Во тьме над дверью, ведущей в соседнюю, освещенную комнату, загорелась огненная надпись, как в кинематографе: «1836. Марта 25-ГО числа случилось в петербурге необыкновенно странное происшествие.
"Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.. "
| Нос Гоголь читать, Нос Гоголь читать бесплатно, Нос Гоголь читать онлайн | «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие». Цирюльник Иван Яковлевич находит в свежем хлебе нос коллежского асессора Ковалева, которого он брил по средам и воскресеньям. |
| Пешеходный квест «Мистические маршруты Гоголя», 11+ | нос майора Ковалева из фантастической повести "Нос". Помните? "Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. |
| Читать книгу: «Нос» | «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. |
| Николай Гоголь Нос Читать | Оригинал взят у sadalskij в Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. |
Михаил Булгаков - Записки на манжетах
Ничего не разберу!.. Иван Яковлевич замолчал. Мысль о том, что полицейские отыщут у него нос и обвинят его, привела его в совершенное беспамятство. Уже ему мерещился алый воротник, красиво вышитый серебром, шпага... Наконец достал он свое исподнее платье и сапоги, натащил на себя всю эту дрянь и, сопровождаемый нелегкими увещаниями Прасковьи Осиповны, завернул нос в тряпку и вышел на улицу.
Он хотел его куда-нибудь подсунуть: или в тумбу под воротами, или так как-нибудь нечаянно выронить, да и повернуть в переулок. Но, на беду, ему попадался какой-нибудь знакомый человек, который начинал тотчас запросом: «Куда идешь? В другой раз он уже совсем уронил его, но будочник еще издали указал ему алебардою, примолвив: «Подыми! Отчаяние овладело им, тем более что народ беспрестанно умножался на улице, по мере того как начали отпираться магазины и лавочки.
Он решился идти к Исакиевскому мосту: не удастся ли как-нибудь швырнуть его в Неву?.. Но я несколько виноват, что до сих пор не сказал ничего об Иване Яковлевиче, человеке почтенном во многих отношениях. Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница страшный. И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у него вечно небрит.
Фрак у Ивана Яковлевича Иван Яковлевич никогда не ходил в сюртуке был пегий; то есть он был черный, но весь в коричнево-желтых и серых яблоках; воротник лоснился, а вместо трех пуговиц висели одни только ниточки.
Я положу его, завернувши в тряпку, в уголок: пусть там маленечко полежит; а после его вынесу. Чтобы я позволила у себя в комнате лежать отрезанному носу?.. Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах ты пачкун, бревно глупое! Вон его! Он думал, думал — и не знал, что подумать.
А по всем приметам должно быть происшествие несбыточное: ибо хлеб — дело печеное, а нос совсем не то. Ничего не разберу!.. Мысль о том, что полицейские отыщут у него нос и обвинят его, привела его в совершенное беспамятство. Уже ему мерещился алый воротник, красиво вышитый серебром, шпага… и он дрожал всем телом.
Но я несколько виноват, что до сих пор не сказал ничего об Иване Яковлевиче, человеке почтенном во многих отношениях. Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница страшный. И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у него вечно небрит. Фрак у Ивана Яковлевича Иван Яковлевич никогда не ходил в сюртуке был пегий; то есть он был черный, но весь в коричнево-желтых и серых яблоках; воротник лоснился, а вместо трех пуговиц висели одни только ниточки.
Иван Яковлевич был большой циник, и когда коллежский асессор Ковалев обыкновенно говорил ему во время бритья: «У тебя, Иван Яковлевич, вечно воняют руки! Этот почтенный гражданин находился уже на Исакиевском мосту. Он прежде всего осмотрелся; потом нагнулся на перила, будто бы посмотреть под мост: много ли рыбы бегает, и швырнул потихоньку тряпку с носом. Он почувствовал, как будто бы с него разом свалилось десять пуд; Иван Яковлевич даже усмехнулся. Вместо того чтобы идти брить чиновничьи подбородки, он отправился в заведение с надписью «Кушанье и чай» спросить стакан пуншу, как вдруг заметил в конце моста квартального надзирателя благородной наружности, с широкими бакенбардами, в треугольной шляпе, со шпагою. Этим не отделаешься. Изволь-ка отвечать! Меня три цирюльника бреют, да еще и за большую честь почитают.
А вот изволь-ка рассказать, что ты там делал? Иван Яковлевич побледнел...
Стереотип помогал читателю «узнавать» в произведении необходимое настроение, привычные мотивы, темы. Это искусство обряда, а не игры» Лихачёв Д. Избранные работы в 3-х т. Близко этому различение Ю.
Лотманом «эстетики тождества» и «эстетики противопоставления» См. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. Различные акценты в этих типах искусства не зачёркивают наличия в них обеих указанных ранее сторон. Средневековое искусство иными, по сравнению с искусством Нового времени, способами, но также извлекает читателя зрителя, слушателя из обыденности течения его прозаической жизни, хотя это на самом деле больше похоже не на игру, а на обряд. Поэтому чудо является универсальной эстетической категорией. Присмотримся к расхождению смысла и значения понятия мудрости в стихотворении Баратынского «Мудрецу»: Тщетно меж бурною жизнью и хладною смертью, философ, Хочешь ты пристань найти, имя даёшь ей: покой.
Нам, из ничтожества вызванным творчества словом тревожным, Жизнь для волненья дана: жизнь и волненье — одно … Необычен здесь сам спор с мудростью. Значение — готовая семантика — этого слова открывает позитивность приобретения опыта, некий глубокий урок, извлечённый из жизни, и т. Смысл же, то есть семантика, актуальная для данного текста, носит отрицательный характер напрасных «тщетных» усилий в достижении мудрости как некой смерти при жизни. Если для философа его покой — пристань устойчивости жизни, то логика стихотворения, отождествляющая жизнь как раз с волнением, относит такую пристань покоя к полюсу «хладной смерти». Попутно выявляется метафорический смысл слова «волненье» — движение чувств в противовес спокойствию рассудка. Понимание стихотворения Баратынского, таким образом, осуществляется не в обход странно негативной трактовки мудрости, а как раз на пути выявления и прояснения этой странности, ведущем от расхожего значения к окказиональному смыслу.
У Пушкина есть такое стихотворение: Мне бой знаком — люблю я звук мечей; От первых лет поклонник бранной славы, Люблю войны кровавые забавы, И смерти мысль мила душе моей. Во цвете лет свободы верный воин, Перед собой кто смерти не видал, Тот полного веселья не вкушал И милых жён лобзанья не достоин. Обычно с образами смерти, войны, крови связывается отрицательная оценка, однако в стихотворении всё наоборот: герой выражает своё отношение к этому словами «люблю», «мила». Эта странная влюблённость в смерть необъяснима без подключения контекста произведения.
Книга Нос читать онлайн
| Нос 👃 Гоголь Н.В. | «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие. Цирюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте () проснулся довольно рано». |
| Ответы : В какой повести Гоголя события начиаются 25 марта? | Автор сам постоянно настаивает на этой невероятности всего, им описываемого. «Нос»: «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие». |
Пешеходный квест «Мистические маршруты Гоголя», 11+
Share Flag Next Entry. "Марта 25 числа случиться в Петербурге необыкновенно странное происшествие. «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие». Цирюльник Иван Яковлевич находит в свежем хлебе нос коллежского асессора Ковалева, которого он брил по средам и воскресеньям. вообразив, что в доме, где размещается фантастическое Лито, над двумя дверьми есть две огненные надписи, взятые из повести ”Нос” Гоголя: ’7836 марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.
Пешеходный квест «Мистические маршруты Гоголя», 11+
Share Flag Next Entry. "Марта 25 числа случиться в Петербурге необыкновенно странное происшествие. «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.» А с Вами происходили странные происшествия? Сказать «марта 25 числа» – совсем не то же, что «25 числа марта»: в первом сочетании слов звуки сразу приобретают, благодаря раскатистому «р» с согласной угрожающий, зловещий, командующий характер, тогда как во втором отодвинутое «марта» не может звучать угрожающе. 1. “Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие”. («Нос».) 2. “Звонкая песня лилась рекою по улицам села.
Записки на манжетах - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
- Нос краткое содержание
- Михаил Булгаков - Записки на манжетах
- Место и время действия
- Карта слов и выражений русского языка
- Иллюстрация "Марта 25 числа случилось в Петербурге
Прогулки по Питеру. Необычные памятники. Часть 2
Если вы видите это сообщение, значит, произошла проблема с загрузкой файлов в стилей (CSS) нашего сайта. одинаковые известняковые плиты и надпись в верхней части, а вот сами носы немного отличаются. «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.» А с Вами происходили странные происшествия? Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, – редко, но бывают. (© н.в.г.) «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие». Так начинается петербургская повесть Гоголя «Нос». Предлагаем вам подборку художественных произведений от "для самых маленьких" до серьезных романов, действие которых происходило в вольном городе на Неве. Нос Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.
Михаил Булгаков - Записки на манжетах
Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие. Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. М арта 25-го числа случилось въ Петербургѣ необыкновенно странное происшествіе. Но здѣсь происшествіе совершенно закрывается туманомъ, и что далѣе произошло, рѣшительно ничего не извѣстно.
Михаил Булгаков - Записки на манжетах
Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие. Цырюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте (фамилия его утрачена, и даже на вывеске его — где изображен господин с намыленною щекою и надписью. "Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие ". Другое дело, что Гоголь развивает по-своему идею и Пушкина, и Одоевского, обозначая в свою очередь в повести о злосчастном майоре Ковалеве "угол отклонения" и от того, и от другого. Описанное происшествие, по свидетельству повествователя, случилось в Петербурге, марта 25 числа. Цирюльник Иван Яковлевич, откушивая поутру свежего хлеба, испечённого его супругою Прасковьей Осиповной, находит в нем нос.
Краткое содержание «Нос»
О проекте Слова и выражения в русском языке неразрывно связаны между собой миллионами невидимых нитей. Здесь связи между словами обретают осязаемую форму. При создании сайта мы использовали самые последние достижения в области компьютерной лингвистики, машинного обучения и искусственного интеллекта, опираясь при этом на мощнейшую теоретическую базу русского языка, созданную выдающимися советскими и российскими учёными-языковедами.
Я положу его, завернувши в тряпку, в уголок: пусть там маленечко полежит, а после его вынесу. Чтобы я позволила у себя в комнате лежать отрезанному носу?.. Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! Иван Яковлевич стоял совершенно как убитый.
Он думал, думал — и не знал, что подумать. А по всем приметам должно быть происшествие несбыточное: ибо хлеб — дело печеное, а нос совсем не то. Ничего не разберу!.. Иван Яковлевич замолчал. Мысль о том, что полицейские отыщут у него нос и обвинят его, привела его в совершенное беспамятство. Уже ему мерещился алый воротник, красиво вышитый серебром, шпага… и он дрожал всем телом.
Электронные билеты распечатывать не нужно. Детские билеты до 12 лет, взрослые с 12 лет включительно. Дети допускаются на мероприятие только в сопровождении взрослых с билетом! Каждому, независимо от возраста, надо приобретать билет. Если Вы опаздываете, предупредите нас — присоединиться к мероприятию после начала не получится! Жанр: Спектакль-променад, городская прогулка, иммерсивный театр, site-specific theater, пешеходная тематическая экскурсия, прогулка- феерия, фантазии Гения. Действуют специальные предложения и скидки для групп, возможно согласование дополнительного времени проведения, в удобное для зрителей время. Мы будем рады видеть Вас!
Он два года только еще состоял в этом звании и потому ни на минуту не мог его позабыть; а чтобы более придать себе благородства и веса, он никогда не называл себя коллежским асессором, но всегда майором. Если же встречал какую-нибудь смазливенькую, то давал ей сверх того секретное приказание, прибавляя: «Ты спроси, душенька, квартиру майора Ковалева». По этому-то самому и мы будем вперед этого коллежского асессора называть майором. Майор Ковалев имел обыкновение каждый день прохаживаться по Невскому проспекту. Воротничок его манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален. Бакенбарды у него были такого рода, какие и теперь еще можно видеть у губернских и уездных землемеров, у архитекторов и полковых докторов, также у отправляющих разные полицейские обязанности и вообще у всех тех мужей, которые имеют полные, румяные щеки и очень хорошо играют в бостон: эти бакенбарды идут по самой средине щеки и прямехонько доходят до носа. Майор Ковалев носил множество печаток сердоликовых и с гербами, и таких, на которых было вырезано: середа, четверг, понедельник и проч. Майор Ковалев приехал в Петербург по надобности, а именно искать приличного своему званию места: если удастся, то вице-губернаторского, а не то — экзекуторского в каком-нибудь видном департаменте. Майор Ковалев был не прочь и жениться, но только в таком случае, когда за невестою случится двести тысяч капиталу. И потому читатель теперь может судить сам, каково было положение этого майора, когда он увидел вместо довольно недурного и умеренного носа преглупое, ровное и гладкое место. Как на беду, ни один извозчик не показывался на улице, и он должен был идти пешком, закутавшись в свой плащ и закрывши платком лицо, показывая вид, как будто у него шла кровь. К счастию, в кондитерской никого не было; мальчишки мели комнаты и расставляли стулья; некоторые с сонными глазами выносили на подносах горячие пирожки; на столах и стульях валялись залитые кофием вчерашние газеты. Он робко подошел к зеркалу и взглянул. Вдруг он стал как вкопанный у дверей одного дома; в глазах его произошло явление неизъяснимое: перед подъездом остановилась карета; дверцы отворились; выпрыгнул, согнувшись, господин в мундире и побежал вверх по лестнице. Каков же был ужас и вместе изумление Ковалева, когда он узнал, что это был собственный его нос! При этом необыкновенном зрелище, казалось ему, все переворотилось у него в глазах; он чувствовал, что едва мог стоять; но решился во что бы то ни стало ожидать его возвращения в карету, весь дрожа, как в лихорадке. Чрез две минуты нос действительно вышел. Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он считался в ранге статского советника. По всему заметно было, что он ехал куда-нибудь с визитом. Он поглядел на обе стороны, закричал кучеру: «Подавай! Бедный Ковалев чуть не сошел с ума. Он не знал, как и подумать о таком странном происшествии. Как же можно, в самом деле, чтобы нос, который еще вчера был у него на лице, не мог ездить и ходить, — был в мундире! Он побежал за каретою, которая, к счастию, проехала недалеко и остановилась перед Казанским собором. Он поспешил в собор, пробрался сквозь ряд нищих старух с завязанными лицами и двумя отверстиями для глаз, над которыми он прежде так смеялся, и вошел в церковь. Молельщиков внутри церкви было немного; они все стояли только при входе в двери. Ковалев чувствовал себя в таком расстроенном состоянии, что никак не в силах был молиться, и искал глазами этого господина по всем углам. Наконец увидел его стоявшего в стороне. Нос спрятал совершенно лицо свое в большой стоячий воротник и с выражением величайшей набожности молился. Черт его знает, как это сделать! И вдруг я вас нахожу, и где же? Согласитесь… — Извините меня, я не могу взять в толк, о чем вы изволите говорить… Объяснитесь… «Как мне ему объяснить? Мне ходить без носа, согласитесь, это неприлично. Какой-нибудь торговке, которая продает на Воскресенском мосту очищенные апельсины, можно сидеть без носа; но, имея в виду получить… притом будучи во многих домах знаком с дамами: Чехтарева, статская советница, и другие… Вы посудите сами… я не знаю, милостивый государь. При этом майор Ковалев пожал плечами. Извините… если на это смотреть сообразно с правилами долга и чести… вы сами можете понять… — Ничего решительно не понимаю, — отвечал нос. Нос посмотрел на майора, и брови его несколько нахмурились. Я сам по себе. Притом между нами не может быть никаких тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы должны служить по другому ведомству. Сказавши это, нос отвернулся и продолжал молиться. Ковалев совершенно смешался, не зная, что делать и что даже подумать. В это время послышался приятный шум дамского платья; подошла пожилая дама, вся убранная кружевами, и с нею тоненькая, в белом платье, очень мило рисовавшемся на ее стройной талии, в палевой шляпке, легкой, как пирожное. За ними остановился и открыл табакерку высокий гайдук с большими бакенбардами и целой дюжиной воротников. Ковалев подступил поближе, высунул батистовый воротничок манишки, поправил висевшие на золотой цепочке свои печатки и, улыбаясь по сторонам, обратил внимание на легонькую даму, которая, как весенний цветочек, слегка наклонялась и подносила ко лбу свою беленькую ручку с полупрозрачными пальцами. Улыбка на лице Ковалева раздвинулась еще далее, когда он увидел из-под шляпки ее кругленький, яркой белизны подбородок и часть щеки, осененной цветом первой весенней розы. Но вдруг он отскочил, как будто бы обжегшись. Он вспомнил, что у него вместо носа совершенно нет ничего, и слезы выдавились из глаз его. Он оборотился с тем, чтобы напрямик сказать господину в мундире, что он только прикинулся статским советником, что он плут и подлец и что он больше ничего, как только его собственный нос… Но носа уже не было; он успел ускакать, вероятно опять к кому-нибудь с визитом. Это повергло Ковалева в отчаяние. Он пошел назад и остановился с минуту под колоннадою, тщательно смотря во все стороны, не попадется ли где нос. Он очень хорошо помнил, что шляпа на нем была с плюмажем и мундир с золотым шитьем; но шинель не заметил, ни цвета его кареты, ни лошадей, ни даже того, был ли у него сзади какой-нибудь лакей и в какой ливрее. Притом карет неслось такое множество взад и вперед и с такою быстротою, что трудно было даже приметить; но если бы и приметил он какую-нибудь из них, то не имел бы никаких средств остановить. День был прекрасный и солнечный. На Невском народу была тьма; дам целый цветочный водопад сыпался по всему тротуару, начиная от Полицейского до Аничкина моста. Вон и знакомый ему надворный советник идет, которого он называл подполковником, особливо ежели то случалось при посторонних. Вон и Ярыгин, столоначальник в сенате, большой приятель, который вечно в бостоне обремизивался, когда играл восемь. Вон и другой майор, получивший на Кавказе асессорство, махает рукой, чтобы шел к нему… — А, черт возьми! Ковалев сел в дрожки и только покрикивал извозчику: «Валяй во всю ивановскую! Минуточкой бы пришли раньше, то, может, застали бы дома. Ковалев, не отнимая платка от лица, сел на извозчика и закричал отчаянным голосом: — Пошел! Этот вопрос остановил Ковалева и заставил его опять подумать. В его положении следовало ему прежде всего отнестись в Управу благочиния, не потому, что оно имело прямое отношение к полиции, но потому, что ее распоряжения могли быть гораздо быстрее, чем в других местах; искать же удовлетворения по начальству того места, при котором нос объявил себя служащим, было бы безрассудно, потому что из собственных ответов носа уже можно было видеть, что для этого человека ничего не было священного и он мог так же солгать и в этом случае, как солгал, уверяя, что он никогда не видался с ним. Итак, Ковалев уже хотел было приказать ехать в Управу благочиния, как опять пришла мысль ему, что этот плут и мошенник, который поступил уже при первой встрече таким бессовестным образом, мог опять удобно, пользуясь временем, как-нибудь улизнуть из города, — и тогда все искания будут тщетны или могут продолжиться, чего Боже сохрани, на целый месяц. Наконец, казалось, само Небо вразумило его. Он решился отнестись прямо в газетную экспедицию и заблаговременно сделать публикацию с обстоятельным описанием всех качеств, дабы всякий, встретивший его, мог в ту же минуту его представить к нему или, по крайней мере, дать знать о месте пребывания. Итак, он, решив на этом, велел извозчику ехать в газетную экспедицию и во всю дорогу не переставал его тузить кулаком в спину, приговаривая: «Скорей, подлец! Дрожки наконец остановились, и Ковалев, запыхавшись, вбежал в небольшую приемную комнату, где седой чиновник, в старом фраке и очках, сидел за столом и, взявши в зубы перо, считал принесенные медные деньги. Прошу немножко повременить, — произнес чиновник, ставя одною рукою цифру на бумаге и передвигая пальцами левой руки два очка на счетах. Лакей с галунами и наружностию, показывавшею пребывание его в аристократическом доме, стоял возле стола, с запискою в руках, и почел приличным показать свою общежительность: — Поверите ли, сударь, что собачонка не стоит восьми гривен, то есть я не дал бы за нее и восьми грошей; а графиня любит, ей-Богу, любит, — и вот тому, кто ее отыщет, сто рублей! Если сказать по приличию, то вот так, как мы теперь с вами, вкусы людей совсем не совместны: уж когда охотник, то держи легавую собаку или пуделя; не пожалей пятисот, тысячу дай, но зато уж чтоб была собака хорошая. Почтенный чиновник слушал это с значительною миною и в то же время занимался сметою: сколько букв в принесенной записке. По сторонам стояло множество старух, купеческих сидельцев и дворников с записками. В одной значилось, что отпускается в услужение кучер трезвого поведения; в другой — малоподержанная коляска, вывезенная в 1814 году из Парижа; там отпускалась дворовая девка девятнадцати лет, упражнявшаяся в прачечном деле, годная и для других работ; прочные дрожки без одной рессоры; молодая горячая лошадь в серых яблоках, семнадцати лет от роду; новые, полученные из Лондона, семена репы и редиса; дача со всеми угодьями: двумя стойлами для лошадей и местом, на котором можно развести превосходный березовый или еловый сад; там же находился вызов желающих купить старые подошвы, с приглашением явиться к переторжке каждый день от восьми до трех часов утра. Комната, в которой местилось все это общество, была маленькая, и воздух в ней был чрезвычайно густ; но коллежский асессор Ковалев не мог слышать запаха, потому что закрылся платком и потому что самый нос его находился Бог знает в каких местах. Два рубля сорок три копейки! Сию минуту! Рубль шестьдесят четыре копейки! Я прошу только припечатать, что тот, кто ко мне этого подлеца представит, получит достаточное вознаграждение. Мне нельзя сказать ее. У меня много знакомых: Чехтарева, статская советница, Палагея Григорьевна Подточина, штаб-офицерша… Вдруг узнают, Боже сохрани! Вы можете просто написать: коллежский асессор, или, еще лучше, состоящий в майорском чине. Это бы еще не такое большое мошенничество! Сбежал от меня… нос… — Гм! И на большую сумму этот господин Носов обокрал вас? Нос, мой собственный нос пропал неизвестно куда. Черт хотел подшутить надо мною!
"Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.. "
Он вошел в комнату, вовсе не похожую на первую, убранную очень опрятно, показывавшую, что хозяин был немец. Он был поражен необыкновенно странным видом. Перед ним сидел Шиллер, — не тот Шиллер, который написал «Вильгельма Телля» и «Историю Тридцатилетней войны», но известный Шиллер, жестяных дел мастер в Мещанской улице. Возле Шиллера стоял Гофман, — не писатель Гофман, но довольно хороший сапожник с Офицерской улицы, большой приятель Шиллера. Шиллер был пьян и сидел на стуле, топая ногою и говоря что-то с жаром. Все это еще бы не удивило Пирогова, но удивило его чрезвычайно странное положение фигур. Шиллер сидел, выставив свой довольно толстый нос и поднявши вверх голову; а Гофман держал его за этот нос двумя пальцами и вертел лезвием своего сапожнического ножа на самой его поверхности. Обе особы говорили на немецком языке, и потому поручик Пирогов, который знал по-немецки только «гут морген» [34] , ничего не мог понять из всей этой истории. Впрочем, слова Шиллера заключались вот в чем.
И я плачу в русский скверный магазин, потому что немецкий магазин не держит русского табаку, я плачу в русский скверный магазин за каждый фунт по сорок копеек; это будет рубль двадцать копеек; двенадцать раз рубль двадцать копеек — это будет четырнадцать рублей сорок копеек. Слышишь, друг мой Гофман? Да по праздникам я нюхаю рапе [35] , потому что я не хочу нюхать по праздникам русский скверный табак. В год я нюхаю два фунта рапе, по два рубля фунт. Шесть да четырнадцать — двадцать рублей сорок копеек на один табак. Это разбой! Я спрашиваю тебя, мой друг Гофман, не так ли? Я швабский немец; у меня есть король в Германии.
Я не хочу носа! Шиллеру показалось очень досадно, что вдруг незнакомое, непрошеное лицо так некстати ему помешало. Он, несмотря на то что был в упоительном чаду пива и вина, чувствовал, что несколько неприлично в таком виде и при таком действии находиться в присутствии постороннего свидетеля. Между тем Пирогов слегка наклонился и с свойственною ему приятностию сказал: — Вы извините меня… — Пошел вон! Это озадачило поручика Пирогова. Такое обращение ему было совершенно ново. Улыбка, слегка было показавшаяся на его лице, вдруг пропала. С чувством огорченного достоинства он сказал: — Мне странно, милостивый государь… вы, верно, не заметили… я офицер… — Что такое офицер!
Я — швабский немец. Мой сам при этом Шиллер ударил кулаком по столу будет офицер: полтора года юнкер, два года поручик, и я завтра сейчас офицер. Но я не хочу служить. Я с офицером сделает этак: фу! Поручик Пирогов увидел, что ему больше ничего не оставалось, как только удалиться; однако ж такое обхождение, вовсе не приличное его званию, ему было неприятно. Он несколько раз останавливался на лестнице, как бы желая собраться с духом и подумать о том, каким бы образом дать почувствовать Шиллеру его дерзость. Наконец рассудил, что Шиллера можно извинить, потому что голова его была наполнена пивом; к тому же представилась ему хорошенькая блондинка, и он решился предать это забвению. На другой день поручик Пирогов рано поутру явился в мастерской жестяных дел мастера.
В передней комнате встретила его хорошенькая блондинка и довольно суровым голосом, который очень шел к ее личику, спросила: — Что вам угодно? Но блондинка произнесла пугливое восклицание и с тою же суровостью спросила: — Что вам угодно? Вы можете мне сделать шпоры? Какие миленькие ручки! Поручик Пирогов всегда бывал очень любезен в изъяснениях подобного рода. Взглянувши на офицера, он припомнил, как в смутном сне, происшествие вчерашнего дня. Он ничего не помнил в таком виде, в каком было, но чувствовал, что сделал какую-то глупость, и потому принял офицера с очень суровым видом. Шиллер любил пить совершенно без свидетелей, с двумя, тремя приятелями, и запирался на это время даже от своих работников.
Шиллер минуту оставался в размышлении: ему, как честному немцу, сделалось немного совестно. Желая сам отклонить его от заказывания, он объявил, что раньше двух недель не может сделать. Но Пирогов без всякого прекословия изъявил совершенное согласие. Немец задумался и стал размышлять о том, как бы лучше сделать свою работу, чтобы она действительно стоила пятнадцать рублей. В это время блондинка вошла в мастерскую и начала рыться на столе, уставленном кофейниками. Поручик воспользовался задумчивостию Шиллера, подступил к ней и пожал ручку, обнаженную до самого плеча. Это Шиллеру очень не понравилось. Поручик Пирогов решился не оставлять своих исканий, несмотря на то что немка оказала явный отпор.
Он не мог понять, чтобы можно было ему противиться, тем более что любезность его и блестящий чин давали полное право на внимание. Надобно, однако же, сказать и то, что жена Шиллера, при всей миловидности своей, была очень глупа. Впрочем, глупость составляет особенную прелесть в хорошенькой жене. По крайней мере, я знал много мужей, которые в восторге от глупости своих жен и видят в ней все признаки младенческой невинности. Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она — и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение. Впрочем, жена Шиллера, при всей глупости, была всегда верна своей обязанности, и потому Пирогову довольно трудно было успеть в смелом своем предприятии; но с победою препятствий всегда соединяется наслаждение, и блондинка становилась для него интереснее день ото дня. Он начал довольно часто осведомляться о шпорах, так что Шиллеру это наконец наскучило.
Он употреблял все усилия, чтобы окончить скорее начатые шпоры; наконец шпоры были готовы. У нашего генерала нет этаких шпор. Чувство самодовольствия распустилось по душе Шиллера. Глаза его начали глядеть довольно весело, и он совершенно примирился с Пироговым. Я вам принесу; у меня очень хороший турецкий кинжал, но мне бы хотелось оправу к нему сделать другую. Шиллера это как бомбою хватило. Лоб его вдруг наморщился. Отказаться он почитал уже бесчестным, притом же русский офицер похвалил его работу.
Он, несколько покачавши головою, изъявил свое согласие; но поцелуй, который, уходя, Пирогов влепил нахально в самые губки хорошенькой блондинки, поверг его в совершенное недоумение. Я почитаю не излишним познакомить читателя несколько покороче с Шиллером. Шиллер был совершенный немец, в полном смысле всего этого слова. Еще с двадцатилетнего возраста, с того счастливого времени, в которое русский живет на фу-фу, уже Шиллер размерил всю свою жизнь и никакого, ни в каком случае, не делал исключения. Он положил вставать в семь часов, обедать в два, быть точным во всем и быть пьяным каждое воскресенье. Он положил себе в течение десяти лет составить капитал из пятидесяти тысяч, и уже это было так верно и неотразимо, как судьба, потому что скорее чиновник позабудет заглянуть в швейцарскую своего начальника, нежели немец решится переменить свое слово. Ни в каком случае не увеличивал он своих издержек, и если цена на картофель слишком поднималась против обыкновенного, он не прибавлял ни одной копейки, но уменьшал только количество, и хотя оставался иногда несколько голодным, но, однако же, привыкал к этому. Аккуратность его простиралась до того, что он положил целовать жену свою в сутки не более двух раз, а чтобы как-нибудь не поцеловать лишний раз, он никогда не клал перцу более одной ложечки в свой суп; впрочем, в воскресный день это правило не так строго исполнялось, потому что Шиллер выпивал тогда две бутылки пива и одну бутылку тминной водки, которую, однако же, он всегда бранил.
Пил он вовсе не так, как англичанин, который тотчас после обеда запирает дверь на крючок и нарезывается один. Напротив, он, как немец, пил всегда вдохновенно, или с сапожником Гофманом, или с столяром Кунцом, тоже немцем и большим пьяницею. Таков был характер благородного Шиллера, который наконец был приведен в чрезвычайно затруднительное положение. Хотя он был флегматик и немец, однако ж поступки Пирогова возбудили в нем что-то похожее на ревность. Он ломал голову и не мог придумать, каким образом ему избавиться от этого русского офицера. Между тем Пирогов, куря трубку в кругу своих товарищей, — потому что уже так провидение устроило, что где офицеры, там и трубки, — куря трубку в кругу своих товарищей, намекал значительно и с приятною улыбкою об интрижке с хорошенькою немкою, с которою, по словам его, он уже совершенно был накоротке и которую он на самом деле едва ли не терял уже надежды преклонить на свою сторону. В один день прохаживался он по Мещанской, поглядывая на дом, на котором красовалась вывеска Шиллера с кофейниками и самоварами; к величайшей радости своей, увидел он головку блондинки, свесившуюся в окошко и разглядывавшую прохожих. Он остановился, сделал ей ручкою и сказал: «Гут морген!
И в следующее воскресенье как снег на голову явился пред блондинкою. Шиллера действительно не было дома. Хорошенькая хозяйка испугалась; но Пирогов поступил на этот раз довольно осторожно, обошелся очень почтительно и, раскланявшись, показал всю красоту своего гибкого перетянутого стана. Он очень приятно и учтиво шутил, но глупенькая немка отвечала на все односложными словами. Наконец, заходивши со всех сторон и видя, что ничто не может занять ее, он предложил ей танцевать. Немка согласилась в одну минуту, потому что немки всегда охотницы до танцев. Он начал какой-то гавот [38] , зная, что немкам нужна постепенность. Хорошенькая немка выступила на средину комнаты и подняла прекрасную ножку.
Это положение так восхитило Пирогова, что он бросился ее целовать. Немка начала кричать и этим еще более увеличила свою прелесть в глазах Пирогова; он ее засыпал поцелуями. Как вдруг дверь отворилась, и вошел Шиллер с Гофманом и столяром Кунцом. Все эти достойные ремесленники были пьяны как сапожники. Но я предоставляю самим читателям судить о гневе и негодовании Шиллера. Ты подлец, а не русский офицер. Черт побери, мой друг Гофман, я немец, а не русская свинья! Гофман отвечал утвердительно.
И немцы схватили за руки и ноги Пирогова. Напрасно силился он отбиваться; эти три ремесленника были самый дюжий народ из всех петербургских немцев и поступили с ним так грубо и невежливо, что, признаюсь, я никак не нахожу слов к изображению этого печального события. Я уверен, что Шиллер на другой день был в сильной лихорадке, что он дрожал как лист, ожидая с минуты на минуту прихода полиции, что он Бог знает чего бы не дал, чтобы все происходившее вчера было во сне. Но что уже было, того нельзя переменить. Ничто не могло сравниться с гневом и негодованием Пирогова. Одна мысль об таком ужасном оскорблении приводила его в бешенство. Сибирь и плети он почитал самым малым наказанием для Шиллера. Он летел домой, чтобы, одевшись, оттуда идти прямо к генералу, описать ему самыми разительными красками буйство немецких ремесленников.
Он разом хотел подать и письменную просьбу в Главный штаб [39]. Если же Главный штаб определит недостаточное наказание, тогда прямо в Государственный совет [40] , а не то самому государю. Но все это как-то странно кончилось: по дороге он зашел в кондитерскую, съел два слоеных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» [41] и вышел уже не в столь гневном положении. Притом довольно приятный прохладный вечер заставил его несколько пройтись по Невскому проспекту; к девяти часам он успокоился и нашел, что в воскресенье нехорошо беспокоить генерала, притом он, без сомнения, куда-нибудь отозван, и потому он отправился на вечер к одному правителю контрольной коллегии [42] , где было очень приятное собрание чиновников и офицеров. Там с удовольствием провел вечер и так отличился в мазурке, что привел в восторг не только дам, но даже и кавалеров. Получаем ли мы когда-нибудь то, чего желаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены наши силы? Все происходит наоборот.
Тому судьба дала прекраснейших лошадей, и он равнодушно катается на них, вовсе не замечая их красоты, — тогда как другой, которого сердце горит лошадиною страстью, идет пешком и довольствуется только тем, что пощелкивает языком, когда мимо его проводят рысака. Тот имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький рот, что больше двух кусочков никак не может пропустить; другой имеет рот величиною в арку Главного штаба [43] , но, увы! Как странно играет нами судьба наша! О, не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим, когда иду по нем, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется! Вы думаете, что этот господин, который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат? Ничуть не бывало: он весь состоит из своего сюртучка.
Вы воображаете, что эти два толстяка, остановившиеся перед строящеюся церковью [44] , судят об архитектуре ее? Совсем нет: они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой. Вы думаете, что этот энтузиаст, размахивающий руками, говорит о том, как жена его бросила из окна шариком в незнакомого ему вовсе офицера? Совсем нет, он говорит о Лафайете [45]. Вы думаете, что эти дамы… но дамам меньше всего верьте. Менее заглядывайте в окна магазинов: безделушки, в них выставленные, прекрасны, но пахнут страшным количеством ассигнаций. Но Боже вас сохрани заглядывать дамам под шляпки! Как ни развевайся вдали плащ красавицы, я ни за что не пойду за нею любопытствовать.
Далее, ради Бога, далее от фонаря! Это счастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет щегольской сюртук ваш вонючим своим маслом. Но и кроме фонаря, все дышит обманом. Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде. Цирюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте фамилия его утрачена, и даже на вывеске его — где изображен господин с намыленною щекою и надпись: «И кровь отворяют» [47] — не выставлено ничего более , цирюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано и услышал запах горячего хлеба. Приподнявшись немного на кровати, он увидел, что супруга его, довольно почтенная дама, очень любившая пить кофий, вынимала из печи только что испеченные хлебы. То есть Иван Яковлевич хотел бы и того и другого, но знал, что было совершенно невозможно требовать двух вещей разом, ибо Прасковья Осиповна очень не любила таких прихотей. И бросила один хлеб на стол.
Иван Яковлевич для приличия надел сверх рубашки фрак и, усевшись перед столом, насыпал соль, приготовил две головки луку, взял в руки нож и, сделавши значительную мину, принялся резать хлеб. Разрезавши хлеб на две половины, он поглядел в середину и, к удивлению своему, увидел что-то белевшееся. Иван Яковлевич ковырнул осторожно ножом и пощупал пальцем. Иван Яковлевич и руки опустил; стал протирать глаза и щупать: нос, точно нос! Ужас изобразился в лице Ивана Яковлевича. Но этот ужас был ничто против негодования, которое овладело его супругою. Я сама на тебя донесу полиции. Разбойник какой!
Вот уж я от трех человек слышала, что ты во время бритья так теребишь за носы, что еле держатся. Но Иван Яковлевич был ни жив ни мертв. Он узнал, что этот нос был не чей другой, как коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую середу и воскресенье. Я положу его, завернувши в тряпку, в уголок; пусть там маленечко полежит, а после его вынесу. Чтобы я позволила у себя в комнате лежать отрезанному носу?.. Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?..
Ах ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! Иван Яковлевич стоял совершенно как убитый. Он думал, думал — и не знал, что подумать. А по всем приметам должно быть происшествие несбыточное: ибо хлеб — дело печеное, а нос совсем не то. Ничего не разберу!.. Иван Яковлевич замолчал. Мысль о том, что полицейские отыщут у него нос и обвинят его, привела его в совершенное беспамятство.
Уже ему мерещился алый воротник, красиво вышитый серебром, шпага… и он дрожал всем телом. Наконец достал он свое исподнее платье и сапоги, натащил на себя всю эту дрянь и, сопровождаемый нелегкими увещаниями Прасковьи Осиповны, завернул нос в тряпку и вышел на улицу. Он хотел его куда-нибудь подсунуть: или в тумбу под воротами, или так как-нибудь нечаянно выронить, да и повернуть в переулок. Но, на беду, ему попадался какой-нибудь знакомый человек, который начинал тотчас запросом: «Куда идешь? В другой раз он уже совсем уронил его, но будочник еще издали указал ему алебардою, промолвив: «Подыми! Отчаяние овладело им, тем более что народ беспрестанно умножался на улице, по мере того как начали отпираться магазины и лавочки. Он решился идти к Исакиевскому мосту: не удастся ли как-нибудь швырнуть его в Неву?.. Но я несколько виноват, что до сих пор не сказал ничего об Иване Яковлевиче, человеке почтенном во многих отношениях.
Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница страшный. И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у него вечно небрит. Фрак у Ивана Яковлевича Иван Яковлевич никогда не ходил в сюртуке был пегий; то есть он был черный, но весь в коричнево-желтых и серых яблоках; воротник лоснился, а вместо трех пуговиц висели одни только ниточки. Иван Яковлевич был большой циник, и когда коллежский асессор Ковалев обыкновенно говорил ему во время бритья: «У тебя, Иван Яковлевич, вечно воняют руки! Этот почтенный гражданин находился уже на Исакиевском мосту. Он прежде всего осмотрелся; потом нагнулся на перила, будто бы посмотреть под мост: много ли рыбы бегает, и швырнул потихоньку тряпку с носом. Он почувствовал, как будто бы с него разом свалилось десять пуд; Иван Яковлевич даже усмехнулся. Вместо того чтобы идти брить чиновничьи подбородки, оп отправился в заведение с надписью «Кушанье и чай» спросить стакан пуншу, как вдруг заметил в конце моста квартального надзирателя благородной наружности, с широкими бакенбардами, в треугольной шляпе, со шпагою.
Он обмер; а между тем квартальный кивал ему пальцем и говорил: — А подойди сюда, любезный! Иван Яковлевич, зная форму, снял издали еще картуз и, подошедши проворно, сказал: — Желаю здравия вашему благородию! Этим не отделаешься. Изволь-ка отвечать! Меня три цирюльника бреют, да еще и за большую честь почитают. А вот изволь-ка рассказать, что ты там делал? Иван Яковлевич побледнел… Но здесь происшествие совершенно закрывается туманом, и что далее произошло, решительно ничего не известно. II Коллежский асессор Ковалев проснулся довольно рано и сделал губами: «брр…» — что всегда он делал, когда просыпался, хотя сам не мог растолковать, по какой причине.
Ковалев потянулся, приказал себе подать небольшое, стоявшее на столе зеркало. Он хотел взглянуть на прыщик, который вчерашнего вечера вскочил у него на носу; но, к величайшему изумлению, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место! Испугавшись, Ковалев велел подать воды и протер полотенцем глаза: точно, нет носа! Он начал щупать рукою, чтобы узнать: не спит ли он? Коллежский асессор Ковалев вскочил с кровати, встряхнулся: нет носа!.. Он велел тотчас подать себе одеться и полетел прямо к обер-полицмейстеру [48]. Но между тем необходимо сказать что-нибудь о Ковалеве, чтобы читатель мог видеть, какого рода был этот коллежский асессор. Коллежских асессоров, которые получают это звание с помощью ученых аттестатов, никак нельзя сравнивать с теми коллежскими асессорами, которые делались на Кавказе [49].
Это два совершенно особенные рода. Ученые коллежские асессоры… Но Россия такая чудная земля, что если скажешь об одном коллежском асессоре, то все коллежские асессоры, от Риги до Камчатки, непременно примут на свой счет. То же разумей и о всех званиях и чинах. Ковалев был кавказский коллежский асессор. Он два года только еще состоял в этом звании и потому ни на минуту не мог его позабыть; а чтобы более придать себе благородства и веса, он никогда не называл себя коллежским асессором, но всегда майором [50]. Если же встречал какую-нибудь смазливенькую, то давал ей сверх того секретное приказание, прибавляя: «Ты спроси, душенька, квартиру майора Ковалева». По этому-то самому и мы будем вперед этого коллежского асессора называть майором. Он…к величайшему изумлению, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место!
Майор Ковалев имел обыкновение каждый день прохаживаться по Невскому проспекту. Воротничок его манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален. Бакенбарды у него были такого рода, какие и теперь еще можно видеть у губернских и уездных землемеров, у архитекторов и полковых докторов, также у отправляющих разные полицейские обязанности и вообще у всех тех мужей, которые имеют полные, румяные щеки и очень хорошо играют в бостон: эти бакенбарды идут по самой середине щеки и прямехонько доходят до носа. Майор Ковалев носил множество печаток сердоликовых и с гербами, и таких, на которых было вырезано: середа, четверг, понедельник и проч. Майор Ковалев приехал в Петербург по надобности, а именно искать приличного своему званию места: если удастся, то вице-губернаторского, а не то — экзекуторского [51] в каком-нибудь видном департаменте. Майор Ковалев был не прочь и жениться, но только в таком случае, когда за невестою случится двести тысяч капиталу. И потому читатель теперь может судить сам, каково было положение этого майора, когда он увидел вместо довольно недурного и умеренного носа преглупое, ровное и гладкое место. Как на беду, ни один извозчик не показывался на улице, и он должен был идти пешком, закутавшись в свой плащ и закрывши платком лицо, показывая вид, как будто у него шла кровь.
К счастью, в кондитерской никого не было; мальчишки мели комнаты и расставляли стулья; некоторые с сонными глазами выносили на подносах горячие пирожки; на столах и стульях валялись залитые кофием вчерашние газеты. Он робко подошел к зеркалу и взглянул. Вдруг он стал как вкопанный у дверей одного дома; в глазах его произошло явление неизъяснимое: перед подъездом остановилась карета; дверцы отворились; выпрыгнул, согнувшись, господин в мундире и побежал вверх по лестнице. Каков же был ужас и вместе изумление Ковалева, когда он узнал, что это был собственный его нос!
Место и время действия События рассказа происходят с 25 марта по 7 апреля 1836 года в Петербурге. Главные герои Платон Кузьмич Ковалев — «маиор», коллежский асессор, служивший на Кавказе. Всегда следил за тем, чтобы его внешний вид был безупречен.
В Петербург Ковалев приехал для того, чтобы получить «вице-губернаторское» или «экзекуторское» место, хотел жениться на богатой невесте. Иван Яковлевич — «цырюльник», «страшный пьяница» и «большой циник», всегда ходил небритым, неопрятно выглядел. Краткое содержание Глава 1 «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие». Цирюльник Иван Яковлевич находит в свежем хлебе нос коллежского асессора Ковалева, которого он брил по средам и воскресеньям. Иван Яковлевич пытается незаметно выбросить находку, но ему постоянно мешают. В отчаянии цирюльник направляется к Исакиевскому мосту и бросает тряпку с носом в Неву. Радуясь разрешению проблемы, цирюльник вдруг замечает в конце моста квартального надзирателя, и героя задерживают.
Глава 2 Проснувшись утром, коллежский асессор Ковалев, желая посмотреть на выскочивший у него на носу прыщик, обнаруживает вместо носа абсолютно гладкое место. Ковалев немедленно отправляется к обер-полицмейстеру. По дороге, возле одного из домов герой замечает карету, из которой выпрыгивает господин в мундире и бежит вверх по лестнице. В изумлении Ковалев понимает, что это был его нос.
Замечательный Виктор Борисович подумал и сказал: - Что член… У нас, например, великий русский писатель Гоголь написал роман, в котором Нос отделяется от хозяина… и даже хамит ему! Нос майора Ковалева Санкт-Петербург, Вознесенский пр.
Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! Иван Яковлевич стоял совершенно как убитый. Он думал, думал — и не знал, что подумать. А по всем приметам должно быть происшествие несбыточное: ибо хлеб — дело печеное, а нос совсем не то. Ничего не разберу!.. Иван Яковлевич замолчал. Мысль о том, что полицейские отыщут у него нос и обвинят его, привела его в совершенное беспамятство. Уже ему мерещился алый воротник, красиво вышитый серебром, шпага… и он дрожал всем телом. Наконец достал он свое исподнее платье и сапоги, натащил на себя всю эту дрянь и, сопровождаемый нелегкими увещаниями Прасковьи Осиповны, завернул нос в тряпку и вышел на улицу. Он хотел его куда-нибудь подсунуть: или в тумбу под воротами, или так как-нибудь нечаянно выронить, да и повернуть в переулок.
Знахарство, литургия и ритмика в повести Н. В. Гоголя «Нос»
Позднее реалистическая трактовка, которой так противится «Нос», была пересмотрена. В цикле статей 1891—1909 годов Василий Розанов провёл, как сказали бы сегодня, полную деконструкцию гоголевской поэтики. Сложившиеся представления о Гоголе-реалисте он объявил недоразумением, а гоголевскую социальную критику — клеветой на действительность. Произведения Гоголя — кукольный театр абсурда 20 Розанов В. Полное собрание сочинений в 35 томах. Гоголь — «гений формы», содержания у него «почти нет, или — пустое, ненужное, неинтересное» 21 Розанов В. Реалистичны у Гоголя детали, мелочи, а общая картина мира — фантасмагорична.
Это не критика и даже не сатира, это карикатура. Гоголь «отыскивает для воплощения самое что ни на есть малейшее, пошлость, уродство, искривление, болезнь, сумасшествие или сон, похожий на сумасшествие. Ведь «Нос» буквально глава из «Записок сумасшедшего» , а «Записки сумасшедшего» — «это нить нескольких плетёных в одно «Носов» 22 Розанов В. Следующий шаг в осмыслении «Носа» сделали формалисты. В начале 1920-х годов Виктор Виноградов сделал для «Носа» то же, что Борис Эйхенбаум Борис Михайлович Эйхенбаум 1886—1959 — литературовед, текстолог, один из главных филологов-формалистов. В 1949 году подвергся гонениям во время сталинской кампании по борьбе с космополитизмом.
Виноградову принадлежит интерпретация «Носа» как «натуралистического гротеска» 23 Виноградов В. Родился в семье еврейских эмигрантов в Харбине, учился в русской школе, в возрасте 14 лет вместе с семьёй эмигрировал в США. Участвовал во Второй мировой войне в составе американской армии. После войны остался в Европе, где получил музыкальное образование. В 1958 году вернулся в Америку и занялся русской литературой. Преподавал в Беркли, возглавлял кафедру истории славянских языков и литературы.
Гоголь становится одним из предтеч сюрреализма — в этой перспективе его проза оказывается ближе к Лотреамону Граф де Лотреамон настоящее имя — Изидор-Люсьен Дюкасс; 1846—1870 — французский прозаик, поэт. Главное сочинение — поэма в прозе «Песни Мальдорора», оказавшая большое влияние на французских и русских символистов. The Sexual Labyrinth of Nikolai Gogol. Cambridge, Mass. Хлеб — дело печёное, а нос совсем не то Николай Гоголь Абсурдно-фантастическому истолкованию «Носа» противостоит сатирико-реалистическое — продукт советского официозно-марксистского гоголеведения. Советский читатель должен был усвоить, что «Нос» — это «сатирически обобщенная и острая пародия, разоблачающая общественные отношения, реакционно-бюрократический «порядок» николаевской монархии», а цель повести — «комическое разоблачение пошлой действительности» 25 Степанов Н.
Гоголь: Творческий путь. В юности увлёкся марксизмом, отбывал наказание в ссылке за антиправительственную пропаганду. В заключении написал книгу о творчестве Достоевского. В советские годы стал профессором МГУ, членом редколлегии «Литературной энциклопедии». Основал собственную литературоведческую школу, был автором идеи «социального приказа» — ещё более жёсткого, чем «социальный заказ», требования правящего класса к писателю создавать произведения на нужные темы по установленным правилам. Метод Переверзева впоследствии назвали «вульгарным психологизмом».
В 1938 году Переверзева арестовали и сослали на Колыму, после освобождения — повторный арест и ссылка в Красноярск. В 1956 году Переверзева реабилитировали, и он вернулся в Москву. Творчество Гоголя. Иваново-Вознесенск: Основа, 1926. Заведовал кафедрой русской литературы Ленинградского университета. Автор первого систематического курса по этой теме.
Был эвакуирован из блокадного Ленинграда в Саратов. После войны был арестован в рамках кампании по «борьбе с космополитизмом», умер в заключении от сердечного приступа. Реализм Гоголя. Такая же двойственность характерна для разнообразных воплощений «Носа» на сцене и на экране — от эксцентрической оперы Дмитрия Шостаковича 1928 до советского телефильма 1977 года. Некоторые интерпретации остались чисто литературными. Так, повесть Гоголя послужила источником вдохновения для диссидента, драматурга и публициста Андрея Амальрика Андрей Алексеевич Амальрик 1938—1980 — публицист, писатель, диссидент.
Был отчислен из МГУ, писал абсурдистские пьесы, в 1965 году сослан в Сибирь за тунеядство. После возвращения в Москву был сотрудником агентства печати «Новости», затем работал почтальоном. В 1969 году написал книгу-эссе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Затем ещё пять лет провёл в лагерях. Был одним из инициаторов создания Московской Хельсинкской группы. В 1968-м Амальрик написал «пьесу в 16 эпизодах, переделанную из повести Николая Гоголя» под заглавием «Нос!
Она была напечатана в сборнике абсурдистских пьес Амальрика, опубликованном в 1970 году в Амстердаме. Амстердам: Фонд имени Герцена, 1970. По мнению критика-эмигранта, в своей инсценировке «Амальрик сумел выявить захватывающий «модернизм» старого Гоголя» 30 Мальцев Ю. Разумеется, о постановке пьесы в СССР не шло и речи.
Но этот ужас был ничто против негодования, которое овладело его супругою. Я сама на тебя донесу полиции. Разбойник какой! Вот уж я от трех человек слышала, что ты во время бритья так теребишь за носы, что еле держатся. Но Иван Яковлевич был ни жив ни мертв.
Он узнал, что этот нос был не чей другой, как коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую середу и воскресенье. Я положу его, завернувши в тряпку, в уголок; пусть там маленечко полежит, а после его вынесу. Чтобы я позволила у себя в комнате лежать отрезанному носу?.. Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! Иван Яковлевич стоял совершенно как убитый.
Почему же во всех вариантах Гоголь переставлял сказуемое «случилось» и «в Петербурге», меняя лишь дату? В предложениях с частичной инверсией, являющихся экспрессивными вариантами, «обязательно происходит членение на две синтагмы», т. В соответствии с нормой, в начальном предложении «Носа» синтагмы членятся между детерминантом времени «такого-то числа» и переставленным сказуемым «случилось» с интонационными центрами на «такого-то числа» и «происшествие».
Эти экспрессивные варианты первого предложения «Носа» подчеркивают именно слово «случилось» и возбуждают у читателей, читающих вслух, т. В книге «Энциклопедия. Русский язык» говорится что: «Синтагма структурно членится на ритмические группы, объединенные словесным ударением» 12 , и в связи с этим, целесообразно проанализировать варианты предложения с точки зрения ритмико-звукового аспекта.
Эйхенбаум отметил, что у Гоголя «слова и предложения выбираются и сцепляются не по принципу только логической речи, а больше по принципу речи выразительной, в которой особенная роль принадлежит артикуляции, мимике, звуковым жестам и т. Ниже мы рассмотрим ритмико-звуковой аспект вариантов предложения. В этом варианте не обозначен месяц.
Такие же примеры можно найти и в «Записках сумасшедшего»: «Никакого числа. День без числа», «Числа не помню. Месяца тоже не было».
Не исключена возможность, что 23 двадцать три придумано перевертыванием 32 1832 г. Ермаков 14. Дата «23 числа 1832-го года» может быть придумана по принципу зеркального отражения.
Кроме того, в словосочетании «пятого числа случилось в Петербурге» отчетлива аллитерация на [п][т][ч][с][л]-[с][л][ч][п][т]. Она придает предложению еще бОльшую экспрессивную окраску, чем в предыдущем. Во-первых, только в этом варианте две синтагмы отличаются по ритму: первая — хорей, а вторая — ямб.
Противопоставление этих двухсложных размеров, вызывая столкновение ритмов синтагм, подчеркивает дату происшествия и вызывает у «читателей-слушателей», напряженность при чтении и слушании. Во-вторых, в дате «Марта двадцать пятого числа» явный ассонанс на [а] с наибольшей сонорностью, который придает хореическому ритму этой даты еще бОльшую звуковую выразительность. И в-третьих, так же как в предыдущем варианте, во фразе «пятого числа случилось в Петербурге» отчетлив звуковой повтор [п][т][ч][с][л]-[с][л][ч][п][т].
И это усиливает напевность и созвучие ассонанса на [а].
Наконец, заходивши со всех сторон и видя, что ничто не может занять ее, он предложил ей танцовать. Немка согласилась в одну минуту, потому что немки всегда охотницы до танцев. На этом Пирогов очень много основывал свою надежду: во-первых, это уже доставляло ей удовольствие, во-вторых, это могло показать его торнюру и ловкость, в-третьих, в танцах ближе всего можно сойтись, обнять хорошенькую немку и проложить начало всему; короче, он выводил из этого совершенный успех. Он начал какой-то гавот, зная, что немкам нужна постепенность. Хорошенькая немка выступила на средину комнаты и подняла прекрасную ножку. Это положение так восхитило Пирогова, что он бросился ее целовать. Немка начала кричать и этим еще более увеличила свою прелесть в глазах Пирогова; он ее засыпал поцелуями.
Как вдруг дверь отворилась и вошел Шиллер с Гофманом и столяром Кунцом. Все эти достойные ремесленники были пьяны, как сапожники. Но я предоставляю самим читателям судить о гневе и негодовании Шиллера. Ты подлец, а не русской офицер. Чорт побери, мой друг Гофман, я немец, а не русская свинья! Напрасно силился он отбиваться; эти три ремесленника были самый дюжий народ из всех петербургских немцев. Если бы Пирогов был в полной форме, то, вероятно, почтение к его чину и званию остановило бы буйных тевтонов. Но он прибыл совершенно как частный приватный человек в сюртучке и без эполетов.
Немцы с величайшим неистовством сорвали с него всё платье.
Помните? «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие…».
| Иллюстрация "Марта 25 числа случилось в Петербурге | Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие. Цырюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте (фамилия его утрачена, и даже на вывеске его – где изображен господин с намыленною щекою и надписью. |
| Читать книгу: «Нос» | I Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. |
| Краткое содержание «Нос» | одинаковые известняковые плиты и надпись в верхней части, а вот сами носы немного отличаются. |