Удивительный факт: казалось бы, полиция контролировала политику гапоновского Собрания, а к событиям января 1905-го правительство оказалось не готовым и выхода из кризиса не нашло. Ранним утром 9 (22) января на улицы столицы вышел рабочий люд – более 140 тысяч человек.
Декабрьская репетиция октября: кровавая хроника Московского восстания 1905 года
Правительство в подкрепление Петербургскому гарнизону вызвало войска из Пскова, Таллина, Нарвы, Петергофа и Царского Села и сосредоточило к 9 января в Петербурге свыше 40 тыс. солдат и полицейских. Мирная манифестация рабочих Санкт-Петербурга была расстреляна царскими войсками 9 января 1905 года, что привело к революционному взрыву в стране. А руководители рабочего движения весь день 8-го января объезжали город и на множественных митингах призывали народ идти ко дворцу. В ночь на 9 января Петербургский комитет РСДРП принял решение участвовать в шествии вместе с рабочими. Николай Второй и 9 января. Демонстрация рабочих в Санкт-Петербурге 9 января 1905 года до сих пор в некоторых учебных пособиях ложно излагается как расстрел мирного шествия (или даже — Крестного хода!) к Царю Николаю II. результат попыток рабочего класса обратиться к царю. До правителя безоружные заводчане так и не дошли, к тому же пострадали в ходе столкновения с военными: больше сотни убитых, около трех сотен раненых. Массовые выступления начались после «кровавого воскресенья» 22 января 1905-го, когда царские войска расстреляли мирную демонстрацию рабочих в Санкт-Петербурге.
1. "Кровавое воскресение" (9 января 1905года).
Он предоставил семеновцам необычайные льготы: каждый из них мог по окончанию службы обратиться к нему лично. Современно, не правда ли? Александр КалашниковУченик 100 3 года назад Тут явная ложь. Царь не мог дать приказ не зная что проходило в Петербурге. Его там не было.
Это все равно что все россиане виновны в том что происходит в США.
В тот же день в 16. Статья по теме: Просьба подданных или угроза пролетариев?
Впоследствии на вопрос, на что он и его соратники надеялись, Гапон отвечал: ожидали, что к нам выйдет царь, мы все падем на колени, вручим ему петицию, произойдет единение государя и народа. По всей видимости, он сам не представлял, как действовать дальше, и поступал интуитивно, по ситуации. Кстати, несмотря на раскол в среде социал-демократов на меньшевиков и большевиков , все они выступали против гапоновской идеи шествия к царю, считая, что надо не просить царя выполнить требования рабочих, «а сбросить его с престола».
Но именно социал-демократы настояли на включении в петицию фактически своей «программы-минимум» - вплоть до созыва Учредительного собрания на основе всеобщего и равного избирательного права. Поэтому обращение начиналось вполне верноподданнически — с мольбы о помощи, а заканчивалось требованием политических свобод. Перед тем как покинуть Петербург, Николай II поручил своему дяде великому князю Владимиру Александровичу, шефу гвардии, отвечать за порядок в столице.
Тот много читал о Великой Французской революции и считал, что «вернейшим средством излечения народа от конституционных увлечений является повешение сотни недовольных на глазах их товарищей». Эти его слова пересказал впоследствии журналисту «Дейли телеграф» один из чиновников. В предотъездной суматохе, когда царь покидал Петербург, забыли спустить царский штандарт над Зимним дворцом.
До сих пор причина этого неизвестна. Может быть, нарочно?.. В последний момент, 8 января, на улицах были расклеены маленькие объявления о том, что всякие шествия запрещаются.
Крупные типографии, которые могли бы напечатать афиши большого размера, бастовали... Справедливости ради: Николай II не отдавал приказа стрелять в народ - он велел не допустить шествия, но Владимир Александрович проявил рвение: усилил охрану Зимнего дворца, вызвал 18 батальонов пехоты, 23 эскадрона, 8 сотен кавалерии. Накануне рабочие, организовавшие шествие, договорились: никто с собой никакого оружия не берет, даже перочинных ножей.
Личный телохранитель Гапона кузнец Иван Васильев оставил жене прощальное письмо, которое начиналось словами: «Если я не вернусь и не буду жив, то, Нюша, ты не плачь... Как в воду глядел... Как раз он и прикрыл собой Гапона, когда началась пальба по демонстрантам.
Шествие было назначено на 9 января. Почему именно на этот день? Это было воскресенье, выходной.
Накануне многие чувствовали: завтра что-то произойдет. Группа известных литераторов, в том числе Максим Горький, Иннокентий Анненский, Арнольд Гессен, добилась приема у влиятельного, хотя и отставленного от дел, Сергея Витте. Он сказал, что повлиять ни на что не может, но связался с министром внутренних дел Святополк-Мирским.
Однако тот отказался принимать делегацию. Хроника дальнейших событий хорошо известна. Да, сегодня можно услышать мнения публицистов, что солдаты и полицейские были обстреляны из толпы, а потому были вынуждены открыть огонь.
Специально расстреливать демонстрантов никто не планировал. Демонстрантов не загоняли в тупик. У них был выбор: встретив на своем пути стражей порядка, армейские подразделения, повернуть назад и разойтись.
Они не сделали этого. Несмотря на словесные предупреждения и предупредительные выстрелы, демонстранты пошли на цепи солдат, которые вынуждены были открыть огонь. Было убито 130 человек, несколько сот ранено.
Сообщения о «тысячах жертв», распространявшиеся либеральной печатью, являются агитационной выдумкой. Как тогда, так и сегодня возникает вопрос, не было ли ошибочным решение о применении оружия. Может быть, власть должна была пойти на уступки рабочим?
Ольденбург на этот вопрос отвечает достаточно исчерпывающе: «Поскольку власть не считала возможным капитулировать и согласиться на Учредительное собрание под давлением толпы, руководимой революционными агитаторами, никакого другого выхода не оставалось. Уступчивость в отношении наступающей толпы либо ведет к крушению власти, либо к еще худшему кровопролитию». На сегодня известно, что так называемая «мирная демонстрация» носила не только внутриполитический характер.
Она, и последовавшие за ней революционные выступления, явились следствием работы японских агентов и были организованы в самый разгар русско-японской войны. В эти дни из Парижа от латино-славянского агентства генерала Череп-Спиридовича пришло в Россию сообщение о том, что японцы открыто гордятся волнениями, вызванными на их деньги. Английский журналист Диллон в книге «Закат России» засвидетельствовал: «Японцы раздавали деньги русским революционерам...
Я должен сказать, что это бесспорный факт». А вот как оценивает трагедию 9 января и последующие за ней забастовки и революционные выступления О. Платонов: «Если давать юридическую оценку деятельности граждан Российской Империи, в условиях военного положения готовящих на иностранные деньги ее поражение, то по законам любого государства она может рассматриваться только как государственная измена, достойная высшей меры наказания.
Вскоре получил небольшой приход, где начал оттачивать искусство проповедника. Именно тогда он впервые попал в поле зрения охранного отделения. С какой целью создавалось «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» Г. Гапон и И. Фуллон на открытии Коломенского отдела «Собрания Русских фабрично-заводских рабочих г. Осень 1904 года. Реализация проекта началась с создания «Собрания русских фабричных рабочих Санкт-Петербурга», руководство которым было поручено Гапону.
Георгий Аполлонович, с его яркой внешностью и незаурядными ораторскими данными, как никто другой подходил на роль предводителя рабочих. Руководимый им союз пользовался огромной популярностью: стремительно росло количество членов «Собрания», открывались все новые отделения в разных концах города. В задушевной обстановке, за чашкой чая Гапон говорил с людьми так искренне, что слушатели не сомневались — этот человек стремится помочь им добиться справедливости. Он умело использовал религиозность большинства фабричных рабочих и ремесленников и сумел направить их мысль на то, что все проблемы можно урегулировать мирным путём. Большим плюсом для полиции был тот факт, что проповеди Гапона значительно снизили авторитет революционеров. Члены «Собрания» не желали слушать радикально настроенных агитаторов, не читали их листовок, а слепо шли за своим духовным отцом. Путиловский инцидент и начало рабочей забастовки В январе 1905 года на Путиловском заводе началась забастовка, вызванная незаконным увольнением четырёх рабочих.
Событию предшествовало увольнение нескольких рабочих-членов «Собрания». Георгий Гапон попытался вмешаться и восстановить на работе своих подопечных, но получил отказ.
События и итоги Кровавого воскресенья 9 января 1905 года
22 января (т.е., 9 января старого стиля) 1905 года, 115 лет тому назад, в Петербурге произошло событие, вошедшее в историю как Кровавое воскресенье и ставшее отправной точкой первой "русской" революции 1905 года. 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге произошло событие известное в истории как «Кровавое Воскресенье». Это событие являлось хорошо спланированной и продуманной провокацией. 9-е января является «бабушкой» всех «цветных» революций. женщинами, детьми, стариками - двинулись к Зимнему дворцу для вручению коллективной Петиции о рабочих нуждах царю Николаю II. Значение кровавого воскресенья для страны. Кровавое воскресенье 1905 года сделало первый, но верный удар по самодержавию. В период 1905 года люди открыто стали говорить о свержении царя. 119 лет назад, 9 (22) января 1905 года, царские войска расстреляли мирную демонстрацию рабочих, шедших к Зимнему дворцу для подачи петиции царю Николаю II. Тогда было убито и ранено около 4600 человек.
Кровавое воскресенье (1905)
3 января 1905 года в знак протеста против увольнения нескольких рабочих, входивших в гапоновскую организацию, забастовал Путиловский завод. 9 января (22 января по новому стилю) 1905 года войска и полиция Петербурга применили оружие для разгона 150-тысячного мирного шествия рабочих, направлявшихся с петицией к Николаю II. Картину «Расстрел народа перед Зимним дворцом 9 января 1905 г.» художник Иван Владимиров создал к 20-летию первой русской революции на основе зарисовок, сделанных непосредственно в дни трагических событий. Кстати 19 января 1905 г. царь принял другую рабочую делегацию (участников которой, согласно некоторым данным, подбирала полиция) и пообещал делегатам выплатить 50 000 рублей жертвам «кровавого воскресенья» (см.10, c.245). "Кровавое воскресенье" (1905) – принятое в исторической и публицистической литературе название событий 22 января (9 января по старому стилю) в Санкт-Петербурге.
Легальные профсоюзы
- КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ – РАССТРЕЛ МИРНОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ РАБОЧИХ(г.) - БРО ПП КПРФ
- 1. "Кровавое воскресение" (9 января года).
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Петиция Николаю II
- Из Русско-японской войны в революцию: события Кровавого воскресенья
- Император Николай II и события 9 января 1905 года в Cанкт-петербурге
Кровавое воскресенье (1905)
Однако с первого же дня после трагедии либерально-революционная, а затем и большевистская пропаганда лгали о «тысячах убитых». Ленин писал в газете «Вперед» 18 января 1905 г. Сталин возвел вымышленное ленинское число в догму, и советская историография вплоть до смерти «вождя всех народов» была вынуждена ее повторять. События 9 января 1905 г. Их тайные покровители, организаторы и исполнители достигли своих целей, которые точно обозначила княгиня Святополк-Мирская: «Брешь пробита, и Государь, при всем нежелании изменить существующей строй, или если не он, то его заместитель должны будут это сделать».
Реакция Императора Николая II на события 9 января. Государь узнал полную информацию о произошедшем в Петербурге только поздно вечером 9 января от приехавшего с докладом того же Святополка-Мирского. Николай II был потрясен, о чем свидетельствует запись в дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца.
Войска должны были стрелять в разных районах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мосолов вспоминал, что 10 января Петербург являл собой картину военного положения: магазины закрыты; электричество, почта, трамвай не действовали, все улицы в центре заняты войсками. В секретных сводках Департамента полиции сообщалось: «Озлобление во всех слоях общества страшное: им пользуются революционеры всех оттенков и склоняют народ вооружаться».
Полным ходом шли грабежи оружейных магазинов, избивали офицеров, на Васильевском острове продолжали строить баррикады. По городу шныряли провокаторы, сыпавшие проклятиями в адрес Царя. Поэт О. Мандельштам писал: «Урок девятого января — цареубийство — настоящий урок трагедии: нельзя жить, если не будет убит Царь».
Николай II понимал, что его министры не только не справились со своей задачей, но и вводили его в заблуждение. Повсюду таилась измена и малодушие, почти в каждом нельзя было быть уверенным полностью. Императрица Александра Феодоровна писала в те дни своей сестре принцессе Виктории Баттенбергской: «Крест моего бедного Ники очень тяжел, тем более, что у него нет никого, на кого он мог бы вполне положиться и кто мог бы быть для него реальной помощью. Он пережил много разочарований, но остается мужественным и полным веры в Божие милосердие.
В том же письме Императрица Александра Федоровна обращает внимание на острую нехватку кадров, которую испытывал ее супруг:«Если бы его отец встречался с большим количеством людей, которые могли бы занять необходимые посты; а теперь у нас только старики или очень молодые, некого привлечь. Его дяди бесполезны: Михаил все еще милое дитя». Это мнение Императрицы находит подтверждение у А. Мосолова, когда пишет: «Оскудение в России в эту эпоху государственно мыслящими и работоспособными людьми было прямо катастрофическим.
Я помню раз, после одного из посещений императора Вильгельма, Государь рассказал, что Вильгельм ему рекомендовал при назначении всякого лица на высшую должность одновременно вписывать в секретный список лицо, могущее его заменить. Когда я, после больших потуг, нахожу лицо, более или менее подходящее на высокий пост, то уже второго никак не найду». Первым делом Царю надо было избавиться от нелояльных министров и их ставленников, максимально ослабив позиции главного противника — С. Ему подчинялись все местные гражданские управления, учебные заведения, жандармские и полицейские власти, казенные фабрики и заводы.
Задачу генерал-губернатора Николай II так и обозначил: «объединить действия по прекращению беспорядков в Петербурге». На должность генерал-губернатора Государь назначил Свиты генерал-майора Д. Ольденбург характеризовал его как «человека твердого, глубоко преданного Государю, обладавшего бесстрашием и здравым смыслом, хотя и мало искушенного в политических вопросах». Трепова в Царском Селе и долго обсуждал с ним меры по наведению порядка в Петербурге.
При своем назначении генерал сказал Николаю II, что «считает необходимым систематическою строгостью восстановить порядок в России, но одновременно с этим вводить постепенно и последовательно либеральные мероприятия, клонящиеся к установлению конституционного порядка». Однако Николая II не коробили подобные высказывания «диктатора», так как он был уверен в его преданности. Царь писал матери: «Трепов для меня незаменимый секретарь. Он опытен, умен и острожен в советах».
Фомин отмечает: «Приписывая диктаторскую роль Трепову как затем и П. Столыпину , современники и позднейшие исследователи не учитывали решающий фактор — позицию самого Николая II. Этот последний русский Венценосец, о котором существует устойчивое мнение как о нерешительном, подверженном влияниям человеке, на самом деле практически никогда не шел на противоречащие его убеждениям меры». Для обеспечения безопасности нового генерал-губернатора Николай II выделил ему квартиру в Зимнем дворце.
По воспоминаниям А. Мосолова «Император, дав Трепову эти полномочия при самом его назначении, повелел держать его, Царя, в постоянном курсе своей деятельности. Это Трепов в точности исполнял. Мне известно, что почти ежедневно Трепов писал Государю собственноручные письма с докладами о более или менее значительных своих распоряжениях, и Император ему отвечал обыкновенно краткими записками, а иногда присылал для сведения доклады и других министерств, каковые, равно как и все записки Государя, Трепов на следующий день возвращал Царю».
Витте почувствовал, что столь тщательно выстраиваемая им комбинация в очередной раз разрушается Николаем II. В своих мемуарах Витте не скупился на оскорбительные и уничижительные оценки Д. Трепова: «вахмистр по воспитанию», «погромщик по убеждению». За злобными нападками Витте прятал свою ненависть к главному «виновнику» своих неудач — Императору Николаю II.
Трепов обратился к рабочим, заявив, что они стали 9 января «слепым орудием» в руках «злонамеренных лиц». Трепов заверил, что нужды рабочих «близки сердцу Государя Императора, так же, как и нужды всех его верноподданных», что «министерство финансов готово приступить к разработке закона о дальнейшем сокращении рабочего времени и таких мер, которые бы дали рабочему люду законные способы объявлять и заявлять о своих нуждах». Участник шествия 9 января, слесарь А. Агапов, обращаясь к революционерам, писал: «Вы обманули нас и сделали рабочих, верноподданных Царя — бунтовщиками.
Вы подвели нас под пули намеренно, вы знали, что это будет. Вы знали, что написано в петиции якобы от нашего имени изменником Гапоном и его бандой. А мы не знали, а если бы знали, то не только никуда бы не пошли, но разорвали бы вас в клочья вместе с Гапоном, своими руками».
В их распоряжении были 15-тысячный гарнизон и около 2 тысяч полицейских, но лишь примерно десятая! Как докладывал царю адмирал Ф.
Дубасов, незадолго до того назначенный московским генерал-губернатором, в первые дни восстания он мог полагаться только на 1 350 штыков главным образом кавалерию — драгун и казаков. Как сам Дубасов, так и московский градоначальник барон Г. Медем еще до начала восстания неоднократно обращались в Петербург к министру внутренних дел П. Дурново и командующему округом великому князю Николаю Николаевичу с просьбой о присылке дополнительных подразделений, но неизменно получали отказ. Масштабы происходящего правительству поначалу не были ясны, а опыт октябрьской забастовки заставлял опасаться, что основные волнения произойдут именно в Петербурге.
Неудивительно, что московская администрация оказалась в очень сложном положении. Впрочем, и революционеры, и власть имели лишь самое приблизительное представление о силах друг друга и поначалу действовали, скорее, «на ощупь», методом проб и ошибок. Что же касается основной массы жителей города, то предшествовавшие месяцы революции и годы глухого недовольства правительственной политикой заставляли москвичей сочувственно относиться к тому, что оценивалось многими из них как массовый протест против угнетения и несправедливости. Не нужно забывать, что в 1905 году россияне еще очень плохо представляли себе, что такое гражданская война. Может быть, поэтому в стране не нашлось ни одной политической или социальной силы, которая попыталась бы остановить приближавшуюся бойню.
Мазурин, будущий максималист-экспроприатор, в числе революционных титулов которого был и «истребитель городовых». Этого представителя известной московской купеческой фамилии и бывшего студента Московского университета близко знавшие современники в их числе писатель Леонид Андреев запомнили как «прирожденного бунтаря», человека «отчаянного мужества». Его головорезы одного из них, безработного Е. Зверева, в своем кругу так и называли «Зверем» отличились не только на Пресне, но и на Чистых прудах, и на линии Казанской железной дороги. После подавления Декабрьского восстания Мазурин бежал из Москвы, но скрывался недолго.
В революционных кругах о нем снова заговорили в марте 1906 года, когда он организовал и возглавил невиданное по дерзости ограбление Московского купеческого общества взаимного кредита на Ильинке. Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге, произведенного максималистами 12 августа 1906 года. Вскоре Мазурин был арестован и 1 сентября повешен в Таганской тюрьме по приговору военно-полевого суда. В закономерности такого исхода не усомнились даже ближайшие соратники Володи. С середины дня 7 декабря город с более чем миллионным населением начал на глазах менять свой привычный вид.
Остановились крупнейшие предприятия, прекратилась подача электроэнергии, встали трамваи, один за другим закрывались магазины, с прилавков которых москвичи буквально сметали все продукты. На всякий случай запасались также водой, керосином, свечами. Перестало работать и большинство московских учреждений, прекратился выпуск газет, кроме «Известий Московского Совета» в дальнейшем отсутствие газет способствовало массовому распространению разнообразных слухов и панических настроений. Закрылись театры и школы. Было почти полностью парализовано железнодорожное сообщение функционировала только Николаевская дорога до Санкт-Петербурга, да и то лишь потому, что ее обслуживали солдаты.
С 4 часов дня город погружался в темноту, поскольку Совет запретил фонарщикам зажигать фонари, многие из которых были к тому же разбиты. Оставлены действующими были только газовые и водопроводные сети из опасения, что они могут выйти из строя. В первый день всеобщей забастовки атмосфера в городе была относительно спокойной: «ни запаха пороха, ни крови». Несмотря на обилие угрожающих внешних признаков, настроение москвичей было, скорее, бодрое и радостное. Везде массы народу, рабочие гуляют веселой толпой с красными флагами, — записала в дневнике графиня Е.
По словам приехавшего в этот день в Москву А. Горького, «в отношении войска в публике наблюдается некоторое юмористическое добродушие»: «Чего же вы — стрелять в нас хотите? Полиция попыталась разогнать многотысячный митинг, разоружив присутствовавших на нем «боевиков». Однако действовала она очень нерешительно, и большинство дружинников сумели скрыться, перемахнув через невысокий забор. Несколько десятков арестованных на следующий день были отпущены.
Однако в ту же ночь слухи о массовом расстреле митинговавших подвигли нескольких эсеровских боевиков на совершение первого теракта: пробравшись к зданию охранного отделения в Гнездниковском переулке, они метнули в его окна две бомбы. Один человек был убит, еще несколько ранены. На Тверской улице Источник: Wikimedia Commons 9 декабря события приняли уже по-настоящему драматический оборот. Первые кровавые столкновения восставших и правительственных сил произошли на Страстной ныне — Пушкинская площади. А вечером войска осадили и расстреляли из орудий училище Фидлера на Чистых прудах, где по обыкновению собирались революционеры.
Засевшие там «боевики» поначалу просто не верили, что по ним будет открыт огонь, уповая на нерешительность солдат. Ночью и в течение следующего дня Москва покрылась сотнями баррикад. Вооруженное восстание началось. Многих интересует вопрос: кто первым начал стрелять? Совершенно очевидно, что к этому были готовы обе стороны, и вооруженный конфликт стал практически неизбежным.
Вместе с тем факты говорят, что инициатива все же принадлежала правительственным силам, которые посреди дня обстреляли из пулемета и разогнали демонстрацию рабочих и оказавшихся поблизости от Страстной площади обывателей, что и подтолкнуло революционеров к началу активных действий. Главное правило — не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами человека в три-четыре, не больше. Пусть только этих отрядов будет возможно больше и пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать… 2. Кроме того, товарищи, не занимайте укрепленных мест.
Войско их всегда сумеет взять или просто разрушить артиллерией. Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти… 7. Казаков не жалейте. На них много народной крови, они всегдашние враги рабочих… 8. На драгун и патрули делайте нападения и уничтожайте.
В борьбе с полицией поступайте так. Всех высших чинов до пристава включительно при всяком удобном случае убивайте. Околоточных обезоруживайте и арестовывайте, тех же, которые известны своей жестокостью и подлостью, тоже убивайте… 10. Дворникам запрещайте запирать ворота. Это очень важно.
Следите за ними, и если кто не послушает, то в первый раз побейте, а во второй — убейте… …Мы начнем с окраин, будем захватывать одну часть за другой. В захваченной части мы сейчас же установим свое, выборное управление, введем свои порядки, восьмичасовой рабочий день, подоходный налог и т. Мы докажем, что при нашем управлении общественная жизнь потечет правильнее, жизнь, свобода и права каждого будут ограждены более чем теперь… Читайте также Разрушать и строить! При этом возведение баррикад началось не по чьему-то приказу, а стихийно. Работали дружно и с восторгом — рабочие, господин в бобровой шубе, барышня, студент, гимназист, мальчик… На короткое время все чувствовали какую-то взаимную близость, чуть ли не братство — и потом все снова расходились по своим делам… Баррикады строил обыватель.
Это было так весело! Разрушать и строить! В постройке, казалось, было даже какое-то соревнование — как будто люди старались построить у своих домов баррикады, которые должны были быть лучше соседних» Владимир Зензинов член партии эсеров В ход шли заборы, рухлядь, фонарные и телеграфные столбы, домовые ворота, афишные тумбы.
Солдаты взяли ружья на изготовку. Офицер трижды предупредил собравшихся, что если они не разойдутся, в них будут стрелять. В ответ демонстранты махали шапками и кричали: «Стреляйте! Толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься [55]. Раздался залп, и на землю повалились раненые. Затем рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа взвыла и бросилась бежать к Адмиралтейскому проспекту, а вслед за ней бросилась сотня казаков, избивая нагайками бегущих. Толпы отхлынули назад, количество раненых и убитых составило около 30 человек [90] [97]. Вскоре Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были полностью очищены от демонстрантов [59]. На Невском проспекте[ править править код ] 9 января 1905 г. Кавалеристы у Певческого моста задерживают движение шествия к Зимнему дворцу. С 11 часов дня на Невском проспекте стал собираться народ. Группы рабочих, шедших из разных районов города, двигались к Зимнему дворцу и сливались в единую массу. В этом упорном движении вперёд чувствовалась огромная непреодолимая сила» [6]. К 2 часам дня весь Невский был запружен толпами рабочих и случайной публики, количество которой постоянно росло. На выходе к Дворцовой площади толпу сдерживали отряды кавалерии, и весь участок Невского от Дворцовой площади до Мойки заполнился сплошной массой [98]. Задние ряды напирали на передние, и кавалерия с трудом сдерживала их напор [96]. В 2 часа дня на Дворцовой площади послышались залпы, и от Александровского сада на Невский стали выносить тела убитых и раненых. Мирное настроение толпы мгновенно переменилось. Спокойная до того толпа взорвалась яростью и негодованием [17]. В адрес военных понеслись крики и угрозы. Солдат ругали «палачами», «убийцами» [17] , « хунхузами » и «кровопийцами» [57]. В конные отряды со всех сторон полетели камни, палки и куски льда [59]. Толпа набрасывалась на отдельных военных и полицейских, отнимала у них шашки и подвергала жестоким побоям [92]. На Невском спонтанно образовалось несколько митингов. На них звучали призывы «К оружию! В проезжавший по Морской улице конный разъезд были произведены два выстрела из револьвера [59]. Для усмирения бушующей толпы на Невский и в прилегающие районы было выслано несколько воинских подразделений. Отряды конницы пытались разрезать и оттеснить толпу, но толпа каждый раз снова смыкалась. Около 4 часов дня со стороны Морской на Невский вышла рота Семёновского полка [59]. Продвигаясь по проспекту, пехота оттесняла демонстрантов, но толпа не отступала, а сгущалась, бросая в солдат камни и палки и осыпая их проклятиями [59]. Некоторые демонстранты, приближаясь к военным, произносили речи и пытались агитировать солдат [94]. Командовавший отрядом полковник Н. Риман попытался прекратить агитацию, но был встречен градом оскорблений. Тогда полковник Риман со словами: «Вас, бунтовщиков, перестрелять надо! Кто-то упал раненым [94] , но толпа продолжала бушевать. Тогда Риман выстроил роту на Полицейском мосту и, разделив её на две части, приказал открыть стрельбу [59]. Заиграл рожок, и один взвод произвёл два залпа вдоль набережной Мойки. На снегу остались тела убитых и раненых. Спасаясь от выстрелов, люди прыгали на лёд, но и там их настигали пули [92]. Затем рота повернулась, и два взвода произвели по два залпа по Невскому. После первого залпа толпа не расходилась, а некоторые рабочие подставлялись под пули и кричали: «Стреляйте, подлецы! После второго залпа толпа рассеялась, оставив на снегу десятки тел. По свидетельству капитана Генштаба Е. Никольского, полковник Риман отдал приказ о начале стрельбы, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом [97]. Другим свидетелем действий войск у Полицейского моста стал русский поэт, художник и критик М. Волошин , вернувшийся утром 9 22 января из Москвы: Сани пропускали везде. И меня пропустили через Полицейский мост между шеренгами солдат. Они, в этот момент, заряжали ружья. Офицер крикнул извозчику: «Сворачивай направо». Извозчик отъехал на несколько шагов и остановился. Но не было рабочих. Была обычная воскресная публика. Ну, стреляйте же! Рожок заиграл сигнал атаки. Я приказал извозчику двигаться дальше… Едва мы свернули за угол, послышался выстрел, сухой, несильный звук. Потом ещё и ещё [100]. Итоги дня[ править править код ] Всего за 9 января войсками были произведены залпы на Шлиссельбургском тракте, у Нарвских ворот, близ Троицкого моста, на 4-й линии и Малом проспекте Васильевского острова, у Александровского сада, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя , у Полицейского моста и на Казанской площади [3]. По данным полицейских докладов и военных рапортов, стрельба во всех случаях была вызвана нежеланием толпы подчиниться требованию остановиться или разойтись [59]. Наэлектризованные агитацией, рабочие не слушали предупреждений и продолжали надвигаться на пехотные ряды даже после атак кавалерии [3]. Военные действовали согласно уставам , позволявшим открывать стрельбу в случае, если толпа не слушает предупреждений и подходит ближе известного расстояния [73].
Сообщил адреса ближайших оружейных лавок. Когда раздалось последнее «с Богом», люди стали усердно креститься. Дрогнули хоругви. Дрогнула толпа. Суетливо сжалась у мостика. Еще раз сжалась, стиснутая у ворот. И вылилась на широкое шоссе. Мои предупреждения о возможности стрельбы, об оружии обратили внимание толпы, но не пристали к ней, не проникли в душевную глубь ее. Разве к царю можно идти с дурными мыслями? Пока Гапон по ходу дела пытался придать акции вид крестного хода, на Васильевском острове строили баррикаду Баррикады на Васильевском острове. Такое зрелище было настолько чуждо общему сознанию рабочих, что тут же из направлявшейся к центру города громадной толпы раздавались восклицания: «Это уже не наши, нам это ни к чему, это студенты балуются»». Общим ужасом и протестом возмущения не прочь были воспользоваться некоторые элементы... В некоторых местах и были сделаны попытки грабежа, но они сами собою прекратились. На Васильевском острове, правда, были и попытки организовать сопротивление, были свалены на некоторых линиях телефонные столбы, спутана проволока; в одном доме даже забаррикадировались на случай возможного нападения казаков и были даже пущены в отряды прискакавших войск несколько камней из дома, но, конечно, все это ни в малейшей степени не характерно для общего мирного движения рабочих. Странно было бы, если бы решительно нигде не было оказано никакого сопротивления — это было бы совсем не в человеческой природе. Но в общем, безусловно, надобно лишь удивляться той выдержке, с которой рабочие шли умирать под стены Зимнего дворца». Гапона нашёл и спас его будущий убийца «Неожиданно из Нарвских ворот появился мчавшийся во весь опор кавалерийский отряд с шашками наголо, разрезал толпу, пронесся во всю ее длину. Толпа дрогнула. Толпа сомкнулась, двинулась вперед. Кавалерия опять врезалась в нее сзади наперед и промчалась обратно в Нарвские ворота. Народ, вооруженный хоругвями и царскими портретами, очутился лицом к лицу с царскими солдатами, державшимися скорострельные винтовки наперевес. Со стороны солдат раздался глухой, перекатывавшийся по линии из края в край, резкий треск. Со стороны народа раздались предсмертные стоны и проклятья. Передние ряды падали, задние убегали. Три раза стреляли солдаты. Три раза начинали и долго стреляли. Три раза переставали. И каждый раз, когда начинали стрелять, все, кто не успел убежать, бросались на землю, чтоб как-нибудь укрыться от пуль... Трупы были направо и налево от меня. Около них большие и малые алые пятна на белом снегу. Рядом со мной, свернувшись, лежал Гапон. Я его толкнул. Из-под большой священнической шубы высунулась голова с остановившимися глазами … Мы поползли через дорогу к ближайшим воротам. Двор, в который мы вошли, был полон корчащимися и мечущимися телами раненых и стонами. Бывшие здесь здоровые также стонали, также метались с помутившимися глазами, стараясь что-то сообразить. Максим Горький был в восторге от совершившегося кровопролития и с надеждой ждал новой крови «Гапон каким-то чудом остался жив, лежит у меня и спит. Он теперь говорит, что царя больше нет, нет Бога и Церкви, в этом смысле он говорил только сейчас в одном собрании публично и — так же пишет. Это человек страшной власти среди путил[овских] рабочих, у него под рукой свыше 10 т. Он и сам веровал до сего дня — но его веру расстреляли. Его будущее — у него в будущем несколько дней жизни только, ибо его ищут, — рисуется мне страшно интересным и значительным — он поворотит рабочих на настоящую дорогу. Они становились под ружья, раскрывали груди и кричали: «Пали! Все равно — жить нельзя! Бастует всё, кроме конок, булочных и электрической станции, которая охраняется войсками. Но вся Петербургская сторона во мраке — перерезаны провода. Настроение — растет, престиж царя здесь убит — вот значение дня. Ты поймешь это и поверишь, когда узнаешь подробности, я, видишь ли, не могу писать связно, ибо очень утомился за день. В свисте пуль нет ничего грустного, но — трагичны и подавляют раненые женщины... Итак — началась русская революция, мой друг, с чем тебя искренно и серьезно поздравляю. Убитые — да не смущают — история перекрашивается в новые цвета только кровью. Завтра ждем событий более ярких и героизма борцов, хотя, конечно, с голыми руками — немного сделаешь... Полное собрание сочинений. Том пятый. Письма 1905-1906. Москва, 1999 г. Все свои рассказы о событиях 9-го января Гапон неизменно заканчивал заявлением о необходимости готовиться к террористическим актам, а также и к вооруженному восстанию. При этом он высказывал глубокое сожаление о том, что революционные организации не заготовили к 9-му января достаточного количества оружия». Священник Георгий Гапон. Из книги: Провокаторы и террор. Тула, 1926 г.
Январь 1905 года
В гапоновской петиции причудливо переплетались идеи "полицейского социализма" и широкие общедемократические требования в нее вошли и программа леволиберальных кругов из "Союза освобождения и почти вся программа-минимум РСДРП. В ее составлении участвовали не только Гапон, но и отдельные петербургские социал-демократы и эсеры. В итоге петиция представляла собой поразительную смесь смиренных просьб и почти ультимативных требований в адрес правительства. Это был яркий эмоциональный документ, который не мог не нравиться рабочим. Среди просьб рабочих включенных в петицию были: "меры против невежества и бесправия русского народа" предоставление гражданам России политической свободы, введение всеобщего обязательного и бесплатного народного образования, созыв Учредительного собрания, передача земли народу, отмена выкупных платежей, введение 8-часового рабочего дня и государственного страхования рабочих, право на создание профсоюзов, установление нормальной заработной платы и др.
Таким образом, гапоновская петиция отнюдь не была такой "безобидной" для царского правительства, как ее изображали в прошлом. В последние дни перед 9 января Гапон фактически вырвался из-под контроля полиции и, чтобы соответствовать роли народного вождя, вынужден был пойти гораздо дальше своих первоначальных планов. Он предвидел два возможных варианта развития событий: либо он уговорит царя пойти на уступки рабочим и станет первым советником Николая II, либо возглавит народное восстание и превратится в нового мужицкого царя. События 9 января и их версии.
Начало событиям "кровавого воскресения" положила стачка рабочих Путиловского завода, начавшаяся 3 января по причине увольнения 4 рабочих, принадлежавших к "Собранию". Поддержанная рабочими большинства крупных петербургских предприятий, к исходу 7 января стачка стала практически всеобщей: бастовало около 150 предприятий. Социал-демократы пытались доказать рабочим бессмысленность затеи шествия ко дворцу. На этот счет существует два основных мнения в историографии.
Советские историки доказывали, что социал-демократы и большевики прежде всего предвидели расстрел и ими двигало беспокойство за судьбу рабочих, участвующих в шествии. Некоторые из историков постсоветского периода осторожно высказывают мнение о том, что большевикам невыгодно было, чтобы были выполнены хотя бы часть рабочих требований, так как в этом случае их влияние на массы и так небольшое в то время стало бы еще меньше. И что большевики отчасти сами спровоцировали расстрел, включив в петицию невыполнимые в тех условиях требования. Не добившись результата в предотвращении шествия, они решили сами участвовать в нем.
Утром в воскресенье рабочие должны были собраться в заранее установленных пунктах за Нарвской заставой, на Выборгской и Петербургской сторонах и на Васильевском острове и двинуться затем к Дворцовой площади, чтобы подать через Гапона петицию. Власти, конечно, знали о шествии и готовились к нему. По пути следования были расставлены посты и заслоны. Право стрелять было предоставлено офицерам по их усмотрению, но первые патроны были холостыми.
Как известно, Николай II покинул столицу. Вероятно, в ответ на требования, включенные в петицию социал-демократами, ему нечего было ответить, так как они были неприемлемы для самодержавия и придавали шествию характер протеста. Трудно сказать, как на самом деле развивались события, и почему начался расстрел демонстрации. Вокруг событий "кровавого воскресения" существовало немало спекуляций, касавшихся, прежде всего преувеличения жестокости царских войск и числа жертв.
Основанием для них служили сведения, почерпнутые из нелегальных листовок. И их содержание для советской историографии считалось бесспорным. Но для того, чтобы хотя бы немного приблизиться к пониманию происшедшего, нужно выслушать и другую сторону - жандармерию. Одним из важных источников того времени была ежедневная сводка происшествий.
В сводке от 10 января 1905 года говорится о имевших место провокациях: "На Шлиссельбургском проспекте толпа до 15000 человек пыталась прорвать заслон из двух казачьих сотен, но, после трех залпов холостыми патронами уклонилась в сторону... Несмотря на предупреждения Полиции и войсковых начальников, толпа упорно шла вперед, и так как... При этом оказались также тяжело раненными младший помощник пристава Петергофского участка поручик Жолткевич... Ведомость о происшествиях по городу С.
Публикация Сергея Калмыкова. Официальные версии Петербургского охранного отделения, Петербургского градоначальника и др. Газетчики подсчитали и подали 13 января министру внутренних дел список 4600 убитых и раненых. В советской историографии принято говорить о приблизительно 1000 убитых и 2000 раненых.
Эти цифры представляются завышенными. Смятение и ужас сменились ожесточенностью, стали строиться баррикады. Сам Гапон, который шел во главе одной из рабочих колонн в самом начале был выведен эсером П. Рутенбергом из толпы.
В полночь 9 января Гапон написал воззвание к рабочим в котором клеймил "зверя-царя" и его министров, звал народ на баррикады. Этот документ получил большой резонанс. Он был перепечатан в социал-демократических газетах "Вперед", "Искра" и в эсеровской "Революционной России". В Феврале 1905 года Гапон обратился с новым письмом к Николаю II, предлагая ему добровольно отречься от престола и отдать себя на суд русскому народу.
Эти события роковым образом повлияли на дальнейший ход русской истории. Рабочие, еще недавно не желавшие даже слушать революционных агитаторов, теперь жадно ловили каждое их слово. Грандиозный взрыв 1905 года был предопределен всем ходом социально-экономического и политического развития России на протяжении многих десятилетий. Россия была страной разительных контрастов, где причудливо соединялись новейшие формы крупной промышленности и финансового капитала, сказочная роскошь знати и кричащая нищета масс, неграмотность большинства народа и выдающийся вклад российской интеллигенции в мировую культуру, стремление угнаться за новейшими достижениями западного прогресса и восточная неподвижность.
Нерешенность аграрного вопроса, сохранение помещичьего землевладения и крестьянского малоземелья превращали деревню в очаг постоянного социального возбуждения, чреватого мощным революционным взрывом. Если на одно крестьянское хозяйство приходилось в среднем по 7 десятин земли, то средний размер помещичьих владений составлял около 2300 десятин. Большинство крестьян находилось на грани голодного существования, поскольку для обеспечения прожиточного минимума крестьянской семьи требовалось не менее 15 десятин земли. Большие противоречия существовали между трудом и капиталом, между пролетариатом и буржуазией - самый длинный рабочий день, по сравнению с западными странами, самая низкая зработная плата.
Кроме того, социальный гнет тесно переплетался в России с национальным. Происходивший в условиях капитализма процесс формирования буржуазных наций сопровождался интенсивным ростом национального самосознания, что вело к обостренному восприятию любых форм национальной дискриминации. Полное политическое бесправие и отсутствие демократических свобод, полицейско-чиновничий произвол и накопившийся социальный протест - все это не могло не породить революционный взрыв. Катализатором, ускорившим развитие революции, стало ухудшение материального положения трудящихся из-за кризиса 1900 -1903 гг.
Правительство пошло на обострение отношений с Японией, полагая, что маленькая победоносная война станет реальной альтернативой назревавшей революции и укрепит позиции царизма. Но в действительности получилось по иному: поражение русской армии и флота в Порт-Артуре, на полях Маньчжурии и в Цусимском проливе стали вехами политического пробуждения народных масс и углубления кризиса верхов. В непосредственную задачу революции не входила ликвидация капитализма. Наоборот речь шла о том, чтобы расчистить завалы, остатки крепостнической системы и создать условия для беспрепятственного развития буржуазных отношений в городе и, особенно в деревне.
Революция была призвана покончить с военно-политическим деспотизмом, дать крестьянам землю, положить конец войне, поднять жизненный уровень трудящихся, предоставить им политические права, установить равенство народов России. В осуществлении этих задач были заинтересованы широкие слои населения. В революции участвовали: большая часть средней и мелкой буржуазии, интеллигенция, рабочие, крестьяне, солдаты, матросы, служащие. В России во время первой буржуазно-демократической революции налицо три политических лагеря: правительственный, либерально-монархический и революционно-демократический.
Правительственный лагерь. Во главе правительственного лагеря, стремившегося к сохранению существующего строя путем умеренных реформ сверху, стояли царь и высокоорганизованные бюрократически - военно-придворные элементы. Они опирались на крупное помещичье и удельное землевладение, мощный государственный сектор в экономике страны, армию, полицию, разветвленный бюрократический аппарат, церковь. Использовались и царистские иллюзии народных масс, прежде всего крестьянства, их религиозность.
Основной социальной опорой самодержавия было дворянство, которое несмотря на постепенное ослабление его экономических позиций и интеллектуально-нравственную деградацию, продолжало играть роль первого сословия. При всей своей экономической и политической мощи правительственный лагерь не был монолитным. Внутри него шла острая борьба различных групп и течений, что свидетельствовало об углубляющемся кризисе верхов и об их неспособности выработать единый политический курс, адекватный назревшим потребностям страны. Правое крыло правительственного лагеря - а его представители занимали ключевые посты в высших эшелонах власти - не хотели идти ни на какие уступки и старались блокировать все попытки реформ.
Отстаивая неограниченное самодержавие правые выступали за беспощадное подавление революционных выступлений. Вместе с тем в правительственном лагере были и "либеральные бюрократы" стремившиеся расширить и укрепить социальную базу монархии, добиться союза дворянства с верхами торгово-промышленной буржуазии и осуществить комплекс мероприятий, отвечающих объективно назревшим потребностям капиталистического развития России. Витте, возглавивший в 1905 - начале 1906 г. Он вошел в историю, прежде всего, как инициатор и активный проводник ряда крупных экономических преобразований.
Группы рабочих, шедших из разных районов города, двигались к Зимнему дворцу и сливались в единую массу. В этом упорном движении вперёд чувствовалась огромная непреодолимая сила» [6]. К 2 часам дня весь Невский был запружен толпами рабочих и случайной публики, количество которой постоянно росло. На выходе к Дворцовой площади толпу сдерживали отряды кавалерии, и весь участок Невского от Дворцовой площади до Мойки заполнился сплошной массой [98]. Задние ряды напирали на передние, и кавалерия с трудом сдерживала их напор [96]. В 2 часа дня на Дворцовой площади послышались залпы, и от Александровского сада на Невский стали выносить тела убитых и раненых. Мирное настроение толпы мгновенно переменилось.
Спокойная до того толпа взорвалась яростью и негодованием [17]. В адрес военных понеслись крики и угрозы. Солдат ругали «палачами», «убийцами» [17] , « хунхузами » и «кровопийцами» [57]. В конные отряды со всех сторон полетели камни, палки и куски льда [59]. Толпа набрасывалась на отдельных военных и полицейских, отнимала у них шашки и подвергала жестоким побоям [92]. На Невском спонтанно образовалось несколько митингов. На них звучали призывы «К оружию!
В проезжавший по Морской улице конный разъезд были произведены два выстрела из револьвера [59]. Для усмирения бушующей толпы на Невский и в прилегающие районы было выслано несколько воинских подразделений. Отряды конницы пытались разрезать и оттеснить толпу, но толпа каждый раз снова смыкалась. Около 4 часов дня со стороны Морской на Невский вышла рота Семёновского полка [59]. Продвигаясь по проспекту, пехота оттесняла демонстрантов, но толпа не отступала, а сгущалась, бросая в солдат камни и палки и осыпая их проклятиями [59]. Некоторые демонстранты, приближаясь к военным, произносили речи и пытались агитировать солдат [94]. Командовавший отрядом полковник Н.
Риман попытался прекратить агитацию, но был встречен градом оскорблений. Тогда полковник Риман со словами: «Вас, бунтовщиков, перестрелять надо! Кто-то упал раненым [94] , но толпа продолжала бушевать. Тогда Риман выстроил роту на Полицейском мосту и, разделив её на две части, приказал открыть стрельбу [59]. Заиграл рожок, и один взвод произвёл два залпа вдоль набережной Мойки. На снегу остались тела убитых и раненых. Спасаясь от выстрелов, люди прыгали на лёд, но и там их настигали пули [92].
Затем рота повернулась, и два взвода произвели по два залпа по Невскому. После первого залпа толпа не расходилась, а некоторые рабочие подставлялись под пули и кричали: «Стреляйте, подлецы! После второго залпа толпа рассеялась, оставив на снегу десятки тел. По свидетельству капитана Генштаба Е. Никольского, полковник Риман отдал приказ о начале стрельбы, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом [97]. Другим свидетелем действий войск у Полицейского моста стал русский поэт, художник и критик М. Волошин , вернувшийся утром 9 22 января из Москвы: Сани пропускали везде.
И меня пропустили через Полицейский мост между шеренгами солдат. Они, в этот момент, заряжали ружья. Офицер крикнул извозчику: «Сворачивай направо». Извозчик отъехал на несколько шагов и остановился. Но не было рабочих. Была обычная воскресная публика. Ну, стреляйте же!
Рожок заиграл сигнал атаки. Я приказал извозчику двигаться дальше… Едва мы свернули за угол, послышался выстрел, сухой, несильный звук. Потом ещё и ещё [100]. Итоги дня[ править править код ] Всего за 9 января войсками были произведены залпы на Шлиссельбургском тракте, у Нарвских ворот, близ Троицкого моста, на 4-й линии и Малом проспекте Васильевского острова, у Александровского сада, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя , у Полицейского моста и на Казанской площади [3]. По данным полицейских докладов и военных рапортов, стрельба во всех случаях была вызвана нежеланием толпы подчиниться требованию остановиться или разойтись [59]. Наэлектризованные агитацией, рабочие не слушали предупреждений и продолжали надвигаться на пехотные ряды даже после атак кавалерии [3]. Военные действовали согласно уставам , позволявшим открывать стрельбу в случае, если толпа не слушает предупреждений и подходит ближе известного расстояния [73].
В большинстве случаев военные делали предупреждения о стрельбе, однако в одних местах демонстранты их не слышали, в других не понимали их смысла, а в третьих не обращали внимания [94]. В течение дня в разных районах города было произведено несколько выстрелов в военных, однако эти выстрелы производились уже после нападения военных на толпу [86]. За день несколько военных были избиты, однако ни один военный не погиб [85]. Двое полицейских, убитых у Нарвской заставы, — Жолткевич и Шорников — были убиты залпами 93-го пехотного Иркутского полка, что подтверждается свидетельствами очевидцев [2] , данными полицейских докладов [59] и результатами вскрытия [94]. Вечером 9 января[ править править код ] После разгона шествия у Нарвской заставы священник Гапон был уведён с площади группой рабочих и эсером П. Во дворе ему остригли волосы и переодели в штатскую одежду, а затем спрятали на квартире Максима Горького. По свидетельству очевидцев, Гапон был шокирован расстрелом манифестации.
Он сидел, глядя в одну точку, нервно сжимал кулак и повторял: «Клянусь… Клянусь…» Придя в себя, он попросил бумагу и написал послание к рабочим. В послании говорилось: «Товарищи русские рабочие! У нас нет больше царя. Река крови протекла сегодня между ним и русским народом. Пора русским рабочим без него начать борьбу за народную свободу.
В 1904 году на войну работало два, от силы три десятка заводов, из которых половина находилась на Урале. Петербургские рабочие жили в ужасных условиях, иной раз по две семьи в одной комнате, платили им мало, допекали многочисленными штрафами. С началом войны существенно возросли цены на продукты и товары первой необходимости. Рабочие же заводов Горного ведомства на Урале имели хорошие побочные приработки и не ощущали последствий войны. Так, например, главный завод, производивший сухопутную артиллерию в деревне Мотовилиха по д Перм ью, с 1906 по 1914 год работал 4-6 месяцев в году, и то зимой, а его рабочие при этом жили припеваючи. Дело в том, что великий князь Сергей Михайлович, бесконтрольно распоряжавшийся сухопутной артиллерией, и его метресс а Матильда Кшесинск ая получали огромные «откаты» от главной французской артиллерийской фирмы Шнейдера за то, что Россия приобретала исключительно их орудия. И вот фирма Шнейдера решила завладеть Мотовилихинским заводом. Но Горное ведомство упёрлось. Тогда Сергей стал банкротить завод, лишив его артиллерийских заказов. В итоге Мотовилиха стала перебиваться случайными заказами на стальные поковки для других заводов и даже начала делать речные пароходы для Камы. Но работы хватало только на 4-6 месяцев в году. Но у рабочих Мотовилихи, равно как и на других заводах Горного ведомства, были большие наделы земли, с которых они не только кормились сами, но и торговали излишками. Рабочие занимались извозом, спекуляцией, сдавали в наём свои большие дома и т. А тут ещё началась «братоубийственная война». Имение Миш Миша семейное прозвище Михаила граничило с имением британского пушечного короля Альфреда Виккерса. Соседи вместе охотились на лис и были масонами высокого градуса в одной ложе. Виккерсу тоже приглянулся Мотовилихинский завод, и Миш Миш начал лоббировать интересы Виккерса. Столь же зажиточно жили и рабочие Воткинского и Ижевского оружейных заводов того же Горного ведомства. Весной 1918 года туда заявились петроградские комиссары и обалдели — «Это не рабочие!
Опомнившись, рабочие попытались прекратить крестный ход, но попали в клещи между войсками, революционерами и напиравшими массами еще не осознавших, что происходит, задних рядов шествующих. Гапон, спровоцировавший массы, скрылся и потом бежал за границу. Возбужденная толпа разбивала магазины, возводила баррикады, нападала на городовых, военных, офицеров и просто проезжавших мимо на извозчиках людей. Было много убитых и раненых, численные данные об этом в разных источниках весьма значительно расходятся. Столкновения также произошли у Нарвской заставы, на Шлиссельбургском тракте, Васильевском острове и Выборгской стороне. На Васильевском острове группа рабочих под руководством большевика Л.
Провокация 9 января 1905 года
Массовое недовольство действами правительства начало назревать 3 января 1905 года. Путиловский завод охватил мятеж, спровоцированный увольнениями рабочих. Люди организовали стачку, чтобы выразить недовольство своим социальным положением. Символично, что официальной поводом для проведения 9-го января манифестации послужил декабрьский инцидент на Путиловском заводе в декабре 1904 года. Горький был одним из членов созданного по постановлению Парижской конференции «комитета», и на его квартире, по данным полиции, накануне 9 января ежедневно происходили многолюдные совещания оппозиции.
Кровавое воскресенье, ставшее началом революции 1905 года
Георгий Гапон, русский православный священник, возглавлял шествие рабочих, чтобы представить петицию царю 22 января 1905 года, известное как Кровавое воскресенье. События кровавого воскресенья 9 января 1905 года они наиболее четко выделяют причины, по которым распалась Российская Империя – царю было глубоко наплевать на происходящее. В память о событии 9 января были названы ряд улиц в различных населённых пунктах республик бывшего СССР, в городе Москве есть улица 1905 года и станция метро с одноимённым названием, а также сквер в Баку. ДЕВЯТОЕ ЯНВАРЯ 1905 — "Кровавое воскресенье", — день массового расстрела 9(22) янв. царским пр-вом мирного шествия петерб. рабочих (св. 150 т.ч.) к Зимнему дворцу для подачи петиции царю.