Была оттепель, стояли теплые и сырые дни, русскіе, уѣздные, какихъ было уже много, много въ этомъ старомъ степномъ городишкѣ, и пріѣхалъ къ Сашѣ отецъ изъ деревни. Теплая погода (зимой или ранней весной), сопровождающаяся таянием снега, льда. Тогда было начало марта, стояла оттепель, и уже несколько дней извозчики ездили на колесах. Чехов, Рассказ неизвестного человека.
Остались вопросы?
Спишите текст, вставьте пропущенные буквы и раскройте скобки. Федор Васильев «Оттепель». Ра(н, нн)яя весна. Веровать в бога не умно, но религия должна быть охраняема, так как для народа необходимо сдерживающее начало, иначе он не будет работать. Была зима однако все последние дни стояла о(т, тт)епель. На Кав-ка_ских горах та_ли снега а море дышало обильными предвесенними испарениями. Ранним еумр_чным утром на проходе затихла м_шина причём внзапно и резко. «3 марта. Вышли на улицу и слушали в народе весть о соглашении двух комитетов и новые приказы новых министров. День чудесный – солнечно-морозный. Март. И возрастающая радость народа. Помнится, тогда было начало марта, стояла оттепель и уже несколько дней извозчики ездили на колесах.
Рассказ неизвестного человека
Проверьте себя по словарику омонимов. Выполните морфемный разбор всех причастий. Проведите синтаксический разбор первого предложения.
Назовите виды орфограмм на месте пропусков. Подчеркните грамматическую основу предложений. Определите односоставные предложения. Перестройте двусоставные предложения в односоставные. Произошли ли в предложениях какие-либо изменения или нет? Учащиеся делают вывод, что односоставные предложения делают нашу речь более точной, лаконичной, яркой, образной, помогают избежать тавтологии.
В эту ночь у меня сильно болел бок, и я до самого утра не мог согреться и уснуть. Мне слышно было, как Орлов прошел из спальни к себе в кабинет. Просидев там около часа, он позвонил.
От боли и утомления я забыл о всех порядках и приличиях в свете и отправился в кабинет в одном нижнем белье и босой. Орлов в халате и в шапочке стоял в дверях и ждал меня. Я хотел извиниться, но вдруг сильно закашлялся и, чтобы не упасть, ухватился одною рукой за косяк.
Кажется, за все время нашего знакомства это он в первый раз сказал мне вы. Бог его знает, почему. Вероятно, в нижнем белье и с лицом, искаженным от кашля; я плохо играл свою роль и мало походил на лакея.
Пока я, накинув на себя сюртук, вставлял и зажигал новые свечи, он сидел около стола и, протянув ноги на кресло, обрезывал книгу. Оставил я его углубленным в чтение, и книга уже не валилась у него из рук, как вечером. VII[ править ] Теперь, когда я пишу эти строки, мою руку удерживает воспитанный во мне с детства страх — показаться чувствительным и смешным; когда мне хочется ласкать и говорить нежности, я не умею быть искренним.
Вот именно от этого страха и с непривычки я никак не могу выразить с полной ясностью, что происходило тогда в моей душе. Я не был влюблен в Зинаиду Федоровну, но в обыкновенном человеческом чувстве, какое я питал к ней, было гораздо больше молодого, свежего и радостного, чем в любви Орлова. Работая по утрам сапожною щеткой или веником, я с замиранием сердца ждал, когда наконец услышу ее голос и шаги.
Стоять и смотреть на нее, когда она пила кофе и потом завтракала, подавать ей в передней шубку и надевать на ее маленькие ножки калоши, причем она опиралась о мое плечо, потом ждать, когда снизу позвонит мне швейцар, встречать ее в дверях, розовую, холодную, попудренную снегом, слушать отрывистые восклицания насчет мороза или извозчика, — если б вы знали, как всё это было для меня важно! Мне хотелось влюбиться, иметь свою семью, хотелось, чтобы у моей будущей жены было именно такое лицо, такой голос. Я мечтал и за обедом, и на улице, когда меня посылали куда-нибудь, и ночью, когда не спал.
Орлов брезгливо отбрасывал от себя женские тряпки, детей, кухню, медные кастрюли, а я подбирал всё это и бережно лелеял в своих мечтах, любил, просил у судьбы, и мне грезились жена, детская, тропинки в саду, домик… Я знал, что если бы я полюбил ее, то не посмел бы рассчитывать на такое чудо, как взаимность, но это соображение меня не беспокоило. В моем скромном, тихом чувстве, похожем на обыкновенную привязанность, не было ни ревности к Орлову, ни даже зависти, так как я понимал, что личное счастье для такого калеки, как я, возможно только в мечтах. Когда Зинаида Федоровна по ночам, поджидая своего Жоржа, неподвижно глядела в книгу, не перелистывая страниц, или когда вздрагивала и бледнела оттого, что через комнату проходила Поля, я страдал вместе с нею и мне приходило в голову — разрезать поскорее этот тяжелый нарыв, сделать поскорее так, чтобы она узнала всё то, что говорилось здесь в четверги за ужином, но — как это сделать?
Всё чаще и чаще мне приходилось видеть слезы. В первые недели она смеялась и пела свою песенку, даже когда Орлова не было дома, но уже на другой месяц у нас в квартире была унылая тишина, нарушаемая только по четвергам. Она льстила Орлову и, чтобы добиться от него неискренней улыбки или поцелуя, стояла перед ним на коленях, ласкалась, как собачонка.
Проходя мимо зеркала, даже когда у нее на душе было очень тяжело, она не могла удержаться, чтобы не взглянуть на себя и не поправить прически. Мне казалось странным, что она всё еще продолжала интересоваться нарядами и приходить в восторг от своих покупок. Это как-то не шло к ее искренней печали.
Она следила за модой и шила себе дорогие платья. Для кого и для чего? Мне особенно памятно одно новое платье, которое стоило четыреста рублей.
За лишнее, ненужное платье отдавать четыреста рублей, когда наши поденщицы за свой каторжный труд получают по двугривенному в день на своих харчах и когда венецианским и брюссельским кружевницам платят только по полуфранку в день в расчете, что остальное они добудут развратом; и мне было странно, что Зинаида Федоровна не сознает этого, мне было досадно. Но стоило ей только уйти из дому, как я всё извинял, всё объяснял и ждал, когда позвонит мне снизу швейцар. Относилась она ко мне, как к лакею, существу низшему.
Можно гладить собаку и в то же время не замечать ее; мне приказывали, задавали вопросы, но не замечали моего присутствия. Хозяева считали неприличным говорить со мной больше, чем это принято; если б я, прислуживая за обедом, вмешался в разговор или засмеялся, то меня наверное сочли бы сумасшедшим и дали бы мне расчет. Но все же Зинаида Федоровна благоволила ко мне.
Когда она посылала меня куда-нибудь или объясняла, как обращаться с новою лампой, или что-нибудь вроде, то лицо у нее было необыкновенно ясное, доброе и приветливое, и глаза смотрели мне прямо в лицо. При этом мне всякий раз казалось, что она с благодарностью вспоминает, как я носил ей письма на Знаменскую. Когда она звонила, то Поля, считавшая меня ее фаворитом и ненавидевшая меня за это, говорила с язвительною усмешкой: — Иди, тебя твоя зовет.
Зинаида Федоровна относилась ко мне как к существу низшему и не подозревала, что если кто и был в доме унижен, так это только она одна. Она не знала, что я, лакей, страдал за нее и раз двадцать на день спрашивал себя, что ожидает ее впереди и чем всё это кончится. Дела с каждым днем заметно становились хуже.
После того вечера, когда говорили о службе, Орлов, не любивший слез, стал видимо бояться и избегать разговоров; когда Зинаида Федоровна начинала спорить или умолять, или собиралась заплакать, то он под благовидным предлогом уходил к себе в кабинет или вовсе из дому. Он всё реже и реже ночевал дома и еще реже обедал; по четвергам он уже сам просил своих приятелей, чтоб они увезли его куда-нибудь. Зинаида Федоровна по-прежнему мечтала о своей кухне, о новой квартире и путешествии за границу, но мечты оставались мечтами.
Обед приносили из ресторана, квартирного вопроса Орлов просил не поднимать впредь до возвращения из-за границы, а о путешествии говорил, что нельзя ехать раньше, чем у него отрастут длинные волосы, так как таскаться по отелям и служить идее нельзя без длинных волос. В довершение всего, к нам в отсутствие Орлова стал наведываться по вечерам Кукушкин. В поведении его не было ничего особенного, но я всё никак не мог забыть того разговора, когда он собирался отбить у Орлова Зинаиду Федоровну.
Его поили чаем и красным вином, а он хихикал и, желая сказать приятное, уверял, что гражданский брак во всех отношениях выше церковного и что в сущности все порядочные люди должны прийти теперь к Зинаиде Федоровне и поклониться ей в ножки. VIII[ править ] Рождественские святки прошли скучно, в смутных ожиданиях чего-то недоброго. Накануне Нового года за утренним кофе Орлов неожиданно объявил, что начальство посылает его с особыми полномочиями к сенатору, ревизующему какую-то губернию.
От такой новости у Зинаиды Федоровны мгновенно покраснели глаза. Влюбишься в кого-нибудь дорогой и потом мне расскажешь. Она при всяком удобном случае старалась дать понять Орлову, что она его нисколько не стесняет и что он может располагать собою, как хочет, и эта нехитрая, шитая белыми нитками политика никого не обманывала и только лишний раз напоминала Орлову, что он не свободен.
Зинаида Федоровна собиралась проводить его на вокзал, но он отговорил ее, сказавши, что он уезжает не в Америку и не на пять лет, а только всего на пять дней, даже меньше. В восьмом часу происходило прощание. Он обнял ее одною рукой и поцеловал в лоб и в губы.
Она жадно вглядывалась в его лицо, чтобы покрепче запечатлеть в памяти дорогие черты, потом грациозно обвила его шею руками и положила голову ему на грудь. Не забывай… Телеграфируй почаще и подробнее. Орлов поцеловал ее еще раз и, не сказав ни слова, вышел в смущении.
Когда уже за дверью щелкнул замок, он остановился на средине лестницы в раздумье и взглянул наверх. Мне казалось, что если бы сверху в это время донесся хоть один звук, то он вернулся бы. Но было тихо.
Он поправил на себе шинель и стал нерешительно спускаться вниз. У подъезда давно уже ждали извозчики. Орлов сел на одного, я с двумя чемоданами на другого.
Был сильный мороз, и на перекрестках дымились костры. От быстрой езды холодный ветер щипал мне лицо и руки, захватывало дух, и я, закрыв глаза, думал: какая она великолепная женщина! Как она любит!
Даже ненужные вещи собирают теперь по дворам и продают их с благотворительною целью, и битое стекло считается хорошим товаром, но такая драгоценность, такая редкость, как любовь изящной, молодой, неглупой и порядочной женщины, пропадает совершенно даром. Один старинный социолог смотрел на всякую дурную страсть как на силу, которую при уменье можно направить к добру, а у нас и благородная, красивая страсть зарождается и потом вымирает как бессилие, никуда не направленная, не понятая или опошленная. Почему это?
Извозчики неожиданно остановились. Я открыл глаза и увидел, что мы стоим на Сергиевской, около большого дома, где жил Пекарский. Орлов вышел из саней и скрылся в подъезде.
Минут через пять в дверях показался лакей Пекарского, без шапки, и крикнул мне, сердясь на мороз: — Глухой, что ли? Отпусти извозчиков и ступай наверх. Ничего не понимая, я отправился во второй этаж.
Я и раньше бывал в квартире Пекарского, то есть стоял в передней и смотрел в залу, и после сырой, мрачной улицы она всякий раз поражала меня блеском своих картинных рам, бронзы и дорогой мебели. Теперь в этом блеске я увидел Грузина, Кукушкина и немного погодя Орлова. Если будут письма и телеграммы, то каждый день приноси их сюда.
Дома, конечно, скажешь, что я уехал и велел кланяться. Ступай с богом. Когда я вернулся домой, Зинаида Федоровна лежала в гостиной на софе и ела грушу.
Горела только одна свеча, вставленная в канделябру. Приказали кланяться. Я пошел к себе в лакейскую и тоже лег.
Делать было нечего и читать не хотелось. Я не удивлялся и не возмущался, а только напрягал мысль, чтобы понять, для чего понадобился этот обман. Ведь так только подростки обманывают своих любовниц.
Неужели он, много читающий и рассуждающий человек, не мог придумать чего-нибудь поумнее? Признаюсь, я был неплохого мнения об его уме. Я думал, что если бы ему понадобилось обмануть своего министра или другого сильного человека, то он употребил бы на это много энергии и искусства, тут же, чтобы обмануть женщину, сгодилось очевидно то, что первое пришло в голову; удастся обман — хорошо, не удастся — беда не велика, можно будет солгать во второй раз так же просто и скоро, не ломая головы.
В полночь, когда в верхнем этаже над нами, встречая Новый год, задвигали стульями и прокричали ура, Зинаида Федоровна позвонила мне из комнаты, что рядом с кабинетом. Она, вялая от долгого лежанья, сидела за столом и писала что-то на клочке бумаги. Выйдя затем на улицу, я прочел на клочке: «С Новым годом, с новым счастьем.
Скорей телеграфируй, скучаю ужасно. Прошла целая вечность. Жалею, что нельзя послать по телеграфу тысячу поцелуев и самое сердце.
Будь весел, радость моя. Я послал эту телеграмму и на другой день утром отдал расписку. IX[ править ] Хуже всего, что Орлов необдуманно посвятил в тайну своего обмана также и Полю, приказав ей принести сорочки на Сергиевскую.
После этого она со злорадством и с непостижимою для меня ненавистью смотрела на Зинаиду Федоровну и не переставала у себя в комнате и в передней фыркать от удовольствия. На другой день нового года Зинаида Федоровна позвала меня в свою комнату и сообщила мне вполголоса, что у нее пропало черное платье. И потом ходила по всем комнатам, бледная, с испуганным и негодующим лицом и разговаривала сама с собой: — Каково?
Нет, каково? Ведь это неслыханная дерзость! За обедом она хотела налить себе супу, но не могла, — дрожали руки.
И губы у нее дрожали. Она беспомощно поглядывала на суп и пирожки, ожидая, когда уймется дрожь, и вдруг не выдержала и посмотрела на Полю. Вы уходите отсюда совсем… совсем!
Сейчас же уходите! Они меня нанимали. Как они прикажут, так и будет.
Я тут хозяйка! Зинаида Федоровна бросила на стол салфетку и быстро, с жалким, страдальческим лицом, вышла из столовой. Поля, громко рыдая и что-то причитывая, тоже вышла.
Суп и рябчик остыли. И почему-то теперь вся эта ресторанная роскошь, бывшая на столе, показалась мне скудною, воровскою, похожею на Полю. Самый жалкий и преступный вид имели два пирожка на тарелочке.
Посмотрим, кто из нас первая уйдет! Позвонила Зинаида Федоровна. Она сидела у себя в комнате, в углу, с таким выражением, как будто ее посадили в угол в наказание.
Да не уходите из дому, — сказала она мне вслед, — мне страшно оставаться одной. Потом мне почти каждый час приходилось бегать вниз к швейцару и спрашивать, нет ли телеграммы. Что за жуткое время, должен признаться!
Зинаида Федоровна, чтобы не видеть Поли, обедала и пила чай у себя в комнате, тут же и спала на коротком диване, похожем на букву Э, и сама убирала за собой постель. В первые дни носил телеграммы я, но, не получая ответа, она перестала верить мне и сама ездила на телеграф. Глядя на нее, я тоже с нетерпением ждал телеграммы.
Я надеялся, что он придумает какую-нибудь ложь, например, распорядится, чтобы ей послали телеграмму с какой-нибудь станции. Если он слишком заигрался в карты, думал я, или успел уже увлечься другою женщиной, то, конечно, напомнят ему о нас и Грузин, и Кукушкин. Но напрасно мы ожидали.
Раз пять на день я входил к Зинаиде Федоровне с тем, чтобы рассказать ей всю правду, но она глядела, как коза, плечи у нее были опущены, губы шевелились, и я уходил назад, не сказав ни слова. Сострадание и жалость отнимали у меня все мужество. Поля, как ни в чем не бывало, веселая и довольная, убирала кабинет барина, спальню, рылась в шкапах и стучала посудой, а проходя мимо двери Зинаиды Федоровны, напевала что-то и кашляла.
Ей нравилось, что от нее прятались. Вечером она уходила куда-то, а часа в два или три звонилась, и я должен был отворять ей и выслушивать замечания насчет своего кашля. Тотчас же слышался другой звонок, я бежал к комнате, что рядом с кабинетом, и Зинаида Федоровна, просунув в дверь голову, спрашивала: «Кто это звонил?
Когда наконец в субботу позвонили снизу и на лестнице послышался знакомый голос, она до такой степени обрадовалась, что зарыдала; она бросилась к нему навстречу, обняла его, целовала ему грудь и рукава, говорила что-то такое, чего нельзя было понять. Швейцар внес чемоданы, послышался веселый голос Поли. Точно кто на каникулы приехал!
Я измучилась, я едва пережила это время… О, боже мой! Мы с сенатором в первый же день поехали в Москву, я не получал твоих телеграмм, — сказал Орлов. Видно было, что он не спал всю ночь: вероятно, играл в карты и много пил.
Зинаида Федоровна уложила его в постель, и все мы потом до самого вечера ходили на цыпочках. Обед прошел вполне благополучно, но когда ушли в кабинет пить кофе, началось объяснение. Зинаида Федоровна заговорила о чем-то быстро, вполголоса, она говорила по-французски, и речь ее журчала, как ручей, потом послышался громкий вздох Орлова и его голос.
Отчего я никогда не замечаю ни горничных, ни дворников, ни лакеев? Милая моя, вы просто капризничаете и не хотите иметь характера… Я даже подозреваю, что вы беременны. Когда я предлагал вам уволить ее, вы потребовали, чтобы она осталась, а теперь хотите, чтобы я прогнал ее.
А я в таких случаях тоже упрямый человек: на каприз я отвечаю тоже капризом. Вы хотите, чтобы она ушла, ну, а я вот хочу, чтобы она осталась. Это единственный способ излечить вас от нервов.
Теперь расскажи мне о Москве… Что в Москве? X[ править ] На другой день — это было 7 января, день Иоанна Крестителя — Орлов после завтрака надел черный фрак и орден, чтобы ехать к отцу поздравлять его с ангелом. Нужно было ехать к двум часам, а когда он кончил одеваться, была только половина второго.
Как употребить эти полчаса? Он ходил по гостиной и декламировал поздравительные стихи, которые читал когда-то в детстве отцу и матери. Тут же сидела Зинаида Федоровна, собравшаяся ехать к портнихе или в магазин, и слушала его с улыбкой.
Не знаю, с чего у них начался разговор, но когда я принес Орлову перчатки, он стоял перед Зинаидою Федоровной и с капризным, умоляющим лицом говорил ей: — Ради бога, ради всего святого, не говорите вы о том, что уже известно всем и каждому! И что за несчастная способность у наших умных, мыслящих дам говорить с глубокомысленным видом и с азартом о том, что давно уже набило оскомину даже гимназистам. Ах, если бы вы исключили из нашей супружеской программы все эти серьезные вопросы!
Как бы одолжили! Поймите же вы, наконец. Высший свет бранят всегда, чтобы противупоставить его тому свету, где живут купцы, попы, мещане и мужики, разные там Сидоры и Никиты.
Оба света мне противны, но если бы мне предложили выбирать по совести между тем и другим, то я, не задумываясь, выбрал бы высший, и это не было бы ложью и кривляньем, так как все мои вкусы на его стороне. Наш свет и пошл, и пуст, но зато мы с вами хоть порядочно говорим по-французски, кое-что почитываем и не толкаем друг друга под микитки, даже когда сильно ссоримся, а у Сидоров, Никит и у их степенств — потрафляем, таперича, чтоб тебе повылазило, и полная разнузданность кабацких нравов и идолопоклонство. Это рекомендует с дурной стороны не меня только, но и их также.
Они кормят меня и ломают передо мною шапку, значит, у них не хватает ума и честности поступать иначе. Я никого не браню и не хвалю, а только хочу сказать: высший свет и низший — оба лучше. Сердцем и умом я против обоих, но вкусы мои на стороне первого.
Ну-с, что же касается теперь ненормальностей брака, — продолжал Орлов, взглянув на часы, — то пора вам понять, что никаких ненормальностей нет, а есть пока только неопределенные требования к браку. Что вы хотите от брака? В законном и незаконном сожительстве, во всех союзах и сожительствах, хороших и дурных, — одна и та же сущность.
Вы, дамы, живете только для одной этой сущности, она для вас всё, без нее ваше существование не имело бы для вас смысла. Вам ничего не нужно, кроме сущности, вы и берете ее, но с тех пор, как вы начитались повестей, вам стало стыдно брать, и вы мечетесь из стороны в сторону, меняете, очертя голову, мужчин и, чтобы оправдать эту сумятицу, заговорили о ненормальностях брака. Раз вы не можете и не хотите устранить сущности, самого главного вашего врага, вашего сатану, раз вы продолжаете рабски служить ему, то какие тут могут быть серьезные разговоры?
Всё, что вы ни скажете мне, будет вздор и кривлянье. Не поверю я вам. Я пошел узнать у швейцара, есть ли извозчик, и когда вернулся, то застал уже ссору.
Как выражаются моряки, ветер крепчал. Я чиста перед богом и людьми, и мне не в чем раскаиваться. Я ушла от мужа к вам и горжусь этим.
Горжусь, клянусь вам моею честью! Он возвышает меня и вас над тысячами людей, которые хотели бы поступить так же, как я, но не решаются из малодушия или мелких расчетов. Но вы не порядочны.
Вы боитесь свободы и насмехаетесь над честным порывом из страха, чтобы какой-нибудь невежда не заподозрил, что вы честный человек. Вы боитесь показывать меня своим знакомым, для вас нет выше наказания, как ехать вместе со мною по улице… Что? Разве это не правда?
Почему вы до сих пор не представили меня вашему отцу и вашей кузине? Нет, мне это надоело, наконец! Извольте представить меня вашему отцу!
Он принимает ежедневно по утрам от десяти до половины одиннадцатого. О, как вы низки! Вся суть в том, что вы ошиблись и не хотите в этом сознаться вслух.
Вы воображали, что я герой и что у меня какие-то необычайные идеи и идеалы, а на поверку-то вышло, что я самый заурядный чиновник, картежник и не имею пристрастия ни к каким идеям. Я достойный отпрыск того самого гнилого света, из которого вы бежали, возмущенная его пустотой и пошлостью. Сознайтесь же и будьте справедливы: негодуйте не на меня, а на себя, так как ошиблись вы, а не я.
До главного договорились, слава богу. Теперь слушайте дальше, если угодно. Возвыситься до вас я не могу, так как слишком испорчен; унизиться до меня вы тоже не можете, так как высоки слишком.
Остается, стало быть, одно… — Что? Поймите мои страдания… Орлов, испугавшийся слез, быстро пошел в кабинет и, не знаю зачем, — желал ли он причинить ей лишнюю боль, или вспомнил, что это практикуется в подобных случаях, — запер за собою дверь на ключ. Она вскрикнула и побежала за ним вдогонку, шурша платьем.
Так знайте же, я ненавижу, презираю вас! Между нами всё уже кончено! Послышался истерический плач, с хохотом.
В гостиной что-то небольшое упало со стола и разбилось. Орлов пробрался из кабинета в переднюю через другую дверь и, трусливо оглядываясь, быстро надел шинель и цилиндр и вышел. Прошло полчаса, потом час, а она всё плакала.
Я вспомнил, что у нее нет ни отца, ни матери, ни родных, что здесь она живет между человеком, который ее ненавидит, и Полей, которая ее обкрадывает, — и какою безотрадною представилась мне ее жизнь! Я, сам не знаю зачем, пошел к ней в гостиную. Она, слабая, беспомощная, с прекрасными волосами, казавшаяся мне образцом нежности и изящества, мучилась как больная; она лежала на кушетке, пряча лицо, и вздрагивала всем телом.
Я вышел. А вечером она писала письмо за письмом и посылала меня то к Пекарскому, то к Кукушкину, то к Грузину и, наконец, куда мне угодно, лишь бы только я поскорее нашел Орлова и отдал ему письмо. Когда я всякий раз возвращался обратно с письмом, она бранила меня, умоляла, совала мне в руку деньги — точно в горячке.
И ночью она не спала, а сидела в гостиной и разговаривала сама с собой. На другой день Орлов вернулся к обеду, и они помирились. В первый четверг после этого Орлов жаловался своим приятелям на невыносимо тяжелую жизнь; он много курил и говорил с раздражением: — Это не жизнь, а инквизиция.
Слезы, вопли, умные разговоры, просьбы о прощении, опять слезы и вопли, а в итоге — у меня нет теперь собственной квартиры, я замучился и ее замучил. Неужели придется жить так еще месяц или два? А ведь это возможно!
Можно смело говорить какую угодно правду человеку самостоятельному, рассуждающему, а ведь тут имеешь дело с существом, у которого ни воли, ни характера, ни логики. Я не выношу слез, они меня обезоруживают. Когда она плачет, то я готов клясться в вечной любви и сам плакать.
Пекарский не понял, почесал в раздумье свой широкий лоб и сказал: — Право, нанял бы ты ей отдельную квартиру. Ведь это так просто! Да что говорить?
Вот уж воистину без вины виноват! Не назывался груздем, а полезай в кузов. Всю свою жизнь открещивался от роли героя, всегда терпеть не мог тургеневские романы и вдруг, словно на смех, попал в самые настоящие герои.
Уверяю честным словом, что я вовсе не герой, привожу тому неопровержимые доказательства, но мне не верят. Почему не верят? Должно быть, в самом деле у меня в физиономии есть что-нибудь геройское.
Через неделю после этого разговора Орлов объявил, что его опять командируют к сенатору, и в тот же день вечером уехал со своими чемоданами к Пекарскому. На пороге стоял старик лет шестидесяти, в длинной до земли шубе и в бобровой шапке. Сначала я подумал, что это один из ростовщиков, кредиторов Грузина, которые иногда хаживали к Орлову за мелкими получками, но когда он вошел в переднюю и распахнул шубу, я увидал густые брови и характерно сжатые губы, которые я так хорошо изучил по фотографиям, и два ряда звезд на форменном фраке.
Я узнал его: это был отец Орлова, известный государственный человек. Я ответил ему, что Георгия Иваныча нет дома. Старик крепко сжал губы и в раздумье поглядел в сторону, показывая мне свой сухой, беззубый профиль.
Он оставил в передней калоши и, не снимая своей длинной, тяжелой шубы, пошел в кабинет. Тут он сел в кресло перед письменным столом и, прежде чем взяться за перо, минуты три думал о чем-то, заслонив глаза рукою, как от солнца, — точь-в-точь, как это делал его сын, когда бывал не в духе. Лицо у него было грустное, задумчивое, с выражением той покорности, какую мне приходилось видеть на лицах только у людей старых и религиозных.
Я стоял позади, глядел на его лысину и на ямку в затылке, и для меня было ясно как день, что этот слабый, больной старик теперь в моих руках. Ведь во всей квартире, кроме меня и моего врага, не было ни души. Стоило бы мне только употребить немножко физической силы, потом сорвать часы, чтобы замаскировать цели, и уйти черным ходом, и я получил бы неизмеримо больше, чем мог рассчитывать, когда поступал в лакеи.
Я думал: едва ли когда представится мне более счастливый случай. Но вместо того, чтобы действовать, я совершенно равнодушно посматривал то на лысину, то на мех и покойно размышлял об отношениях этого человека к своему единственному сыну и о том, что людям, избалованным богатством и властью, вероятно, не хочется умирать… — Ты давно служишь у моего сына? Он кончил писать и встал.
У меня еще оставалось время. Я торопил себя и сжимал кулаки, стараясь выдавить из своей души хотя каплю прежней ненависти; я вспоминал, каким страстным, упрямым и неутомимым врагом я был еще так недавно… Но трудно зажечь спичку о рыхлый камень.
Мечик окончательно уверил себя в том что Бакланов гораздо умнее его что Бакланов кроме того очень сильный человек и что он Мечик должен ему беспрекословно подчиняться.
Но грустно ему было в ту ночь и он желал чтобы ветер выл не так уныло и чтобы дождь в окно стучал не так сердито. Ах как было хорошо на вольном воздухе под ясным небом где трепетали жаворонки и откуда сыпался серебряный бисер их голосов. Пройдет еще тысяча лет и курганы все еще будут стоять как стояли и ни одна душа не будет знать зачем они стоят и какая степная тайна прячется под ними.
Было невеселое октябрьское утро когда с неба сыпался крупный снег но все-таки зимы еще не было так как о мостовую громко стучали колеса и снег падавший на длинное как халат пальто скоро таял превращаясь в капли. Все кто мог высыпали на поляну и тревожно смотрели на юг откуда должны были прийти самолеты и где слышались разрывы снарядов. С восьми утра когда рассвело и началась первая вражеская атака и до семи вечера когда стемнело и все кончилось прошло одиннадцать часов в каждый из которых вряд ли выдавалось относительно тихих пять минут.
Если сойка заметит какого-нибудь хищника лисицу волка филина сову она поднимет такой крик что он слышится в лесу за целые кварталы. Я зачитался до того что когда услыхал звон колокольчика на крыльце не сразу понял кто это звонит и зачем. Я думал что Коновалов изменился от бродячей жизни и что наросты тоски которые были в его сердце в первое время нашего знакомства слетели с него как шелуха от вольного воздуха которым он дышал в эти годы.
Ни человеческого жилья ни живой души вдали и кажется что тропинка если пойти по ней приведет в самое неизвестное загадочное место куда только что спустилось солнце и где так величаво пламенеет заря. Земля по которой мы едем уходит вниз мягко опускаясь к озеру. Они тронулись в путь как только стаял снег и с моря потянул теплый ветер.
Нам даже смешно стало когда поняли на какое одиночество он обрекал себя. И когда мы вышли из-под земли на солнце то многие ложась на землю грудью целовали ее плакали. Кони так устали что когда с них сняли вьюки они легли на землю.
Практическая работа "Знаки препинания в СПП предложениях"
Статья автора «Новости — » в Дзене: Морозная погода, пришедшая в Центральную Россию в начале недели, к выходным сменится оттепелью, рассказали «Известиям» метеорологи. 2. Я чувствовал, что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге и одному из нас несдобровать. 8. Помнится, что, когда было начало марта, стояла оттепель и извозчики ездили на колесах. Главная» Русский язык» Выпишите цифры (или цифру), обозначающие запятые между частями сложносочиненного предложения. Была оттепель, 1 стояли теплые и сырые дни, 2 русские, 3 уездные, 4 каких было уже много, 5 много в этом старом степном городишке. Оттепель — -и, ж. Теплая погода (зимой или ранней весной), сопровождающаяся таянием снега, льда. Тогда было начало марта, стояла оттепель, и уже несколько дней извозчики ездили на колесах. Чехов, Рассказ неизвестного человека. Гдз в ф греков. Было начало марта стояла оттепель. 181. Спишите. Обозначьте состав выделенных слов. 1) Было начало марта, стояла оттепель. (Ч.) 2) Центр дивизии отменён почти к самой Волге.
Русский язык упр 181
Упр 181 русский 7. Упражнение 181 по русскому языку 10 класс. Было начало марта стояла оттепель. Упражнение 181 греков. Было начало марта стояла оттепель центр дивизии оттеснен. Оттепель — -и, ж. Теплая погода (зимой или ранней весной), сопровождающаяся таянием снега, льда. Тогда было начало марта, стояла оттепель, и уже несколько дней извозчики ездили на колесах. Чехов, Рассказ неизвестного человека. Раззнакомиться, разжечь, расписание, распороть, расседлать, расспрашивать, растаять, растратить, расчет, рассчитать, расчистка. № 131. 1) Было начало марта, стояла оттепель. 2) Центр дивизии оттеснен почти к самой Волге. Изображение 181. Спишите. Обозначьте состав выделенных слов.1) Было начало марта, стояла оттепель. (Ч.) 2) Центр дивизии ён почти к самой Волге. Оттепель — -и, ж. Теплая погода (зимой или ранней весной), сопровождающаяся таянием снега, льда. Тогда было начало марта, стояла оттепель, и уже несколько дней извозчики ездили на колесах. Чехов, Рассказ неизвестного человека.
ГДЗ Русский язык. 10-11 класс. Греков В. Ф. §29. Вопрос 181 Обозначьте состав выделенных слов.
- Рассказ неизвестного человека (Чехов)/Версия 2 — Викитека
- Синоптики рассказали, когда в Рязанскую область придет оттепель
- Рассказ неизвестного человека (Чехов)/Версия 2 — Викитека
- Читать книгу Пунктуация С. Г. Казарины : онлайн чтение - страница 5
Перепишите обозначьте состав выделенных слов
Приведите 3 — 4 пример из текста слов, употребленных в переносном значении, поясните эти значения. Проведите морфологический разбор слов за городом, тяжелые, поднималось. Объясните расстановку знаков препинания при повторяющемся союзе и. Назовите и приведите примеры художественных приемов, которыми пользовался автор данного отрывка.
Лес темнеющий на г.. Морфемный разбор выделенных слов: 1. Низко — состоит только из одной морфемы, означающей относительное наличие низкого положения. Побуревшая — состоит из корня "-бурев-" означает неспокойную погоду и суффикса "-ш" означает причастие-прилагательное.
Скажи пожалуйста Ерофей что за человек Касьян? Я чувствовал что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге и одному из нас несдобровать. Читатель расскажу ль тебе куда красавица девалась? Они спросили откуда я помолчали посторонились. На том месте где в гору поднимается дорога изрытая дождями сосны стоят. Быть может в думу погруженный он время то вспоминал когда друзьями окруженный он с ними шумно пировал. Да жалок тот в ком совесть нечиста. Помнится что когда было начало марта стояла оттепель и извозчики ездили на колесах. Минуты две было тихо и только слышалось как вдали лязгнуло ведро. Степь чем далее тем становилась прекраснее.
Иван Никифорович чрезвычайно любит купаться, и, когда сядет по горло в воду, велит поставить в воду также стол и самовар, и очень любит пить чай в такой прохладе. Проснулся Алексей сразу, когда чуть брезжил серенький рассвет и только ближние деревья неясными силуэтами выступали из морозной мглы. По ночам Анна прислушивалась к шуму боя, и казалось ей, что она видит, как ее сын Николай идет в атаку, и чудилось ей, что среди сотен выстрелов слышит она выстрелы своего сына. Мечик окончательно уверил себя в том, что Бакланов гораздо умнее его, что Бакланов, кроме того, очень сильный человек, и что он, Мечик, должен ему беспрекословно подчиняться. Но грустно ему было в ту ночь, и он желал, чтобы ветер выл не так уныло и чтобы дождь в окно стучал не так сердито. Ах, как было хорошо на вольном воздухе под ясным небом, где трепетали жаворонки и откуда сыпался серебряный бисер их голосов. Пройдет еще тысяча лет, и курганы все еще будут стоять, как стояли, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят, и какая степная тайна прячется под ними. Было невеселое октябрьское утро, когда с неба сыпался крупный снег, но все-таки зимы еще не было, так как о мостовую громко стучали колеса и снег, падавший на длинное, как халат, пальто, скоро таял, превращаясь в капли. Все, кто мог, высыпали на поляну и тревожно смотрели на юг, откуда должны были прийти самолеты и где слышались разрывы снарядов. С восьми утра, когда рассвело и началась первая вражеская атака, и до семи вечера, когда стемнело и все кончилось, прошло одиннадцать часов, в каждый из которых вряд ли выдавалось относительно тихих пять минут. Если сойка заметит какого-нибудь хищника: лисицу, волка, филина, сову — она поднимет такой крик, что он слышится в лесу за целые кварталы. Я зачитался до того, что, когда услыхал звон колокольчика на крыльце, не сразу понял, кто это звонит и зачем. Я думал, что Коновалов изменился от бродячей жизни и что наросты тоски, которые были в его сердце в первое время нашего знакомства, слетели с него, как шелуха, от вольного воздуха, которым он дышал в эти годы. Ни человеческого жилья, ни живой души вдали, и кажется, что тропинка, если пойти по ней, приведет в самое неизвестное загадочное место, куда только что спустилось солнце и где так величаво пламенеет заря. Земля, по которой мы едем, уходит вниз, мягко опускаясь к озеру. Они тронулись в путь, как только стаял снег и с моря потянул теплый ветер. Нам даже смешно стало, когда поняли, на какое одиночество он обрекал себя.
Рассказ неизвестного человека
- Сборник заданий и упражнений по пунктуации на тему «Знаки препинания в сложном предложении»
- Слово «Оттепель»
- Знаки препинания в сложносочиненных предложениях
- Ответы на вопрос:
- ГДЗ Русский язык. 10-11 класс. Греков В. Ф. §29. Вопрос 181 Обозначьте состав выделенных слов.
Перепишите объясните правописание обозначьте состав выделенных слов
Сегодня вечером на НТВ — долгожданная премьера. Стартует пятый юбилейный сезон знаменитого шоу «Маска». 131. Перепишите. Обозначьте состав выделенных слов. j) Было начало марта, стояла оттепель. Сегодня вечером на НТВ — долгожданная премьера. Стартует пятый юбилейный сезон знаменитого шоу «Маска». Русский язык упр 181. Упражнение 181 по русскому языку 10 класс. Было начало марта стояла оттепель. Упражнение 181 греков. Было начало марта стояла оттепель центр дивизии оттеснен.
Рассказ неизвестного человека
Была середина марта. Весна в этом году выдалась ровная, дружная. Изредка выпадали обильные, но короткие дожди. Теплая погода (зимой или ранней весной), сопровождающаяся таянием снега, льда. Тогда было начало марта, стояла оттепель, и уже несколько дней извозчики ездили на колесах. Чехов, Рассказ неизвестного человека. 15 минут назад 131. Перепишите. Обозначьте состав выделенных слов. j) Было начало марта, стояла оттепель. (Ч.) 2) Центр дивизни от снён почти к самой Волге. Когда мы немного погодя вышли из дому, на улице было темно и безлюдно. Шел мокрый снег, и влажный ветер хлестал по лицу. Помнится, тогда было начало марта, стояла оттепель, и уже несколько дней извозчики ездили на колесах. Главная» Русский язык» Выпишите цифры (или цифру), обозначающие запятые между частями сложносочиненного предложения. Была оттепель, 1 стояли теплые и сырые дни, 2 русские, 3 уездные, 4 каких было уже много, 5 много в этом старом степном городишке.