. Как тут не согласиться с А. Зайончковским: « Численное превосходство было безусловно на стороне русских, но далеко не в такой степени, как это рисуется русскими источниками. И более объективный германский генерал Мозер говорит только, что «на стороне русских все еще было превосходство в силах» Фалькенгайн же определяет численность германского фронта к северу от Припяти в 600 000 человек. Если прибавить к этому большой недостаток у русских тяжелой артиллерии и отлично устроенные бетонированные позиции армий центральных держав, то следует откинуть то мнение, что русское наступление было произведено чуть ли не в пустое пространство». Другое дело, если бы подготовили главный удар южнее Полесья. Во-первых, противостоящих там австрийских и германских войск было меньше. Во-вторых, и на мой взгляд - самое главное, противостояли там в основном не германцы, а войска лоскутной Австро-Венгрии, боевой потенциал которых не шел ни в какое сравнение с германскими войсками. Планирование главного удара Юго-Западным фронтом и вспомогательных ударов Западным и Северным фронтами принесли бы нам несравнимо больший эффект, как в тактическом, так и в стратегическом плане.
Конечно, отвоеванная назад Галиция не идет ни в какое сравнение с Восточной Пруссией, или выходом на Одер. Но в результате мы не получили, ни германской границы, ни Галиции. А какой бы мог быть Брусиловский прорыв!? Но вернемся от гипотетических размышлений к реальным событиям. Вернувшись с совещания, Брусилов немедленно начал непосредственную подготовку операции. Дадим ему еще раз слово: «Я приказал не в одной, а во всех армиях вверенного мне фронта подготовить по одному ударному участку, а кроме того, в некоторых корпусах выбрать каждому свой ударный участок и на всех этих участках немедленно начать земляные работы в 20 - 30 местах, и даже перебежчики не будут в состоянии сообщить противнику ничего иного, как то, что на данном участке подготавливается атака. Таким образом, противник лишен возможности стягивать к этому месту все свои силы и не может знать, где будет ему наноситься главный удар. У меня было решено нанести главный удар в 8-й армии, направлением на Луцк, куда я и направлял мои главные резервы и артиллерию, но и остальные армии должны были наносить каждая хотя и второстепенные, но сильные удары, и, наконец, каждый корпус на какой-либо части своего боевого участка сосредотачивал возможно большую часть своей артиллерии и резервов, дабы сильнейшим образом притягивать на себя внимание противостоящих ему войск и прикрепить их к своему участку фронта». Всего у Брусилова было в распоряжении 512 тыс.
У противника было 441 тыс. Силы примерно равные, если не учитывать на каких позициях сидели австрийцы. Первая укрепленная полоса обычно состояла из 3 линий окопов, перед которыми имелось до 16 рядов проволочных заграждений. Последние обеспечивались продольным пулеметным огнем из фланкирующих бетонированных и блиндированных блиндажей. Вторая укрепленная полоса отстояла от первой в 5 -7 км. Группировка австрийских войск была равномерной по всему фронту». Было от чего почесать затылок. Да и не все командующие армий приняли план Брусилова с восторгом. Особенно Каледин.
А ведь ему отводилась главная роль. Долго потом Брусилов будет вспоминать его недобрым словом, порой изменяя объективности. Но то, что Каледин окажется не на высоте - факт. Я уже говорил о том, что объективно предел возможностей Каледина не превышал уровня начальника кавалерийской дивизии. А ему последовательно доверяли корпус и армию. К сожалению, в военной практике это не редкость. Но были у Брусилова хороший командарм Щербачев и прекрасный Лечицкий. Да и готовил он войска упорно, уверенно и необычно, о чем сам рассказывал подробно: « Уже заранее с помощью войсковой агентуры и воздушной разведки мы ознакомились с расположением противника и сооруженными им укрепленными позициями. Войсковая разведка и непрерывный захват пленных по всему фронту дали возможность точно установить, какие неприятельские части находятся перед нами в боевой линии...
Мною было приказано во всех армиях иметь планы в 250 саженей в дюйме с точным нанесением на них всех неприятельских позиций. Все офицеры и начальствующие лица из нижних чинов снабжались подробными планами своего участка... Я говорил об одном из главный условий успеха атаки - об элементе внезапности, и для сего, мною было приказано подготовлять плацдармы для атаки не на одном каком-нибудь участке, а по всему фронту все вверенных мне армий, дабы противник не мог догадаться, где он будет атакован, и не смог собрать сильную войсковую группу для противодействия. Войска располагались в тылу за боевой линией, но их начальники разных степеней, имея у себя планы с подробным расположением противника все время находились впереди и тщательно изучали районы, где им предстояло действовать. Лишь за несколько дней до начала наступления незаметно ночью выведены были в боевую линию войска, предназначенные для первоначальной атаки.
Фронт стабилизировался к 21 ноября по линии сел Агверан и Зивин неподалеку от города Караурган примерно в 30 км к востоку от Сарыкамыша.
Севернее, на Ольтинском направлении, в полосе ответственности 20-й пехотной дивизии генерала Истомина, фронт также стабилизировался. Учитывая, что русские войска Ольтинской и Сарыкамышской группировок оказались разделены мощным Бардизским горным хребтом, предполагалось стремительным броском пройти между ними по высокогорью. В результате турки по широкой дуге слева охватили бы выдвинутую вперед Сарыкамышскую группировку, вышли бы к ней в тыл, и значительная часть войск русского Кавказского фронта оказалась бы в котле, будучи зажатой между 11-м с фронта и 9-м, 10-м турецкими корпусами с тыла. При этом, чтобы русские не успели перебросить подкрепления с фронта в тыл на оборону Сарыкамыша, Энвер-паша предполагал за 2-3 дня до броска через горы начать лобовое наступление на части Сарыкамышской группировки. Это позволяло туркам неожиданно атаковать и захватить сам Сарыкамыш, отрезав, таким образом, противнику единственный путь к отступлению. Окруженным русским частям в такой ситуации оставалось либо капитулировать, либо отступить на юг в высокогорье к селению Кагызман, где практически не было шоссейных дорог и крупных населенных пунктов, и где бы их ждала скорая гибель от мороза и голода.
В случае успеха замысел Энвер-паши мог получить дальнейшее развитие, поскольку после разгрома Сарыкамышской группировки перед турецкой 3-й армия практически не было бы русских войск вплоть до ставки царского наместника в Тифлисе, за исключением двух стрелковых бригад 3-я Кавказская в Карсе и Сибирская казачья бригада в самом Тифлисе. Причем, турецкие войска получали прямой железнодорожный тракт Сарыкамыш-Карс-Александрополь-Тифлис. Глава Германской военной миссии в Константинополе, генерал Отто фон Сандерс, тем не менее, скептически отнесся к плану «турецкого наполеона». Выяснилось, что таковых в турецкой армии нет вовсе, а их заменяют кавалерийские бурки у конницы и шерстяные стеганные плащи у пехоты. Также фон Сандерс обратил внимание на слабое обеспечение операции всем остальным — для быстроты перехода по горным склонам турецкие 9-й и 10-й корпуса должны были идти через заснеженные хребты налегке, с минимумом не только палаток и другого инвентаря, но и артиллерии и пулеметов, что резко снижало их наступательный потенциал. Генерал фон Сандерс посоветовал Энверу-паше перенести операцию на первую декаду марта, когда в горах ещё держится снег, но световой день дольше и ночью нет столь обжигающего холода.
Но военный министр не послушал мудрого совета, поскольку ему каким-то образом уже удалось заручиться поддержкой начальника штаба 3-й армии генерала Бонзарта фон Шеллендорфа. К чести турецких генералов, военный министр не услышал безусловного «одобрям-с». Февзи-пашу поддержал командующий 3-й армией, генерал Хасан Иззет-паша, а также командир 10-го корпуса. По их мнению, план окружения русских в Сарыкамыше был грандиозен, но в самую суровую пору зимы представлялся авантюрой. Энвер-паша, хотя и пытался внедрить в турецкой армии моральные установки германского Генштаба, но в душе оставался восточным деспотом. Потому он просто отстранил всех высших офицеров, сомневавшихся в успехе операции, и взял на себя стратегическое командование 3-й армией.
В исторической литературе есть упоминание, что появление Энвера-паши на фронте насторожило штаб Кавказской армии и лично генерала Юденича, которые якобы даже приняли превентивные меры. Но на самом же деле «тревоги» никто не объявлял. Им оказался командир курдского иррегулярного хамидие полка в звании полковника. На первом допросе он показал, что Энвер-паша прибыл в армию и направился в расположение 9-го и 10-го корпусов в Идский Нариманский район, где готовится наступление. Офицеры 1-й казачьей дивизии вместо того, чтобы самим подробно допросить столь важного «языка», решили просто передать его в штаб корпуса. Но казаки конвоя, скорее всего по лености, чтобы не обременять себя дальним маршем по горным дорогам, зарубили несчастного курда где-то по пути, а затем вернулись.
В результате «испорченного телефона», составленного из слухов, домыслов и служебного разгильдяйства, информация о наступлении турок была утрачена, и в штабе Кавказской армии сведения о допросе курда сочли за «обычную болтовню рядовых чинов». Между тем, против русского Сарыкамышского отряда заканчивала последние приготовления к атаке мощная турецкая группировка. Правофланговый 11-й турецкий корпус 33, 34, 36-я дивизии, жандармский батальон и 9 эскадронов конницы готовился к фронтальному наступлению по линии Маслагат—Хоросан—Дели-баба. Центральный 9-й корпус 17, 23, 29-я дивизии и курдские полки-гамидиэ выдвинулся в селение Гасанкала, готовясь форсировать горный массив через Ханский перевал в направлении на Бардус. Левофланговый 10-й корпус 30, 31, 32-я дивизии, полки-гамидиэ скрытно выдвинулся в селение Тортун, изготовившись к прямому удару в центр русской Ольтинской позиции. В общей сложности туркам удалось скрытно сосредоточить до 90 тысяч «штыков», не считая иррегулярной курдской конницы.
Ночь замерзших солдат 21 декабря 1914 года русский Ольтинский отряд генерала Истомина был атакован пехотой и конницей турецкого 10-го корпуса. Сбитые с позиций бойцы 20-й пехотной дивизии и 4-го армянского батальона в беспорядке отступили к селению Ольты. Положение несколько выправил встречный удар 1-го Горско-Моздокского казачьего полка, но общее отступление, тем не менее, продолжилось. Для обеспечения тыла группировки к Панжуретскому перевалу был выдвинут из крепости Карс 9-й Кавказский строевой полк, сформированный в основном из армян. Замерзшие в горах османские солдаты Командир 1-го Кавказского армейского корпуса основа русской Сарыкамышской группировки , генерал Георгий Берхман 23 декабря, не понимая истинный замысел турок, принял очень опасное решение — всеми силами атаковать стоящие перед его позициями турецкие войска, чтобы отвлечь силы врага с Ольтинского направления. Если бы этот план был выполнен, русская армия ещё глубже зашла бы в уготованный ей «мешок» окружения.
Но в тот же день, согласно директиве Энвера-паши, турки тоже перешли в наступление, и яростные встречные бои удержали русские полки на исходных позициях.
Перед седьмой атакой османских войск в строй встали даже раненые, врага снова отразили в штыковом бою. К началу восьмой турецкой атаки, которая могла стать последней, ситуацию спас неизвестный герой — под вражеским огнем, в вечерних сумерках он смог на ослах подвезти боеприпасы. Турецкую атаку отбили. Из 1400 солдат и командиров героического 153-го пехотного полка оборонявшего форт, в строю осталось всего около 300 бойцов, да и то большинство были ранены. Ночью гарнизон форта усилил, раненых вывезли. В это же день — 1 февраля, произошел коренной перелом в битве за Эрзерум. В течение двух суток бойцы штурмовых групп 1-го Туркестанского корпуса брали одну твердыню врага за другой, захватывая один неприступный форт за другим. Русская пехота вышла к самому мощному и последнему бастиону врага на северном фланге — форту Тафта. Весь северный фланг османской системы укреплений был взломан и русские войска стали выходить в тыл 3-й армии.
Авиаразведка донесла о выводе войск из Эрзерума. Османское командование бросило все силы для защиты Девебойнской позиции. Тогда Николай Николаевич отдал приказ передать в распоряжение командира Туркестанского корпуса Пржевальского, колонны генералов Волошина-Петриченко и Воробьева, а также казачью конницу Радацца. Одновременно 1-й Кавказский корпус Калитина усилил нажим с центра. Турецкое сопротивление было окончательно сломлено, русские войска рвались в глубокий тыл, ещё оборонявшиеся форты превращались в ловушки. Турецкие части стали спешно бросать форты и укрепления. Не стали защищать и Эрзерум. Остатки 3-й армии устремилась в бегство. В 5 часов утра 4 16 февраля передовые части вошли в Эрзерум. Части вражеского гарнизона, те, кто не успел убежать, капитулировали.
В плен сдалось 137 офицеров и около 8 тыс. Русскими трофеями стали до 300 орудий. Юденич издал приказ по армии, в котором выразил сердечную благодарность всем бойцам за мужественное исполнение своего воинского долга перед Отечеством. Командующий лично вручал награды героям штурма Эрзерума. Штурм крепости Эрзерум. Источник: Корсун Н. Эрзерумская операция. Итоги операции В ходе наступления русской армии было захвачено около 13 тыс. Русская армия отбросила противника на 100-150 км. Турецкая 3-я армия была разгромлена почти полностью и бежала в Эрзинджан.
Она в ходе Эрзерумской операции потеряла более полвины своего изначального состава: 66 тыс. О воинском умении русских войск, которым пришлось преодолевать ожесточенное сопротивление противника, опиравшего на природные и рукотворные укрепления, суровые природные условия, говорит число их потерь - 17 тыс. Это была одна из крупнейших побед русской армии в ходе Первой мировой войны. Османское командование было вынуждено в экстренном порядке закрывать брешь во фронте, перебрасывать войска с других фронтов, тем самым ослабив давление на британцев в Месопотамии. На Кавказский фронт начали переброску 2-й армии. Русские войска получили возможность захватить важнейший турецкий порт — Трабзон и продолжить наступление в западном направлении, вглубь Турции. Эрзерум был своеобразным «ключом» к Малой Азии, единственным укрепленным районом закрывавшим путь дальше на запад. Русская армия приоткрыла ворота в центральные области Османской империи, а там уже вопрос можно было поднимать о Стамбульской операции. В документе разграничивались сферы влияния союзных держав в Османской империи. Англичане и французы были вынуждены признать за Россией проливы и Западную Армению.
Правда, на самом деле они не собирались их отдавать. В это время полным ходом шла подготовка к Февральскому перевороту 1917 году, на Западе знали об этом и активно участвовали в этом деле. Сам Николай Николаевич был удостоен полководческой награды - орденом св. Георгия 2-й степени: «В воздаяние отличного выполнения, при исключительной обстановке, блестящей боевой операции, завершившейся взятием штурмом Деве-Бойнской позиции и крепости Эрзерума 2 февраля 1916 года». Полководческое искусство Юденича получило самую высокую оценку среди военачальников русской императорской армии и военных теоретиков. Генерал Масловский, бывший квартирмейстером в Кавказской армии, писал: Генерал Юденич обладал необычайным гражданским мужеством, хладнокровием в самые тяжелые минуты и решительностью. Он всегда находил в себе мужество принять нужное решение, беря на себя и всю ответственность за него, как это было в Сарыкамышских боях и при штурме Эрзерума. Обладал несокрушимой волей. Решительностью победить во что бы то ни стало, волей к победе был проникнут весь генерал Юденич, и эта воля в соединении со свойствами его ума и характера являли в нем истинные черты полководца». К сожалению, эти качества Юденича нравились не всем.
Так, решительность и воля помогали Юденичу противостоять «внутренним врагам» - против него плели интриги Н. Янушкевич, а также прикомандированный к штабу Кавказского фронта генерал Хан Нахичеванский. Как писал служивший при Ставке М. Лемке: «Юденич, к сожалению, - не типичная фигура в нашей армии, а одно из привлекающих к себе широкие симпатии исключений… Работоспособность этого человека не уступает алексеевской, простота и скромность роднят их еще больше. При дворе его не особенно долюбливают, зная его совершенно независимый характер и органическое неумение кланяться». Трофейное турецкое орудие во взятом русскими войсками Эрзуруме. Захваченные турецкие знамёна в Эрзуруме.
В июне 1916 года российское правительство утвердило «Временное положение об управлении областями, завоёванными у Турции по праву войны», согласно которому занятая территория объявлялась временным генерал-губернаторством Турецкой Армении , непосредственно подчинённым главному командованию Кавказской армии. При благополучном завершении войны для России , армяне покинувшие свои дома во время геноцида вернулись бы на свою родную землю.
Уже в середине 1916 года началось экономическое освоение турецкой территории: построены несколько ветвей железных дорог. Суровая зима затрудняла боевые действия. На всех участках от Чёрного моря до озера Ван отмечались лишь незначительные стычки. Подвоз продовольствия и фуража был сильно затруднён. На персидском участке фронта командующий Кавказской армией генерал Юденич в январе 1917 года организовал наступление на Месопотамию , что вынудило Османскую империю перебросить часть войск на русский фронт, ослабив оборону Багдада , который вскоре был занят англичанами. После Февральской революции генерал Юденич , назначенный главнокомандующим Кавказского фронта, созданного на основе Кавказской армии, продолжил наступательные действия против турок, однако трудности со снабжением войск, падение дисциплины под воздействием революционной агитации и рост заболеваемости малярией заставили его прекратить Месопотамскую операцию и отвести войска в горные районы. Отказавшись выполнить приказ Временного правительства о возобновлении наступления, 31 мая 1917 года , генерал Юденич Н. Февральская революция 1917 года вызвала хаос и брожение в войсках Кавказского фронта. В течение 1917 года русская армия постепенно разлагалась, солдаты дезертировали, отправляясь по домам, и к концу года Кавказский фронт оказался развален полностью.
Это привело к массовому отходу русских войск из Западной Турецкой Армении на территорию России. Турки в Армении. Русский рисунок, октябрь 1917 К началу 1918 года турецким силам в Закавказье фактически противостояли лишь несколько тысяч кавказских в основном армянских добровольцев под командой двухсот офицеров. Ещё при Временном правительстве , к середине июля 1917 года, на Кавказском фронте по предложению армянских общественных организаций Санкт-Петербурга и Тифлиса было создано 6 армянских полков. К октябрю 1917 года здесь действовали уже 2 армянские дивизии. Назарбеков позднее — главнокомандующий вооруженными силами Республики Армении , а начальником штаба — генерал Вышинский. По просьбе Армянского национального совета особым комиссаром при главнокомандующем Назарбекове был назначен «генерал Дро». Позднее в армянский корпус вошла также Западноармянская дивизия под командованием Андраника [6]. Туркам в Западной Армении противостоял фактически лишь добровольческий армянский корпус , состоявший из трёх дивизий неполного состава, который не оказал серьёзного сопротивления превосходящим силам турецкой армии.
Под натиском превосходящих сил противника армянские войска отступали, прикрывая толпы западноармянских беженцев, уходивших вместе с ними. После занятия Александрополя турецкое командование направило часть своих войск на Караклис совр. Ванадзор ; другая группировка турецких войск под командованием Якуба Шевки паши 21 мая начала наступление в направлении Сардарапата совр. Армавир , имея целью прорваться к Эривани и Араратской равнине. После длительного обсуждения Сейм принял решение начать сепаратные переговоры о мире с Турцией, исходя из принципа восстановления русско-турецких границ 1914 года на момент начала войны. Тем временем, 21 февраля 6 марта турки, сломив трёхдневное сопротивление немногочисленных армянских добровольцев, с помощью местного мусульманского населения овладели Ардаганом. С падением Эрзерума турки фактически вернули контроль над всей Восточной Анатолией. Под командованием Назарбекова находилось 15 000 человек на фронте протяжённостью 250 км. Мирные переговоры , проходившие с 1 14 марта по 1 14 апреля в Трапезунде , закончились провалом.