Его образованность, многосторонность знаний удивляла даже знаменитых современников 30 января 1829 года, в возрасте 34‑х лет, он, будучи Послом Государства Российского в Персии, погиб в Тегеране. В 1812 году Грибоедов поступил на военную службу: сначала — в Московский, а затем — в Иркутский гусарский полк. Четыре года спустя он в звании корнета оставил армию. 30 января (по ст. стилю) 1829 г. произошел взрыв. Грибоедов был убит 30 января 1829 года – по старому стилю. Тело Грибоедова было привезено в Гергеры 30 апреля, но!! – это не те Гергеры, около которых Пушкин встретил тело Грибоедова.
Александр Грибоедов.Писатель и дипломат погибший за страну.
30 января (11 февраля) 1829 г. толпа вооруженных мусульман фанатиков атаковала Русскую миссию в Тегеране. Охрана посольства состоявшая всего из 35 казаков мужественно оказала отчаянное сопротивление, но силы были неравны. Александр Сергеевич Грибоедов весной 1816 года оставил военную службу и принял активное участие в культурной жизни столицы. Накануне 30 января Грибоедов отправил ноту шаху, уведомив его, что вынужден просить российское правительство отозвать миссию из Персии, но покинуть страну не успел. Накануне 30 января Грибоедов отправил ноту шаху, уведомив его, что вынужден просить российское правительство отозвать миссию из Персии, но покинуть страну не успел.
С секундантами и без… Убийства, которые потрясли Россию. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов
Иван Сергеевич Мальцов (1807 – 1880). Единственный оставшийся в живых после разгрома 30 января (11 февраля ) 1829 года В то время ему было 22 года, и он служил секретарем русского посольства в Тегеране. 11 февраля 1829 года в Тегеране озверелой толпой был убит русский писатель и дипломат Александр Грибоедов. Вместе с ним погибло все российское посольство, кроме одного человека. Во вторник 29 января верховный министр, позабыв все обиды, причиненные непочтительностью Грибоедова, пожелал увидеться с тем, «чтобы воспрепятствовать разрыву двух государств и спасти от смерти нескольких честных людей». Более подробные сведения о происшествиях, предшествовавших и сопровождавших события 30 января 1829 года, заключаются в сделанных Ев.
Как погиб Александр Грибоедов
И ему было что вспомнить… Персия стала тем местом, где трагически оборвалась жизнь Александра Сергеевича Грибоедова 1795—1829. Великий русский поэт происходил из старинного дворянского рода. По окончании Московского университета в 1817 году он был зачислен в Коллегию иностранных дел. В 1822 году Александр Сергеевич был назначен на Кавказ секретарем командующего русскими войсками генерала Ермолова по дипломатической линии. В 1827 году ему было поручено вести дела с Персией и Турцией. После победоносного завершения русско-персидской войны 1826—1828 годов А.
Грибоедов становится автором мирного договора, подписанного в азербайджанском селении Туркманчай, близ города Тавриза, 10 февраля 1828 года генералом Паскевичем и наследником шаха, правителем Азербайджана Аббас-мирзой. Согласно Туркманчайскому трактату, между Персией и Россией устанавливалась новая граница по реке Аракс. Персия отказывалась от притязаний на Грузию и Северный Азербайджан; к России присоединялась Восточная Армения: ханства Эриванское и Нахичеванское, подтверждалось исключительное право России иметь военный флот в Каспийском море; Персия обязывалась выплатить контрибуцию в размере 20 миллионов рублей. Туркманчайский мирный договор предусматривал обмен посланниками и открытие консульств. Одновременно с мирным договором в Туркманчае был подписан и особый трактат о торговле, подтверждающий Гюлистанский договор 1813 года о предоставлении купцам обеих стран права свободной торговли.
Подписанный текст Туркманчайского договора был доставлен Александром Сергеевичем в Санкт-Петербург в марте 1828 года, а уже в апреле того же года А. Грибоедов назначается российским полномочным министром-резидентом в Персию. Российское посольство во главе с А. Грибоедовым прибыло в Персию осенью 1828 года. Основная резиденция посольства находилась в пограничном с Россией городе Тавризе ныне Тебриз , столице персидского Азербайджана.
Там же находился и двор наследника шахского престола Аббас-мирзы. Для встреч с Фатх Али-шахом 1797—1834 российский посол выезжал в его столицу — Тегеран. Главной задачей А. Грибоедова было добиться безусловного выполнения Персией статей Туркманчайского договора и, в частности, выплаты контрибуции. Глава российской миссии проводил твердую политику.
В январе 1829 года, во время очередного пребывания российского посланника в Тегеране, к его резиденции Баг-е Элчи Посольский сад прибежали две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем евнух-армянин из шахского гарема мирза Якуб, которые просили посла отправить их на родину, ставшую частью Российской империи. Грибоедов знал, что покровительство им может иметь опасные последствия. Но, считая долгом чести оказать помощь армянам, которые по статье 13 Туркманчайского договора имели право вернуться на родину, он все же принял их под свое покровительство и укрыл в российской миссии.
Так, в 1817 году в Петербурге именно он стал причиной потрясшей столицу четверной дуэли, жертвой которой пал поручик Василий Шереметев. Шереметев был влюблен в главную звезду петербургской сцены, воспетую Пушкиным балерину Авдотью Истомину. Но на ее сердце претендовал и близкий друг Грибоедова, Завадовский. Воспользовавшись размолвкой между Истоминой и Шереметевым, Грибоедов, друживший с балериной, отвез ее к Завадовскому. Узнав об этом, Шереметев под влиянием знакомого дуэлянта Якубовича вызвал Завадовского. Тот драться «за актерку» отказался, еще сильнее оскорбив Шереметева неуважительным отношением к возлюбленной. Поручик настоял на поединке, а Якубович отправил вызов «своднику» Грибоедову.
Обе дуэли должны были состояться в один день, но во время первой Шереметев был смертельно ранен — его спешно повезли в Петербург, где он скончался на руках Истоминой. Грибоедова сослали на Кавказ, и второй поединок был отложен. С Якубовичем они увиделись лишь через год, в Грузии, и все-таки пошли к барьеру. Но смерть Шереметева охладила их пыл: Грибоедов выстрелил в воздух, а Якубович — в мизинец оппонента. Спустя 11 лет именно сломанный мизинец поможет опознать тело убитого в Персии дипломата. А пока дуэлянт получил направление на дипслужбу в Тегеран — подальше от столиц. Незавершенная миссия Понимая необходимость разлуки, Грибоедов торопился: как следует из его восторженных писем друзьям, предложение и венчание стали делом нескольких месяцев. Сам Грибоедов позднее вспоминал, что решение объясниться пришло к нему в течение одного вечера — за ужином, во время которого он и Нино оказались друг напротив друга.
Все тела были изуродованы настолько, что самого Грибоедова потом смогли опознать лишь по поврежденному во время дуэли пальцу.
Холодное решение Убийство Грибоедова вполне могло стать для Персии настоящим концом государственности — на десятки, а то и на сотни лет. Но тем не менее этого не произошло. Когда шах полностью осознал произошедшее, он пришел в ужас. В Петербург отправилось нагруженное богатейшими дарами посольство. Русским принесли извинения, участников нападения на посольство казнили. Среди прочего Николай I получил в подарок знаменитый алмаз «Шах» в 88 карат. Но, конечно, за уничтожение посольства нельзя было откупиться каким-то алмазом, пусть и очень большим. Император не стал мстить Персии за трагедию в Тегеране по другим причинам. Во-первых, в самом разгаре была война с Турцией.
Распылять силы не стоило. Во-вторых, уничтожение персидской государственности просто не входило в планы Петербурга.
Правда, некоторые шептались, что Грибоедов слишком долго оставался перед Его Величеством сидя. Шах был в короне, на нем были самые прекрасные его драгоценности; тяжесть их до того утомила Его Величество, что по окончании приема он поспешил освободиться от этих блестящих атрибутов шахского величия…» Сообщив далее о нескольких деловых визитах Грибоедова министрам шахского правительства, автор летописи продолжает: «До второго приема у Шаха, состоявшегося через 12—14 дней после приезда, весь Двор только и был занят тем, чтобы доставить удовольствие Посланнику. Аммин-эд-даулэ, Абул Хассан-хан, Мирза Моххамед Али-хан старались превзойти друг друга в блестящих празднествах и угощениях Посланнику и его свите. Тут было какое-то соревнование, воодушевлявшее и занимавшее этих знатных особ; всюду были пиры, иллюминации, фейерверк» [2]. Как все, однако, быстро меняется! Шесть дней зимнего месяца шаабана Жизнь я сравнил бы с шахматной доской: То свет, то тень… А пешки мы с тобой — Расставили, подвигали, смахнули И в деревянный ящик — на покой. Омар Хайям Из доклада о расследовании обстоятельств убийства Грибоедова и его свиты, предпринятом по распоряжению британского Посланника в Персии подполковника Джона Макдональда его братом, начальником охраны британской миссии капитаном Рональдом Макдональдом: «Казалось, все шло хорошо и Его Превосходительство Посланник уже готовился к отъезду, как вдруг за шесть или около шести дней до того, как он встретил свою безвременную кончину, произошло следующее: мирза Якуб, второй евнух шахского гарема, личность очень влиятельная, пришел к русскому Посланнику и потребовал его покровительства как уроженец Эривани и русский подданный, воспользовавшись статьей Договора с Персией, дающей право русским подданным, проживающим в Персии, возвращаться на родину… Г-н Грибоедов, говорят, употребил все свое влияние, чтобы отговорить мирзу… Видя, однако, что мирза Якуб упорствует, г-н Грибоедов не мог, без того чтобы публично не подорвать к себе доверия, отказать ему в убежище и в возвращении на родину. В конце концов мирза был принят в дом Посланника.
Этот случай из-за исключительного положения, которое занимало вышеупомянутое лицо, привел г-на Грибоедова к немедленному столкновению с персидским правительством. Каждый день порождал поводы для судебных разбирательств и споров. Жалобы предъявлялись в огромном количестве одной стороной и отвергались противоположной, это вело к жарким дебатам, в которых евнуха обвиняли, будто он вымещал свою злобу в грубых оскорблениях религии и обычаев Персии и что его поддерживали в этом одно или два лица из свиты Его Превосходительства» [3]. За «жаркими спорами» последовали не менее «жаркие» действия. Грибоедов распорядился запереть ворота и выставить усиленную охрану. Это не помогло. Толпа продолжала наседать… Раздались первые выстрелы… В ходе последовавшей ожесточенной схватки Грибоедов и почти все находившиеся в посольстве были убиты. К настоящему времени известно более тридцати источников, освещающих это трагическое событие. Все они совпадают или почти совпадают в изложении внешней канвы событий: от первых признаков напряженности, связанной с появлением в резиденции Грибоедова евнуха шахского гарема мирзы Якуба в некоторых документах «ходжа Якуб» или «Якуб-хан» , до деталей кровавой резни 6 шаабана. Все они или почти все коренным образом расходятся в объяснении причин и мотивов этой преступной акции.
Если отвлечься от частностей, то можно выделить следующие восемь версий, объясняющих причины и мотивы нападения на русское посольство и соответственно указывающих на виновников кровавой резни. Первая из них строится на том, что инициатива антирусских действий исходила от персидского правительства, т. Во время боевых действий он был главнокомандующим Персидской армией и после ее разгрома и панического бегства был захвачен в плен разъездом кубанских казаков: дюжий казак приторочил его в перемет к крупу своего коня и привез в штаб Паскевича. Согласно третьей — вина возлагается на духовные власти Тегерана, в частности на Месих-мирзу — наиболее авторитетного представителя руководства мусульманской общины в Тегеране; четвертая версия — нападение тегеранцев на русское посольство носило сугубо стихийный характер; пятая — виновником событий был сам Грибоедов, якобы восстановивший против себя население Тегерана; шестая — виновато окружение Грибоедова, в особенности христиане-армяне у которых в то время действительно накопилось немало горечи в отношении мусульман Турции и Персии, отторгнувших от Армении значительные территории и нещадно эксплуатировавших ее коренных жителей ; седьмая версия довольно абсурдная, но и она высказывалась в советское время — тайные импульсы, направленные против Грибоедова, исходили из Петербурга имеются в виду Император Николай I и его министр иностранных дел К. Наконец, последняя, восьмая версия возлагает ответственность за нападение на Грибоедова на подстрекательские действия со стороны англичан. Конечно, все эти версии разумеется, кроме советской — о причастности Императора Николая возникли не на пустом месте. Каждая из них — одна глубже, другая поверхностнее — отражает какую-то сторону крайне запутанной обстановки, сложившейся тогда и в самой Персии, и в Средневосточном регионе в целом. Самодержавным главою персидского государства в то время был Фатх-Али-шах из династии Каджаров. Власть его была фактически невелика, да и она постоянно подтачивалась борьбой крупных феодалов — в основном многочисленных сыновей и племянников Шаха — за земли, положение, влияние, богатство. Впрочем, влияние и независимость даже самых могущественных феодалов были крайне ограничены.
И в этом смысле версия о том, что инициатором нападения на русское посольство был Алла Яр-хан, не выдерживает критики. Как ни своевольны были крупные феодалы, ни один из них не рискнул бы вмешиваться таким образом во взаимоотношения Шаха с иностранной державой. За это легко было поплатиться головой. Самое большее, на что Алла Яр-хан мог отважиться, — это подогревать страсти, когда волнение уже началось, что он, вероятно, и делал. Если феодалы и армия еще как-то подчинялись власти Шаха, то народные массы, особенно в крупных городах — Тегеране, Тебризе, Ширазе, — находились в состоянии постоянного отчуждения и конфронтации с шахским Двором, феодалами и их вооруженными формированиями. Реальной властью в городах обладало лишь магометанское духовенство. Влияние его среди городского населения было огромно, причем духовное влияние поддерживалось еще и тем, что духовенству принадлежала и судебная власть. Любые массовые движения того времени — будь то народные волнения или празднества — так или иначе направлялись духовенством, широко использовавшим религиозный фанатизм масс в своих интересах. Стихийные волнения в собственном смысле, т. Едва ли правомерно полагать, что нападение на русское посольство в Тегеране было исключением мы имеем в виду версию о стихийном характере нападения.
С самого начала волнения оно направлялось духовными пастырями ислама. В этом смысле версия об определенной доле ответственности муджахеда Месих-мирзы и других руководителей мусульманской общины в Тегеране за нападение на русское посольство соответствует истине.
15 интересных фактов о Грибоедове
Когда же Грибоедов отказал в этом, ситуация в городе стала взрывоопасной. В мечетях начали открыто провозглашать о расправе над неверными русскими, на острие общественного возмущения находился верховный мулла Тегерана Мирза-Месих. Распространялись слухи, что в посольстве укрывают женщин из гарема, вынуждая тех отказаться от мусульманства. Базар был закрыт, перед главной мечетью собралась толпа, быстро выросшая до нескольких тысяч человек. Выслушав зажигательную речь муллы, она двинулась к дому, где находилось русское посольство. Персидский караул не оказал никакого сопротивления, поскольку не располагал ружьями, и бежал. Толпа ворвалась во двор. Первым был убит решивший стать политическим эмигрантом евнух — ему отрубили голову. Потом погиб переводчик и двое слуг. Кубанские казаки более часа отстреливались у входных дверей, не пуская никого вовнутрь, однако, в конце концов, были все изрублены.
Разъяренные настойчивым сопротивлением персы ворвались внутрь. Грибоедов и оставшиеся к тому времени в живых сотрудники миссии с боем отступили в глубину дома и забаррикадировались в одной из комнат. Они, вероятно, надеялись, что подоспеют шахские войска и наведут порядок. Больше помощи им ждать было неоткуда. Нападавших было слишком много, они разобрали крышу и открыли огонь по обороняющимся. Толпа ворвалась в комнату, и наступил финал. Все, кто там находился, были убиты. Рядом с уже раненным Грибоедовым пал казачий урядник, который до конца защищал его своим телом. Сам Александр Сергеевич отчаянно защищался шашкой, пока не был заколот сразу несколькими клинками.
Когда посольство было разгромлено, и началось его разграбление, появились шахские солдаты, которым, впрочем, было приказано огня по толпе не открывать, а воздействовать уговорами. Из всего русского посольства спасся лишь секретарь Мальцев, сумевший спрятаться. По его записям, в результате нападения погибли 37 находившихся в посольстве людей и 19 нападавших. Впрочем, обстоятельства разгрома описываются историками по-разному, так как все, кто сражались — погибли, и прямых свидетелей не осталось. Едва ли не более других был прав профессор Веселовский, в конце 19 века написавший о тех событиях: «Вряд ли кто-нибудь из враждебных Грибоедову иностранных дипломатов в своей интриге мог сознательно опираться на дикую силу невежественной толпы, которой втолковали, что русских следует истребить как врагов народной религии. Зачинщиком восстания был тегеранский муджшехид высшее духовное лицо Месих, его главными пособниками - улемы; вельможи вроде Алаяр-хана, всегдашнего врага Грибоедова, были также посвящены в заговор, имевший целью напугать русских, нанести им некоторый урон, но не вызывать резни.
В некоторых провинциях они принимались недоверчиво, как вымысел, или, вернее, сплетня, столько свойственная увлекающемуся воображению восточного человека. Так военно-пограничный начальник в Кахетии генерал-майор Раевский, от 26 февраля, доносил командиру отдельного кавказского корпуса графу Паскевичу: «Честь имею донести вашему сиятельству, что в Дагестане распространились слухи о разрыве Персии с Россией и об умерщвлении нашего посланника в Тегеране. Я еще не знаю, если сии известия нечаянно распространились, или намерением распущены муллами и хаджиями25. Я обратил все свои старания, чтобы уничтожить сии ложные слухи перед выступлением наших войск за границу, и дабы они не препятствовали набору лезгинского ополчения». В других же местах слухи передавались в преувеличенном виде: «Из-за границы, — доносил графу Паскевичу управляющий Карабагом майор Калачевский, — беспрестанно привозятся сведения, что полномочный наш министр при дворе персидском казнен по приказанию шаха». В таком виде слухи доходили и до Тифлиса. Первое, более подробное и обстоятельное донесение о событиях 30 января граф Паскевич получил от нашего генерального консула Амбургера, который от 8 февраля писал: «Сегодняшнего утра прибыл сюда человек Миза-Муса-хана, который привез известия из Тегерана о случившемся там ужасном происшествии. Кажется, что духовенство тегеранское было главною причиною возмущения, сделавшего нашего министра жертвой ожесточенной черни, ибо в главной мечети провозглашали сбор правоверных. Злополучный Александр Сергеевич сделался жертвой своей храбрости. Услышав шум, выбежал с обнаженной саблей в руке, и в то самое мгновение был поражен брошенным камнем. Он пал от удара, ворвавшаяся толпа совершила его ужасную участь! Покой душе его! Все люди тут бросились к нему и все пали жертвой остервенелой черни. Все имущество ограблено кровопийцами, и дом, данный министру шахом, совершенно разрушен26. Сам шах заперся в арке и окружился своим войском. Чернь целый день носилась по городу и еще неизвестно, какие другие неистовства произвела. Али-шах только с величайшим усилием мог пробиться до дома министра; несколько феррашей и насакчиев его при сем были убиты. От Мальцова все еще нет сообщений и до получения оных, как происходящих от очевидца, невозможно ручаться за справедливость получаемых известий. Только что успел я чрезвычайными стараниями и жертвами восстановить дружбу между Россиею и Персиею, сие ужасное смертоубийство, Иран навсегда запятнавшее, разрушает то, чего с таким трудом достиг. Да будет проклят Иран и самовольные жители его! Клянусь тем Богом, в которого мы оба веруем, ибо Он един, что я был бы рад заменить пролитую кровь кровью моих жен и детей. Что мне сказать про шаха? Бранить его не смею, молчать же о его слабости не могу. И это шах? Не выходит из своего гарема и не думает о приведении в послушание и в порядок своих подданных! Каймакам Мирза-Безюрг также глубоко чувствует ужас происшедшего. Он сам вызвался с Мамед-Мирзой ехать в Тифлис, говоря, что оба они готовы смыть своей кровью пятно, сделанное Персии сим неимоверным злодеянием. Он показывал мне письма, в которых Аббас-мирза пишет к Али-шаху, чтобы он немедленно настаивал у шаха приказать схватить главных зачинщиков и прислать их в Тифлис. Я настаивал, чтобы тела министра и чиновников, падших жертвой кровопийц, были высланы в Тифлис; и о сем было писано в Тегеран. Супругу министра я успел уговорить, не открывая ей о несчастной участи ее супруга, следовать в Тифлис, к чему немало способствовало полученное ею письмо от своей родительницы, которая ее приглашает к себе». Одновременно с донесением Амбургера граф Паскевич получил из Тавриза письмо от Макдональда, английского посла в Персии, помеченное тем же числом, следующего содержания: «Из полученного мною вчера от его королевского высочества Аббас-мирзы письма, с коего у сего прилагается копия, я впервые известился об ужасах в Тегеране и имею честь выразить вам мое глубокое и искреннее соболезнование по случаю этой неслыханной катастрофы, события, обильного несчастиями, ввергшего в глубокую скорбь несколько уважаемых семейств и лишившего его императорского величества слуги даровитого, ревностного и достойного, а ваше превосходительство, а равно и меня, любимого и уважаемого друга. По случаю отдаленности места и за неполучением доныне подробных сведений, я не могу представить других разъяснений обстоятельств, вызвавших такое ужасное нарушение международного права, кроме полученных уже вами или имеющих получиться от г. Амбургера и от его превосходительства каймакама, немедленно отправляющегося в Тифлис. Но как неясно ни представлялось бы мне дело это, я, не колеблясь, выскажу мнение свое, основанное на знании шахского нрава и на результатах моих расследований о поводах к этому грустному событию, что ни шах, и никто из его министров не причастны делу, которое всецело должно быть приписано свирепой и внезапной вспышке народного неистовства, которое правительство не могло вовремя утушить, дабы предупредить преступление, которое навсегда и неизгладимо обесчестило национальный дух и доказало несостоятельность их правительства. Что касается Аббас-мирзы, то я не допускаю, что его кто-либо мог заподозрить, не исключая и тех, которые составили себе о нем самое дурное мнение. Расстояние между Тавризом и Тегераном, его скорбь и изумление, его поспешность при отправлении в качестве депутатов, старшего его сына и каймакама, для представления вашему августейшему монарху всевозможных удовлетворений, суть сильные и неотразимые доказательства его полной невинности. Но как г. Амбургер без сомнения уже довел до вашего сведения, еще задолго до получения настоящего письма, обо всех подробностях этого грустного события, то, по моему мнению, было бы бесполезно, и я переступил бы границы усердия, если бы более останавливался на предмете, к которому никто не может отнестись без омерзения и ужаса. Бедная г-жа Грибоедова, не ведающая еще о невознаградимом несчастии, которое она понесла с потерею мужа, имеет пребывание у нас, где, как ваше превосходительство, так и скорбящие родители ее могут быть уверены, не оставят приложить все заботы и все внимание до устройства будущего ее положения. Если я буду так счастлив, что успею убедить ее отправиться вместе с г. Амбургером в Тифлис что в ее положении есть самое спасительное средство, какое она может избрать , то в предупреждение всякой случайности в теперешнем ее положении, не оставлю поручить одному из состоящих при мне медиков иметь за нею неослабное наблюдение до сдачи ее на руки родным или тем, кому будет поручено озаботиться о доставлении ее к ним. Чтобы открыто и разительнее выразить ужас и безграничную печаль мою по случаю означенной катастрофы, я изъяснил членам моей миссии и всем пребывающим ныне в Персии великобританским подданным мое желание, дабы они наложили на себя траур на два месяца. Затем я счел долгом открыто и формально протестовать против поступка, одинаково враждебного интересам всякой цивилизованной нации. Испытывая некоторое опасение относительно безопасности г. Мальцова, я намерен отправить капитана Макдональда в Тегеран, дабы избавить г. Мальцова от всякой могущей ему приключиться обиды или дальнейшего оскорбления и сопровождать его в Тавриз. Мера эта, я надеюсь, будет одобрена вашим превосходительством; она принята с согласия и при содействии г. Перевод с французского — Ред. Но все эти известия исходили из источников персидских, и потому их надо было принимать с большой осторожностью. Ближе всего должны были разъяснить происшествие показания Мальцова, но он мог представить их только по прибытии в Нахичевань, откуда от 18 марта и доносил гр. Паскевичу: «Наконец, достиг я границы нашей и могу иметь честь донести вашему сиятельству об участи российского посольства, при персидском дворе находившегося. Доселе не имел я никакой возможности исполнить сию обязанность, ибо в Тегеране был содержим, в течение 3-х недель, под караулом и потом с конным конвоем провожаем до самой границы; я не имел при себе цифири и следовательно не мог вверить бумаг своих какому-нибудь персидскому курьеру. В Тегеране посланник наш был принят с такими почестями, которых никогда не оказывали в Персии ни одному европейцу. После первой аудиенции у шаха, при которой соблюдены были все постановления существующего церемониала и великолепных угощений, деланных нам по приказанию шаха тамошними вельможами, посланник имел приватную аудиенцию у его высочества. Все, что посланник требовал, было без отлагательства исполнено, а именно: последовал строжайший фирман Яхья-Мирзы, воспрещающий в Реште все притеснения, делаемые там нашим промышленникам, о которых ваше сиятельство изволили писать к посланнику, и такой же на имя казвин-ского шахзаде28, повелевающий ему освободить всех пленных, находящихся в доме бывшего сердаря эриванского Хусейн-хана. Шах прислал посланнику подарки и орден Льва и Солнца 1-й степени, а прочим чиновникам тот же орден 2-й и 3-й степени. Грибоедов сбирался ехать в Тавриз, а для сношений с министерством шаха и для представления его высочеству подарков от нашего двора оставлял меня в Тегеране; он имел прощальную аудиенцию у шаха; лошади и катера были готовы к отъезду, как вдруг неожиданный случай дал делам нашим совсем иной оборот и посеял семя бедственного раздора с персидским правительством. Некто Ходжа-Мирза-Якуб, служивший более 15-ти лет при гареме шахском, пришел вечером к посланнику и объявил ему желание возвратиться в Эривань29, свое отечество. Грибоедов сказал ему, что ночью прибежища себе ищут только воры, что министр российского императора оказывает покровительство свое гласно, на основании трактата, и что те, которые имеют до него дело, должны прибегать к нему явно, днем, а не ночью. Мирза-Якуб был отослан с феррашами в дом свой, с уверением, что персияне не осмелятся сделать ему ни малейшего оскорбления. На другой день он опять пришел к посланнику с той же просьбой; посланник уговаривал его остаться в Тегеране, представлял ему, что он здесь знатный человек, занимает второе место в эндеруне30 шахском, между тем как у нас он совершенно ничего значить не может и т. Грибоедов послал человека взять оставшееся в доме Мирзы-Якуба имущество, но когда вещи были уже навьючены, пришли ферраши Манучехр-хана31, которые увели катеров и вьюки Мирзы-Якуба к своему господину. Шах разгневался; весь двор возопил, как будто бы случилось величайшее народное бедствие. В день двадцать раз приходили посланцы от шаха с самыми нелепыми представлениями; они говорили, что ходжа евнух то же, что жена шахская, и что следовательно посланник отнял жену у шаха из его эндеруна. Грибоедов отвечал, что Мирза-Якуб, на основании трактата, теперь русский подданный, и что посланник русский не имеет права выдать его, ни отказать ему в своем покровительстве. Персияне, увидев, что они ничего не возьмут убедительной своей логикой, прибегли к другому средству; они взяли огромные денежные требования на Мирзу-Якуба и сказали, что он обворовал казну шаха и потому отпущен быть не может. Для приведения в ясность сего дела, Грибоедов отправил его вместе с переводчиком Шах-Назаровым к Манучехр-хану. Комната была наполнена ходжами, которые ругали Мирзу-Якуба и плевали ему в лицо. Таким образом, в этот раз, кроме ругательства, ничего не последовало. Шаху угодно было, чтобы духовный суд разобрал дело; посланник на это согласился и отправил меня, чтобы я протестовал в случае противозаконного решения. С Мирзой-Якубом и переводчиком приехал я в дом шаро духовного суда и объявил Манучехр-хану, что если кто-либо позволит себе какое-нибудь ругательство в моем присутствии, то я этого не стерплю, кончу переговоры, уведу с собой Мирзу-Якуба, и они более его никогда не увидят; что я, со своей стороны, ручаюсь ему, что Мирза-Якуб также не скажет никому обидного слова. В ответ ему я приказал переводчику прочесть некоторые отмеченные мной статьи коммерческой конвенции, и все присутствовавшие после прочтения оных остолбенели от удивления. На другой день посланник был у шаха и согласился на предложение его высочества разобрать дело Мирзы-Якуба с муэтемедом32 и Мирза-Абуль-Хасан-ханом; но сие совещание отлагалось со дня на день, до тех пор, пока смерть посланника и Мирзы-Якуба сделали оное невозможным. Между тем, посланник прилагал неусыпное старание об освобождении находившихся в Тегеране пленных. Две женщины, пленные армянки, были приведены к нему от Аллах-Яр-хана. Грибоедов допросил их в моем присутствии, и когда они объявили желание ехать в свое отечество, то он оставил их в доме миссии, дабы потом отправить по принадлежности. Впрочем, это обстоятельство так маловажно, что об оном распространяться нечего. С персидским министром об этих женщинах не было говорено ни слова, и только после убиения посланника начали о них толковать. Я это представил в Тавризе каймакаму, утверждавшему, что женщины были главной причиной убиения посланника. Там находились в доме одного сеида две женщины, из коих одна армянка, а другая — немка, из принадлежавших к Тифлису колоний. Между тем дошло до сведения муджтехида Мирзы-Месиха, что Мирза-Якуб ругает мусульманскую веру. Зилли-султан просил их повременить, обещал обо всем донести шаху. Базар был заперт, с самого утра народ собирался в мечети. Тысячи народа с обнаженными кинжалами вторглись в наш дом и кидали каменья. Я видел, как в это время пробежал через двор коллежский асессор князь Соломон Меликов, посланный к Грибоедову дядей его Манучехр-ханом; народ кидал в него каменьями и вслед за ним помчался на второй и третий двор, где находились пленные и посланник. Все крыши были уставлены свирепствующей чернью, которая лютыми криками изъявляла радость и торжество свое. Караульные сарбазы солдаты наши не имели при себе зарядов, бросились за ружьями своими, которые были на чердаке и уже растащены народом. С час казаки наши отстреливались, тут повсеместно началось кровопролитие. Посланник, полагая сперва, что народ желает только отобрать пленных, велел трем казакам, стоявшим у него на часах, выстрелить холостыми зарядами, и тогда только приказал заряжать пистолеты пулями, когда увидел, что на дворе начали резать людей наших. Около 15-ти человек из чиновников и прислуги собрались в комнате посланника и мужественно защищались у дверей. Пытавшиеся вторгнуться силой были изрублены шашками, но в это самое время запылал потолок комнаты, служившей последним убежищем русским: все находившиеся там были убиты изверженными сверху каменьями, ружейными выстрелами и кинжальными ударами ворвавшейся в комнату черни. Начался грабеж: я видел, как персияне выносили на двор добычу и с криком и дракой делили оную между собой. Деньги, бумаги, журналы миссии — все было разграблено я полагаю, что бумаги находятся в руках персидского министерства. В это время пришел присланный от шаха майор Хади-бек с сотней сарбазов, но у сего вспомогательного войска не было патронов; оно имело приказание против вооруженной свирепствующей черни употреблять одно красноречие, а не штыки, и потому было спокойным свидетелем неистовств. Также прислан был визирь Мирза-Мамед-Али-хан и серхенг полковник. Увидев серхенга, с которым я был довольно коротко знаком, я просил его к себе. Он сказал мне, что посланник и все чиновники миссии убиты; что он не понимает, как мог я спастись, приставил к комнате моей караул и обещал вечером посетить меня. За час до захода солнца, когда в разоренном доме нашем оставались одни только сарбазы, пришел шахский чиновник, который четырем стенам прочел громогласно фирман, повелевающий народу, под опасением шахского гнева, удалиться спокойно из нашего дома и воздержаться от всякого бесчинства. В 9 часов вечера пришел серхенг с вооруженными гулямами, нарядил меня и людей моих в сарбазские платья и повел во дворец Зилли-хана. Всего убито в сей ужасный день 37 человек наших и 19 тегеранских жителей». Из донесения Мальцова оказывается, что причиной убиения Грибоедова послужили евнух Мирза-Якуб и две женщины из гарема Аллах-Яр-хана, в чем показания его в общих чертах совершенно согласны с рассказом персидского историка. Но что же вынудило Грибоедова так горячо за них вступиться? Руководствовался ли он в этом случае исключительно статьей туркменчайского трактата, без какого-либо иного побуждения, или же здесь была замешана и посторонняя интрига? Вот, по моему мнению, те вопросы, разрешением коих могут объясниться действия нашего министра, повлекшие за собой избиение всей нашей миссии. Постараюсь ответить на них, руководствуясь данными и сообщениями, так сказать, непосредственного местного изыскателя, предпоставившего себе целью всестороннее разъяснение занимающего нас события и обстоятельств, предшествовавших ему и за ним последовавших. Грибоедов на пути в Персию, как известно, остановился в Тифлисе. Здесь он принял к себе на службу несколько туземцев, из армян и грузин, людей неблагонадежных, чуждых всякого образования, и вдобавок, весьма сомнительной нравственности. В этом отношении из среды их особенно выделялись личности Дадаш-бека и Рустем-бека. Тут невольно напрашивается возражение, что Грибоедову, обладавшему столь глубоким знанием человеческого сердца, людских страстей и пороков, никто не мешал быть осмотрительнее в выборе чиновников. Но при этом не следует упускать из виду, что в данном положении Грибоедову выбирать было не из кого, а познание людей с их характером и наклонностями достигается долгим непосредственным наблюдением той среды, из которой они вышли. А тифлисская общественная среда, особенно не аристократическая, Грибоедову мало была известна; притом же на него могли повлиять рекомендации и указания новой родни, которую он приобрел вследствие своей только что совершившейся женитьбы. Итак, чего же можно было ожидать от соприкосновения подобных упомянутых личностей с народом, с которым мы только что успели покончить наши расчеты, достигнув необыкновенно блестящих в нашу пользу результатов, и который ни по нравам и обычаям, ни по вере, — словом, ни с какой стороны нам не мог симпатизировать? Недружелюбное настроение персиян против посольства обнаружилось еще во время следования его из Тавриза в Тегеран.
В самом начале 1829 года Грибоедов отправляется в Персию в составе посольской миссии. Находясь в Тегеране,30 января 1829 года,посольство подверглось нападению тысяч религиозных фанатиков. Они захватили здание миссии и перебили всех находившихся там. Погиб и Грибоедов. Выжил лишь один человек: Иван Сергеевич Мальцов. Грибоедова опознали потом по следам давнего ранения,полученного на дуэли. Дом, где жил А. Грибоедов в Москве. Летом того же года на могиле побывал Пушкин. Чтобы успокоить гнев русского императора Николая I, персидский шах послал в Петербург своего внука. Когда-то этот великолепный камень, обрамлённый рубинами и топазами,украшал трон Великих Моголов.
Там же находился и двор наследника шахского престола Аббас-мирзы. Для встреч с Фатх Али-шахом 1797—1834 российский посол выезжал в его столицу — Тегеран. Главной задачей А. Грибоедова было добиться безусловного выполнения Персией статей Туркманчайского договора и, в частности, выплаты контрибуции. Глава российской миссии проводил твердую политику. В январе 1829 года, во время очередного пребывания российского посланника в Тегеране, к его резиденции Баг-е Элчи Посольский сад прибежали две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем евнух-армянин из шахского гарема мирза Якуб, которые просили посла отправить их на родину, ставшую частью Российской империи. Грибоедов знал, что покровительство им может иметь опасные последствия. Но, считая долгом чести оказать помощь армянам, которые по статье 13 Туркманчайского договора имели право вернуться на родину, он все же принял их под свое покровительство и укрыл в российской миссии. Это было использовано врагами России — англичанами и сторонниками Аллаяр-хана как повод для открытого выступления против русского посольства. В мечетях и на базарах было объявлено, что русский посланник нарушает законы и обычаи ислама и страны. В экзальтированную толпу был брошен призыв — напасть на российскую миссию и расправиться с Грибоедовым. Грибоедов принял мученическую смерть. Во время нападения конвой миссии, состоящий из 35 казаков, до последнего дыхания защищал российского посла; казаки были все до одного растерзаны толпой фанатиков, но с честью выполнили свой воинский долг. Из всего состава посольства спасся только один человек — секретарь миссии Мальцев, который сумел скрыться во время расправы. Шах был предупрежден о готовящемся нападении толпы на посольство, но должных мер для охраны российского посланника предпринято не было. Божьим промыслом в состав миссии Грибоедова не был включен посольский священник, иначе он разделил бы мученическую кончину всех, кто составлял российское посольство в Персии в 1828—1829 годах. После трагической кончины в Тегеране останки великого русского поэта были перевезены в Грузию и преданы земле его женой Нино Чавчавадзе в Пантеоне на горе Мтацминда в Тифлисе. В предании Армянской Григорианской Церкви в Иране сохранился ответ и на этот вопрос. Недалеко от резиденции Российской миссии Баг-е Элчи во время этих кровавых событий строилась первая в Тегеране армянская церковь святого Татевоса. При возводимом храме жили армянские рабочие и наблюдавший за строительством священник Давудян. После разгрома российского посольства останки казаков сбросили в крепостной ров. Армяне не могли оставаться безучастными к дальнейшей судьбе своих братьев-христиан, тем более погибших при защите их соотечественников. Под покровом темноты священник послал рабочих за крепостную стену собирать останки единоверцев. Глубокой ночью во дворе церкви собрали большую кучу из рук, ног и четвертованных, обезглавленных тел с распоротыми животами.
Иранский потомок писателя Грибоедова в своей книге рассказал, за что убили его великого предка
В книге Парвиз описывает эпизод со своей прапрабабушкой, Нилуфар, женой шаха, у которой, как он утверждает, была связь с Грибоедовым. Парвиз говорит, что Фатх Али Шах стремился задобрить посла и устраивал ему "ночи любви". Но Фатх Али улыбнулся: не угодно ли расслабиться? В покоях на коврах, плавно изгибаясь, вибрировала бедрами тоненькая наложница Нилуфар. На ее щиколотках в такт музыке позвякивали браслеты. Александр и не заметил, когда удалился шах. Уж больно девушка напоминала жену Нину: те же черные глаза, тонкие брови. Даже возраст - 16 лет.
Вот только беременная Нина осталась в пограничном Табризе. Подойди, милая... Девушка, изогнувшись, встала на колени, и совсем рядом он увидел ее детскую шейку с бьющейся синей жилкой и нежную грудь. А слуги все подносили блюда с пахлавой, фруктами, дынями... К тому же посольские здорово пили.
Единственным уцелевшим оказался первый секретарь миссии Иван Сергеевич Мальцов 1807—1880. Теперь Петербургу надо было принимать решение. Выводы делались на основе показаний Ивана Сергеевича.
Умный был человек. Жизнь закончил миллионером, основателем стекольных заводов в Гусь-Хрустальном. И вообще — не дай бог никому попасть в его ситуацию. Как уцелел? Объяснял: перед тем как толпа ворвалась в миссию, слуга закатал меня в ковёр, поставил стоймя в углу, нападавшие и не заметили. Правда, известно, что из здания после резни народ радостно тащил всё — включая ковры. Уже основание усомниться. Есть другая версия — историка А.
Берже её придерживался и Ю. Тынянов : Мальцов перед нападением просто сбежал и спрятался у знакомого местного вельможи. Проще говоря — дезертировал. Русские говорим обобщённо, там были и русские, и армяне, и грузины, и немцы умирали геройски. Полегли с оружием в руках казаки конвоя. Яростно отбивался кинжалом курьер Хачатур. Второму секретарю Аделунгу отрубили руку, он вырвался, замотал занавеской обрубок и продолжал колоть шпагой. Грибоедов отстреливался из окна, пока не проломили потолок и не прыгнули сверху.
В тот день утром в посольство прибежал сочувствовавший русским местный армянин князь Меликов: уходите, будет беда! Но куда уйдёшь? И князь остался с Грибоедовым, заряжал ему ружья. Когда толпа Меликова выволокла, ему сказали: отдай кошелёк. Теперь часы! Теперь саблю! Но отдать саблю — потерять честь. Меликов отказался.
Зарубили топором. А Мальцова среди этих людей не было. Вечером его, переодетого, отвели в шахский дворец. Шах печально сказал, что скорбит о случившемся. Но, согласитесь, Вазир-Мухтар тоже виноват. Держался надменно, нарушал этикет — и т. Гляньте начало материала, там претензии перечислены. И Мальцов с шахом согласился.
Грибоедов, сам дворянин, легко сошелся с компанией аристократической молодежи. Как позднее сказал об этом сам Грибоедов: «Я в этой дружине пробыл всего четыре месяца, а теперь четвертый год не могу попасть на путь истинный». Так, в 1817 году в Петербурге именно он стал причиной потрясшей столицу четверной дуэли, жертвой которой пал поручик Василий Шереметев. Шереметев был влюблен в главную звезду петербургской сцены, воспетую Пушкиным балерину Авдотью Истомину.
Но на ее сердце претендовал и близкий друг Грибоедова, Завадовский. Воспользовавшись размолвкой между Истоминой и Шереметевым, Грибоедов, друживший с балериной, отвез ее к Завадовскому. Узнав об этом, Шереметев под влиянием знакомого дуэлянта Якубовича вызвал Завадовского. Тот драться «за актерку» отказался, еще сильнее оскорбив Шереметева неуважительным отношением к возлюбленной.
Поручик настоял на поединке, а Якубович отправил вызов «своднику» Грибоедову. Обе дуэли должны были состояться в один день, но во время первой Шереметев был смертельно ранен — его спешно повезли в Петербург, где он скончался на руках Истоминой. Грибоедова сослали на Кавказ, и второй поединок был отложен. С Якубовичем они увиделись лишь через год, в Грузии, и все-таки пошли к барьеру.
Но смерть Шереметева охладила их пыл: Грибоедов выстрелил в воздух, а Якубович — в мизинец оппонента. Спустя 11 лет именно сломанный мизинец поможет опознать тело убитого в Персии дипломата. А пока дуэлянт получил направление на дипслужбу в Тегеран — подальше от столиц.
Светлокожая брюнетка с огромными черными глазами, Истомина по телосложению мало походила на остальных худосочных балерин, и потому ее сравнивали не только с Терпсихорой и Психеей, но и с Помоной — римской богиней плодов. Пушкин называл ее Лаисой, именем, которым в те времена обозначали куртизанок. Авдотья вела весьма светский образ жизни и постоянно была окружена поклонниками. Но после очередной ссоры Истомина 3 ноября 1817 года съехала от него на квартиру подруги. Позже она утверждала, что «давно намеревалась, по беспокойному его характеру и жестоким с нею поступкам, отойти от него». Однако петербургские злые языки утверждали, что Шереметев «по юным летам своим, вероятно, ничем другим пред нею не провинился, как тем, что обмелел его карман». И пригласил ее к себе в гости. Завадовский, ярый англоман, внесший в Россию обычай пить виски, прославился тем, что однажды сам император Александр I принял его за англичанина. Последний был давно влюблен в Истомину, и некоторые считали, что этот визит Грибоедов устроил по его просьбе. Существуют две версии последующего пребывания Истоминой в квартире Завадовского. По одной, официальной, она уехала сразу после того, как Завадовский признался ей в любви. По другой, которой мы склонны доверять больше, она провела в этой квартире двое суток. Но вскоре Авдотья и Василий Шереметев помирились, и он, угрожая или застрелиться сам, или застрелить ее, выпытал подробности того, как она проводила время, пока они не были вместе. Взбешенный подробностями, он обратился к своему другу, известному бретеру и будущему декабристу, Александру Якубовичу.
Гибель Грибоедова. Последний свидетель
Его соперник же прицелился и попал Грибоедову в мизинец левой руки. Именно по этому ранению удалось впоследствии опознать обезображенный труп Грибоедова, убитого религиозными фанатиками во время разгрома русского посольства в Тегеране. Погиб Александр Грибоедов 30 января 1829 года в возрасте 34 лет. Его похоронили в окрестностях Тбилиси на горе Мтацминда. Надгробие Грибоедова венчает памятник в виде плачущей вдовы, а на могильной плите его вдова Нина Чавчавадзе распорядилась выбить строки: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!
Кубанские казаки более часа отстреливались у входных дверей, не пуская никого вовнутрь, однако, в конце концов, были все изрублены. Разъяренные настойчивым сопротивлением персы ворвались внутрь. Грибоедов и оставшиеся к тому времени в живых сотрудники миссии с боем отступили в глубину дома и забаррикадировались в одной из комнат. Они, вероятно, надеялись, что подоспеют шахские войска и наведут порядок. Больше помощи им ждать было неоткуда. Нападавших было слишком много, они разобрали крышу и открыли огонь по обороняющимся. Толпа ворвалась в комнату, и наступил финал. Все, кто там находился, были убиты. Рядом с уже раненным Грибоедовым пал казачий урядник, который до конца защищал его своим телом.
Сам Александр Сергеевич отчаянно защищался шашкой, пока не был заколот сразу несколькими клинками. Когда посольство было разгромлено, и началось его разграбление, появились шахские солдаты, которым, впрочем, было приказано огня по толпе не открывать, а воздействовать уговорами. Из всего русского посольства спасся лишь секретарь Мальцев, сумевший спрятаться. По его записям, в результате нападения погибли 37 находившихся в посольстве людей и 19 нападавших. Впрочем, обстоятельства разгрома описываются историками по-разному, так как все, кто сражались — погибли, и прямых свидетелей не осталось. Едва ли не более других был прав профессор Веселовский, в конце 19 века написавший о тех событиях: «Вряд ли кто-нибудь из враждебных Грибоедову иностранных дипломатов в своей интриге мог сознательно опираться на дикую силу невежественной толпы, которой втолковали, что русских следует истребить как врагов народной религии. Зачинщиком восстания был тегеранский муджшехид высшее духовное лицо Месих, его главными пособниками - улемы; вельможи вроде Алаяр-хана, всегдашнего врага Грибоедова, были также посвящены в заговор, имевший целью напугать русских, нанести им некоторый урон, но не вызывать резни. Когда же по показаниям самих персидских сановников народу собралось в роковой день около 100 тысяч человек, и масса, фанатизованная проповедью, бросилась к дому посольства, руководители заговора потеряли власть над ним, и стихийная сила забушевала». Супруга Грибоедова, Нина, узнав о смерти мужа, из-за переживаний потеряла ребенка.
Тело Грибоедова было перевезено в Тифлис и предано земле близ церкви Святого Давида, согласно желанию самого писателя. Впоследствии на могиле мужа Нина поставила часовню, а в ней — скульптурный памятник, на котором начертана надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя? Останки казаков, защищавших миссию, были захоронены в братской могиле во дворе армянской церкви святого Татевоса в Тегеране. Резня в русском посольстве вызвала дипломатический скандал. Улаживать отношения с Россией персидский шах послал в Петербург официальную миссию, возглавляемую его внуком, Хозрев-Мирзой. Послы принесли не только официальные извинения России за смерть ее посланника, но и в возмещение пролитой крови, в числе богатых даров, преподнесённых ими Николаю I, был и знаменитый алмаз «Шах» — один из самых дорогих драгоценных камней в мире сегодня он находится в коллекции Алмазного фонда московского Кремля. В конечном итоге, серьезных осложнений в отношениях между Россией и Персией не случилось.
Грибоедов был человеком разносторонним. Литература, музыка, дипломатическая деятельность — все удавалось ему блестяще. В 33 года он получил престижную должность посла. Но яркая жизнь любимца муз продлилась совсем недолго, 30 января 1829 г. Желая сгладить последствия инцидента, чтобы не обострять отношения с северным соседом еще больше, правитель Ирана Фетх Али-шах преподнес Николаю I легендарный алмаз. Причины трагедии Гибель Александра Сергеевича Грибоедова до сих пор вызывает много вопросов среди исследователей. Доктор исторических наук Игорь Базиленко посвятил этой теме статью «Тегеранская трагедия 1829 г. В ней автор прямо обвинил британских дипломатов в провокации трагедии. Персия, как издавна называли эту страну европейцы, проиграла России войну 1826-1828 гг. В результате северному соседу отошли территории Тебриза и Еревана. К тому же Туркманчайский мирный договор, подписанный 10 февраля 1828 г. Собственно, А. Грибоедова направили в Тегеран ко двору Фетх Али-шаха с прямым приказом министра иностранных дел К. Нессельроде «выбить» из разоренной войной страны положенные средства. Ради выплаты контрибуции правитель Ирана был вынужден поднять налоги, что довело народ до нищеты и вызвало крайне негативное отношение к русскому послу. Грибоедов же наоборот не раз обращался к своему руководству с просьбой предоставить властям Ирана отсрочку, но всякий раз получал категорический отказ и был вынужден исполнять свои прямые обязанности. В глазах общественности, не знавшей всей подноготной, посол выглядел настоящим вымогателем. К тому же по Тегерану вскоре поползли слухи о крайнем высокомерии официального представителя России. Говорили, что он не уважает местные традиции, а во время аудиенций ведет себя весьма спесиво.
Память о резне В 1912 году на собранные русской колонией в Персии средства скульптор Беклемишев создал бронзовый памятник Грибоедову, который был поставлен рядом со зданием посольства, где и произошла резня. В 1960-х годах советский посол Зайцев , решив, что памятник напоминает иранцам о неприятном событии в истории русско-персидских отношений, решил перенести его поближе к жилому дому [3] , однако позднее памятник всё же был возвращён на своё место [1]. В 1928 году писатель Юрий Тынянов написал роман «Смерть Вазир-Мухтара», по мотивам которого в 2010 году был снят телесериал. В книге и фильме наличествуют сцены резни в тегеранском посольстве. Примечания Архивировано из первоисточника 6 сентября 2012. Проверено 18 декабря 2011. Рука Москвы. Записки начальника советской разведки.
Причины смерти Александра Грибоедова
Даром хозяин пытался сгладить ситуацию, говорил: «А вот мы в наказание Василия Михайловича в задний ряд кресел посадим». Бедняга Федоров краснел, бледнел, чуть не плакал, и, наконец, взял шляпу: «Очень жалею, Александр Сергеевич, что невинная шутка моя была причиной такой неприятности, но чтобы не лишать хозяина и гостей удовольствия слышать вашу комедию, я ухожу». В этот момент старика было жаль всем, кроме Грибоедова, который, одержав очередную победу даже и над таким противником сделался весел… Вся эта светская круговерть, по которой на Кавказе так скучал Александр, была прервана в одночасье вызовом министра иностранных дел Нессельроде. От Грибоедова требовалось снова отправиться в Персию, чтобы возглавить там русскую миссию. Александр Сергеевич, не желавший уезжать из Петербурга, да и предвидевший, что персы не простят ему унизительного Туркманчайского мира, нашел, как ему казалось, остроумный выход из положения: убедил Нессельроде, что для успешного ведения дел в Тегеране необходима не миссия, а чрезвычайный и полномочный посол — иначе, мол, Россия окажется в невыгодном положении по сравнению с Англией. Грибоедов знал: его самого не могут сделать послом. Ну просто не могут! Посол — это должность, равная министерской, а он всего лишь статский советник. Но… Через несколько дней ему сообщили, что император подписал его назначение на должность полномочного посла.
Александр Сергеевич еще думал отказаться он рассудил, что в Тегеране ему не будут рады после того, как он вынудил их подписать столь невыгодный Туркманчайский мир. Дело снова решила мать — за сына она теперь была спокойна, но ей нужны были средства, чтобы обеспечить будущее дочери. Анастасия Федоровна разыграла целую сцену в часовне Иверской Божией Матери, где перед иконой взяла с Александра клятву продолжить службу. Он не привык ей перечить, и судьба понесла его к гибели… Натела Ианкошвили, «Портрет Нины Чавчавадзе» Тегеранская катастрофа По пути, в Тифлисе, он неожиданно женился. Нине Чавчавадзе было всего 16 лет, ему — 38. Они были знакомы всего ничего, несколько недель. Даже разговаривали мало — все больше играли в четыре руки на фортепиано… Она знала на память много музыки, в том числе и той, что когда-то сочинил Грибоедов. Потом он заболел желтой лихорадкой, а она его выхаживала.
Они венчались спешно и с нарушением формальностей — Грибоедов пренебрег правилом получать разрешение на брак от своего непосредственного начальника — Нессельроде. Причем Александр еще не оправился от лихорадки, и в церкви ему стало дурно. Он явно спешил: жить, любить… Словно понимал, что судьбой ему отпущено уже совсем немного… Вскоре молодожены отправились в путь. В Тегеран Александр Сергеевич взять жену не решился — оставил ее в относительно безопасном Тавризе, в доме у знакомых англичан. На прощание сказал: «Не оставляй костей моих в Персии, если умру там. Похорони меня в Тифлисе, в монастыре Святого Давида». Нина решила, что это шутка, и, улыбаясь ему светло и радостно, обещала все исполнить… Георгий Савицкий, «Чтение стихов княжна Н. Чавчавадзе и А.
Грибоедов» И вот Грибоедов оказался в Тегеране. Его предчувствия сбывались: теперь его здесь все ненавидели и считали виновником унижения Персии. Можно было повести себя дипломатично, попытаться сгладить углы… Можно было согласиться дать шаху отсрочку с выплатой контрибуции — Грибоедов не пожелал. Не понял даже прозрачного намека, когда в качестве выплаты ему прислали… алмазные пуговицы, срезанные с халатов жен наследника престола это ли не мольба о пощаде разоренного хана? Александр Сергеевич пошел напролом. После скандального приема у шаха он допустил — совершенно осознанно, ибо был чрезвычайно умен, — еще ряд бестактностей. Как-то ночью к нему в посольство через весь город пробрались две женщины-армянки из гарема Алаяр-хана. Вазир-мухтар, он же Грибоедов, велел принять их — по Туркманчайскому трактату Персия обязалась выпустить всех плененных российских подданных, а Армения теперь входила в состав Российской империи… Но с точки зрения ислама это было чудовищное преступление — оставить женщин, обращенных в мусульманство пусть и насильно , под одной крышей с посторонними мужчинами на ночь.
Наутро к Грибоедову был послан евнух гарема, откуда сбежали женщины. Униженно кланяясь, он просил вернуть жен Алаяр-хану. Грибоедов ответил, усмехаясь: пусть Алаяр-хан обратится в российское министерство иностранных дел, к графу Нессельроде. Он тоже оказался армянином! Это стало последней каплей. Жены и евнух были собственностью, которая охранялась законами ислама. Кяфирам то есть неверным не прощалось нарушение этих законов… Несколько десятков персов ринулись к зданию русского посольства с криками и оскорблениями. Грибоедов велел дать по ним залп холостыми зарядами.
Тут случилось непредвиденное: один из персов упал мертвым — не понятно, как это произошло. Может быть, его убил кто-то из своих. Окровавленное тело отнесли в мечеть, и муллы потребовали джахата. Священной войны, чтобы смыть кровь правоверного кровью его убийцы-кяфира. На следующий день, 30 января 1829 года, к посольству бросилась уже стотысячная разъяренная толпа. Это был конец. Казаки отстреливались до последнего патрона, Грибоедов, вооруженный лишь саблей, бросился к ним на подмогу. Убито было 37 человек — все, кто был в посольстве кроме одного секретаря, посланного с утра за защитой к шаху.
Над телами погибших издевались несколько дней. Таскали по улицам, привязав к ним дохлых кошек и собак. Рубили на куски. Потом свалили в яму… Нине Грибоедовой долго не говорили правды — она была беременна. Объясняли отсутствие писем от мужа его болезнью. Но накануне родов она подслушала чей-то разговор и все узнала. Ребенок умер через час после рождения… Извиняться за происшествие шах послал в Петербург своего внука. Помимо велеречивых уверений, что все свершилось помимо воли Баба-хана, Николай I получил еще алмаз «Шах», один из самых знаменитых камней мира.
Единственное, что потребовали от персов, — это вернуть на родину тело Александра Сергеевича. Строго говоря, выполнить это условие было невозможно: тела погибших были обезображены, да и слишком долго пролежали в яме. Персы рассудили так: русским нужно не тело, а имя. Велено отдать Грибоеда — значит, будет им Грибоед полностью фамилию вазир-мухтара они не выговаривали. Извлекли из ямы то, что лучше всего сохранилось, собрали по кускам, положили в закрытый гроб и повезли на арбе а как иначе преодолеть горные дороги? По легенде, на Кавказе арбу со страшным грузом случайно встретил петербургский приятель и тезка Грибоедова — Пушкин. Спросил: «Откуда вы? Пушкин снял картуз и склонил голову… Нина похоронила останки, как ей завещал муж: в Тифлисе, в монастыре.
Поставила на могиле памятник с надписью: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской; но для чего пережила тебя любовь моя?
Спустя 11 лет именно сломанный мизинец поможет опознать тело убитого в Персии дипломата. А пока дуэлянт получил направление на дипслужбу в Тегеран — подальше от столиц. Незавершенная миссия Понимая необходимость разлуки, Грибоедов торопился: как следует из его восторженных писем друзьям, предложение и венчание стали делом нескольких месяцев. Сам Грибоедов позднее вспоминал, что решение объясниться пришло к нему в течение одного вечера — за ужином, во время которого он и Нино оказались друг напротив друга. Она меня послушалась, как и всегда, верно, думала, что я усажу ее за фортепьяно», — писал Грибоедов друзьям. Нина ошибалась — едва покинув обеденный зал, Грибоедов объяснился ей в любви и попросил стать своей женой.
Грузинская красавица, успевшая к своим 16 годам отвергнуть сразу несколько блестящих женихов, ответила согласием. Став мужем, Грибоедов, который, подобно своему герою Чацкому, большую часть жизни провел в разъездах, надеялся покончить с дипломатической службой, обрекавшей его на кочевой образ жизни. Но у него оставалась еще одна, незавершенная миссия — в декабре 1828 года Грибоедов отправился к месту назначения, в Тегеран. Закончить все дела и вернуться к беременной к тому времени жене он рассчитывал до конца зимы. В Тегеране За год до этого, в 1828 году, победой Российской империи закончилась Русско-персидская война. Согласно условиям мирного договора, Персия должна была выплатить стране-победителю солидную контрибуцию, добиться выплаты которой и должен был отправленный в Тегеран министр-резидент или посол Российской империи. В это же время англичане, обеспокоенные усилением позиций России, вели с персидскими правителями собственную дипломатическую игру.
Настойчивость, с которой Грибоедов добивался положенных по договору контрибуций, сама по себе не могла не вызвать недовольство у персов, однако еще большее недовольство вызывало покровительство, которое Грибоедов оказывал притеснявшимся в Персии армянам. Армения к тому моменту уже вошла в состав империи, и Грибоедов считал своим долгом предоставить им убежище на территории русской дипломатической миссии.
В случае с Грибоедовым такое противостояние заключалось в поощрении радикальных проповедников, разжигавших ненависть к русским. Сейчас сложно сказать, что конкретно породило резню в посольстве России. Скорее всего, все факторы сразу.
По дальнейшей реакции как шахского двора, так и англичан, которые всерьез опасались уже за собственное посольство, ясно, что ни та, ни другая сторона не желали резни. Очень скоро стало ясно, что ее не могут контролировать даже организаторы шествия. Единственное, что владело тегеранцами — жажда крови. Начался штурм русского посольства. Казачий конвой занял оборону с холодным оружием в руках.
Встал в строй с казаками и сам посол — Грибоедов погиб в бою с персами. По-другому быть не могло — силы были катастрофически неравны. Нападение пережил лишь один из дипломатов — он смог вовремя спрятаться у друзей. Погиб, разумеется, и армянский евнух — главный возмутитель недовольства толпы.
Оскорбленный штаб-ротмистр обратился за советом к другу, гвардейскому корнету и будущему декабристу Александру Якубовичу. Тот заявил, что из сложившейся ситуации только один выход — дуэль. Когда Шереметев предложил Завадовскому стреляться, друг камер-юнкера Грибоедов сказал, что он в свою очередь готов принять вызов от Якубовича: они были знакомы с университетских времен и уже тогда испытывали взаимную неприязнь.
Две пары дуэлянтов Четверную дуэль назначили на 24 ноября: стреляться решили на Волковом поле. Первыми к барьеру подошли Шереметев и Завадовский, не поделившие балерину Истомину, а Якубович и Грибоедов выступили в роли секундантов. Историки пишут, что Завадовский не хотел убивать своего соперника, но, когда Шереметев заявил, что рано или поздно все равно разделается с ним, передумал. Граф попал своему противнику в живот, нанеся ему смертельное ранение. Продолжение дуэли пришлось отложить: Шереметеву требовалась помощь, и с Волкова поля его повезли в больницу. Врачи не смогли помочь пострадавшему — через сутки он скончался. Из-за поднявшейся шумихи Грибоедов и Якубович перенесли свой поединок на неопределенный срок.
Сразу после дуэли Завадовский уехал за границу и больше не претендовал на руку балерины, а его секунданта разгневанный Александр I отправил служить в драгунский полк на Кавказ. Грибоедова наказывать не стали. Более того, вскоре ему предложили место чиновника русской миссии в США, но тот отказался и вместо этого получил должность секретаря при царском поверенном в делах в Персии.
Грибоедов-восьмитысячник
Александр Грибоедов родился 15 января 1795 года в Москве в состоятельной дворянской семье. Грибоедов был из древнего и богатого дворянского рода, уже в раннем детстве он отличался большими интеллектуальными способностями. Грибоедов был убит 30 января 1829 года – по старому стилю. Тело Грибоедова было привезено в Гергеры 30 апреля, но!! – это не те Гергеры, около которых Пушкин встретил тело Грибоедова. 11 февраля 1829 года в Тегеране разъяренная толпа иранцев ворвалась в здание русского посольства. В результате их нападения погибло больше 30 человек, включая писателя Александра Грибоедова.