Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования». Юлия СЫСОЕВА родилась в 1973 году. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение. СПРАВКА Юлия СЫСОЕВА родилась в 1973 году. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Гость программы матушка Юлия Сысоева. Юлия Михайловна Сысоева (в девичестве Брыкина; 27 марта 1973, Васюринская, Краснодарский край) — российский публицист, писатель, вдова священника-миссионера Даниила Сысоева. Родилась в 1973 году в станице Васюринской Краснодарского края. Суд избрал меру пресечения треш-стримеру Юлии Финесс (Юлия Максимовская), которая с ножом ворвалась в столичное кафе и переполошила посетителей. Блогерша требовала некоего рыжего мальчика.
Выберите суд:
- Отделить пшеницу от плевел не получится
- Дочь отца даниила сысоева. Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования
- Юлия Сысоева - биография, личная жизнь, фото и видео, рост и вес, новости | Радио КП
- Гуф взбесил жену Юлию, отправившись отдыхать с Айзой и сыном в Таиланд
- О компании
- «Хотелось быть женой политика, а не самим политиком»
Сысоева Юлия Владимировна
Те, кто пытался заткнуть ему рот, не добился своих целей. Наоборот, его дело будет только в сотни раз сильней. Беседовал диакон Тимофей Куропатов Пожалуй, это самая тяжелая тема и самые тяжёлые воспоминания , о которых мне пришлось писать. Но думаю, что пришло время написать об этом в память невинно убиенных нерожденных детей, ради тех, кого, может быть, можно будет еще спасти. Осень 91 года. Всего месяц, как рухнула советская империя.
Страна переживала трудные времена. Впереди ее ждали лихие девяностые и множественные потрясения. Неразбериха, хаос и неопределённость — сколько оправданий для жестоких и нелогичных поступков, в том числе — и для убийства нерожденных!.. Это была осень как осень, вроде самая обычная, с дождями и облетающими листьями. С лужами на асфальте, с бабушками у метро, торговавшими дачными яркими осенними букетами, мокрыми от дождя.
Я, молодая и несмышленая, только закончившая с красным дипломом медицинское училище... Ах да, красный диплом! Конечно, я должна была бы этим летом поступить в институт... Это было бы совершенно естественно для девочки-отличницы. Но девочка-отличница, по всей видимости, засиделась в подростковом возрасте , и тот самый пресловутый подростковый кризис, который у других заканчивается к 16 или 17 годам, у нее только начался.
И девочка-отличница решила пока никуда не поступать, устроить бунт, разочаровать родителей и пойти работать. Стать взрослой, наконец. Но идти работать в больницу или тем более в поликлинику мне не хотелось. Неинтересно и скучно. И я хотела делить эту радость и видеть ее и осязать.
И вот я на крыльях молодой романтики буквально впорхнула в двери родильного заведения. А там меня ждало совсем не то, что я так желала увидеть и ощутить. Там меня ждал ад. В одном здании рождались и одновременно убивались дети. Убивались самыми зверскими, циничными и бесчеловечными способами.
Убивались по закону, по желанию матерей и отцов, профессиональными руками тех, кто долго этому учился. Это были дети, которым никогда не суждено было родиться и увидеть свою маму. Это я поняла не сразу, а как-то смутно-постепенно. Ощущение липкого болота и непроходимой тревоги не оставляли меня с первого дня работы. Нет, я не работала в абортарии.
Я не стояла у конвейера смерти. Ведь я пришла работать туда, где рождаются дети. Я работала в мирном родильном отделении медицинской сестрой-анестезисткой. Кто не знает — это ассистент анестезиолога. Мое дело был наркоз и еще раз наркоз.
Роды, кесаревы сечения и все, что с этим связано. Вены, вены и еще раз вены. Я натренировалась так, что «видела» их пальцами и никогда не попадала мимо. Я научилась попадать в них лучше даже опытных сестер. Очень часто медсестры из гинекологии и патологии, запутавшись в плохих венах, звали нас к себе наверх: помочь поставить капельницу или внутривенный катетер.
К чему я это рассказываю — объясню позже. Именно фраза, брошенная одной абортницей, боявшейся, что я пропорю ей вену, впервые жестко резанула мне сознание. Но об этом будет ниже. Мы работали сутками через трое. Такой график.
Было крайне тяжело. Но самое страшное меня ждало впереди. И это страшное было не в грубости некоторых врачей по отношению к медсестрам, особенно таким неопытным и зеленым, как я. Ни в бессонных ночах , когда можно было в лучшем случае вздремнуть пару часов лежа на узкой и жесткой медицинской каталке, просыпаясь от криков и крупного озноба. Созерцая холодный и угрюмый рассвет поздней осени , идти работать, все еще плохо отличая сон от действительности.
Ни в ужасном ночном треске флуоресцентных ламп в операционной, от которых взрывался мозг, как от китайской пытки, и ни в санитарской работе по мытью, отдраиванию всех мыслимых и немыслимых поверхностей. Ставок санитарок тогда, в 91-м, не было, их просто и незатейливо свалили на сестер. Их сократили, ведь тогда много чего сокращали в нашей стране. Самым страшным ночным кошмаром были «заливухи» и те несчастные убитые в жутких муках нерожденные младенцы, последним пристанищем , которых был большой холодильник в отделении гинекологии. Да, именно первая моя «заливуха» сказала мне про свои вены.
Меня подняли среди ночи, сказали, что в гинекологии родила «заливуха» и надо идти делать наркоз. Немного объясню, почему именно я. Днем всеми абортницами занимался персонал гинекологии. А вот ночью на весь роддом оставалась одна анестезистка, то есть в мое дежурство — это я, с единственной связкой ключей от сейфа с наркозными и наркотическими препаратами, и именно я должна была идти в абортарий ночью. А «заливухи» рожали в основном по ночам.
Думаю, что уже не нужно объяснять, что это такое и каким способом убивается ребенок, и сколько часов он погибает в страшных муках , когда едкий гипертонический раствор хлористого натрия разъедает ему кожу, глаза, попадает в рот, в пищевод… Как он кричит и бьется в конвульсиях... Об этом на сегодняшний день пишут и рассказывают много. Раствор заливается утром или днем по расписанию, но ребенок, как правило, рождается уже ночью, а дальше следует процедура чистки и наркоз соответственно. Самого ребенка взвешивают, описывают, измеряют, маркируют, заворачивают в медицинскую клеенку и кладут в специальный холодильник для био-отходов. Тогда, в 91-м, одним из первых указов Ельцина было подписанное постановление о социальных абортах.
Я не знаю, как этот закон называется на юридическом языке, впрочем, это неважно и сути не меняет, главное, что был подписан смертный приговор многим детям, разрешавший проведение абортов на поздних сроках, то есть до 28 недели, по социальным показаниям. Это значило, что любая женщина, вдруг передумавшая рожать, могла преспокойно придумать себе «социальное показание», пойти в медицинское учреждение и в стерильных условиях избавиться от своего ребенка. Никакого криминала, все по закону, а следовательно, это не преступление, не убийство, а просто медицинская процедура. Мы живем в России, и поэтому там, где 28 неделя, — может быть и 30-я, и 32-я, даже так бывало. Вот и потянулись женщины, ничего не боясь, на так называемые социальные аборты.
В ту темную осеннюю ночь , когда непроглядная тьма густо смешивалась с черным непрерывным дождем, барабанившим по металлическим подоконникам, я зашла в ярко-освещенную операционную абортария. На кресле лежала совсем молоденькая девушка 18 лет, только что родившая мертвого ребенка при помощи солевого аборта. Сонная врач в марлевой маске неторопливо раскладывала инструменты, в лотке в крови уже лежала средних размеров плацента. Девушка была абсолютно спокойна, ее спокойствие меня покоробило. Я начинала понимать, что вот сегодня она убила своего ребенка.
На лице у нее был достаточно яркий макияж, как будто она лежит не в абортарии, а собирается на дискотеку или на свидание. Это еще больше меня покоробило. И вот она поворачивается ко мне в тот момент, когда я собираюсь ввести ей внутривенный наркоз, и говорит, так холодно-цинично, брезгливо глядя на меня из-под накрашенных ресниц, как смотрят на низкосортную обслугу: «Вену мне только не пропорите, а то тут уже одна мне вену проколола». Меня это просто взбесило. Она, которая только что убила своего ребенка, беспокоится о своих венах!
Да как бы я хотела пропороть ей эту вену! У меня тогда было совершенно острое желание хорошенько пропороть ей вену, да так, чтобы синяк на полруки. Но я не стала этого делать. Может, потому что я не имела права заниматься таким вот мелким самосудом. Такая скорбь объяла меня, что, когда я закончила с ними, я ушла в предоперационную — попрощаться с ее ребенком.
Он лежал на кушетке, завернутый в оранжевую грубую клеенку. Это были его первые и последние пелены. Никто никогда не станет о нем плакать, пожалуй, кроме меня в ту ночь. Я развернула клеенку. Там была маленькая девочка.
Кожа на одной ноге у нее полностью слезла, и нога была красная и блестящая. Таких детей еще называют «лаковыми детками», так как от соли их нежная кожица слезает и они рождаются красными и блестящими, словно покрытые лаком. У нее были тонкие изящные пальчики, и на них аккуратные тонкие ноготки, и на ножках были крошечные ноготки. Приоткрытый ротик и немного выглядывающий маленький язык. Светлые волосики на голове были слипшиеся, а все тело было покрыто белым пушком, маленькие, мягкие как у мышки ушки, плотно прижатые к голове.
Я понимала, что эти ножки никогда не побегут по земле, эти ручки никогда не прижмут игрушку, и она никогда не скажет: «Мама, я люблю тебя». Наверное, там, за гробом, она сказала бы одно: «Мама, за что? Зачем так жестоко? Мама, ты знаешь, как мне было больно? Происходящее не укладывалось у меня в голове.
Этого просто не могло быть. Этого не должно быть! Этот ребенок должен быть живым и любимым. Она должна была родиться где-нибудь к Новому году, когда вся страна будет наряжать елки, зажигать разноцветные гирлянды и лепить снежных баб. А сейчас, в 2015-м, ей было бы уже почти 25 лет.
Может быть, она сама была бы сейчас уже мамой. А ее матери-убийце сейчас около 43. Наверное, она имеет других детей, помнит ли она о своей первой убитой дочери? Жалела ли она потом об этом? Помнит ли она, как в день смерти дочери красила свое лицо, листала модный журнал, нетерпеливо ждала схваток в палате, а потом родила ее как ненужный отход в принесенное эмалированное медицинское судно.
То самое судно, в которое мочатся и испражняются больные. Помнит ли она об этом? А потом были другие. Конвейер смерти работал исправно. Это были социальные аборты.
Вот женщина, 44 года. Узнает о беременности, уже когда ребенок зашевелился. Нет, она думала, что у нее климакс. А тут беременность. Надо избавляться!
Разве рожают в 44 года? Это же стыдно! Нормальная, здравомыслящая, а главное, приличная женщина не рожает в таком возрасте, это же позор! Что она скажет мужу и взрослым дочерям, как она появится с пузом на работе? И она спокойно идет на заливку.
Там был мальчик. Да, ей немного жалко, всего чуточку. Она всегда хотела мальчика, но у нее две дочери и пять абортов на «благочестивом» сроке до 12 недель, когда приличные и здравомыслящие женщины должны вовремя определиться со своей беременностью. Ну, а здесь неувязочка вышла, не поняла вовремя, что беременна, пропустила так называемые все сроки. Бывает, и это поправимо.
И его больше нет. Его завернули в клеенку и отправили в тот же холодильник к другим таким же мученикам. Сейчас ей 68. И если она превратилась в больную и никому не нужную старуху, с давлением, с гнилым зловонным дыханием, вечно ругающую всех и вся, всегда недовольную жизнью, ненужную своим давно взрослым дочерям, у которых давным-давно свои жизни, и «чьхать» они хотели на свою мамашу, то мне ее — не жалко. Она сама сделала свой выбор, тогда, осенью 91-го, когда убивала своего единственного сына.
Мне скажут, что вот, мол, расфантазировалась, может, она еще крепкая пожилая женщина , вполне здоровая, любимая дочерьми и престарелым мужем, мирно копающаяся в грядках на любимой даче, сажает цветочки, нянчит внуков и все у нее хорошо. Может быть, и так, но скорее всего в ее жизни развернулся первый вариант, и она его сама выбрала, это закон неотвратимости и свободного выбора. Второй вариант у нее мог бы быть, откажись она от убийства своего ребенка. Но она прошла точку невозврата, когда села на гинекологическое кресло для проведения мирной медицинской процедуры. Может, кто-то скажет, что я осуждаю этих несчастных.
Я лишь скорблю о том ужасе, который происходит в мире каждый день совсем рядом с нами. А кто-то осудит меня и скажет, почему же ты стояла и смотрела, почему не разнесла этот абортарий? Я не буду оправдываться. Да, я стояла и смотрела, как в ступоре. Мне самой было всего 18 лет, и это все происходило как в ужасном бессмысленном липком бреду, от которого хочется проснуться раз и навсегда.
От женщин-абортниц я видела много подобного цинизма. Одна «блатная», которой были назначены наркотические обезболивающие а это очень большая честь, и далеко не всем их назначали , после очень блатного мини-кесарева сечения пожаловалась мне, что в ее отдельной палате, в которую ее поместили по очень большой договоренности, капает кран. Требовала сантехника среди ночи. Да из нее просто вырезали ее ребенка, как вырезают ненужную мешающую жизни опухоль! Вырезали живого, и пока зашивали ее живот, — аккуратными косметическими швами, такими, что бы потом могла ходить на пляже в бикини, — ее ребенка положили на холодный подоконник умирать, а ей теперь нужен сантехник «кран чинить», потому что ей отдохнуть надо, заснуть, «был трудный день»!
Знаете, мне тогда хотелось вылить наркотик этот, строго учетный промедол, в раковину и вколоть ей простую водичку, что бы она орала от боли, тогда ей будет точно не до капающего крана... Она хоть раз вспомнила о своем нерожденном ребенке , умершем на каменном подоконнике в операционной? Были и матери-циники, приводившие на аборт своих дочерей. Никогда не забуду одну мамашу, которая притащила свою шестнадцатилетнюю дочь на поздний аборт. Девочка в 16 лет не может решать сама рожать ей или нет, но решает мама.
А мама сказала — аборт и точка. И вот эта дама, располневшая, как старый мопс, увешанная дорогими серьгами, своими толстыми пальцами, унизанными массивными перстнями, строчила бумагу с заявлением об аборте по социальным показаниям. Жрать им нечего, малыша растить не на что. Дама по тем временам была директором ресторана. Не стоит объяснять, какая это хлебная должность была в те самые времена и как жили директора ресторанов, магазинов и продуктовых баз, в то время когда всей стране действительно жрать нечего было.
И вот она этими своими бриллиантово-рубиновыми руками подписывала смертный приговор своему внуку и ломала жизнь своей дочери. Ее бедная дочь, бледная и заплаканная девочка с опухшими глазами, полными ужаса, сидела на деревянной кушетке, покрытой все той же оранжевой омерзительно-холодной клеенкой, и нервно теребила казенную застиранную сорочку с жирной черной печатью «16 родильный дом». Ее ребенку, которого она уже, по всей видимости, успела полюбить, не суждено было родиться в родильном доме, его там должны были убить всего через несколько часов, после подписания смертного приговора. Бедное забитое существо не могло промолвить ни слова, она не могла пойти против своей властной и грубой мамаши. Даже акушерки, повидавшие много на своем веку и успевшие зачерстветь и выгореть в душе, сами прошедшие не через один аборт, даже они плевались тогда от отвращения, глядя на эту лживую мамашу.
А вот еще эпизод: в дверь приемного отделения просунулась мужская развеселая голова и бодро произнесла: «Здрасте, а мы на аборт. Она обняла своего мужа за шею, они мирно чмокнулись в щечку. Так обыденно, так мило и нежно выглядело бы это, если бы не фраза: «мы на аборт». Только вдумайтесь в эти слова. Она прощались с мужем так, как будто ложилась полежать и полечить «небольшую проблемку со здоровьем», прыщик на заднем месте.
Я не знаю, какова была причина их «трудного решения», почему у них возникло такое дружное и непринужденное желание избавиться от ребеночка, но эта легкость, с которой они оба шли на аборт, просто шокировала. Вообще я часто видела, как мужчины провожали своих женщин на аборт. Одни непринужденно и как-то очень обыденно прощались, как будто вообще ничего не происходит, другие заходили с каменными напряженными лицами, какие бывают у супружеских пар в ЗАГСе на процедуре развода. Они прячут взгляды, отворачивают лица, поджимают губы, говорят односложные фразы. Паспорт с тобой, ну все, пока», — и так далее, и тому подобное.
Может, они испытывают смущение, или страх, или угрызения совести, поэтому приходят с каменными напряженными лицами, нервно ищут куда-то завалившийся паспорт, перебирают вещи. Они говорят все это, а их ребенок начинает уже сжиматься от ужаса в предчувствии смерти. Если кто-то из защитников абортов скажет, что он ничего там не чувствует, то такой защитник глубоко ошибается. Уже давно всем известно, что ребенок чувствует смерть. Представьте себя в камере смертников.
Какой ужас вы будете испытывать? Была еще женщина. Тоже поздний срок. Муж недавно погиб. Пришла делать аборт.
Это тоже как-то всех покоробило. Она твердила: «Куда я теперь одна с ребенком? Надо убить, и проблема решена. Будешь совсем одна. Так хоть с ребенком, а так — и без мужа, и без ребенка.
Все равно, мужа уже нет. Молодая, найдет нового мужа, а с ребенком кто возьмет? Может, она была в шоке и не понимала, что творит, скажут другие, но почему тогда другие женщины в аналогичной ситуации не делают этого, более того, пытаются всеми силами сохранить живую частичку любимого человека? Скорее всего — это неподвластный разуму какой-то особо запредельный вид эгоизма. Каждый переживает горе по-своему, кто-то творит глупости, — опять скажут защитники.
Нет, это не глупости и не горе. Это то же самое, когда убивают «лишнего» ребенка, «лишний рот», не хотят «нищету плодить». Кстати, кто придумал эту крылатую фразу? Плодить нищету! Аборт — это лекарство от нищеты?!
То есть, убив беззащитное дитя, наше общество станет и богаче и счастливее? Решатся всякие социальные проблемы , начнется процветание? Получается, за десятилетия, что в нашей стране делаются аборты, мы должны были стать богатой и процветающей державой? Мне сразу скажут защитники абортов, что не надо утрировать и передергивать. А потом про право женщины на выбор и про право, — вдумайтесь только в это слово!
Я большего цинизма и лжи не видела! Даже тетка в дорогих перстнях и кольцах менее цинична, чем сама эта мысль — «право на рождение желанным». Интересно, когда его убивают, он знает об этом своем праве? И опять перед глазами встают лица, картины. Вот мне рассказывают про одну акушерку из патологии, которая делала аборт на 20 неделе.
Нет, не солевой. Заливку как-то не любят, поэтому «своих» обычно не заливают. Делают либо мини-кесарево, так это называется «про женщину с краном», либо традиционный аборт. Мини-кесарево она не захотела делать, живот швом портить, пусть даже и косметическим, да и матку портить рубцом, она же еще родить хочет. Так вот мне рассказывали, как расчленяли этого ребенка в матке, вытаскивали по частям.
И про каждую отец Даниил знал очень много, словно видел будущее: характер, талант, способности и особенности. Он про каждую говорил с расчетом на будущее, словно предчувствовал, что ни одну не сможет увидеть взрослой. Да, мы верим, что он нас не оставил и присутствует в нашей жизни, продолжает незримо руководить их судьбами. Ведь мы верим в бессмертие души. Своими детьми он очень дорожил. Зачастую приходил к ним в комнату, когда они спали, и любовался спящими. В тишине и темноте он сидел возле их кроваток и молился. Только Бог знает, что он говорил Ему в эти тайные, тихие моменты жизни. Всем им он желал одного: стать достойными христианками. Поэтому и имена он выбирал не просто так, а имена своих любимых святых, святых жен.
Он очень почитал Киприана и Иустину, любил эту удивительную историю, когда страшный и могучий колдун не смог одолеть слабую хрупкую девушку, после чего понял, что бесы, которым он служит, неимоверно слабы и не могут ничего. Именно это обратило колдуна к истинному Богу. Первая дочь была названа Иустиной, в честь святой Иустины. Вторую дочь мы называли по жребию. У нас были жаркие споры, и я была против такого необычного имени, как Дорофея. А отец Даниил говорил, что мученица Дорофея одержала победу над язычниками, потому что в немощи сила Божия совершается. Дорофее Бог дал за ее веру великое чудо, послав ее мучителям, по ее молитвам, яблоки и розы из райского сада. Конечно, победу в жеребьевке одержал отец Даниил, ведь он называл дочерей не с мыслями о том, как это имя будет звучать на людях, а по житию святой, любимой святой. Третья дочь — и снова жребий, снова споры об имени. Выпала Ангелина, в честь царицы Ангелины Сербской.
И снова пример истинной христианки, наделенной властью и богатством и исполнившей заповеди Господа. Отец Даниил был очень строг, но в тоже время милостив ко всем приходящим, особенно в отношении жизни в христианском браке. Был непримирим к свободным отношениям, считая их недопустимыми ни для кого, если люди считают себя верующими и принадлежащими к лону Церкви. Он очень любил венчать.
Она всегда так умилительно говорит — папа. Она родилась у него на глазах, и он как дитя бегал по родзалу и говорил: «Она мне улыбнулась, она мне первому улыбнулась». У меня сердце разрывается, от мысли, что она его не будет знать. Весь день смотрели разные трансляции.
Ангелина узнала папу на какой-то беседе и начала говорить: «Папа, папа! Потом хватала его подрясник, прижимала его к себе и говорила: «Папа». Глядя на это, я боюсь, что сорвусь. Даниил меня утешает. Когда гроб несли к храму, уже на кладбище, я в такую скорбь опять впала, не выразить, и вдруг прямо под ноги — букет фиолетовых ирисов. Я сразу поняла, что от него. Именно такие ирисы он подарил мне на первом свидании. Он в последние дни сказал, что хотел мне цветы подарить, да так и не подарил, а ведь давно не дарил, за всей этой кутерьмой, что у нас была.
Вот сейчас подарил. Если видели фото с погребения, я там с фиолетовыми ирисами. Даниил отвечает на мои вопросы. Я вчера в прокуратуре некоторые вещи забирала, отдали подрясник, ремень, четки, ну и носильные вещи, которые велено сжечь по правилам. А креста не было и документов на машину не было, оказалось, что в больнице остались, мы их сегодня нашли. Как-то все батюшка сам устраивает. Запах крови такой сильный. Не отдали, так как там нашли пулевое отверстие.
Это — «вещдок». Трудно о ней писать. У него был выбор не умереть. Когда этот закричал: «Где Сысоев? Ведь понял, куда идет! А можно было и не выходить. У них из алтаря лестница на второй этаж, можно было и туда побежать, ну не успел бы убийца их найти: времени мало было и тревожную кнопку уже нажали, а отец Даниил вышел… Нет, все было определено. Его смерть нас многому научила.
Именно такие ирисы он подарил мне на первом свидании. Матушка Юлия , жена мученически погибшего 19 ноября 2009 года священника Даниила Сысоева , согласилась поделиться своей памятью о муже. Разговор задумывался как интервью, но перерос в откровенный монолог, в канву которого вплетен личный дневник Юлии Михайловны. Юлия Сысоева на отпевании отца Даниила. Фото patriarhia. Раны остались, и сердце испытывает боль. Тот вечер я запомнила почти поминутно, — даже, то, что покупала в магазине, что думала, когда ехала домой. Мой последний звонок ему, и последние его слова: «Минут через сорок».
А через сорок минут эти холодные гудки в трубке — он больше не ответил. Я позвонила ему через пару минут после выстрела. А потом эта первая страшная ночь: храм, милицейское оцепление, допросы, лужа алой крови на полу. Его недопитый чай в кабинете, открытый ноутбук. Бессонная ночь, рассвет и дальше — сплошной ужас. Вот отрывки из моего дневника, мемориала тех скорбных дней. Пропали самым таинственным образом — были, и вот, теперь их нет. Несколько лет они служили мне верой и правдой.
Из одной машины перекочевали в другую. Они вытерлись и растянулись, но их таинственное приятное тепло всегда утешало меня. Они всегда были теплыми, такими теплыми, как бывает святыня, источающая из себя невидимый свет, который согревает всех приходящих к ней. Видимо, связаны были кем-то с молитвой и отпущены в мир как еще одно маленькое оружие против вечной ночи. Откуда они взялись, я не знаю, последнее время мне казалось, что они были у меня всегда, но это не так. До них у меня были другие четки, которые всегда пропадали внезапно и при невыясненных обстоятельствах. Я никогда не покупала четки, они сами находили меня и приходили ко мне и покидали меня в тот момент, когда я переставала молиться, или когда я жизнь свою сводила к совершенной суете. Все мои четки были одинаковым числом — тридцать, ни больше, ни меньше, такие, какие были нужны.
Первые четки были подарены мне в Оптиной , кто точно подарил, не помню. Оптина, Оптина — это был период начала прихода к вере. Я тогда могла стоять на службе пять часов кряду, не зная усталости и лени. Я могла встать в пять утра, в синих холодных сумерках, когда сводит зубы от холода, а тело бьет крупная дрожь. Искупаться в ледяном источнике, а затем как на крыльях пойти в скит на раннюю и стоять там, не чувствуя ног под собой, вслушиваясь в каждое слово стройного братского пения. Они, мои первые четки, пропали в тот момент, когда я ехала к духовнику своего будущего мужа, тогда еще будущего жениха, за благословением на дружбу с моим женихом. Я собиралась замуж. Потом были и другие, которые появлялись и исчезали, даже не вызывая о себе воспоминаний.
Но эти, последние, были со мной долго. Я теряла их несколько раз, и они возвращались ко мне. Один раз я нашла их в луже возле храма. Я подняла их, зажала в кулаке, такие мокрые и грязные и мне казалось, что я чуть было не потеряла близкое сердцу существо. В другой раз я нашла их в церковной лавке на прилавке, они примостились там, словно потерянная рукавичка, и тихо ждали меня. Пожалуй — это был единственный раз, когда посторонние люди видели их у меня. Никогда и ни при каких обстоятельствах, я не показывала их на людях. С этого момента я больше не выносила их из машины, да и те два раза непонятно, как они оказались возле храма, они всегда висели на коробке переключения и ждали того момента, когда моя рука начинала машинально к ним тянуться, а сердце ныло в груди в жажде слова к Богу.
И вот однажды я с ужасом увидела, что их нет. То место, где они лежали было непривычно пусто. Недоумение посетило меня. Они исчезли, ушли, покинули меня, за суету, за неверие, за не прощение обид. Я никогда не покупаю четки, я буду ждать, когда Господь вновь даст их мне, будут ли это другие новые или мои старые вытертые вновь вернутся ко мне — не знаю. Мне их очень не хватает, может Господь вернет их? Знала ли я, что это последний день земной жизни моего возлюбленного мужа? Мы не знали.
Какие предчувствия были в его сердце, мне сложно сказать. Кое-чем он делился в эти последние сумрачные ноябрьские дни. Это был контрольный выстрел. У меня остался его окровавленный священнический крест — он лежит в алтаре. За все время я спала 2,5 часа. За мной бегают толпы журналистов. Я не выпила ни одного успокоительного, так как мне надо иметь трезвую голову и держать себя в руках, взвешивая каждое слово. Все хотят что-то выудить и на чем-то подловить.
Допросы еще долго будут продолжаться. Я не могу раскисать. Всю ночь была у гроба и на ранней литургии. Нашла в холодильнике остатки нашего последнего ужина.
Сысоева Юлия Владимировна
Хотя несвязанная речь и поведение девушки еще в момент заключения договора аренды квартиры его явно смутили. У меня подозрения сразу закрались, что он под чем-то. Она была не одна с подругой. Подруга клялась, что она ничего не употребляет. Якобы просто таблетки, к психологу ходит и все. За ее контентом я не слежу. Это когда все случилось, я уже потом узнал про Пашу Механика», — сказал он. Хип-хоп исполнитель Паша Техник, про которого говорит собственник квартиры, и Максимовская друг другу не чужие люди.
Большинство героев верующие, и для читателей приоткрывается дверь в мир людей воцерковлённых, в повседневную жизнь семей православных священников. И нет, автор не описывает всё исключительно благостно и только в светлых тонах.
Здесь нашлось место….
О задержании двух россиян в Ереване стало известно 9 декабря. На тот момент имена не называли, но СМИ узнали, что одной из них оказалась Финес. Сообщалось, что задержанные повредили имущество точки быстрого питания, закидали сотрудника продуктами и разгромили цветочную лавку, сопровождая всё это обильными ругательствами и снимая свои действия на видео. Как сообщало ИА Регнум, в феврале в Волгограде арестовали на десять суток стримера , избившего мать и бабушку во время прямого эфира в Сети.
VIII Открытый всероссийский конкурс молодых исполнителей фортепианной музыки «Мерзляковка приглашает друзей» - 2019 24 ноября — 30 ноября 2019 г. Москва АМУ при МГК проводит Открытый конкурс оркестрового исполнительства «На лучшее исполнение партии духового инструмента в составе оркестра» 24 - 30 ноября 2019 г.
Дочь отца даниила сысоева. Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования
Помогать им взялась матушка Даниила Юлия Сысоева убитого в ноябре 2009 года священника Даниила. В разговоре Юлия называет мужа «отец Даниил» – так часто делают жены священников, осознавая, что служение их мужей Богу всегда было и будет главенствующим. языку и уху было приятно. А сегодня случайно в сети наткнулась на интервью с его вдовой, Юлией Сысоевой. Мне почему-то всегда казалось, что вдовы священников, да ещё известных - это какие-то не очень приятные женщины. Помочь с реабилитацией детей Донбасса и новых регионов попросила президента России лауреат Государственной премии за выдающиеся достижения в области благотворительной деятельности Юлия Зимова на церемонии награждения в Кремле. О последних днях, живых воспоминаниях и вопросах, которые долго оставались без ответа, сегодня рассказывает супруга отца Даниила, Юлия Сысоева. Эта переломная дата изменила жизнь не только нашей семьи, разделив ее на «до и после», но и жизнь очень многих людей.
Неравный брак Даниила Сысоева
Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Гость программы матушка Юлия Сысоева. Юлия Сысоева. Пожалуй, это самая тяжелая тема и самые тяжёлые воспоминания, о которых мне пришлось писать. СПРАВКА Юлия СЫСОЕВА родилась в 1973 году. Окончила фармацевтический факультет Медицинского института. В 1991 году приняла крещение. В 1994-м вышла замуж за семинариста Даниила Сысоева. Юлия Навальная занималась политическим эскортом. Об этом заявила ее бывшая помощница Анна Гончар. По словам девушки, супруга лидера ФБК* обеспечивала материальную и информационную поддержку этой организации за счет секса со спонсорами и журналистами. Искушение представить Юлию Навальную как первую леди оппозиции, самостоятельную политическую фигуру, было у многих на протяжении последних 12 лет — все годы систематического преследования самого Навального.
Сысоева, Юлия Михайловна
языку и уху было приятно. А сегодня случайно в сети наткнулась на интервью с его вдовой, Юлией Сысоевой. Мне почему-то всегда казалось, что вдовы священников, да ещё известных - это какие-то не очень приятные женщины. Матушка Юлия Сысоева, вдова священника Даниила Сысоева (+ 20 ноября 2009), стала гостьей Первой зимней православной выставки, прошедшей в Санкт-Петербурге с 17 по 21 февраля. Она приняла участие в вечере памяти известного миссионера и проповедника. Его застрелили в храме в ночь с 19 на 20 ноября. О том, каким человеком был убитый священник, кто предсказал ему скорую кончину, о чем думал покойный в последние годы, рассказала в интервью «МК». вдова погибшего Юлия Сысоева.
О добрых делах
- В Рязани простились с участницей шоу «Пацанки» Юлией Михайловой
- 2023-02-06
- Юлия Сысоева: год между небом и землей (Анна Ромашко) — По ком звонит колокол
- Сервис расписаний
- Юлия Сысоева: Абортная эйфория | Православный Взгляд
Развелись основатели новосибирского справочника 2ГИС супруги Сысоевы
Юлия Сысоева: У нас есть ассистент в виде Минни Мауса, с ушками, с юбочкой, все, что можно, мы максимально используем. Натэла Ломакина: Очередное заблуждение, которое бывает у родителей, что детей может лечить любой стоматолог. Юлия Сысоева: Раньше был просто врач-стоматолог, который пытался охватить все области, а сейчас же отдельно врач-стоматолог, терапевт, эндодантист, хирург, хирург-имплантолог, гигиенист, то есть это настолько сейчас емкая область, что распыляться на все невозможно. Я за то, что если идти к врачу, то выбрать врача узкой специализации, будь это детский врач-стоматолог или ортопед. Натэла Ломакина: Для детей это совсем другие инструменты, совсем другие материалы, это другой подход, потому что для меня, когда ребенок плачет, это убийственное явление, становится жалко ребенка, у тебя начинают другие эмоции появляться, и в это время ты уже не знаешь, ребенка отпустить домой, чтобы он не страдал, или наоборот, его надо спасать. Но сегодня первый знак, что должен сделать доктор, это отпустить ребенка без психологической травмы, потому что если мы отпустим ребенка с психологической травмой, то стоматофобия обеспечена на всю жизнь.
Юлия Сысоева: Самое главное — не навредить, то есть если мы понимаем, что те инструменты, которые у нас есть, мы не можем использовать по разным причинам, родители не готовы психологически, мы не можем помочь, то лучше ничего не делать, просто отпустить ребенка. Натэла Ломакина: Иногда родители больше могут переживать. Юлия Сысоева: Больше стрессов, больше страхов внутри, но эти страхи нужно прорабатывать, а, может быть, страхи от незнания, то есть нужно узнать и получить ответы на все свои вопросы с тем специалистом, который необходим, это психолог, анестезиолог, врач-стоматолог, получить разные мнения. Натэла Ломакина: Иногда, если ребенку нужно лечить несколько зубов сразу, то сейчас закись азота, это абсолютно нетравматичная для ребенка процедура, когда ребенок в сознании, но он не сопротивляется. Юлия Сысоева: Мы всегда родителям говорим, что есть несколько вариантов лечения ребенка, и все это очень индивидуально, то есть мы исходим из состояния вашего ребенка, из объема лечения, которое необходимо.
Какой-то ребенок вне зависимости от возраста может забежать в кабинет, лечь в кресло, открыть рот, и мы можем без закиси азота, без наркоза, просто с местной анестезией полечить зубы. А какой-то ребенок в силу определенного психологического состояния и в 8 лет очень тревожен, вот здесь может помочь закись. Если мы уже понимаем, что объем громадный, не терпит времени, то есть острая ситуация, и ребенок не может справиться с тревожностью, тогда здесь уже третий вариант — это лечение во сне, когда мы лечим за раз весь объем. Натэла Ломакина: Это замечательно, когда ребенок просыпается, и он счастлив, а родители еще больше счастливы, потому что нет травмы у ребенка. В прошлой передаче у меня был доктор, который рассказывал, что уже беременная женщина должна понимать, что зачатки зубов формируются во время беременности, закладывается весь организм, и стресс, питание матери, образ жизни имеют очень большое значение.
Если у беременной женщины был сильный стресс, то налицо гипоплазия эмали, и очень часто родители видят белое пятно и не понимают, что это такое. У меня был недавно случай, привели ребенка поставить брекет. Это неинформативность родителей, потому что об этом мало где говорят, как это выглядит и на что надо обращать внимание. Что Вы делаете в случае, если зубы прорезаются с проблемой? Юлия Сысоева: В зависимости от того, насколько зуб поражен, то есть если это терпит какого-то времени, поверхность поражения плотная, гигиена отличная, то здесь очень много всего в совокупности.
Мы еще должны быть понимать, что когда мама забеременела и вынашивает, очень много зависит от ее организма, от иммунитета. Когда она наблюдается у врача, сдает плановые анализы, важно кто ее ведет, насколько качественно проверяется состояние организма, есть ли какие-то иммунодефициты, особенно сейчас это железо, витамин D. Если мама восполняет, и потом, когда уже ребенок появляется, она его вскармливает грудью, это восполнение идет, то максимальное насыщение всеми необходимыми микроэлементами происходит. Натэла Ломакина: Кормление грудью — это основной этап для иммунитета ребенка, и еще формируется нижняя челюсть за счет активного сосания. Юлия Сысоева: Здесь еще один миф появляется, что не нужно ухаживать за зубами, если ребенок на грудном вскармливании, то есть якобы молоко максимально защищает и оберегает его.
Но это не так, еда есть еда, в каком бы виде не подавалась, искусственное или грудное. Поэтому первый совет — когда вы видите, что начинаются появляться молочные зубы, если вас что-то смущает, сразу обратитесь, а лучше когда сразу первые два зубы появились, прийти на консультацию, вам все расскажут, все покажут, объяснят, как ухаживать за ними, и потом сформируют период насколько часто нужно приходить, и ребенок будет привыкать к этому новому месту. Натэла Ломакина: Когда идет прорезывание молочных зубов, ребенок капризный, повышается температура, отекшая десна, и все это травматично и драматично переносят. На самом деле, это не такое болезненное явление, сегодня есть куча препаратов, пасты, которые облегчают, просто родители должны об этом знать. Очередное заблуждение — чистить зубы можно любой пастой.
Для детей должна быть детская паста, какая именно? Юлия Сысоева: Обращайте внимание, чтобы на пасте было написано «от нуля», это значит, что мы можем ее использовать для детей с рождения. Не переживайте, что ребенок не может сплевывать, это нормально, но мы используем совсем немножко, горошинку наносим на щетку. Сейчас перечень линеек и производителей на рынке огромный, поэтому можно любую пасту с нуля, которая понравится, подойдет вашему ребенку. Натэла Ломакина: Вы рекомендуете со фтором пасты?
Юлия Сысоева: Мы рекомендуем пасты со фторидами, но лучше увидеть ребенка, узнать его анамнез, как он родился, что было во время беременности, был ли токсикоз, очень много факторов, и тогда детский врач-стоматолог даст четкую рекомендацию какую пасту использовать. Натэла Ломакина: Какие материалы используются у детей во время лечения кариеса, они же очень отличаются от материалов, которые используются у взрослых? Юлия Сысоева: Мы используем также световые композиты, это материал, который засвечивается специальной лампой и сразу твердеет. Натэла Ломакина: То есть серебрение, как раньше было, уже практически никто не делает. Юлия Сысоева: Не используется, потому что появились новые методы.
Натэла Ломакина: Расскажите об этом, потому что много мам-пап об этом не знают, я встречаю детей, у которых черненькие молочные зубки, когда родители заранее отвели, чтобы посеребрили зубы, чтобы не было кариеса, на всякий случай. Мне интересно мнение доктора, к которому привели ребенка, почему доктор сделал на всякий случай? Юлия Сысоева: К сожалению, за этого доктора я не смогу ответить, и многие родители не информированы, то есть врач говорит: «Мы делаем серебрение», — и родители говорят: «Ну, конечно, делайте». Но он же не понимает, что будет в итоге, и очень часто я сталкивалась с таким, что родители потом просто в ужасе, когда увидели, что происходит с зубами: «Мы не знали, почему нам никто не сказал? Поэтому коронки сейчас отличный метод, чтобы максимально защитить зуб и чтобы он еще прослужил свое.
В уставной деятельности три направления: издательство книг, благотворительность и помощь миссии по всему миру. Но так как довольно быстро проект помощи вдовам священников перестал помещаться в старый сайт, было решено открыть новую страницу. И назвать "Матушки и дети" — чтобы не было разночтений. Про фонд понятно, теперь следовало узнать, кому конкретно он помогает: далеко не все матушки бедствуют после смерти мужей. Требуется ли подтверждение "тяжелого положения", сколько должно быть детей если это обязательное правило. А еще я хотела знать, почему Юля Сысоева поддерживает матушек, а не всех вдов. Далеко не всегда им на помощь приходит семья. Юля дает совершенно непредсказуемый ответ. И сразу, началось еще в 2010 году пошла тема помощи вдовам клириков дьякон, священник. Появились первые 7 семей, двум из которых фонд помогает до сих пор.
А потом мы стали распространять информацию в сети. Через несколько лет мы пришли к системе, которой придерживаемся последние лет 7: к выплате ежемесячной фиксированной суммы на каждого ребенка до 18 лет. Мы рассматриваем ситуации, когда матушка без детей или они взрослые, но у нее бедственное положение, и можем открыть срочный сбор на определенную нужду. Но каждый случай мы рассматриваем индивидуально. Иногда фонд берет и срочные сборы для больных детей, но это отдельная тема, довольно длинная и не главная. Это не просто помог деньгами и забыл, а полное участие в жизни семьи. Мы знаем все их нужды, мы общаемся, можем поплакаться в жилетку. Это тоже надо — особенно первое время, когда происходит переживание потери. Это очень тяжелый период для женщины, им хочется поделиться — долго, много. И я всегда готова.
Это не только они прислали документы по списку, мы проверили — все в порядке, денежки перевели и забыли. Наш фонд так не работает. Мы как единая семья. Мы настолько хорошо знаем каждую семью, меня ночью разбуди, я скажу какая у кого сейчас ситуация. У нас есть рассылки, которые называются молитвенные нужды. Если кто-то заболел, нужна молитвенная помощь часто бывают просьбы от благотворителей, которые шлют деньги. И они понимают, молятся. У нас очень душевно. Я с ними всегда на связи. Можно писать что угодно днем и ночью.
И когда случается очередная трагедия, я выдерживаю паузу и пишу: мы такие-то, готовы вам помочь, давайте пообщаемся. Разговариваем, знакомимся. Насчет разговоров "днем и ночью" Юлия Сысоева говорит правду. Теперь она не только оказывает душевную поддержку, но и пишет статьи на сайт. Открываешь интернет, а там сухие некрологи среди епархиальных новостей: родился, закончил семинарию, рукоположился, имеет такие-то иерархические награды, умер. А хочется вникнуть в жизнь тех, кто нес тихое каждодневное служение, узнаю, какие они замечательные подвиги совершали, как годами себя служению отдавали, написать живой рассказ. О них должны знать, хотя бы через наш сайт, далеко не все известные и знаменитые, но все достойны, чтобы о них знали больше. Что батюшка всю жизнь трудился, а умер — матушка осталась у разбитого корыта. У них была одна жизнь на двоих, одна цель — создать приход, а приходит новый настоятель, и даже если он обещает помочь, все обещания быстро забываются или просто нет возможности помогать. Она вдовеет и потихоньку осознает: крыша разбита и течет, детей не на что одеть-обуть, нечем оплатить учебу, лечение, еду.
Год прошел — о ней вообще никто не вспоминает. Люди погружены в свои проблемы, и о чужих постоянно помнить очень тяжело. Поэтому нужен такой фонд, который будет помогать и через год, и через два. И даже через десять — дети растут долго". Юля вдруг улыбается почти задорно: "Хотя не все верят, что им будут помогать ежемесячно. Иногда «приходит» матушка, присылает документы, мы выкладываем на сайте историю, переводим деньги за первый месяц, за второй. И тут она пишет: как, матушка, а вы разве не разово помогаете? Многие ушли: дети выросли, изменилось материальное положение. Бывает матушка пишет — я работу нашла, и мне стыдно от фонда помощь принимать, я же вижу, как в других семьях сложно. Замуж вышла — это не частое, но счастливое изменение.
Даже с пятью детьми. Я их называю выпускницы, всегда радуюсь за них: одной тяжело. А кто-то избирает другой путь — оставаясь верной и даже мысли, не допуская о втором браке, такое у них состояние духа".
И любовь эта теперь совсем неземная. Даниил и его поддержка я не знаю, что делала бы.
Себя не жалко, детей жалко страшно. Малышка вначале не понимала, что это папа, отворачивалась, а потом, когда присмотрелась, узнала и пальчиком его щеку потрогала, и сказала: «Папа». Она всегда так умилительно говорит — папа. Она родилась у него на глазах, и он как дитя бегал по родзалу и говорил: «Она мне улыбнулась, она мне первому улыбнулась». У меня сердце разрывается, от мысли, что она его не будет знать.
Весь день смотрели разные трансляции. Ангелина узнала папу на какой-то беседе и начала говорить: «Папа, папа! Потом хватала его подрясник, прижимала его к себе и говорила: «Папа». Глядя на это, я боюсь, что сорвусь. Он в последние дни сказал, что хотел мне цветы подарить, да так и не подарил, а ведь давно не дарил, за всей этой кутерьмой, что у нас была.
Вот сейчас подарил. Если видели фото с погребения, я там с фиолетовыми ирисами. Даниил отвечает на мои вопросы. Я вчера в прокуратуре некоторые вещи забирала, отдали подрясник, ремень, четки, ну и носильные вещи, которые велено сжечь по правилам. А креста не было и документов на машину не было, оказалось, что в больнице остались, мы их сегодня нашли.
Как-то все батюшка сам устраивает. Запах крови такой сильный. Не отдали, так как там нашли пулевое отверстие. Это — «вещдок». Трудно о ней писать.
У него был выбор не умереть. Когда этот закричал: «Где Сысоев? Ведь понял, куда идет! А можно было и не выходить. У них из алтаря лестница на второй этаж, можно было и туда побежать, ну не успел бы убийца их найти: времени мало было и тревожную кнопку уже нажали, а отец Даниил вышел… Нет, все было определено.
Его смерть нас многому научила. Вечера, которые проходят в привычном ожидании его прихода. Сегодня была у владыки, потом решила пройтись пешком. Даниил любил Остоженку, храм Ильи Обыденного, переулки Пречистенки. Прошлась, — серое небо, тепло и сыро.
Вспоминала разные эпизоды, связанные с этими местами и батюшкой. И все думала о том, насколько сильно в одночасье перевернулась моя жизнь и насколько я не могу еще этого умом осознать и воспринять. Одно только я поняла, что теперь на земле меня держат только мои дети. Душа моя стремится туда, где он. А он всегда Туда стремился, когда я копалась в земле как червяк.
Ему мало было просто спасения. Он говорил, что неверно рассуждать, что «в раюшку хоть с краюшку». Ему было мало «с краюшку», он хотел высшей славы и высшей награды на небе. Иногда он буквально шокировал людей, которые приходили креститься или крестить детей, тем, что говорил следующее: «Вы обещаете, что станете святыми, вы обещаете, что ребенка воспитаете святым»? Он часто в своих проповедях говорил о добрых делах, которыми мы зарабатываем капитал на небе, строим там себе дома и даже дворцы.
Недаром и временный храм был назван именем апостола Фомы, который построил небесный дворец царю Гундофару. И ныне середина марта, а холодно и мороз. Батюшка говорил мне, чтобы я приезжала к нему на могилу, когда будет особенно тяжко, вот и езжу. Привожу ему 15 фиолетовых ирисов, теперь это наш обычай. Пятнадцать по числу прожитых вместе лет.
Иногда мне кажется, что это сон, иногда думаю, что вот, все, что у меня осталось — это могила с цветами. У него всегда много цветов. Вот они стоят замерзшие и побитые морозом, понурив свои разноцветные головы, засыпанные снегом. Кто-то поставил фотографию батюшки, горят фонарики. Удивительно то, что могилу его я точно до мелочей описала еще при жизни батюшки в своем романе, который о.
Даниил благословил и всячески меня поддерживал в этом. В романе я описывала могилу почившего старца. Вот это описание: «Могила старца была увенчана простым деревянным крестом с крышей домиком, под крестом в красном фонарике теплилась неугасимая лампада, могильный холмик был весь сплошь завален букетами с цветами, припорошенными, словно пыльцой белым пушистым снегом. Первый снег тонким полупрозрачным ковром застилал землю, в воздухе неспешно кружилось множество молчаливых снежинок. Старая яблоня с побитыми морозом побуревшими яблоками склонялась над крестом».
А кто знал, что чувствует человек, которому стреляют в затылок? Именно это я описываю в романе — казнь мученика, не отрекшегося от веры, от Христа, мученика, убитого именно таким способом — выстрелом в затылок. Почему именно это было описано, пожалуй, это тайна, как и многое другое, происходившее в нашей жизни: тайна предзнания.
В основном работаем через скайп, все время на телефонах — все же разбросаны по разным регионам. Но если случается оказия, обязательно заезжаем в гости, навещаем. А так общаемся дистанционно, но лично со всеми. Проще всего, конечно, перевести какую-то сумму, но мы по мере возможности помогаем решить саму проблему.
В любом случае мы связываемся непосредственно с семьей и проверяем достоверность информации. Потому как, к сожалению, иногда наш фонд пытаются использовать мошенники в своих корыстных целях. Фактически вымогают деньги. Под видом вдов священников начинают выпрашивать на операцию, на ремонт, но это все быстро вскрывается. Достаточно обмолвиться о том, что сначала мы должны позвонить в епархию или благочинному, люди сразу куда-то исчезают. Люди ведь попадаются очень разные. В основном жертвователи — добрые милосердные люди, которые искренне хотят помочь, но попадают и абсолютно неадекватные.
Могут позвонить с заявлениями в том, что мы мошенники. На вопрос: "Почему вы так решили? Телефон поддельный, матушки не существует, вы мошенники". А то, что человек может просто не сразу услышать звонок и взять трубку уже через пять минут, в голову не приходит. Или могут по несколько раз в день звонить, спрашивая, отправили ли мы 100 рублей. И мы каждый раз будем объяснять, что накапливаем определенную сумму и только потом отправляем. На такие вещи надо реагировать спокойно.
Но, как известно, с миру по нитке... Понятно, что когда пенсионерка присылает 200 рублей — это как лепта вдовы. Люди обеспеченные жертвуют приличные суммы. Многие люди стараются жертвовать так, чтобы левая рука не знала, что делает правая. У нас в фонде есть такой жертвователь, который часто перечисляет на матушек крупные суммы и при этом категорически запрещает где-либо произносить его имя, кроме молитв. В первую очередь покрываем острые нужды. Недавно у одной матушки провалилась крыша, нужен был срочный ремонт.
Конечно, деньги из фонда мы сразу перечислили ей, а уже потом будем отправлять деток в летние лагеря. Что-то может подождать, что-то нет. Ведь процентов 90 наших подопечных — вдовы. Они нуждаются больше всего. Потому что, когда семья теряет кормильца, выжить, да еще и с детьми, становится очень трудно. Поэтому рады любой помощи. Хлам — это на помойку.
Но новые вещи мы берем. Особенно рады матушки детским обновкам. На этом помощь заканчивается. Может, путевки какие-то предлагают.
Матушка Юлия Сысоева: «Я больше не принимаю соболезнования. Время говорить
На тот момент имена не называли, но СМИ узнали, что одной из них оказалась Финес. Сообщалось, что задержанные повредили имущество точки быстрого питания, закидали сотрудника продуктами и разгромили цветочную лавку, сопровождая всё это обильными ругательствами и снимая свои действия на видео. Как сообщало ИА Регнум, в феврале в Волгограде арестовали на десять суток стримера , избившего мать и бабушку во время прямого эфира в Сети. Мужчину доставили в отдел полиции, где на него составили административный протокол по статье «Побои».
Книга «Дорога в страну четырех рек» вновь затрагивает злободневную тему — о последствиях обращения людей к оккультизму.
В 2012 году Ю. Сысоева издает книгу воспоминаний, посвященную убиенному за Христа о. Даниилу Сысоеву «Неизвестный Даниил», на страницах которой читатель найдет свидетельства родителей дорогого батюшки, и многих близких и знавших его людей.
Вдова священника рассказала, что 9 лет назад мужу пошили льняное облачение, и тогда он "на полном серьезе сказал: "Я прошу меня в этом облачении отпевать". То облачение давно пришло в негодность, но хранилось в храме. Только не хватало поручей и пояса. Эти детали были утеряны. В день, когда отца Даниила забирали из морга, поручи и пояс нашлись. Они лежали на самом видном месте - на алтаре", - сказала Юлия.
По ее словам, уже на кладбище случилось "еще одно чудо".
Как отметил Песков, обвинения вдовы в том, что тело Алексея Навального внесен в перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга не отдают, чтобы скрыть отравление, голословны и ничем не подкреплены. Что касается задержания россиян на возложении цветов в память о Навальном, Песков подчеркнул, что правоохранительные органы действуют в соответствии с законом.
Также Песков заявил, что Кремль не воспринимает требование главы дипломатии Евросоюза Жозепа Борреля провести независимое международное расследование смерти Навального, отмечает РИА Новости. По данным ведомства, он почувствовал себя плохо после прогулки и потерял сознание.
Юлия сысоева и ее дети. Время говорить
Осуждать её сложно, учитывая, что далеко не каждая достойна быть женой святого мученика за Христа Спасителя, забыв о низменных физиологических потребностях. Уже известная многим история с домогательствами Сергея Станиловского до дочерей отца Даниила снова на слуху, ибо Брыкина , не имеющая никакого отношения к отцу Даниилу, прячет детей вместе со своим новоявленным мужем, обвинённым в блуде. Заранее отвечаем, что зная отца Даниила, уверены, он бы одобрил нашу огласку.
В день, когда отца Даниила забирали из морга, поручи и пояс нашлись.
Они лежали на самом видном месте - на алтаре", - сказала Юлия. По ее словам, уже на кладбище случилось "еще одно чудо". Все 15 лет, которые Юлия прожила с отцом Даниилом, она не снимала с пальца золотое кольцо с маленьким бриллиантом, которое привезла со Святой земли, оно фактически вросло в палец.
Именно такие цветы принес Даниил мне на первое свидание. Дорога к кладбищу была усыпана цветами, но ирисов среди них больше не было. Я поняла, что этот букет от него.
Когда этот закричал: «Где Сысоев? Ведь понял, куда идет! А можно было и не выходить. У них из алтаря лестница на второй этаж, можно было и туда побежать, ну не успел бы убийца их найти: времени мало было и тревожную кнопку уже нажали, а отец Даниил вышел... Нет, все было определено. Его смерть нас многому научила. Самое мучительное — коротать вечера, ставшие длинными и никчемными. Вечера, которые проходят в привычном ожидании его прихода.
Сегодня была у владыки, потом решила пройтись пешком. Даниил любил Остоженку, храм Ильи Обыденного, переулки Пречистенки. Прошлась, — серое небо, тепло и сыро. Вспоминала разные эпизоды, связанные с этими местами и батюшкой. И все думала о том, насколько сильно в одночасье перевернулась моя жизнь и насколько я не могу еще этого умом осознать и воспринять. Одно только я поняла, что теперь на земле меня держат только мои дети. Душа моя стремится туда, где он. А он всегда Туда стремился, когда я копалась в земле как червяк.
Отец Даниил всегда стремился к святости и другим об этом говорил. Ему мало было просто спасения. Он говорил, что неверно рассуждать, что «в раюшку хоть с краюшку». Ему было мало «с краюшку», он хотел высшей славы и высшей награды на небе. Иногда он буквально шокировал людей, которые приходили креститься или крестить детей, тем, что говорил следующее: «Вы обещаете, что станете святыми, вы обещаете, что ребенка воспитаете святым»? Он часто в своих проповедях говорил о добрых делах, которыми мы зарабатываем капитал на небе, строим там себе дома и даже дворцы. Недаром и временный храм был назван именем апостола Фомы, который построил небесный дворец царю Гундофару. И ныне середина марта, а холодно и мороз.
Батюшка говорил мне, чтобы я приезжала к нему на могилу, когда будет особенно тяжко, вот и езжу. Привожу ему 15 фиолетовых ирисов, теперь это наш обычай. Пятнадцать по числу прожитых вместе лет. Иногда мне кажется, что это сон, иногда думаю, что вот, все, что у меня осталось — это могила с цветами. У него всегда много цветов. Вот они стоят замерзшие и побитые морозом, понурив свои разноцветные головы, засыпанные снегом. Кто-то поставил фотографию батюшки, горят фонарики. Удивительно то, что могилу его я точно до мелочей описала еще при жизни батюшки в своем романе, который о.
Даниил благословил и всячески меня поддерживал в этом. В романе я описывала могилу почившего старца. Вот это описание: «Могила старца была увенчана простым деревянным крестом с крышей домиком, под крестом в красном фонарике теплилась неугасимая лампада, могильный холмик был весь сплошь завален букетами с цветами, припорошенными, словно пыльцой белым пушистым снегом. Первый снег тонким полупрозрачным ковром застилал землю, в воздухе неспешно кружилось множество молчаливых снежинок. Старая яблоня с побитыми морозом побуревшими яблоками склонялась над крестом». А кто знал, что чувствует человек, которому стреляют в затылок? Именно это я описываю в романе — казнь мученика, не отрекшегося от веры, от Христа, мученика, убитого именно таким способом — выстрелом в затылок. Почему именно это было описано, пожалуй, это тайна, как и многое другое, происходившее в нашей жизни: тайна предзнания.
О предзнании мы часто говорили с отцом Даниилом. Как-то на мой вопрос; почему он практически не отдыхает, почему не делает себе выходных дней, он ответил: я боюсь не успеть, мне надо больше успеть, я знаю, что меня убьют. Когда ему исполнилось лет тридцать — он говорил, что проживет тридцать три года, я тогда усомнилась; откуда такая точность, такие знания. Когда ему исполнилось тридцать три года у нас родилась третья дочь, может, поэтому Господь продлил его жизнь еще на два года, а может и что другое и это тайна о которой я, наверное, узнаю уже в жизни будущей. Ноябрь 2010 г. О людях Кто мои близкие? Уход отца Даниила обнажил совершенно неожиданные вещи. Люди, которые были близкими или считались друзьями, изменились: кто-то так и остался другом, а кто-то повернулся «задом», даже ни разу не позвонили за весь год, а кто-то еще и удары в спину пытается наносить.
Правильно говорят, что друг познается в беде. Лучше сказать о тех, кто поистине стал близок. Взамен тех, кто отвернулся, кто соблазнился или просто остался холоден, Господь послал таких замечательных людей, каких я раньше никогда не встречала. Это люди огромной любви и огромной жертвенности и чистоты, которые в прямом смысле стали примером и источником для подражания. Близкими стали в основном те, кто никогда не знал при жизни отца Даниила. Но они все говорят, что нас познакомил сам отец Даниил. Поэтому сам факт знакомства с ними — чудо. О деле Сейчас самое важное мое дело — это открытие фонда помощи священническим семьям, в частности, оставшимся без кормильца.
Помимо этого, фонд займется изданием трудов отца Даниила и воплощением его миссионерских программ. Я понимаю, что это трудное дело, но я обязана этим заниматься. Потому как Господь Бог через отца Даниила, его известность дал огромные возможности, которыми грех не пользоваться. То есть я воспринимаю эту деятельность как работу, которую дал Бог. Ну, как в притче о талантах: если я зарою этот талант в землю, то и награды не получу, а только осуждение. Так что надо это делать.
Наш фонд так не работает. Мы как единая семья.
Мы настолько хорошо знаем каждую семью, меня ночью разбуди, я скажу какая у кого сейчас ситуация. У нас есть рассылки, которые называются молитвенные нужды. Если кто-то заболел, нужна молитвенная помощь часто бывают просьбы от благотворителей, которые шлют деньги. И они понимают, молятся. У нас очень душевно. Я с ними всегда на связи. Можно писать что угодно днем и ночью. И когда случается очередная трагедия, я выдерживаю паузу и пишу: мы такие-то, готовы вам помочь, давайте пообщаемся.
Разговариваем, знакомимся. Насчет разговоров "днем и ночью" Юлия Сысоева говорит правду. Теперь она не только оказывает душевную поддержку, но и пишет статьи на сайт. Открываешь интернет, а там сухие некрологи среди епархиальных новостей: родился, закончил семинарию, рукоположился, имеет такие-то иерархические награды, умер. А хочется вникнуть в жизнь тех, кто нес тихое каждодневное служение, узнаю, какие они замечательные подвиги совершали, как годами себя служению отдавали, написать живой рассказ. О них должны знать, хотя бы через наш сайт, далеко не все известные и знаменитые, но все достойны, чтобы о них знали больше. Что батюшка всю жизнь трудился, а умер — матушка осталась у разбитого корыта. У них была одна жизнь на двоих, одна цель — создать приход, а приходит новый настоятель, и даже если он обещает помочь, все обещания быстро забываются или просто нет возможности помогать.
Она вдовеет и потихоньку осознает: крыша разбита и течет, детей не на что одеть-обуть, нечем оплатить учебу, лечение, еду. Год прошел — о ней вообще никто не вспоминает. Люди погружены в свои проблемы, и о чужих постоянно помнить очень тяжело. Поэтому нужен такой фонд, который будет помогать и через год, и через два. И даже через десять — дети растут долго". Юля вдруг улыбается почти задорно: "Хотя не все верят, что им будут помогать ежемесячно. Иногда «приходит» матушка, присылает документы, мы выкладываем на сайте историю, переводим деньги за первый месяц, за второй. И тут она пишет: как, матушка, а вы разве не разово помогаете?
Многие ушли: дети выросли, изменилось материальное положение. Бывает матушка пишет — я работу нашла, и мне стыдно от фонда помощь принимать, я же вижу, как в других семьях сложно. Замуж вышла — это не частое, но счастливое изменение. Даже с пятью детьми. Я их называю выпускницы, всегда радуюсь за них: одной тяжело. А кто-то избирает другой путь — оставаясь верной и даже мысли, не допуская о втором браке, такое у них состояние духа". Мы уже давно говорим и о работе фонда и, одновременно, о жизни. О той жизни, которая обычно закрыта от других — не принято это, чтобы матушки жаловались на свою жизнь, чтобы проклинали судьбу.
Раз так, решаюсь на сложный вопрос: известны ли Юле случаи, когда матушки после смерти мужа уходят из Церкви, теряют веру? Она отвечает и на этот вопрос: "Случаев потери веры лично я не знаю, а у детей иногда бывают такие проблемы. Матушки жалуются, что ребенок тяжело пережил смерть отца, не смог принять волю Божию и перестал ходить в храм. Он с отцом алтарничал, ездил с ним на требы, в семинарию собирался и — как отрезало. Раз знакомые прислали контакт одной вдовы, я связалась с ней, а она стала очень странно разговаривать. Я прошу: "Пришлите фотографию батюшки", а она отвечает: "Я все фотографии удалила, не хочу ничего помнить. У меня другая жизнь". Видимо переживание горя так на ней отразилось".
При разговоре о работе любого благотворительного фонда неизбежно возникает разговор о деньгах. Чуть раньше Юля уже упомянула, что пришлось сократить сотрудников. Сейчас я уточняю, удается ли ежемесячно помогать всем матушкам и их детям? Юля отвечает утвердительно, с оговоркой, что "запасов" нет, поэтому никто не понимает, что будет завтра, а тем более через год. Мы не просим чеки, на что она тратят деньги: у нас самое главное — доверие, душевный контакт и неформальная работа. В этом смысле мы уникальные: у нас не фонд, а если можно так выразится клуб. Пока Бог дает такую возможность, мы помогаем. Но это все тяжелее и тяжелее делать в 2020 году на попечении фонда оказалось 15 новых семей, в которых 44 только несовершеннолетних детей , пожертвований приходит все меньше люди сами сильно стеснены, но все держится на пожертвованиях неравнодушных.
Суммы самые разные могут быть и 100 рублей от старушки как две лепты вдовы, а кто-то более существенные суммы шлет. И получается с миру по нитке. Но самый распространенный вопрос к нам: "Где ваши архиереи, почему они не помогают"?
Матушка Юлия Сысоева. О смерти мужа
Искушение представить Юлию Навальную как первую леди оппозиции, самостоятельную политическую фигуру, было у многих на протяжении последних 12 лет — все годы систематического преследования самого Навального. все это время, Юлия Сысоева, покрывала преступника, ведя активно социальные сети, показывая читателям красивую картинку счастливой жизни в США, скрывая правду, а так же покрывая преступления этого человека. Потому что в библиотеке колонии случайно прочитал брошюру отца Даниила Сысоева. Этнический мусульманин, татарин по национальности, осужденный за убийства, вдруг читает случайную брошюру, и что-то в его душе меняется, что-то задевает глубины его сердца и. Против абортов написано очень много статей, научных исследований, книг, снято много фильмов и рекламных роликов. В подобных.
Свадьба юлии сысоевой и сергея станиловского. В гостях у отца даниила сысоева
Самым страшным ночным кошмаром были «заливухи» и те несчастные убитые в жутких муках нерожденные младенцы, последним пристанищем, которых был большой холодильник в отделении гинекологии. Юлия Навальная занималась политическим эскортом. Об этом заявила ее бывшая помощница Анна Гончар. По словам девушки, супруга лидера ФБК* обеспечивала материальную и информационную поддержку этой организации за счет секса со спонсорами и журналистами. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. Гость программы матушка Юлия Сысоева.