ЖАЖДА online with your friends.
Испытание. Трейси Вульф
Трейси Вульф (аудиокнига). Длительность видео: 9 мин и 21 сек. Автор: Трейси Вульф. Очистить все. Трейси Вульфф Covet. Трейси Вольф crave. Tracy Wolff crave. Трэйси Вульф искушение. Трейси Вульф. Красная Королева, Прически Для Мальчиков, Фанарт, Акварельный Логотип, Фильмы. Об авторе Трейси Вульф — американская писательница, автор 64 книг в разных жанрах, некоторые из них стали бестселлерами по версии New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Трэйси Энн Вульф. Актриса. Лучшие фильмы: Легенда о Брюсе Ли, Жизнь как приговор, Последователи.
Трейси Вульф «Crave #7»
Описание: Испытание» – четвертая часть серии, продолжение бестселлеров «Жажда», «Искушение» и «Желание» Трейси Вульф. Серия-бестселлер № 1 New York Times. Об авторе Трейси Вульф — американская писательница, автор 64 книг в разных жанрах, некоторые из них стали бестселлерами по версии New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампира». Об авторе Трейси Вульф – американская писательница, автор бестселлеров New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Чтобы начать читать онлайн или скачать в формате fb2 выбранное произведение, автором которого является Трейси Вульф нажмите на название книги.
'Желание' Трейси Вульф Продолжение цикла Трейси Вульф я ждала | КнигоМания | Лучшие книги
Глава 26 и другие mp3 песни этого артиста и похожие треки. Лучшие фильмы, фото, интересные факты и биографию Трэйси Вульф можно посмотреть на Иви. Читать онлайн книгу «Испытание» полностью, автора Трейси Вульфа, ISBN: 9785041863265, в электронной библиотеке Книги автора Трейси Вульф. В нашей библиотеке, вы можете скачать книги автора Трейси Вульф, а также читать онлайн и без регистрации. биография Трэйси Вулф.
Что случилось с Трейси Вулф? Где она сегодня? Wiki
Лучшие фильмы, фото, интересные факты и биографию Трэйси Вульф можно посмотреть на Иви. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампира». Об авторе Трейси Вульф – американская писательница, автор бестселлеров New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Несколько слов о первой книге цикла "Сумеречная жажда". ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЧИТАННОЕ / Де Кастелл, Трейси Вульф, Ви Киланд. ЭТИ КНИГИ ПЕРЕВЕРНУТ ТВОЮ ЖИЗНЬ Подробнее.
Трейси Вульф - Желание
Да, он старший брат Джексона и до безобразия хорош собой, но он — убийца, лжец, социопат и полный придурок. Теперь нам придется действовать сообща, не только чтобы выбраться отсюда, но и спасти всех, кто нам дорог. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампира». В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству.
Флинт зол на весь мир, Джексон превращается в нечто с трудом узнаваемое, а Хадсон воздвиг вокруг себя стены, которые я вряд ли смогу сломать. Грядет война, и мы к ней не готовы. Только наличие армии может подарить хоть какую-то надежду на победу.
Но прежде всего мне нужно разобраться со своим прошлым.
Я закусываю губу и жмурюсь, а мое сердце колотится так бешено, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. Если это и вправду конец, мне ни к чему за ним наблюдать.
Эта мысль несколько отвлекает меня, и я гадаю, что чувствовали перед смертью мои мать и отец, а когда заставляю себя выкинуть из головы и это, наш маленький самолет, трясясь и вибрируя, начинает катиться все медленнее и наконец замирает на месте. Я знаю, каково это — ждать конца, и сейчас меня трясет так, что дрожат даже пальцы на ногах. Я медленно разлепляю глаза, борясь с позывом ощупать себя, дабы убедиться, что все части моего тела на месте.
Но Филип только смеется и заключает: — Хрестоматийный образец посадки. Возможно, эта его хрестоматия являет собой роман ужасов. Или же он читал ее задом наперед.
Однако вслух я не говорю ничего. Просто улыбаюсь ему самой лучезарной моей улыбкой и достаю рюкзак, весь полет простоявший у меня в ногах. Вынимаю из него перчатки, которые мне прислал дядя Финн, и надеваю их.
Затем открываю дверь кабины и спрыгиваю на летное поле, молясь, чтобы у меня не подогнулись ноги. Они подгибаются, но только чуть-чуть. Подождав несколько секунд, чтобы удостовериться, что у меня не случится нервный срыв, — и чтобы плотнее запахнуться в мою новенькую куртку, поскольку здесь всего восемь градусов [1] , — я иду к хвосту самолета, чтобы выгрузить оттуда три чемодана, вмещающих в себя то, что еще осталось от моей жизни.
При взгляде на них меня пронзает душевная боль, но я не даю себе зациклиться ни на том, что мне пришлось оставить, ни на мысли о том, что в доме, где я выросла, теперь живут чужаки. Ведь стоит ли думать о покинутом доме и оставленных в нем принадлежностях для занятий живописью и наборе ударных инструментов, если я потеряла намного, намного больше? И я просто хватаю один тяжелый чемодан из крошечного багажного отсека и опускаю его на землю.
Прежде чем я успеваю потянуться за вторым, Филип выгружает оба остальных чемодана с такой легкостью, будто в них лежат подушки, а не все достояние, оставшееся у меня в этом мире. Идем, пока ты не посинела от холода. Здесь так холодно, что теперь меня трясет, но уже по другой причине.
Как же можно жить в такой холодине? Это кажется мне чем-то нереальным, особенно если учесть, что, когда я проснулась сегодня утром, на градуснике было семьдесят градусов [2]. Мне остается только молча кивнуть, что я и делаю.
Затем хватаю чемодан и качу его к маленькой залитой бетоном площадке, которая, судя по всему, служит Хили аэропортом. Как же это не похоже на многолюдные терминалы воздушной гавани Сан-Диего. Филип с легкостью догоняет меня, неся в каждой руке по большому чемодану.
Я хочу сказать ему, что он может просто-напросто вытянуть из них ручки и катить их на колесиках, но, как только моя нога ступает с взлетной полосы на белеющий вокруг нее снег, до меня доходит, почему он их несет — катить тяжелый чемодан по снегу практически невозможно. Несмотря на мою теплую куртку и перчатки на синтетическом меху, я чувствую, что уже почти совсем заледенела, когда до парковки к счастью, очищенной от снега остается идти еще полпути. Что делать теперь, как добираться до школы-пансиона, в которой мой дядя работает директором, я не знаю и потому поворачиваюсь к Филипу, чтобы спросить, есть ли здесь такси «Убер».
Но не успеваю я произнести хоть слово, как кто-то выходит из-за одного из стоящих на парковке пикапов и прямиком бросается ко мне. Наверное, это моя двоюродная сестра Мэйси, думаю я, но так это или не так, сказать нельзя, поскольку вся она с головы до пят упакована в теплые зимние одежки. Ведь любая жизнь в Сан-Диего наверняка лучше, чем прозябание в городке, аэропорт которого состоит из одной-единственной взлетной полосы и открытой парковки.
Получив мое текстовое сообщение, Хезер просто умрет. Это у нее получается немного неуклюже, отчасти из-за ее зимней экипировки, отчасти из-за того, что, несмотря на разницу в возрасте — в свои семнадцать лет я на год старше нее, — она возвышается надо мной на целых восемь дюймов. Я обнимаю ее в ответ, но быстро отпускаю, сказав: — Извини, мой самолет из Сиэтла опоздал.
Не мог вылететь из-за грозы. Мне хочется возразить — многие мили снега и такое немыслимое количество теплой одежды, что это, пожалуй, будет почище скафандров, которые надевают астронавты для выхода в открытый космос, кажутся мне чем-то совершенно жутким. Но, хотя мы с Мэйси и приходимся друг другу двоюродными сестрами, я не очень-то хорошо ее знаю, и мне совсем не хочется ненароком обидеть ее.
Если не считать дяди Финна, а теперь еще и Филипа, она единственный человек в этом городке, который мне знаком. Не говоря уже о том, что они с дядей Финном — это все, что осталось от моей семьи. А потому я просто молча пожимаю плечами.
Должно быть, это хороший ответ, поскольку Мэйси улыбается, затем поворачивается к Филипу, который по-прежнему держит в руках мои чемоданы: — Огромное спасибо за то, что вы привезли ее к нам, дядя Филип. Папа говорит, что должен вам за это ящик пива. Ведь у меня в Фербенксе все равно было несколько дел.
Впрочем, возможно, в здешних краях, где нет ничего, кроме снега и гор, так оно и есть. Ведь, если верить Википедии, в Хили и из него ведет только одна настоящая дорога, к тому же зимой иногда бывает закрыта и она. Весь последний месяц я провела, пытаясь представить себе, каково это — жить здесь.
И теперь я это узнаю. В школе возникла нештатная ситуация, справиться с которой мог только он. Но папа велел мне позвать его, как только я привезу тебя домой.
Что еще я могу сказать? Если я что-то и поняла за месяц, прошедший со дня гибели моих родителей, то это то, как мало значит большая часть вещей, составляющих твою жизнь. Не все ли равно, кто подвезет меня, если в конце концов я все-таки окажусь в школе?
Не все ли равно, где я буду жить, если рядом не будет моих матери и отца? Филип доходит до края расчищенной парковки и наконец ставит мои чемоданы на землю. Прощаясь, Мэйси быстро обнимает его, а я жму ему руку.
Если тебе понадобится куда-то полететь, я к твоим услугам. Мы пару секунд смотрим ему вслед, затем Мэйси хватает выдвижные ручки двух чемоданов и начинает катить их к другому краю крошечной парковки. Она дает мне знак сделать то же самое с третьим моим чемоданом, и я так и поступаю, хотя сейчас мне больше всего хочется побежать за Филипом, снова забраться в его самолетик и попросить доставить меня обратно в Фербенкс.
А еще лучше домой, в Сан-Диего. Это желание становится еще острее, когда Мэйси говорит: — Ты не хочешь по-маленькому? Отсюда до школы ехать добрых полтора часа.
Полтора часа? Как это может быть, если через весь город, похоже, можно проехать за пятнадцать, самое большее, за двадцать минут? Правда, когда мы подлетели к нему, я не увидела в нем ни одного здания, достаточно большого для того, чтобы в нем могли разместиться четыре сотни подростков, так что, возможно, школа-пансион находится вовсе не в Хили.
Я невольно начинаю думать о бесконечных реках и горах, окружающих этот городок со всех сторон, и гадать, где же я окажусь до того, как закончится сегодняшний день. А также о том, где именно я могла бы тут сходить по-маленькому. Я добиралась сюда целый день, и мне худо уже от одного этого, но, пока мы катим мои чемоданы сквозь сгущающиеся сумерки и морозный воздух, все очень быстро становится вообще каким-то сюром.
Особенно когда Мэйси, пересекши парковку, доходит до снегохода, стоящего на самой кромке бетонной мостовой. Поначалу я думаю, что это какая-то шутка, но тут она начинает грузить мои чемоданы на прицепные сани, и до меня доходит, что все это происходит на самом деле. Если приложению на моем смартфоне можно верить, я действительно сейчас поеду в сумерках на снегоходе по Аляске, причем в сильный мороз.
Не хватает только одного — злой ведьмы, которая, как в книге про страну Оз, будет смеяться, полагая, что она погубила и меня, и моего песика. Впрочем, теперь это, наверное, было бы уже излишним. Я в оцепенении смотрю, как Мэйси пристегивает мои чемоданы к саням.
Наверное, мне следовало бы ей помочь, но я понятия не имею, как это вообще можно сделать. И поскольку мне совсем не хочется, чтобы остатки моих пожитков оказались разбросаны по склону горы, я решаю, что лучше предоставить их транспортировку той, кто знает, как этого избежать. Порывшись в ней, она достает зимний полукомбинезон и толстый шерстяной шарф.
И то и другое окрашено в ярко-розовый цвет, который в детстве был моим любимым, но теперь нравится мне куда меньше. Судя по всему, Мэйси запомнила, что прежде я любила ярко-розовое, и я чувствую себя тронутой, когда она протягивает мне полукомбинезон и шарф. После нескольких попыток мне наконец удается натянуть полукомбинезон поверх термобелья и флисовых пижамных штанов со смайликами у меня есть только такие , которые я надела в Сиэтле по настоянию моего дяди.
Затем смотрю на то, каким образом похожий на радугу шарф Мэйси обмотан вокруг ее шеи и лица и делаю то же самое с моим. Это сложно, ведь мне нужно намотать его так, чтобы он не съехал с моего носа, едва только я пошевелюсь. В конце концов я справляюсь, и тут Мэйси протягивает мне один из двух шлемов, которые были надеты на ручки руля снегохода.
Приезжие осваиваются здесь не сразу. Но скоро ты привыкнешь. Я на это даже не надеюсь — не могу представить себе, что эти холодные чужие места когда-нибудь покажутся мне привычными, но вслух ничего не говорю.
Ведь Мэйси уже столько всего сделала, чтобы я почувствовала, что здесь мой дом. После того как мои друзья и учителя целый месяц обходили эту тему, я поняла, что никто не хочет вслух говорить о том, что мои родители погибли. Но я слишком устала, чтобы что-то уточнять, и вместо этого просто надеваю на голову шлем и застегиваю его, как мне показала Мэйси.
Я отвечаю так же, как ответила, когда Филип задал мне этот вопрос в Фербенксе: — Да. Я жду, когда Мэйси оседлает снегоход, и сажусь позади нее. Несколько секунд — и мы уже мчимся сквозь сумрак, заволакивающий все, что находится впереди.
Никогда в жизни мне еще не было так страшно. Глава 3 Если ты живешь в башне, это еще не значит, что ты принц Поездка оказывается совсем не такой ужасной, как я думала. То есть приятной ее не назовешь, но дело тут скорее в том, что я нахожусь в пути уже целый день и мне просто хочется наконец очутиться в таком месте, где можно задержаться на большее время, чем требуется для пересадки с одного рейса на другой.
Даже если это место — всего-навсего сиденье снегохода, на котором мне надо проделать долгий и длинный путь. А если бы это место оказалось к тому же еще и теплым и откуда-то издалека до меня не доносился бы вой здешних диких зверей, то я бы вообще тащилась от восторга. Но сейчас все мое тело ниже талии полностью онемело.
Я пытаюсь понять, как можно вернуть чувствительность моему заду, когда мы внезапно резко сворачиваем с тропы да, да, это именно тропа, причем в самом широком смысле этого слова на нечто вроде плато, расположенное на склоне горы. И только когда мы проезжаем по очередной роще, я наконец вижу, что впереди горят огни. Слава богу.
Если бы мне пришлось ехать дольше в такой мороз, я бы, наверное, напрочь отморозила несколько пальцев ног, несмотря на мои двойные шерстяные носки. Конечно, все знают, что на Аляске холодно, но могу сказать, что холод тут вообще несусветный, к тому же я была к нему не готова. Вдалеке опять слышится вой, но теперь, когда мы выехали из леса на открытое место, все мое внимание приковывает к себе не он, а огромное здание, приближающееся с каждой секундой.
Вернее, не просто здание, а целый замок, поскольку это явно не похоже на современный архитектурный стиль. И совершенно не похоже ни на одну из когда-либо виденных мною школ. До того как отправиться в путь, я пыталась погуглить частную среднюю школу Кэтмир, но, судя по всему, она настолько элитарная, что сведения о ней так и не просочились в Гугл.
Во-первых, она чертовски велика… и занимает чертовски много места. Отсюда кажется, что возведенная перед этим замком кирпичная стена охватывает половину горы. Во-вторых, она чертовски красива — о подобной архитектуре мне доводилось слышать только на занятиях по искусству.
У нее стрельчатые арки, изящные контрфорсы, затейливо украшенные окна. А в-третьих, когда мы подъезжаем ближе, я начинаю гадать, обман ли это зрения или же я правда вижу горгулий, самых настоящих горгулий, высеченных в верхней части стен. Я понимаю, что это всего лишь мое разыгравшееся воображение, но я бы погрешила против истины, если бы сказала, что мне не пришла в голову мысль о том, что, когда мы наконец прибудем в Кэтмир, там нас будет ждать Квазимодо.
Мэйси останавливается перед громадными воротами и набирает код. Несколько секунд спустя ворота распахиваются и мы едем дальше. Чем ближе мы подъезжаем к зданию школы, тем более сюрным кажется мне все вокруг.
Как будто я попала в фильм ужасов или в картину Сальвадора Дали. Частная школа Кэт-мир выглядит как замок из готического романа, но вокруг нее все-таки нету рва, а вход не охраняет огнедышащий дракон. Перед нами тянется всего-навсего длинная извилистая подъездная дорога, похожая на подъездную дорогу любой закрытой частной школы из тех, что я видела по телевизору — если не считать того, что эту дорогу покрывает снег.
Правда, теперь это меня уже не удивляет. В конце дороги виднеются грандиозные и чрезвычайно нарядные двери. Старинные, антикварные двери замка.
Я трясу головой, чтобы прочистить ее. Ну, в самом деле, что теперь вообще представляет из себя моя жизнь? Она права, так что я просто киваю и пытаюсь сделать вид, будто не потрясена.
Будто у меня не сжимается сердце, а мой мир не перевернулся вверх тормашками — во второй раз за месяц. Будто со мной все путем. Это поможет тебе успокоиться и снять напряжение.
Мэйси слезает со снегохода, затем снимает шлем и шапку. Сейчас я впервые вижу ее с непокрытой головой и не могу не улыбнуться при виде ее шевелюры, выкрашенной в радужные цвета. Прическа у нее короткая, с разной длиной волос, и, казалось бы, после трех часов в шлеме эти волосы должны были слипнуться и приклеиться к голове, но нет, они выглядят так, словно она только что вышла из салона красоты.
Что, как я теперь вижу, вполне соответствует остальному ее обличью — ее идеально сочетающиеся друг с другом куртка, сапоги и зимний полукомбинезон смотрятся, словно прикид модели с обложки какого-то модного журнала, издающегося в здешней аляскинской глуши. А вот я наверняка выгляжу сейчас так, будто пару раундов дралась с рассвирепевшим северным оленем. И проиграла.
Причем с разгромным счетом. Во всяком случае, чувствую я себя именно так. Мэйси быстро сгружает с саней мои чемоданы, и на сей раз я беру два из них.
Но успеваю пройти только несколько шагов по очень длинной пешеходной дорожке, ведущей к внушительным парадным дверям, когда начинаю чувствовать, что мне трудно дышать. От мысли о том, что здесь я не смогу нормально дышать, у меня, похоже, начинается паническая атака, которую я сдерживала целый день. Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох — настолько глубокий, насколько я вообще могу вдохнуть на такой высоте — и пытаюсь предотвратить ее.
Вдох, пятисекундная задержка дыхания, выдох. Вдох, десятисекундная задержка дыхания, выдох. Так, как меня учила мать Хезер.
Доктор Блейк — психотерапевт, и в последнее время она дала мне немало рекомендаций по борьбе с паническими атаками, которые мучают меня с момента гибели моих родителей. Но я отнюдь не уверена, помогут ли мне ее советы теперь. Однако я не могу стоять здесь вечно, подобно одной из горгулий, глядящих на меня сверху.
Тем более что я даже с закрытыми глазами чувствую, как встревожена Мэйси. Я делаю еще один глубокий вздох, открываю глаза и смотрю на мою двоюродную сестру с улыбкой, хотя мне совсем не весело. А я поднесу твои чемоданы к дверям.
Просто постой здесь минутку, успокойся и расслабься. По ее просящему тону я понимаю — лучше не спорить, и не вступаю в спор. Тем более что из-за панической атаки, которую я пытаюсь преодолеть, мне стало еще труднее дышать.
А посему я просто киваю и смотрю, как Мэйси по одному переносит мои чемоданы к парадным дверям школы. И тут мое внимание привлекает красное пятно, мелькнувшее где-то наверху. Оно появляется и исчезает так быстро, что я совсем не уверена, в самом ли деле оно там было.
Однако вот оно мелькает опять. Что-то красное, на миг показавшееся в освещенном окне самой высокой из здешних башен. Я не знаю, кто это был, не знаю, важно ли это вообще, но продолжаю стоять и смотреть.
Гадая, покажется ли этот человек еще раз. Ждать мне приходится недолго. Я не могу разглядеть его ясно — до окна далеко, вокруг темно, к тому же картину искажает оконное стекло — но мне кажется, что я вижу волевой подбородок, темные волосы и то ли красную толстовку, то ли красный пиджак на фоне освещенной комнаты.
Это совсем немного, и у меня не было никаких причин обращать на это внимание и тем более сосредоточивать его на этой красной то ли толстовке, то ли пиджаке, однако я вдруг обнаруживаю, что мой взгляд был прикован к окну башни так долго, что за это время Мэйси успела поднять все три моих чемодана на высокое крыльцо. Горная болезнь — это еще одна штука, о которой мне никогда не приходилось беспокоиться в Сан-Диего. Я бросаю на окно башни еще один, последний взгляд, но, как я и ожидала, того, кто смотрел на меня из него, там больше нет.
На миг меня пронзает не поддающееся объяснению разочарование. Но оно не имеет смысла, и я отбрасываю его прочь. Сейчас мне надо беспокоиться о куда более важных вещах.
Она открывает одну из дверных створок, и мы заходим внутрь. И вот так штука — я полагала, что этот замок с его стрельчатыми арками и затейливыми каменными украшениями здорово впечатляет, если смотреть на него снаружи, но теперь, когда я вижу его изнутри… Теперь, когда я вижу его изнутри, у меня возникает такое чувство, будто мне немедля следует сделать реверанс. Или хотя бы расшаркаться.
Да, круто. Просто офигеть. Не знаю, на что мне смотреть в первую очередь — на высокий потолок с его изысканной люстрой из черного хрусталя или на огонь, ревущий в камине, который занимает немалую часть правой стены вестибюля.
Еще бы. Я все еще не в восторге от перспективы учебы в этой аляскинской школе-пансионе, но это вовсе не значит, что мне не хочется осмотреть замок. Потому что это самый настоящий замок, с каменными стенами и изысканными гобеленами, которыми я хочу полюбоваться, остановившись по дороге в следующее помещение, являющее собой нечто вроде зала отдыха для учеников.
Единственная проблема заключается в том, что чем глубже мы заходим, тем больше учеников попадается на нашем пути. Одни из них стоят маленькими группами, разговаривая и смеясь, в то время как другие сидят за несколькими исцарапанными деревянными столами, склонясь над книгами, смартфонами или экранами ноутбуков. В дальнем углу на красно-золотых диванах, с виду антикварных, сидят шестеро парней, играющих в игровую приставку, соединенную с огромным телевизором, меж тем как еще несколько учеников стоят вокруг и смотрят.
Только когда мы подходим ближе, до меня доходит, что они смотрят вовсе не на видеоигру. И не в свои книги. И даже не на экраны смартфонов.
Все они глядят на меня, пока Мэйси ведет меня по центру комнаты — и не просто ведет, а демонстрирует меня им. У меня сжимается сердце, я опускаю голову, чтобы скрыть смущение. Я понимаю, что все хотят рассмотреть новую ученицу, тем более что она приходится племянницей директору школы, но как бы хорошо я ни понимала их чувства, от этого мне отнюдь не легче переносить изучающие взгляды всех этих чужаков.
Особенно если учесть, что мои волосы жутко примяты шлемом. Мне приходится прикладывать такие большие усилия, чтобы избегать зрительных контактов и продолжать кое-как дышать, что я не могу произнести ни слова, но, когда зал отдыха оказывается позади и мы выходим в длинный извилистый коридор, я наконец говорю Мэйси: — Поверить не могу, что ты в самом деле учишься здесь. Кстати, папа хочет, чтобы я предоставила тебе выбор относительно твоего размещения.
Папа сказал мне, что мы могли бы кое-кого переселить, чтобы все-таки раздобыть для тебя такую комнату, но я очень надеялась, что вместо этого ты, быть может, предпочтешь поселиться вместе со мной. Это достает меня, как доставало всякий раз прежде. Обычно я игнорирую такие вещи, но на сей раз я не могу удержаться от вопроса: — После чего?
Хотя бы на сей раз мне хочется, чтобы эти слова произнес кто-то другой. Возможно, тогда это покажется мне более реальным и менее похожим на ночной кошмар. Вот только у Мэйси перехватывает дыхание, и она становится белой, как лежащий снаружи снег.
Нет, это определенно будет не она. И с моей стороны нечестно ожидать, что это скажет именно моя кузина. Нет, туда мы с ней не пойдем.
Только не теперь, когда единственное, что не дает мне распасться на куски, — это мой горячий нрав и мое умение отделять важное от второстепенного. И я ни за что не откажусь ни от первого, ни от второго. Только не здесь, не перед моей кузиной и не в присутствии всех этих учеников.
И не теперь, когда их взгляды говорят о том, что в здешнем зоопарке я для них самый новый и интересный зверь. А потому вместо того, чтобы упасть в объятия Мэйси, чего я отчаянно хочу, вместо того, чтобы позволять себе думать о том, как мне недостает моего дома, моих родителей и моей прежней жизни, я отстраняюсь и изображаю на лице самую лучезарную из моих улыбок. Тревога в ее глазах нисколько не убывает, но к ней определенно прибавляется радость.
Мысленно я глубоко вздыхаю и говорю «прощай» моей мечте об уединении и покое. Это оказывается не так уж трудно, ведь за последний месяц я потеряла куда больше, чем такая штука, как личное пространство. Жить в одной комнате с тобой — это просто супер.
Один раз я уже расстроила ее, что отнюдь не в моем стиле. Как и изгнание кого-то из учеников из его или ее комнаты. Последнее не только было бы сущим хамством и отдавало бы семейственностью, но и настроило бы всех против меня, что определенно не входит в мои планы.
Затем смотрит на свой смартфон и картинно закатывает глаза. Послушай, подожди тут, а я схожу за ним. Я знаю, что он хотел увидеть тебя сразу после нашего прибытия в школу.
Отдохни минутку, пока я буду ходить за папой. Поскольку она права — у меня болит голова и мне по-прежнему трудно дышать, — я просто молча киваю и плюхаюсь на ближайшее кресло. Я неимоверно устала, и мне хочется одного — откинуться на спинку и на минуту закрыть глаза.
Но я боюсь, что если сделаю это, то засну. А я ни за что не стану так рисковать — мне совсем не улыбается стать девушкой, которая пустила на себя слюни, заснув в коридоре в свой самый первый день в школе… или в любой другой. Скорее не из настоящего любопытства, а для того, чтобы не дать себе задремать, я беру в руку одну из стоящих передо мной шахматных фигур.
Она искусно вырезана из мрамора, и, когда до меня доходит, на что именно я смотрю, у меня округляются глаза. Фигура представляет собой великолепное изображение вампира, включающее в себя традиционный черный плащ, грозное лицо и оскаленные клыки. Это настолько хорошо сочетается с атмосферой замка в стиле готических романов, что не может не забавлять.
К тому же сделан вампир с необычайным искусством. Заинтригованная, я протягиваю руку и беру одну из фигур, стоящих на противоположной стороне доски. И едва не разражаюсь смехом, когда понимаю, что это дракон — свирепый, величественный, с огромными крыльями.
И невероятно красивый. Как и весь этот комплект шахматных фигур. Я ставлю этого дракона обратно на столик и беру другого.
Вид у него менее свирепый, но с этими своими полузакрытыми сонными глазами и сложенными крыльями он выглядит еще более изысканно. Я внимательно рассматриваю его, любуясь искусной проработкой всех деталей. Все в нем, начиная с идеально выполненных кончиков крыльев и кончая аккуратно вырезанным изгибом каждого из когтей, свидетельствует о том, с каким тщанием работал тот, кто изготовил эту фигуру.
Я никогда не увлекалась шахматами, но, возможно, такой их комплект изменит мое отношение к этой древней игре. Поставив на столик фигуру дракона, я опять протягиваю руку к другому краю доски и беру с нее королеву вампиров. Она прекрасна, у нее длинные струящиеся волосы и прихотливо украшенный плащ.
Она умеет больно кусаться. Вскочив, я со стуком роняю шахматную фигуру, резко поворачиваюсь с неистово бьющимся сердцем — и оказываюсь лицом к лицу с самым потрясающим парнем, которого когда-либо видели мои глаза. И дело не только в том, что он привлекателен… хотя этого у него определенно не отнять.
Однако в нем есть и нечто большее, нечто особенное, мощное, ошеломляющее, хотя я понятия не имею, что это может быть. Ясное дело, это из-за его лица — такие лица любили воспевать поэты XIX века. Оно слишком пронзительно, чтобы его можно было назвать прекрасным, и в то же время так великолепно, что иначе его все-таки не назовешь.
Высоченные скулы. Острый подбородок. Гладкая, алебастровая кожа.
А глаза… они похожи на бездонный черный обсидиан и, кажется, могут видеть все, не показывая ничего. К тому же их обрамляют до неприличия длинные и густые ресницы. И, что еще хуже, взор этих всеведущих глаз сосредоточен сейчас на мне, и мне вдруг становится страшно — а вдруг этот парень может видеть все то, что я так упорно стараюсь скрыть?
Я хочу опустить голову, отвести глаза, но не могу, ибо нахожусь в плену его взгляда, зачарованная исходящим от него магнетизмом. Я с усилием сглатываю, чтобы восстановить дыхание. Но у меня ничего не выходит.
Он приподнимает один уголок рта в кривой улыбке, которая отдается в каждой клеточке моего тела. Причем эта его самодовольная ухмылка ясно говорит о том, что он отлично понимает, какой эффект производит на меня. И, что еще хуже, наслаждается им.
Как будто попытка окончить академию была недостаточно сложным для меня уровнем. Ах да, еще Кровопускательница решила сбросить на всех нас бомбу невероятных размеров… С другой стороны, разве в Кэтмире бывает хоть один спокойный день? Джексон стал холоднее зимы на Аляске. Круг расколот из-за моей предстоящей коронации. Ордер на арест за наши с Хадсоном предполагаемые преступления, вероятно, означает пожизненное тюремное заключение со смертельным нерушимым проклятием.
Книги в жанре «Фантастика» автора Трейси Вульф
Мне придется принять каждую часть себя… даже ту, что я боюсь больше всего. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей. Все свои книги написала в своем доме в Остине, Техас, где живет по сей день вместе со своей семьей.
Особенно агрессивно ведет себя Джексон Вега, глава загадочного Ордена и самый популярный парень школы. Но что-то тянет меня к нему, что-то необъяснимое. Может, он поможет мне понять, как жить дальше, или… погубит?
Джорон боится, что у него не хватит времени.
Флот становится все меньше, гниль кейшана разъедает тело, и ему приходится бежать от пророчества, которое гласит, что он уничтожит весь мир. Но Морские драконы вернулись, и это само по себе чудо. Так если есть одно чудо, то почему не может быть и другого? Для меня трилогия стала одним из самых впечатляющих фэнтезийных приключений последних лет».
Возможно, все дело в том, что Трейси Вульф широко известна как автор захватывающих книг для взрослой аудитории. Только ближе к финалу читателю станет понятно, почему на протяжении всей книги Грейс и Джексон тянутся друг к другу, насколько сильна их связь. Роман «Жажда» — увлекательное фэнтези, заставляющее иначе посмотреть на сверхъестественных существ.
Трейси Вульф показывает, насколько важна человечность, чувства и эмоции для каждого, даже того, кто не является человеком. Динамичный сюжет, тема взросления, первая влюбленность, переживание травмы и попытка осознать себя и найти свой путь — всё это также можно найти в новой захватывающей истории о вампирах. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей. Все свои книги написала в своем доме в Остине, Техас, где живет по сей день вместе со своей семьей. В 2020 году студия Universal Pictures приобрела права на экранизацию романа Трейси Вульф «Жажда», первой части цикла об обычной девушке, влюбившейся в очаровательного вампира.
✅ АНОНС КНИГ
После поступления в элитную школу Кэтмир меня уже сложно чем-либо удивить. Даже существованием потустороннего Мира Теней. Но вот я здесь, застряла в каком-то странном, опасном месте с Хадсоном Вега, монстром, которого боятся другие монстры. Да, он старший брат Джексона и до безобразия хорош собой, но он — убийца, лжец, социопат и полный придурок. Теперь нам придется действовать сообща, не только чтобы выбраться отсюда, но и спасти всех, кто нам дорог.
Джексон стал холоднее зимы на Аляске. Круг расколот из-за моей предстоящей коронации.
Ордер на арест за наши с Хадсоном предполагаемые преступления, вероятно, означает пожизненное тюремное заключение со смертельным нерушимым проклятием. Нужно принять слишком много непростых решений.
Вот она я, простая девушка, месяц назад трагически потерявшая родителей. Кэтмир — это враждебное место, полное древних тайн, и теперь это мой дом. Новеньких здесь не любят.
Но прежде всего мне нужно разобраться со своим прошлым. Я должна найти ответы, которые помогут определить, кто из нас настоящий монстр. Найти истинное чудовище в мире, наполненном кровожадными вампирами, бессмертными горгульями и непрекращающейся враждой богов. Нет никакой гарантии, что кто-то останется в живых, но, если мы хотим спасти этот мир, у меня нет выбора.
Мне придется принять каждую часть себя… даже ту, что я боюсь больше всего. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству.
Жажда. Трейси Вульф
Трейси Вульф – американская писательница, автор бестселлеров New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Трэйси Энн Вульф. Актриса. Лучшие фильмы: Легенда о Брюсе Ли, Жизнь как приговор, Последователи. Жажда Трейси Вульф. helena_foam.